Как одно слово обрушило акции
Этот лингвистический казус наверняка войдёт в современную историю экономики и финансов. Ещё бы: единственное неточное слово в устах главы Еврогруппы временно обрушило акции крупных банков на биржах и пошатнуло курс евро. А также придало уверенности тем европейским чиновникам, в первую очередь французским, которые без устали борются с засильем английского языка в учреждениях Европейского Союза. Ибо злосчастная оговорка голландца Йеруна Деисселблума опровергает распространенное мнение, будто современный английский язык настолько прост и «удобен», что его необходимо сделать официальным международным средством общения.
…Случилось это 25 марта, на следующий день после принятия Брюсселем плана спасения Кипра от дефолта. Глава Еврогруппы давал интервью британским журналистам из агентства Рейтер и деловой газеты «Фйнэншл таймс», причём на английском языке, который большинство соотечественников Деисселблума считают «вторым родным». Блестяще владея языком Шекспира, голландский министр финансов допустил в беседе всего одну ошибку. Зато какую! Из его слов следовало, что чрезвычайный налог на банковские вклады этой страны должен послужить моделью решения проблемы и для других.
Этот вывод категорически противоречил официальному заявлению, сделанному накануне Еврогруппой, чтобы утихомирить финансовые рынки и избежать паники во всей зоне единой валюты. В документе подчеркивался исключительный и единичный характер подобной меры. Поэтому нетрудно представить себе эффект, вызванный словами высокопоставленного двум влиятельным британским СМИ…
Глава Еврогруппы поспешил исправить ошибку через Твиттер и в выступлении по телевидению. Он пояснил, что неправильно употребил модный у тех, кто занимается информационными технологиями, но пока редкий в общеупотребительных словарях английского языка термин template (модель). Журналисты использовали это слово, общаясь с министром на родном языке, которым они, в отличие от собеседника, владеют во всех тонкостях, тогда как среди еврочиновников распространен так называемый «глобиш» – глобальный английский, весьма упрощенный и скудный вариант средства международного общения. Критики лингвистических порядков в Европейской Комиссии утверждают, что повседневное общение на любом обедненном языке неизбежно ведёт к скудости излагаемых мыслей. Не отсюда ли произрастают корни одной из важных проблем Большой Европы – невнятного общения властей ЕС с населением «двадцати семи»?
Отметим, что американские дипломаты и бизнесмены обычно настаивают на проведении важных для себя переговоров только на родном для них английском языке – во избежание недопонимания и «ляпов», подобных допущенному голландцем.
В своей работе Еврокомиссия использует 23 официальных языка (а с 1 июля, когда в ЕС вступит Хорватия, добавится ещё один), хотя важнейшими считаются только три – немецкий, французский и английский. В Брюсселе трудятся около 3 тысяч переводчиков, которые ежегодно выдают «на-гора» примерно 1,76 миллиона страниц самых разных текстов. Армия толмачей обходится европейским налогоплательщикам почти в 300 миллионов евро в год, что в период «тощих коров» считается недопустимой роскошью.
Вот почему некоторые видные деятели, в частности, президент Германии Иоахим Гаук, настаивает на придании английскому статуса единственного официального языка ЕС. Против этого решительно выступают страны Южной Европы во главе с Францией. В коридорах европейских учреждений поговаривают о необходимости возродить латынь или развить эсперанто для решения лингвистической проблемы. А пока сами переводчики в шутку общаются между собой на «эуропанто» – немыслимой смеси всех языков, которыми они владеют. У этого гибрида отсутствует даже элементарная грамматика, а лексику позволительно черпать из любого доступного словаря.
Евгений ОРЛОВ