Ватикан отстал от жизни на 200 лет,
считал кардинал-вольнодумец по прозвищу «анти-папа»
Духовное наследие кардинала Карло Марии Мартини, ушедшего в лучший мир в последний день августа, не скоро порастет быльем, травой забвения. Тому порукой его не вполне ортодоксальные взгляды на окружающую действительность и на саму римско-католическую церковь (РКЦ), вскормившую, неожиданно для себя, несостоявшегося реформатора.
Прозванный «анти-папой», этот князь церкви, чуть было не ставший римским первосвященником вместо Бенедикта XVI, был бельмом на глазу у священников-ригористов и отрадой для глаз узкой группы либералов внутри такого сложного и композитного организма, как РКЦ.
В то время когда Ватикан безоговорочно отказывал женщинам в праве быть рукоположенным в сан, отвергал однополые браки и осуждал теологию освобождения (ее адепты подверглись преследованиям при Иоанне Павле II), кардинал Мартини, странствуя по миру, проповедовал своего рода идею открытых дверей. Он выступал за то, чтобы принять под омофор даже тех заблудших чад, чьи поведенческие стандарты не укладываются в канонические рамки. В 2007 году кардинал Мартини, к примеру, заявил: «Церковь не отдает приказы. Нужно слушать, что говорят другие, и, обращаясь к ним, использовать понятия, которые им ясны».
Да, он смотрелся беспримесным радикалом на фоне других высших иерархов, но придерживался сбалансированных взглядов. В числе почти еретических высказываний кардинала с распространенной фамилией можно найти слова в поддержку гендерного равноправия – он ратовал за возведение женщин в сан священников. Но! Он не призывал распахнуть двери семинарий для всех, кто ведет родословную от Евы. Да, он одобрял применение презервативов для предохранения от распространения СПИДа, называя это «меньшим злом», но не требовал отказаться от официальной позиции РКЦ, не допускающей «искусственную контрацепцию».
Каким образом сформировалось у носителя красной кардинальской шапочки столь критическое восприятие матери-церкви, неизвестно. В 17 лет он пошел на выучку к иезуитам, что проявлялось даже в том, как он смотрел на собеседников, нередко не поднимая взгляда выше их губ. В 25 лет стал священником. В течение трех десятилетий занимался теологической наукой, в чем заметно преуспел: его перу принадлежит немало монографий, хотя заодно он писал и авторские колонки в авторитетную газету «Коррьере делла сера». По весомости академических заслуг был назначен ректором престижного Библейского института в Риме. Он смотрелся чистым теоретиком. Его манера общения, утверждают знающие люди, отдавала холодком. Что не помешало Иоанну Павлу II назначить его уже в статусе архиепископа в важнейшую епархию – Милан. В 1983 он стал кардиналом.
В столице северной Италии у Карло Марии Мартини был непререкаемый авторитет. Прихожане его обожали. Не все, естественно. Находясь на своем высоком посту в течение 22 лет, он был объектом скрытых, а подчас и не завуалированных нападок со стороны консервативно настроенной части духовенства и паствы. Кардинал, как отмечает английская «Гардиан», никогда «прямо не критиковал» Иоанна Павла II, отличавшегося строгими воззрениями на веру, но «его несогласие было очевидным».
В качестве оружия кардинал Мартини часто избирал иронию, и даже юмор. Когда все в римской курии готовились с пышностью отмечать приход 2000 года от Рождества Христова, чтобы на волне праздничного энтузиазма привлечь новых обращенных, кардинал Мартини, облаченный в одеяние теолога, вдруг заявил, что Иисус, в действительности, родился в шестом году до нашей эры, а, следовательно, РКЦ опоздала с отмечанием юбилея.
В 1994 году, когда папа римский издал энциклику, запрещающую верным католикам даже обсуждать тему рукоположения в сан женщин, кардинал Мартини прокомментировал это так: срок действия этого указа распространяется только на текущее тысячелетие, то есть на шесть лет.
Не трудно было предсказать, что вопреки немалой популярности Мартини у него не было шансов когда-либо стать римским верховным понтификом. В свое окружение Иоанн Павел II брал почти исключительно приверженцев старой школы, традиционалистов, консерваторов. Среди них был и нынешний первосвященник, Бенедикт XVI, в миру Йозеф Алоис Ратцингер, которого по следам его непорочной службы в качестве главы Конгрегации доктрины веры (высшая идеологическая инстанция РКЦ), заслуженно или нет – не ведомо, прозвали «Ротвейлер Иисуса».
Едва ли бы конклав кардиналов, выбирающий в Сикстинской капелле следующего римского понтифика, достойного носить «кольцо рыбака», остановил свой выбор на Карло Марии Мартини. Но факт остается фактом: при выборах преемника польского папы в первом раунде голосования итальянец Мартини лидировал, опередив немца Ратцингера. И это несмотря на то, что кардинал Мартини сдал миланскую епархию в 2002 году по причине поразившей его редкой разновидности болезни Паркинсона. Он вновь занялся теологий: жил сперва в Иерусалиме, затем вернулся в Милан.
Показательно, что Мартини, как только объявили диагноз, незамедлительно отошел от активной деятельности в отличие от страдавшего также от проклятия Паркинсона Иоанна Павла II, который продолжал долгие годы зачитывать обращения по бумажке в трясущихся руках.
Финальным аккордом долгой жизни миланского вольнодумца (ему было 85 лет) стало интервью газете «Коррьере делла сера», с которой он долго и успешно сотрудничал. Опубликовали, по просьбе кардинала, только после его смерти. В этом своеобразном завещании Мартини с болью говорит: «Наша культура устарела, наши церкви огромные, но пустые, наши ритуалы и наши сутаны чересчур помпезные». Дальше – больше: «Церковь должна признать свои ошибки и провести радикальные перемены, начиная с папы и епископов. Последние скандалы с педофилией должны заставить нас встать на путь трансформации». Мартини констатировал: как следствие, РКЦ «теряет молодое поколение». И, наконец, кардинал вынес самый суровый приговор: католическая церковь «отстала от жизни на 200 лет».
Какими бы эпитетами не гвоздили кардинала Мартини его многочисленные оппоненты, он вовсе не был еретиком, а только хотел приспособить древнейшую форму человеческой самоорганизации к реалиям современного мира. И все, что ни делал кардинал Мартини, он делал, по глубокому убеждению, «ad maiorem Dei gloriam» – к вящей славе Божьей.
На его похороны пришло 200 тысяч прихожан. Приехал почтить память выдающегося теолога премьер-министр Италии Марио Монти. Однако Бенедикт XVI не счел нужным воздать последние почести своему идейному антиподу, который был убежден, что католическая церковь, если хочет существовать и в XXII веке, должна восприниматься всеми как общественный институт semper reformanda – постоянно меняющийся.
Владимир МИХЕЕВ