Позиция стран-членов Евросоюза по гражданской войне в Сирии при вмешательстве третьих сторон, при всей несхожести исходных интересов (например, у члена НАТО Франции, и нейтральной Швеции), была оформлена в ряде заявлений представителей исполнительных органов власти и в резолюции Европарламента.
Главы МИД 28 стран ЕС на неформальной встрече в Вильнюсе 7 сентября согласовали гибкую позицию, которая отводит «решающую роль Совету Безопасности ООН в урегулировании сирийского конфликта». Министры иностранных дел ЕС, по сути, отказали США в праве нанести удар до публикации отчета инспекторов ООН о химической атаке 21 августа в пригороде Дамаска и других случаях применения химического оружия в терзаемой гражданской войной ближневосточной стране.
Руководители внешнеполитических ведомств сделали акцент на том, что «только политическое урегулирование может положить конец кровопролитию в Сирийской арабской республике». Они готовы поддержать «дипломатический процесс, включая скорейшее проведение второй женевской конференции по сирийскому урегулированию».
Особое мнение на вильнюсском совещании выразил посланец Франции, где низкий рейтинг популярности президента Франсуа Олланда вынуждает его искать формы «ударной возгонки». Это обычно достигается маленькой победоносной заморской войной. Есть, правда, одна внушительная преграда для начала бомбардировок французскими ВВС Сирии: по опросам, 64% граждан Пятой республики категорически возражают против войны.
В этом плане у Ф.Олланда столь же незавидное положение, как и у британского премьера Дэвида Камерона, которого парламентарии из его собственной партии не поддержали, отказавшись дополнить список британских вооруженных операций за рубежом за последние три пятилетки (Сербия, Афганистан, Ирак). В итогах провального для Д.Камерона голосования в палате общин нашел отражение новый расклад настроений в обществе. Опросы показали: численность «партии войны» в два раз меньше «партии мира», причем среди граждан старше 65 лет (то есть родившихся либо в годы ВОВ, либо сразу после) число нежелающих ввязаться во внутренний сирийский конфликт, предположительно, на стороне «Аль-Кайды» и других исламистских радикалов, составило 73%.
Затем, если идти хронологически, что в данном случае имеет смысл, из Брюсселя прозвучала позитивная ответная реакция на достигнутую 14 сентября между Россией и США договоренность по мирному урегулированию кризиса, в основу которой была положена инициатива Москвы передать сирийское химическое оружие под международный контроль. «Я надеюсь, что сегодняшнее соглашение откроет путь для возобновления усилий по политическому урегулированию сирийского конфликта», – заявила глава европейской дипломатии Кэтрин Эштон. При этом баронесса Эштон призвала поддержать идею скорейшего проведения мирной конференции по Сирии. В том же духе высказывался и глава Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу.
Эти заявления последовали за обнародованием позиции де-факто президента ЕС Хермана Ван Ромпея, который в рамках проходившего в Санкт-Петербурге саммита «двадцатки» заявил, что сообщество выступает за мирное урегулирование. Это косвенно означало и отторжение планов применения силы третьими сторонами. «Не может быть никакого военного решения. Только политическое», – подчеркнул Ван Ромпей. По его мнению, необходимо посадить воюющие стороны за стол переговоров, добавив: «Россия играет ключевую роль. Риски для региона реальны, и многие другие жизни находятся под угрозой».
В интервале между заявлениями Хермана Ван Ромпей и Кэтрин Эштон появились сведения, что германская разведка БНД имеет доказательства (на основе перехвата телефонного разговора, осуществленного со шпионского судна, дрейфующего у сирийских берегов), что лично Башар Асад не причастен к использованию ОМУ.
Появились и другие свидетельства, указывающие на фальсификацию и провокацию, устроенную боевиками, которые были заинтересованы в обвинении Башара Асада в применении боезарядов с отравляющим газом зарином. Это означало бы, что режим Асада перешел «красную черту», проведенную еще в прошлом году президентом США Бараком Обамой, что давало его администрации идеальный casus belli.
Знаменательное признание сделал в Брюсселе дипломат одной из европейских стран, пожелавший, что объяснимо, остаться неназванным: «США уже начинали войну в Ираке на основании ампулы с крахмалом, которую Колин Пауэлл (бывший госсекретарь США) демонстрировал в СБ ООН, пытаясь доказать наличие у Ирака оружия массового уничтожения. Тогда международное сообщество было обмануто. Было бы обидно повторить такую ошибку истории всего десять лет спустя».
Следом, 12 сентября, европарламентарии на своем пленарном заседании в Страсбурге приняли резолюцию: ее авторы сумели впрячь в одну упряжку «коня и трепетную лань», удовлетворив как сторонников, так и противников соучастия в насильственном свержении Башара Асада.
С одной стороны, документ содержал призыв к мирному урегулированию конфликта и осуждение химической атаки 21 августа в пригороде Дамаска, приветствовал предложение России о международном контроле над сирийским ОМУ. При этом подчеркивалась роль ООН как высшего арбитра при разрешении этого конфликта и нигде не было упомянуто о политической поддержке ЕС планируемой США военной акции против режима Асада.
С другой стороны, резолюция Европарламента предлагала обсудить меры, которые могут быть «приняты Евросоюзом в поддержку демократических сил сирийской оппозиции». Тем самым Европарламент позиционировал себя как сторонника одной из сторон в гражданской войне в Сирии. Упоминалось о необходимости «диалога», но без указания, между кем и кем.
Двойственность и противоречивость резолюции Европарламента также служит отражением расхождений внутри сообщества по поводу оказания США действенной военной поддержки в военных операциях в третьих странах. Общественное мнение практически везде настроено против войны, даже если ее можно представить в качестве акции возмездия за применение ОМУ или как «гуманитарную интервенцию». Политики ЕС, с учетом предстоящих в следующем году выборов в Европарламент, с этим считаются.
Владимир МИХЕЕВ
№9(79), 2013