Озеро
Испокон веков люди боготворили четыре стихии. Почитали их. Пытались задобрить. Слагали в их честь легенды. И продолжают это делать по сию пору. В том числе, и в Европе. Вот одна из них, рассказанная случайными знакомыми то ли на берегу Барбарианзее, то ли очередного рукотворного водохранилища, сооруженного неугомонными отечественными строителями.
Легенда эта про запретное сказочное озеро и людей, связавших с ним свою судьбу и с ним то ладивших, то не ладивших. В разные времена и в зависимости от страны, на территории которой все происходило, называли его то Правдивое, то Мерцающее, то Таежное.
Самая сокрушительная чудотворная сила в нашей жизни – несчастная любовь. Она делает людей непревзойденными художниками, поэтами, писателями, творцами. Обостряет все чувства и заставляет улавливать самые тонкие движения души. Она же собирает обильный урожай трагедий, жертв, разочарований. Маячит за бесконечной вереницей кровавых войн, исковерканных судеб, несостоявшихся предназначений.
Люди, селившиеся у Озера с незапамятных времен, ничем от своих сородичей не отличались. Они также без памяти влюблялись, дико ревновали, растили детей, помогали друг другу, оплакивали потери. Может быть, близость Озера лишь чуть усиливала их чувства, делала их более терпкими, не знающими компромиссов. И еще набрасывала на них вуаль романтизма.
Потому что краше Озера было поискать. И поутру, когда яркое, дерзкое, насмешливое солнце, восходя, продиралось сквозь густой туман, клубящийся над Озером. И в сокровенные часы ночной неги, когда месяц и звезды самозабвенно резвились в его божественных водах.
Слаще же студеной воды Озера вообще ничего на свете не было. Или потому что она была по-настоящему проточной, и по его периметру обильно били ключи. Или из-за того, что об этом позаботились древние духи, некогда населявшие те места.
Кто знает. Может быть, и так, и иначе. Только люди привыкли безоглядно доверять Озеру свою судьбу. И их судьба слилась с судьбой Озера.
А одно из первых его превращений случилось таким вот образом. Он и Она беззаветно любили друг друга. Сомнений в испытываемых чувствах у них не было. Ни малейших. И они уже собирались обвенчаться, как вдруг совершенно дикое нелепое недоразумение все расстроило. И как!
Она откуда-то возвращалась по главной улице вся в мыслях о нем, ее суженном, единственном, и о предстоящей свадьбе. И тут… Ей навстречу, неся на руках очаровательную девушку, нежно прижимая ее к груди и покрывая поцелуями, приближался Он, ее избранник.
От обиды и потрясения у нее внутри все полыхнуло. Темная пелена застила глаза. Голову сдавило как при пытке инквизиторским железным сапогом. «Как Он мог!» – жуткий крик бился у нее в груди и не находил выхода наружу. Не думая, не чувствуя, ничего не соображая, – способность к этому ею была мгновенно утрачена – Она что было мочи рванула к Озеру, сходу перелетела через парапет и бросилась в воду.
Когда Он подоспел к берегу, круги по воде уже больше не расходились. Все попытки оживить бесчувственное тело, вытащенное из Озера, ничего не дали. Прекрасное лицо, сделавшееся еще белее, чем при жизни, выражало лишь бесконечную обиду и непонимание.
Сказать, что Он убивался, – значило ничего не сказать. Он был безутешен и раздавлен. Безутешен двойне. Втройне. Четверне. Если бы Он вовремя рассказал ей. Если бы успел объяснить. Если бы догнал…. Ведь обворожительная молодая девушка, которую Он нес на руках, была его молочной сестрой. Он дал матери клятву ей помогать и защищать ее. Она оступилась и повредила ногу, и Он нес ее показать знакомому знахарю. Всего и дел.
Как глупо, как подло, как ужасно судьба вмешалась в естественный ход событий! Она значила для него все. Он любил ее бесконечно. Без нее все утратило для него смысл. Жить больше не хотелось. Не думая и не рассуждая более, Он схватил ее в прощальные объятия и вместе с ней бросился в ласковые гостеприимные воды Озера и скрылся в них навсегда.
Но уходя, ценой своей жизни Он наложил на него великое заклятие: «Пусть всегда в водах Озера отражаются не просто лица людей, а их истинный образ, их поступки, то, что они собой представляют на самом деле. Пусть ее и моя жертва будут не напрасны. И все будущие поколения влюбленных смогут проверять глубину своих чувств и преданности, вглядываясь в зеркало Озера».
Так обычное Озеро стало Правдивым. Люди приходили к нему в часы тревог и сомнений, когда нужно было все проверить и сделать правильный выбор, и Озеро не подводило их. Растлителей оно называло растлителями. Воров – ворами. Насильников – насильниками. И, напротив, любящие сердца – любящими. Преданные – преданными.
И все вокруг знали: от Озера нет секретов. Нет ничего тайного, что не стало бы явным. Ни жизни, ни счастья, ни карьеры на обмане не построишь. Лишь искренние чувства поднимают тебя на пьедестал. Твоя судьба зависит только от тебя, и никого больше.
Однако жизнь слишком сложная штука. Всех невозможно постричь под одну гребенку. Ситуации бывают разные. Универсального ответа на все вопросы, которые она ставит, не бывает.
Этьен и Клое любили друг друга. Любили истово, самозабвенно. С самого первого мгновения, с самой первой встречи. Жизни не мыслили друг без друга. И две очаровательные крошки – девочка и мальчик – служили тому самым ярким подтверждением.
Но, увы, человек слаб. Соблазнов же всегда так много. Беспощадно много.
В Этьене было что-то, что инстинктивно влекло к нему женщин. Хотя они и знали, что он образцовый семьянин. Ему для этого ничего не нужно было делать. Он и не делал. Но устоять не мог. И количество его невольных побед зашкаливало.
У него была не совсем понятная работа. Ездить приходилось, как коммивояжеру. И каждый раз, когда он куда-то уезжал, за ним увязывалась то одна женщина, то другая, а то и по нескольку сразу.
Здесь, поблизости, он себе ничего такого, что могло бы вызвать пересуды, не позволял. Но стоило ему вырваться на свободу, как появлялось желание оторваться.
Он с этим просто ничего не мог поделать. Так он был устроен. К тому же ничего предосудительного в том не находил. Ведь мелкие случайные эскапады, как ему представлялось, нисколько не мешали ни семейной жизни, ни воспитанию детей. Напротив, подстегивали его к тому, чтобы быть особенно заботливым и внимательным.
Клое, естественно, ничего не знала. И ни о чем не догадывалась. Ей и в голову не приходило подозревать. Ведь он всегда был так мил и ласков, так заботился о детях. Они столько лет были вместе. Подозревать его в чем-то было бы кощунством.
Однако в нашей жизни так много доброхотов, так много тех, кому чужое счастье не дает покоя, кто всегда готов воткнуть в чужое сердце ядовитую занозу. Когда Клое попытались намекнуть, дескать, последи за своим муженьком, она подняла товарок на смех. Но ведь заноза – на то и заноза, что ее так трудно и болезненно вытащить. А ядовитое жало к тому же жалит в десять раз больнее.
Чтобы вырвать жало, у Клое, как и у всех окрестных жителей, было универсальное средство – Озеро. Клое была настолько уверена в своей половинке, в своем возлюбленном, что без тени сомнения решила им воспользоваться.
Какое-то очередное торжество, на которое по традиции собиралась куча народа, одна из ее подружек по ее наущению предложила провести в режиме пикника, естественно, на берегу. Все согласились. Колесо завертелось. Этьену, на котором лежала ответственность привести детей, было не отвертеться. Да он ничего такого и не предполагал.
Во время пикника, выждав подходящий момент, Клое подвела Этьена к воде и, счастливо улыбаясь, задала Озеру сокровенный вопрос. Только вместо того, чтобы поставить его правильно – «Любит ли Этьен меня по-прежнему?» – глупышка спросила: «Не изменяет ли мне Этьен?».
От увиденного сердце ее захолонуло. Озеро показало бесчисленную вереницу девах, которых ее суженный наградил своим вниманием. Блондинок и брюнеток. Толстых и тонких. Коротышек и длинноногих. Смазливых и не очень. Причем в самых нестандартных – правда, как посмотреть, – ситуациях и позах.
И это в присутствии детей. При большом стечении народа. На глазах у десятков знакомых и незнакомых. От обиды, боли, унижения Клое потеряла голову. Ей мучительно захотелось только одного: скрыться, исчезнуть, чтобы никто никогда ее больше не видел. И оттолкнув протянувшиеся к ней предупредительные руки, она, что было сил, бросилась в Озеро. Его воды милостиво над ней сомкнулись.
В несколько минут все было кончено. Ужасно. Трагически. Безвозвратно. Этьен застыл как громом пораженный. Ведь он искренне, крепко-крепко, всеми фибрами своей души любил Клое. Сердцем всегда оставался ей верен. А быстротечные интрижки – какое они имели значение! Кому они мешали?
Проклятое Озеро! Оно во всем виновато! Кому нужна истина!? Кому нужно все знать!? Какое оно имеет право вмешиваться в человеческую жизнь. Так грубо, так глупо и бессмысленно.
Этому нужно положить конец. Сейчас. Сразу же. Немедленно. Не откладывая. «Вы знаете меня. Знали Клое. Знаете, как мы любили друг друга. Наша жизнь прошла у вас на глазах, – обратился он дрожащим голосом к родственникам и друзьям, всем, застывшим в скорбном молчании. – Нельзя, чтобы наша трагедия повторилась. Наверное, не в наших силах заставить Озеро замолчать. Но его надо отгородить от людей. Убрать. Спрятать. Сделать так, чтобы к нему было не пробраться».
И вслед за Этьеном, забыв о том, для чего им нужно было Озеро, что Озеро для них значило, все от мала до велика взяли в руки лопаты и стали обсаживать водоем деревьями. По всему периметру. Вплотную. Ствол к стволу. И продолжали, ведомые Этьеном, совсем закусившим удила, не останавливаясь. Не прерываясь ни на секунду. Пока Озеро не скрылось от глаз людских. Глухая стена непроходимого леса берегла теперь (задолго до изобретения Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод) человеческие тайны, семейную, частную, любую жизнь, то бишь прайвэси, от чужих глаз, от пригляда общества.
Хорошо это или плохо, судить вам. Ведь все всегда возвращается на круги своя. Озеро не пропало. Оно никуда не исчезло. Оно среди нас. Только оно отныне стало Таежным или, иначе, Мерцающим. Хотите его отыскать? Хотите вернуть? Сделать человеческую жизнь вновь прозрачной как слеза и транспарентной? Слово за вами…
© Н.И. ТНЭЛМ