Диалог: Диалогистика как научная проблема

(размышления о книге Эрнеста Кочетова «Диалог»)

Так повелось в мире книг. Уже сам факт появления любой книги говорит о многом и о многих! Во-первых, это не может быть случайным. Ведь что-то же толкнуло автора забросить все дела и погрузиться в писательскую бездну, отрешив себя, как правило, от обыденных жизненных привычек текущей жизни. Ведь существует же какая-то гигантская затаенная «заноза», которая не дает автору покоя, лишает его сна, привычного обиходного ритма, на время меняет его нрав и делает человека другим, не похожим на «не пишущих» людей! Это – с одной стороны.

Но, с другой – когда книга готова, ведь что-то заставляет издателей, редакторов и печатников с каким-то возбужденным энтузиазмом приступить к кропотливейшей работе по выпуску книги в свет!

Но и этим загадочное дело не ограничивается. А что заставляет далее бережно подхватить эстафету и показать читающей публике только что родившуюся книгу на книжных выставках, ярмарках, форумах и круглых столах?

Все эти вопросы невольно обступили меня, когда я раскрыла только первые страницы книги Эрнеста Кочетова «Диалог»*1, и чем дальше я углубляюсь в тексты книги, тем для меня явственней проясняются и сами вопросы, и ответы на них, и тем полнее, чем глубже я погружаюсь в тексты и контексты книги.

По большому счету, на мой взгляд, эти ответы и основания для них лежат на поверхности. Рассмотрим их более подробно!

Уже само название книги «Диалог: Диалогистика как наука о судьбах человека и мира в контексте глобальных перемен» дает мощный, необычный, тщательно выстроенный посыл читателю, четко очерчивающий сферу и вектор размышления автора. В названии книги имеются ключевые слова, которые невольно заставляют содрогнуться от необычной словесной компоновки, а именно, – «…наука о судьбах человека и мира…». Иными словами, автор без особых обиняков «берет за жабры» фундаментальную проблему и тем самым уже дает читателю настрой на бескомпромиссность в постановке проблемы в ее четкой и ясной обнаженности.

Но, помимо этого, в название автором заложена еще одна мощная деталь, имя ей – «диалог»! Эта деталь выступает мостом к «судьбе человека и мира», как могучий фактор, предопределяющий судьбу и рок человека. И невольно приходит мысль, что истинное название данной книги – Судьба. Теперь становится ясным, что за мысли не давали покоя автору, пока он писал свою книгу и не избавился от той гложущий его «занозы». И – удивительное дело – эту мысль подкрепляет яркое и краткое посвящение книги. Их два (с. 1). В первом, при всей его лиричности (книга посвящается супруге Светлане) уже просматривается гигантский масштаб в постановке проблем, а именно – протекция Сфинкса! Разворачивается же эта протекция во втором посвящении, в его адресности к «…умам светлым, дерзновенным, познавшим счастье свободы и независимости, а посему редким в застенках «Общественного договора» и «современного» средневековья…» (с. 1). Вот, примерно, максимально спрессованная, сжатая смысловая пружина всей книги Эрнеста Кочетова «Диалог», пружина, энергия которой освобождается по мере раскрытия структуры книги и ее текстов.

Ну а что подвигло издательство оформить и выпустить в свет эту книгу? Каковы мотивации к тому, чтобы придать книге «Диалог» гармоничную форму, соразмерность объема, элегантную сдержанность в оформлении?

Ответы на эти вопросы стоит искать в неких очевидностях. Дело в том, что современная читающая публика настолько интеллектуально продвинута, изощрена жаждой свежего, необычного, что удовлетворить ее изысканный вкус могут только книги первого ранга. И издательство «Экономика», будучи авторитетнейшим и крупнейшим на российской и мировой книжной арене, вполне осведомленное о настрое и вкусах современного читателя, не преминуло поводом удовлетворить этот вкус. Отсюда энтузиазм, качество и сжатые сроки выпуска книги.

И, наконец, третий момент – первые шаги к читателю. Они естественно вытекают из мотивационных начал как автора так и издательства, но одновременно с этим отражают свою неповторимую страницу в жизни книги Эрнеста Кочетова «Диалог».

Здесь два ярких момента. Первый – Ассоциация книгораспространителей независимых государств (АСКР) представила книгу на Московской международной книжной выставке-ярмарке (сентябрь, 2011). Это дало возможность не только познакомить первых читателей с книгой, но и привлечь внимание к ней научной общественности в форме «круглого стола», который был проведен на книжной выставке*2. Более того, Московская книжная выставка как эстафету передала книгу «Диалог» на презентацию уже более высокого уровня и масштаба – на Мировом общественном форуме (МОФ) «Диалог цивилизаций» (на его IX сессии, о. Родос, Греция, октябрь 2011 г.)*3. А втор представил широкой мировой общественности свой труд, выступив с ярким докладом «Гуманитарный прорыв: диалог обретает научную форму – диалогистику» на секции Форума под названием «Диалог цивилизаций как новая культура взаимодействия мирового сообщества».

И здесь следует особо отметить внимание к книге «Диалог» со стороны основателя и президента Мирового Общественного Форума «Диалог цивилизаций» В.И. Якунина, руководителей форума О.Ю. Атькова, В.И. Куликова, М.Ю. Байдакова. И действительно, книга Эрнеста Кочетова своевременно и органично вписалась в общую идею и тематическую тональность МОФ «Диалог цивилизаций».

Вот три ключевых момента, которые на мой взгляд высвечивают значимость выхода в свет книги «Диалог», «внешние» факторы ее появление, ее первые шаги.

Теперь я хотела бы обратить свой взор и взор читателя на «внутреннюю» ауру книги, ее структуру и текстовые наполнения.

Для человека много читающего и окружившего себя книгами не составляет проблемы понять, о чем новая книга. Для этого достаточно ознакомиться с ее структурой (оглавлением). Как правило, структура книги говорит об авторской дисциплине, о концентрации на той проблеме, которую он провозгласил в названии книги, и в пространство который автор завлекает читателей. Масса книг остается втуне как раз из-за рыхлости структур и содержания книг, когда автор теряет «красную нить», входит в дебри разных проблем, блуждает в них и, если и находит выход, то слишком поздно – читатель уже закрыл книгу.

Э. Кочетов в своей книге «Диалог» избежал этого. При этом он использовал довольно тонкий прием. Во-первых, повел очень доверительный разговор с читателем, без лести и откровенно предложил читателю закрыть свою книгу, если он не захвачен, не взбудоражен ее темой. Этим он щадит читателя и расстается с ним так же тепло и непринужденно, также как тепло и непринужденно продолжает разговор с теми, кто находит в себе «силы и мужество» пролистывать книгу дальше. Э. Кочетов ищет «своего» читателя (по выражению автора – «неугомонного читателя») и ведет с ним деликатный разговор (с. 9-12). Автор не заискивает перед читателем, а сразу обнажает перед ним проблему как покушение, как замах на время и силы читателей, которым предстоит «пробраться» через текст его книги. И здесь вполне уместны обращения автора к читателям как: «мои читатели», «мои штучные читатели», «мои предопределенные, будущие читатели» (с. 11).

Наладив отношения с читателями, автор смело вводит их в структуру книги и ведет далее по ее тексту, при этом постоянно продолжая начатый разговор с ними.

Теперь о самой структуре книги «Диалог». В целом структура (содержание) говорит о современной аранжировке книги. Содержание подается в двух форматах – кратком и развернутом (с. 13-22). Краткое форма содержания дает возможность единым взглядом охватить всю книгу и сразу ощутить ее образ, ее смысловое ядро. И какие бы разветвления и грани исследуемой проблемы не всплывали бы в развернутом содержании или в тексте книги, они не уводят внимание читателя от схваченной логики всей книге.

А логика эта в концентрированном виде предстает в таком виде. Она хорошо прописана во «Введении» к книге (с. 23-38). По своему замыслу и форме «Введение» напоминает предельное сжатие 700-страничного текста книги. Это своего рода своеобразный сжатый буклет книги, дающий полное схематическое представление о поднимаемой проблеме и путях ее раскрытия. Кстати, в качестве «Заключения» книги (с. 550-577) этот буклет развертывается в завершенную констатацию всего текста с особым вычленением узловых мыслей автора о роли и месте диалога в судьбе человека и человечества в целом в контексте глобальных трансформаций.

Между двумя этими «буклетами» (сжатым – «Введением» и развернутым – «Заключением») «зажат» 500-страничный текст. И здесь все отдается на откуп читателям. Все зависит от манеры чтения книг: любителей доскональности, ознакомившихся с сутью книги во «Введении» либо в «Заключении», ждет текст как панорама (картина), в которой в единой логической последовательности разворачиваются все рубрики, обозначенные в оглавлении книги.

Особо следует отметить научный аппарат книги «Диалог» (с. 587-733). Он предстает как неразрывная часть текста, дополняя, проясняя, расширяя его. Здесь автор погружает читателя и в свою писательскую лабораторию (указатели именной, географический, предметный), и в свои творческие и жизненные маршруты (сведения об авторе, перечень его произведений), и в аннотации книги на английском, немецком, французском, итальянском языках.

Все вышеотмеченное говорит о предельной серьезности, с которой подходит автор к «технологической» стороне своего произведения, к его завершенному оформлению.

Теперь настало время поговорить непосредственно о содержательной стороне книги, о ее научно-концептуальной составляющей, актуальности сюжетов, достоверности ситуаций и логике событий их оформляющих, об авторских оценках выделенных векторов мирового развития и их основаниях, о правомерности заключительных акцентов. Все это рассматривается Э. Кочетовым через призму диалога и опосредующую его научную сферу гуманитарного знания – диалогистику!

Чтобы все это почувствовать, пройдемся по основным блокам (разделам) книги.

Если «сцепить» названия разделов в их последовательную логическую связку, то перед нами предстает целостное, завершенное суждение о «Диалоге». При этом ясно проступает одна особенность: речь идет не об известных истинах – что такое диалог, его предназначение, исторические случаи большие и малые касательно его и. т.д. (об этом пишут уже давно, разное, известное). Автор берет это как данность и не утомляет читателя ему хорошо известным. Но, что примечательно, автор помещает диалог в современную для него среду, в среду глобализации мира. И здесь диалог засверкал совершенно новыми красками. Более того, совершенно по новому раскрылась его сущность, его возможности в этих обстоятельствах. Вот в этой подсветке и предстает перед нами вся сцепка из восьми разделов книги Эрнеста Кочетова.

Раздел I (с. 39-82) открывает читателю «проблемное поле» современного мира. Яснее говоря – это круг больших и малых вопросов, рассеянных в мировом пространстве, вопросов, ответы на которые мир жаждет получить. Проблемное поле диалога – это своеобразный переполненный гигантский резервуар вопросов, из которого мировые форумы, конференции, симпозиумы, семинары, круглые столы черпают (или не черпают!) свои повестке дня. Автором схвачена суть мирового проблемного поля в его яркой образной форме: «…Здесь нам поможет некий образ. Диалог подводит нас к краю огромного поля – «полю мировых проблем». Представьте себе, что перед вами гигантское поле, сплошь заминированное противотанковыми минами, ну а чтобы без лишних хлопот и «удобно» было подрываться на минах, им «в помощь» развешены сети невидимых растяжек. Гулять по такому полю несведущему человеку опасно, ну а сведущие, т.е. те, которых застал «несчастный случай», а также свидетели его, занимаются разминированием очага, где это произошло, выискивая сети растяжек. Точно так же обстоит дело и с проблемами в нашем мире. «Проблемы-мины» закладывают одни люди, всю непосильную тяжесть этих проблем испытывают (подрывается) другие, ну, а третьи, в особых («тяжелых») случаях собираются на особых площадках (это площадки высокого интеллектуального ранга: мировые форумы, конгрессы, конференции, съезды, симпозиумы и пр.) и пытаются найти решение данной проблемы (т.е. «разминировать» этот очаг)…» (с. 42-43).

Далее автор проходит по целой галерее различных интеллектуальных площадок, на которые попадают вопросы различного ранга, почерпнутые из «мирового вопросника» (из резервуара под названием «Проблемное поле») и здесь он останавливает свой взгляд на о. Родос (Греция), где ежегодно проводит свои сессии Мировой Общественный Форум «Диалог цивилизаций».

«Родос» у автора выступает как базовый философский пьедестал, с которого он внимательно острым и критическим взглядом осматривает все проблемное поле, присматривается ко всей диалогической ситуации в мире (потом – в разделе VI – от Родосских философских начал Эрнест Кочетов переходит к мировоззренческой глобальной картине!).

И что же увидел автор?

А. На Родосском форуме с момента его учреждения цивилизационным проблемам нашего мира, наведению мостов между цивилизациями дан широкий и всесторонний анализ, который, в принципе, подвел черту под прояснением ситуационной межцивилизационной картины. Теперь Родос в направлении «Диалог цивилизаций» открывает новую страницу: глобальный мир меняется, меняется и познавательная оптика, а вместе с ними меняется и диалог – он должен базироваться на новых научных основаниях и инструментарии, т.е. «Диалогистике» (с. 572-573). Иными словами, автор осознал, что диалог нуждается в мощной научной платформе!

Б. Временной отсчет, когда мощно заступил диалог – начало третьего тысячелетия! Диалог и раньше имел место – все, что до сих пор смонтировано в мире – его результат, как сумма больших и малых паллиативов и компромиссов, вплетенных в ткань формальных и неформальных договоренностей и конвенций, правил поведения и т.д.

Но XXI век многое вскрыл. Обратимся к с. 80-83 книги.

Первое. Человечество «повзрослело»: оглянувшись на путь пройденный, человечество убедилось, что все эти договоренности «гроша ломаного» не стоят. Они нарушаются когда нужно, кому нужно, где нужно! Закрадывается сомнение – диалог как ширма, как факт прощупывания самочувствия партнеров, как поиск некоего ручательства, оправдательной логики и почвы для смелых изгибов линии поведения в угоду затаенных целей того или иного игрока на поле диалога? (с. 80).

А не работает ли здесь «железное правило» – сделай «дело» и затем призови «слово» – «мировую общественность» – для бесконечного диалога и переговоров по поиску консенсуса (т.е. смирения со свершившемся!) и мизерных, в основном словесных уступок неприкаянной стороне? (с. 81).

Второе. Пришло фундаментальное осознание порочностей таких имеющих место моделей и технологий диалога. Вопрос стоит предельно жестко: либо человечество будет продолжать эти игры, либо на их место заступит принципиально новая фаза диалога, в котором будет безжалостно обнажена реальная ситуационная глобальная картина мира, с обнажением основных, реальных «субъектов» и «объектов» диалогистического сообщества, с обнажением их целей, скрытых устремлений, задач и механизмов их разрешения (с. 81).

Что сейчас главное в диалоге? По мнению автора – это его принципиально новый, качественный поворот. Начинается новая фаза восхождения к научному феномену – диалогистике. Это, прежде всего, четкое обозначение и выделение центральных, основных атрибутов диалогистики.

«Проблемное поле диалога» как раз и выступает в качестве одного из центральных атрибутов (категорий, понятий) «диалогистики» и, наряду с другими ее атрибутами, задает общую смысловую тональность современному диалогу и науке о нем. Другой атрибут диалогистики – это персонажи мирового диалога. Кто они?

Это, утверждает Эрнест Кочетов, прежде всего четыре игрока на мировой арене: «Человек», «Мировая система», «Мировое сообщество» и «Природа». Они выходят на диалогическом поле с новой мировой повесткой дня (в разделе I автор их только обозначил, далее, в Разделе II, им дается полная характеристика).

Автор особо подчеркивает: диалогистика оперирует совершенно другим набором вопросов и по масштабу, и по их значимости. Здесь уже нет места для вялотекущей созерцательности, убийственной для человека и народов приглушенности опасностей, угроз и вызовов. Здесь проблемы ставятся гораздо глубже и серьезней – поднимаются вопросы не только столетнего, но и тысячелетнего ранга, обнажающие зияющие язвы замордованности самой сущности человека негласным общественным договором, «прислоняются» вопросы к гигантской техногенной колеснице – «мировой системе», приковавшей к себе мириадами незримых нитей и «человека», и «мировое сообщество» в целом, колеснице, которая в своем неудержимом беге абсолютно изматывает их (с. 81).

И, наконец, пришло осознание всей порочности философской объективизации нашего мира, придания словам (понятиям, категориям), звукам и жестам какой-либо «сущности», мифа о якобы объективных законах общественного развития. Ничего подобного, заявляет автор! Все это дело рук человека! Деформация нашего мира и его неустроенность есть деформация сознания человека. Эта та «разруха в головах», о которой гениально нам поведал М.А. Булгаков. Но этот тезис автор выносит на гигантский временной и пространственный отрезок – тысячелетний (с.82-83).

Окинув единым взглядом идущие в мире большие и малые разговоры по большим и малым проблемам, с участием великого числа заинтересованных сторон, автор дает следующее, относительно полное и максимально сжатое определение «проблемного поля»:

Проблемное поле диалога (Problem field of the dialogue) – а) атрибут (параметр) диалога; б) условная панорама мировых проблем и образное ее отображение; в) совокупность вопросов различного ранга, попадающих в повестки мировых, региональных и национальных форумов, конференций, симпозиумов, круглых столов и т.д.; г) система, где поднимаются «повестки дня» с текущими и перспективными вопросами, локальными и глобальными по своим масштабам, как не терпящих отлагательства, так и отложенных на будущее и ждущих своего решения, в т.ч. и «спящих» проблем тысячелетнего ранга; д) диалогистическая карта интеллектуальных площадок, как постоянно действующих, так и спонтанных, на которые выносятся проблемы различного ранга, идет их об суждение и поиск решений (с. 82).

Но мало обозначить контур современного проблемного поля, хотя и насытив его общим философским представлением в качестве живой бурлящей системы, где поднимаются «повестки дня» с текущими и перспективными вопросами, локальными и глобальными по своим масштабам, как не терпящих отлагательства и ждущих свое решение, так и отложенных на будущее. (Среди них также и спящие проблемы тысячелетнего ранга!).

Не меньшее внимание заслуживают и другие атрибуты «диалогистики», составляющие ее научный каркас. Смысловые «постановочные узлы» первого раздела (блока) логично подводят Эрнеста Кочетова к следующему блоку книги – Разделу II (с. 83-148). Здесь уже речь идет об «участниках» диалога. Иногда этот термин подменяется понятием «стороны».

Автор сразу оговаривается – в его задачу не входит подробное перечисление и описание всех «персонажей» диалога, выступающих в качестве «сторон» и «участников». Его тема – глобальный диалог, а посему он сосредоточивается на трех, выступающих в качестве таковых: 1) Человек, 2) Мировое сообщество и 3) Мировая система. Затронут также и такой всплывший в явном виде участник диалога как «Природа». Выделение их носит методологический характер, формируется их образное восприятие. На проблемном поле они выступают в качестве условных субъектов и объектов диалога (с. 85).

Автор так расставляет акценты (с. 147-148):

- мир отмобилизовал для глобального диалога связку: «Человек – Мировое сообщество – Мировая система» – центральных «игроков» глобального проблемного поля.

- следует различать особое свойство этой «триады». В каждой из них присутствуют в качестве агентов в той или иной пропорции другие участники этой триады. Это своего рода перекрестное «зеркало». Так, человек смотрит в себя и находит в своем образе и мощные отголоски апологета мировой системы. Здесь сам человек защищает и оправдывает свою «замурованность» в каркас мировой системы, и, в то же время, берет роль глашатая и от имени мирового сообщества, доказывая «непреходящее» состояние мира в «такой равновесной» триаде как «Человек – Мировое сообщество – Мировая система». Такая же картина и в мировой системе, и в мировом сообществе. Иными словами, вмонтированная в каждом участнике апологетическая составляющая ярко себя проявляет на площадках диалога, она видна невооруженным взглядом, и она существенно меняется в зависимости от той роли, в которой выступает участник диалога, – в роли субъекта или объекта.

Таким образом, «мировая система» на проблемном поле диалога в силу присущих ей качеств и, прежде всего, детерминированности, демонстрирует жесткую позицию в постановках проблемных вопросов бытия: мировая система не враг себе, она имеет гигантский потенциал по защите как со стороны встроенного в него «человека», так и мирового сообщества, – апологетических частей, включенных (вписанных) в мировую систему в качестве своих агентов.

Кроме вышеотмеченной двойственности структурной ткани участников диалога, бросается в глаза фундаментальная ограниченность, определенный предел в постановке вопросов и «повесток дня» диалога – как бы существует замкнутая оболочка, в которой варится «проблемность» современного мира, в ее строго заданном формате, замкнутость мирового «говора» в этой оболочке. И, естественно, здесь в связи с этим всплывает еще одна проблема: а что мешает выходу за эту оболочку и ее прорыву? Автор дает однозначный ответ на этот вопрос – существуют различные «табу», т.н. «параметры запрета» (по Г.Г. Малинецкому), выход за которые меняет не только качество, технологию и т.п. диалога, но и его смысл (подробнее о «табу» и «параметрах запрета» Эрнест Кочетов рассуждает в разделе VI ) . Вот почему многие важнейшие проблемы остаются вне поля мирового диалога, за рамками его «оболочки», в т.ч. и новейшие вызовы, опасности и угрозы.

Автор же смело вскрывает истоки новейших угроз и вызовов, вызревающих в недрах Мировой системы. Только один пример: речь идет о «глобальном сдвиге» и возникающих в этой связи новых глобальных антагонизмах (с. 144-146).

Геогенезис, как объемно-пространственный гносеологический прием отображения нашего мира (известного в нашей литературе под термином «геоэкономический подход»), обнажает новые разграничительные поверхности (уже не линии!). Вызревает новейший класс антагонизмов — противоречие между 1) старовестфальской системой членения мира на государства (страны) с их институциональным обустройством и 2) членением мира по геоэкономическим (воспроизводственным) границам, не совпадающим с политическими. Здесь коалиции интернационализированных воспроизводственных ядер бросают вызов интеграционным группировкам государств в борьбе за ресурсы, влияние, доминирование, т. е. геоэкономика вступает в схватку с геополитикой. Эту ситуацию политики всех мастей продолжают безудержно эксплуатировать в политических целях. Здесь геополитики вновь пытаются вывести мир в координаты «холодных войн», разыгрывая ультранационалистические карты и психозы (неврозы) суверенизации) (с.146).

Все это востребовало формирование сил быстрого геоэкономического реагирования. И такие силы по мере не снижения геополитических пристрастий будут только наращиваться, внося элементы нерациональности использования сил, средств, ресурсов.

Иными словами, кластерно-сетевое обустройство геоэкономического пространства вступает в противоречие с пережитками старовестфальской системы («неврозом» суверенизации), с ячеистым («сотовым») обустройством национальных структур, с их «короткими» воспроизводственными циклами, зажатыми в рамках государств (стран). Это противоречие создает ситуацию незащищенности сетевых интернациональных инфраструктур (это особенно характерно для энергетической сетевой инфраструктуры (газо-, нефте- и продуктопроводов, энергетических высоковольтных линий и т. п.), мировых первоклассных кластерно-сетевых транспортных систем, создает не только трудности для их развития и эксплуатации (здесь бич – экономическая непроницаемость границ), но прямой угрозе их уничтожения

Просматривается далеко идущий план: воспроизводственные интернационализированные блуждающие ядра, мощные ТНК постепенно осознают свою силу и роль в решении мировых проблем, и именно они бросят вызов государствам. Не исключено, что мы станем свидетелями схватки двух карт (страниц) геоэкономического атласа мира — политической карты мира (вестфальской системы) и нависающей над ней «воспроизводственной» страницы. Речь идет о грядущей схватке двух миров — мира, расчлененного по политическим (государственным) границам, и мира, расчлененного по экономическим границам, несовпадающими с политическими. Но старовестфальская система без боя не сдастся, хотя 200 государств — членов ООН, раздираемые геополитическими противоречиями, вряд ли смогут противостоять 2000 крупнейшим транснациональным мировым структурам, хорошо отмобилизованным экономически, организационно и уже обзаводящимся своими силовыми «охранными» контингентами (см. рис. 1 на с. 146).

 

Рис. 1. Две мировые системы: новые глобальные антагонизмы (с. 146)

1 – воспроизводственная карта мира – «страница» геоэкономическая (геологистического) атласа;

2 – мировые сетевые системы – ИВЯ; – субъекты институционального обустройства;

3 – экономические границы;

4 – политическая карта мира – «страница» геоэкономического атласа;

5 – государство – субъекты старовестфальской системы мирового институционального обустройства;

6 – политические (государственно-административные) границы;

7а, 7б – разнонаправленные векторы мирового развития;

8а, 8б – векторы интересов двух систем;

9 – зона столкновения интересов, вызревания мирового межинституционального конфликта (взрыва);

10 – мировой объём («резервуар») ресурсов (энергетических, сырьевых, трудовых, интеллектуальных, финансовых, инвестиционных, цивилизационных, этнонациональных, культурологических и т. д.).

 

Обозначив центральные атрибуты (параметры) диалога – «проблемное поле», «стороны и участники», – которые уже приоткрывают определенную картину диалога, скорее технологическую, нежели смысловую, автор, естественно, продвинулся в своих изысканиях к следующей важнейшей характеристике диалога – к раскрытию смысла самого диалога! И, более того, его интересует: почему вопросы, связанные с такими категориями как смыслы, ценности, мотивации и стимулы нашего бытия (во многом философские, чем научные) попадают в центр внимания диалога, просятся в его «повестки дня»? Неужели сами смыслы, ценности, мотивации и стимулы в нашем мире уже стали проблемой? В какой мере эти категории согласуются с реалистичной и прагматичной стороной мировых дел, проблемы которых заполонили площадки диалога всех уровней: национального, регионального, глобального?

Прояснение этих моментов идет в следующем, III разделе, в котором автор разворачивает исследование этой проблемы (с. 149-246).

Как правило, самое опасное в мире – игнорируется! Его обходят стороной, не приближая и не отталкивая, а только питая надежды, что проблемы размоются сами собой, что придут новые проблемы, еще более опасные, и поглотят их. Заблуждение разума! Так, сторонятся разговора о простых истинах, смыслах, ценностях, мотивациях и стимулах. Но простые истины – самые опасные! В них зарыты социальные «коды самосохранения» и, рано или поздно, они дают о себе знать! Мир начеку: разворачивается мировой дискурс по этим проблемам.

Сердцевину этого дискурса автор видит в следующем. Только что человечество пережило тысячелетний перелом в своей истории, и именно на этом переломе начали разыгрываться события, которые неискушенный читатель может воспринимать как некую устоявшуюся логику событий, имеющих свой смысл, развивающихся по определенным циклам, ритмам и другим возвратно-повторяющимся трендам. Эта логика хорошо прописана, и ей отдали дань многие блестящие умы как в нашей стране, так и за рубежом*4. Человек пытается вникнуть в эту логику и ее смыслы.

Но с какой бы стороны человек не заходил к проблеме смыслов, неизбежно его посещают страшные в своей простоте и предельной обнаженности мысли: «…Я пришел в этот мир для жизни! Я пришел в этот мир свободным! Этим я украшаю прекрасную планету, в этом мое кредо, достоинство, мои первые и последние слова! И если кто-то – мировое сообщество или мировая система, – думают иначе, то это только хуже для него! Пусть иное мнение на сей счет они оставят при себе – оно меня не касается! При случае я способен …упразднить их! Этот мир – дело рук моих и только моих!..» (с. 245, 544).

Разбор вопросов стимулов, мотиваций и ценностей, прояснение в глобальном дискурсе их природы и сопричастности к нашему современному деформированному Мирозданию, логично навивает мысли: не существуют ли уже некие подходы к другим смыслам, к другим ценностям и мотивациям, и существуют ли уже в реальности их новые контуры? И не обладаем ли мы осознанно уже неким опытами и практиками, в которых можно воочию представить нарождающийся новый мир, – пока как «проект нового Мироздания», поднимающегося из глубин сознания человека? На эти вопросы Эрнест Кочетов дает ответ в яркой эвристической форме: «…Вам не хватает смыслов? Не ищите топор под лавкой! Вы сеете Разумное, Доброе, Вечное? Оставьте свои хитрости и галлюцинации! Вам не хватает дела и масштаба! Займитесь «большим делом», делом тысячелетнего ранга – и вы обретете смысл! Мир прекрасен и нечего на него дуться! Другое дело, что вы, не покладая рук своих, извратили его донельзя, ну и себя, конечно, заодно! Стройте новый, кто вам мешает! Но начните с себя!! Иначе построите такой же!» (Из беседы автора с «Новыми людьми») (с. 246).

Почувствовав проблематику мирового дискурса, связанную со смыслами, ценностями, мотивациями и стимулами, читатель тем самым получает пролонгацию к новому сюжету, а именно к новым опытам, новым практикам, к подъёму и выходу на новые сферы и горизонты, к «Большим глобальным проектам» – к новому Ренессансу, к восходящему над нашей планетой как новое Мироздание. О разворачивающемся в мире диалоге на эту тему читатель удостоверится в следующем, IV разделе книги (с. 247-326)

Практичность наших диалогов – несомненна! Здесь даже наблюдается свой ритм, ход и тон: с какой-то затаенной надеждой человечество собирается на своих интеллектуальных площадках, подводит итоги, делится проделанным, намечает новые маршруты и этапы продвижения к намеченному. Но на всем этом лежит некая печать: разговор как некий запущенный механизм, механизм знакомый, все части которого проблемно узнаваемы, заранее обусловлены наработанной практикой. Каждый ход такого механизма-машины обозначается как некий случай и некий опыт. Этот опыт откладывается до следующего случая, который становится опытом и также откладывается… и т.д. Здесь «ранг» вопросов задает диалогу режим!

Но вот на проблемном поле диалога Э. Кочетов разглядел вызревание новой ситуации: обозначились новейшие вопросы, «другие», «иные» и по своему росту, и по своей значимости и силе. Бросается в глаза их непохожесть, нестандартность. Здесь нет еще большого накопленного опыта, они за рамками условностей, да и устоявшийся механизм дискурса мало приспособлен к новым вопросам. Рядом с ним закладывается новый механизм диалога. Он вбирает в свою переработку эти новые вопросы и откладывает в историю новые опыты и новые практики. И эту работу он начинает с концептуализации фундаментальных начал нового, с «большого» диалога, с ренессансного подъема, выхода в новые сферы и горизонты, прояснения блоков, закладываемых в основания Мироздания нового Ренессанса (с. 249). Для этого автор берет на вооружения «опыт» накопленный человечеством за свою тысячелетнюю историю.

Человечество научилось пробивать себе дорогу к новому через наслоение прошлого, зачастую прочного как гранитная стена. Опрокидывание старых парадигм, наподобие пробивки огромных тоннелей в скальных грунтах, имеет свои приемы, механизмы и свою сноровку: гуманитарный «проходческий щит» вгрызается в окаменевшие пласты традиционного, устоявшегося, веками слежавшегося. Новые фундаментальные замыслы и цели конструируют свою гуманитарную «проходческую машину» и ее ударные «рабочие» органы как своеобразный таран отжившего. У автора в качестве последнего выступает концептуализация. В нашем случае – в глобальном диалоге – это концептуализация глобальной теории диалога между цивилизациями, общественными системами, людьми как новая логика смыслов. А смысл «концептуального тарана» в том, что на подходе «Новые люди», вооруженные новейшим знанием о мире и обозревающих с высоких методологических орбит современное Мироздание – оно поглотило, снивилировало, искрошило и низвело до никчемности категорию «жизнь», а вместе с этим, поглотило самого человека в своей системе. Мирозданию брошен вызов – «Новые люди» несут в себе новые лозунги, новые парадигмальные модели обустройства нашего мира – возведение Мироздания нового Ренессанса на новых фундаментальных началах и опорах.

А дальше в дело вступают наработки первых новых опытов как уже проделанных тоннелей в монолите старого, обветшавшего Мироздания. Название первого опыта-проходки – «Формы, маршруты, этапы ренессансного подъема». Автор рассматривает его подробно, ибо в нем уже явно просматриваются зачатки будущего (с. 257-301).

Человечество не сидит сложа руки! Поднимающиеся из глубин сознания коды самосохранения человечества уже не дают ему покоя! Оно реально нарабатывает опыт по постановке вопросов высокого ранга. Ощутив ренессансный подъем и придав ему уже не умозрительные формы, маршруты, этапы, а их реальное воплощение в каждодневной практике – тем самым закладываются мощные теоретические, методологические и праксиологические фундаментальные блоки в основания нового Ренессанса. Это геонауки (среди них: геоэкономика, глобалистика, геофинансы, геологистика, геоинформатика), гуманитарная космология, когнитивная наука и когнитивная география, диалогистика и т.п. Тоннельная сеть как парадигмальная связка «геоэкономика > глобалистика > гуманитарная космология», она, как «крот истории», уже реально работает, Она не оставляет без внимания ни один закоулок «современного», обветшавшего мироздания, проделывая все новые и новые проходы (тоннели), разрушая его парадигмальный идеологический каркас, построенный на тотальной несвободе человека, замурованного в недрах техногенной модели. Парадигмальная связка «геоэкономика > глобалистика > гуманитарная космология» предопределяет содержание интеллектуального подъёма, формирует его формы, маршруты, этапы – она вышла на мировую арену (с 324-326). Наглядную схему этого сюжета в максимально сжатой графической форме автор приводит на с. 325. Приведем и мы ее (см. рис. 2).

 

Рис. 2. Гуманитарная космология: интеллект в поисках нового знания – маршруты и этапы (с. 325).

 

Но, наряду с этим, вырисовывается новая «повестка дня» глобального диалога – человечество должно бдительно следить за повадками старого, обветшавшего, предельно опасного мира. Средневековье под обличием современности вновь завладевает нашей планетой, заливает наше сознание. Человек и мир по рукам и ногам забинтован кабальным общественным договором. Над сознанием человека идет монотонная работа: идеологи всех мастей не дают человеку проснуться, погружая его в летаргическое состояние и, заодно, искривляя его сознание, поддерживая его в состоянии, адекватном миру уходящему, миру «вчерашнего дня». Об этом Эрнест Кочетов повествует в Разделе V (с. 327-346).

У же первые опыты, извлеченные из начальной практики прокладывания маршрутов в неведомое будущее, показывают, какие неимоверные усилия предстоит преодолевать в ежедневных контактах с «современностью». За просветленным флером этого понятия скрывается «новое средневековье», имеющее свой скрытный негласный вердикт – «Общественный договор». Истоки этой ситуации кроются в «ошибках» сознания: в тщательно выпестованных, филигранно обоснованных, строжайше оберегаемых заблуждениях разума и «мировоззренческого косоглазия». Наука («большая» наука, фундаментальная!) отправляется в поход навстречу схватки с «современным» средневековьем», она берет с собой походный научный гуманитарный «хирургический» инструментарий для снятия заблуждений и исправления «мировоззренческого косоглазия». Но не только это провозглашает автор – провозглашается «этика нового», идет мобилизация на поиск начал зарождения новейшего знания о мире и траекториях выхода к новым парадигмальным переворотам, побуждение к первым шагам навстречу выступающему из тумана будущего Мирозданию нового Ренессанса (с.329).

Расставание с отжившим и выход на новые горизонты бытия дело не простое! Об этом нужно говорить в полный голос! – необходимо эту проблему вынести в повестки дня ведущих мировых форумов, обозначив центральные вопросы. Автор отмечает, что группировки вопросов, призванных развенчать наплывающую на мир мрачную эпоху средневековья, роятся, прежде всего, вокруг фундаментальных категорий-опор нашего Мироздания. И не случайно. Именно здесь затаились искривленности (оковы), которых разыскивает разум для схватки с «современным» средневековьем. Среди таких искривленностей (оков):

– ошибки сознания как истоки заблуждения разума, как мировоззренческое «косоглазие»;

- «Общественный договор» как изощреннейший регламент закабаления человека, со своей структурой, высочайшем «охранным» статусом – в нем прописана технология «забинтовывания» Человека. По сути дела это негласный «Мировой устав караульной службы», вчиненный в сознание человека;

- опасно ветхое «современное» Мироздание, агрессивно-техногенное, мертвой хваткой зажатое «гуманитарным средневековьем».

Над миром поднимается грандиозный вопрос – до каких пор человек будет нести на себе изнуряющую его техногенную машину, сдобренную мировоззренческим косоглазием и идеологическими галлюцинациями? Доколе облепивший сознание человека гигантский рой прописных апологетов старого, слежавшегося, умершего будут прокладывать человечеству дорогу в «никуда», отнимая у человека повседневные радости, здоровье, материальное благополучие, ханжески подменяя все это абстракциями, мифами, галлюцинациями духовно-нравственного, морального, идеологического пошиба?

Ответ на "простой" вопрос «Доколе?» по мнению автора лежит в плоскости:

- развенчания этих «оков» сознания Человека;

- схватки с «современным» средневековьем, и проблемы выхода из кабального «Общественного договора»;

- выход на парадигмальный переворот (с.345-346)..

Имя этому ответу гигантского масштаба – Этика Нового, Новый Общественный договор и Новый Ренессанс. В разделе VI читатель встречается с прояснением вышеотмеченных сюжетов и сутью этих надвигающихся феноменов (с. 347-426).

Здесь Эрнест Кочетов взывает к интеллекту. Послушаем автора: «…Как всегда в переломные моменты истории, когда решаются судьбы миллионов людей, высокая интеллектуальная мысль дает о себе знать. Интеллект вновь собрался в дорогу для прояснения судьбы цивилизации, поиска общих базовых оснований и новых смыслов существования, выработки решений по животрепещущим вопросам нашего мира, выхода на новый уровень проблемного осознания мирового развития. Масштаб такого интеллектуального уровня предопределен тем, что как бы человек ни старался удержаться на знаках и предначертаниях прошлого, пройденного, знакомого, проверенного, ему придется приостановить свой бег, оглядеться окрест и… перевернуть изматывающую страницу бытия, иными словами – вырваться из самим же содеянной оболочки и в обновленном виде обустроить себя в новых горизонтах, в новом мироздании – Мироздании нового Ренессанса. Интеллекту это не впервой – память человека бережно хранит великолепные образцы парадигмальных поворотов и к новому бытию и новому знанию о нем. Но здесь есть проблема. Та же память хранит и другие парадигмы, основанные на ошибках сознания, на заблуждениях, более того, человек ищет заблуждения, охотится за ними!

Ошибки сознания глубоки, таятся в неявном виде, зачастую скрываются под личиной развития разума, его восхождения к новому и т.д. Здесь предстоит гигантская работа и философского, и общенаучного плана. Особо пристального внимания к себе требуют фундаментальные категории, в которых ошибки сознания скрываются, таятся. И не менее важны категории, – их антиподы, их опрокидывающие…» (с. 349).

Но развенчать кабальный «Общественный договор», загнавший человека в клетку несвободы – есть (по Кочетову) первый необходимый, но далеко не достаточный момент в схватке с современным средневековьем. Не менее важно вскрыть источники, из которых общественный договор постоянно черпает энергию, добавляются новые страницы, переписываются старые. Один из источников уже обнаружен: в глубине тысячелетий сознание не избежало роковых ошибок.

Вся работа над ошибками сознания позволяет более пристально присмотреться к таким категориям, которые органично выступают в роли носителей ошибок сознания (власть, ханжество и др.). И вместе с тем, всплывают категории, исправляющие ошибки сознания (компромисс, справедливость, доверие, толерантность и др.). Все это уже практически стоит в повестке дня, закольцовано в новых этических постановках проблемного поля диалога, в дискурс о наборе категорий, как искривляющих, так и исправляющих сознание. Тем самым готовится почва для тщательной инвентаризации понятийного арсенала, для формирования новейших категорий и понятий, на которых будет возведено новое Мироздание, Мироздание нового Ренессанса! ( с. 401).

Автор отмечает, что человеку знакомо это состояние. В своей истории он уже не раз проходил его, и последний на памяти человека ренессансный взрыв – эпоха европейского Высокого Возрождения. Начало ему положили итальянцы. XIII – XVI века прокатились могучей волной по Европе вплоть до эпохи Просвещения XVII века. Ренессанс продемонстрировал себя как грандиозный интеллектуальный взрыв такого масштаба красок, гениев, дел, которые в сжатое время опрокинули старый мир и освежили в памяти человечества первозданные античные образцы. Они преподали урок Человечеству какими могучими потенциями обладает разум Человека! Сколько красоты, силы и гармонии заложила природа в Человека! И какой великолепный образец исправление реальности (действительности)! ( c. 402).

А современная действительность такова. Побродив по современному Мирозданию, заглянув за его фасады, затененные этажи, подвалы и подземелья, человек наткнулся на «средневековье», ядовитой волной наплывающее из глубин прошлого. И невольно поднимается вопрос: как проветрить Мироздание, выветрить ядовитую дымку, гарь еще тех средневековых костров, на которых сжигались светлые умы Высокого Ренессанса и эпохи Просвещения? Как разорвать кабальный «общественный договор», и вывести человека из его стальных клеток? Какие новейшие категории-опоры, на которых возводятся Мироздания, вытеснят осевшие (ослабевшие), и составят новое основание для нового Мироздания?

Ответ на поставленные вопросы высокого ранга и главенствующий среди них – «Доколе?» – для автора уже не только очевиден. Его утверждающая сила уже реально работает. Человек избежал блуждания в лабиринтах в поиске своего будущего, а это значит и опасности быть разорванным демонами сомнения в мрачных закоулках средневековой современности. Он смело вступает на светлый солнечный луч – дорогу к мирозданию нового Ренессанса, дорогу, которую человечество не раз мостило в своей истории, но было встречено армией апологетов прошлого, старого, умирающего и, не выдержав борьбы, было сломлено, разорвано и повернуто вспять (с. 425).

И здесь автор стоит на реальной почве, у него нет иллюзий – редчайшее, непонятное, необычное, непохожее вызывает содрогание установившегося хода вещей. Сколько изощренности, ненависти, злобы, неприятия выплескивается на все новое, непохожее! В эту борьбу вступали все институты старой парадигмы. Битва с «иным» стала жизненным стилем на протяжении веков.

И такую опасность со счета не сбросить. Но сейчас другой случай – случай тысячелетнего ранга: человечество долго отступало и пятилось назад, все более и более сжимая пружину! И вот момент: пружина распрямляется, освобождая чудовищную энергию разума – бросок в будущее!! Энергию молодых не укротить! Они как эстафету приняли «этот» мир, они вольны в своих дерзаниях и помыслах обустроить его по своим жизнеутверждающим лекалам свободы, красоты и разума! (с. 416).

Всё это неотложные вопросы «Большой повестки дня» глобального диалога и человечество уже реально включается в этот «большой» разговор о своем будущем!

Но, чтобы совершить этот гигантский прыжок в будущее разум человека должен взять на вооружение новейшие научные подходы и новейший научный инструментарий (что греха таить, за наукой водятся рецидивы апологетики!). Диалогистика как новая отрасль научного знания как раз и войдет в этот уникальный набор научного инструментария! (с. 425-426).

Об этом Раздел VII книги (с. 427-476).

До сих пор автор окидывал наш мир только общим взглядом, памятуя, с какой целью — отжать самое представительное, самое в глаза бьющее, самое неброское для созерцателя, прижатого к Земле, но разрастающееся до фундаментальной значимости с высокой точки зрения (обзора), с тем чтобы, во-первых, охватить наш мир в максимально спрессованном виде; во-вторых, взять во внимание новую реальность, осознанную с помощью глобалистики и гуманитарной космологии и тем самым подготовленную в качестве стартовой космологической площадки – СКП (см. рис. 3).

Теперь следующий интеллектуальный бросок с этого пьедестала — в «диалогистику», бросок в гигантское окно незнания, которое проделала для нас глобалистика ( с. 147).

В Разделе IV «Опыты» автор поясняет: чтобы вызволить человека, глубоко замурованного в недрах техногенного мира, где он изматывается и жесточайшим образом поглощается, необходим своего рода мощный «таран», пробивающий парадигмальные идеологические стены техногенного мира. Подвернулся образ этой философской и гуманитарной операции: по аналогии с горными проходками здесь уместен образ в форме гуманитарного проходческого щита, машины, смело вгрызающейся в гранитные породы, старого, отжившего, традиционного, слежавшегося и закостенелого. Машина со своими высокими гуманитарными технологиями, приемами и способами, со своими мастерами по разрушению парадигмальных «пород». У этой машины по прокладке будущего есть все необходимое для своей успешной работы, в том числе и рабочие органы, которые призваны в качестве тарана или вгрызающегося инструмента делать свою работу.

Таким ударным инструментом выступает концептуализация новой парадигмы. В нашем случае это есть концептуализация глобальной теории диалога между цивилизациями, общественными системами, людьми как новая логика смыслов. Миссию подготовки этих смыслов берет на себя наука, фундаментальная, новая!

 

Рис. 3. Современное мироустройство (наша действительность, прояснённая глобалистикой) как космологическая стартовая площадка для путешествия в гуманитарный космос к опорам Мироздания (с. 127).

 

Новые отрасли знания возникают тогда, когда без них уже обойтись становится невозможно: мир накапливает и откладывает такой массив фактов, событий, необычных новых явлений, что наступает момент необходимости объять их единым объясняющим взором. «Традиционная» наука не способна их объяснить. Диалогистика не только призвала к ответу «слежавшуюся» науку, но и вызвала к жизни новые отрасли гуманитарного знания и они не преминули явиться и мощно заявить о себе! Более того, они органично вписались в качестве ударного инструмента нашей проходческой машины. Так родились геоэкономика, глобалистика, гуманитарная космология и др. Именно, через призму этих новых отраслей знания просматривается научный статус диалогистики – она смело проявила себя на научных горизонтах знания. Какие предпосылки и условия ее появления? Как ее выделить на фоне других дисциплин? Каковы необходимые и достаточные научные атрибуты, присущие диалогистике, чтобы претендовать на обособленный высокий научный статус? Эрнест Кочетов в концентрированном виде объясняется с читателем на этот счет на с. 427-476 книги ( с. 429-430).

Диалог и наука о диалоге – разные вещи! И здесь их необходимо различать в принципиальном плане подобно тому, как в таком же плане различаются онтологический и гносеологический подходы. С этого разграничения и начинается первый шаг выделения нового знания о диалоге.

Диалог (Dialogue) – фундаментальная категория диалогистики, обозначающая желание сторон – участников диалога – обозначить собственные позиции по проблемным вопросам и на основе этого выйти на общую смысловую платформу в отношении предмета обсуждения или зафиксировать аргументацию, которая укрепляет позиции каждой стороны в своей правоте (с.475).

Дальше – следующий шаг разворачивания знания о диалоге! Схема такого разворота в науковедении четко и давно прописана. Здесь и философия диалога как феномена, ясное представление о предмете и объекте диалогистики, обоснованность методологического подхода, которым пользуется диалогистика, свой категорийный, понятийный и терминологический аппарат, свои институциональные формы и т.д.

Диалогистика (Dialogistics) — новая отрасль гуманитарного знания, наука о базовых теоретических и методологических основах взаимного и согласованного миропонимания в условиях глобальных трансформаций; о поиске проблемных вопросов высокого ранга и провозглашении новых повесток дня; о выходе на новые горизонты межцивилизационного диалога как фундаментального начала гармонизации нашего мира; о высоких гуманитарных технологиях снятия напряженности и придания глобальной цивилизационной устойчивости; о теоретических основах мониторинга цивилизационной устойчивости и новые принципы принятия решений по глобальным проблемам современности; о поиске новых мотиваций, стимулов и смыслов бытия (с.475).

Эрнест Кочетов вычленяет несколько характерных черт диалогистики:

Первая. Диалогистика как наука призвана в море проблемных вопросов находить первостепенные и вычленять их для включения в повестки дня глобального диалога, разгадывать проблемы высокого ранга на дальних подступа до их «взрыва», когда они дают знать о себе лишь только слабыми импульсами. Есть проблемные темы (и интеллектуальные площадки, на которых они рассматриваются), задающие основной, центральный тон и направленность и пользующиеся в силу этого непререкаемым авторитетом.

Подобный случай разворачивается на наших глазах: мировое сообщество неожиданно стало более пристально присматриваться к цивилизациям, к категории «цивилизация» вообще и к подходам к этой категории, к вопросу о путях эволюции цивилизационных моделей и их «исчерпаемости». Так, на Родосском форуме с момента его учреждения цивилизационным проблемам нашего мира и наведению мостов между цивилизациями дан широчайший и всесторонний анализ, который в принципе подвел черту под прояснением ситуационной межцивилизационной картины. Родосские парадигмальные установки межцивилизационного диалога открыли новую страницу во взаимодействии сакральных цивилизационных вертикалей (с. 475).

Вторая. Диалогистика объемлет глобальный мир и познавательную оптику, формируя новые основания и инструментарий диалога. До определенного времени диалог концентрировал свое внимание на вопросах, которые подсказывали ему те или иные произошедшие, либо надвигающиеся события. В общем, это соответствует онтологическому принципу осознания нашего мира. При этом оставался в стороне не менее важный ракурс в подходе к его проблемам – гносеологический. Иными словами, речь идет о включении в глобальные повестки дня и методологических вопросов, т.е. о той не искажающей оптике, через которую следует рассматривать наш мир (с. 476).

Третья. Важнейший момент – проблема всеохватности научного поиска. С позиций настоящей книги – рассмотрение глобальных проблем через призму диалога! – обнажаются три начала:

А) Начинается «Большой разговор» о новой научной рефлексии, позволяющей охватить весь мир, иными словами – «схватить» мир как проблему! Но для этого необходимо подняться на методологические орбиты соответствующей высоты. С этих высоких орбит открывается совершенно другая панорама: проблемное поле выглядит совершенно иначе и, при этом, неотлагательные проблемы глобального характера оттесняют на второй план все местное, локальное, частное.

Б) Научной рефлексия – это проблема самой науки о диалоге, включающей в себя проблему вычленения главных приоритетных вопросов. Вот это совмещение двух начал: вопрос о научной рефлексии осознания современного мира и вопрос технологии оперирования в постановках проблем и объединяет диалогистика.

В) Миру нужен принципиально новый Форум, а именно «Планетарный диалог».

Еще один немаловажный аспект науки о диалоге: диалогистика зародилась в России. Этому способствовало ряд обстоятельств: Россия не только активный участник самых престижных мировых форумов , но и вносит существенный вклад в формирование повесток этих форумов, выдвигая различные инициативы глобального характера (с. 476).

В следующем VIII разделе (с. 477-541) автор подробно посмотрел на включенность России в диалог по животрепещущим проблемным вопросам нашего мира.

Автор отмечает – в ключенность России в «Большой диалог» не конъюнктурный всплеск в большой мировой политике. Будучи общепризнанным игроком на мировом поле, неразрывной частью мирового сообщества и мировой системы, Россия охватывает общим взглядом мировое проблемное пространство. Но, вступив на площадку глобального диалога, Россия демонстрирует свой особый настрой (подход) к нему. Этот настрой вытекает из того огромного кризисного «цунами», который прокатился по миру и своим крылом особо задел Россию. Россия вышла из ситуации с честью и в новом облике предстала как субъект глобального диалога, генерируя новейшие глобальные инициативы, заявляя о них в полный голос на самых высоких мировых интеллектуальных площадках.

Для России диалог далеко не пустые хлопоты. Рациональность, прагматизм, деловой подход – вот мерка, с которой подходит Россия, вступая в диалог по самым насущным проблемам нашего мира.

Позитивный взгляд России на диалог имеет свой контекст. Россия далека от инфантильности: мировые проблемы требуют активной, наступательной позиции в их решении, и настрой на диалог – это долговременная российская программа по снятию напряженности в мировых делах, поиску достойных ответов на вызовы времени, сохранению баланса глобальных интересов. Какие наиболее яркие акценты этой программы? В книге Эрнеста Кочетова они четко просматриваются! Рассмотрим некоторые из них (с. 479).

Российская интеллектуальная мысль превозмогла этот старый, обветшавший мир, поднялась на самую высочайшую точку обзора, с которой открываются новые горизонты мироосознания тысячелетнего ранга и откуда уже наплывает на нас новый мир, новые ценности, новые мотивации – мироздание нового Ренессанса как российский «Большой проект».

На евразийском и европейском внешнеэкономическом и внешнеполитическом ландшафте уже чётко обозначился ряд интеллектуальных площадок, которые, как представляется, способны взять на себя миссию реализации вышеотмеченных глобальных и региональных программ (проектов). К ним относятся Мировой Общественный Форум «Диалог цивилизаций» (о. Родос, Греция), где в широком формате представлена российская высокая гуманитарная мысль по концептуализации глобальной теории диалога цивилизаций; Международный Конгресс промышленников и предпринимателей (МКПП) ; Постоянно действующий Форум «Запад – Восток: интеграция и развитие»; Форумы гражданского сотрудничества Европейского Союза и России (в 2006 году прошёл форум под лозунгом «Вместе в будущее», г. Лахти, Финляндия – г. С-Петербург, Россия); М еждународные инвестиционные форумы "Сочи-2009", "Сочи-2010"; Мировой политический форум в Ярославле; Форум «Петербургский диалог»; Российско-китайский форум «Трансформационные процессы геоэкономического пространства: Россия и Китай в многополярном мире» и др. Именно здесь, на этих форумах идёт неустанная работа по поиску моделей гармоничного развития нашего мира, выходу на взаимоприемлемое интеграционное переплетение общественных и хозяйственных систем. Российские гуманитарные инициативы, прозвучавшие на всех этих интеллектуальных площадках, вносят свой вклад в эту работу. В работе форумов активное участие принимает «Общественная академия наук геоэкономики и глобалистики».

Знаменательно, что динамика взаимоинтеграционных инициатив Европы и России благоприятнейшим образом сказывается на развитии сотрудничества и в евразийском пространстве: пример тому бурная постиндустриальная мотивация к развитию Китая, где уже сформированы отдельные ареалы мирового постиндустриального роста на этноэкономической основе, которые могут задавать общую тональность мирового развития (с. 540-541).

Сейчас набирают силу интеграционные процессы на Евразийской платформе – страны-члены СНГ предпринимают реальные шаги в направлении формирования мощного регионального геоэкономического ареала.

Российская прагматика, реалистичный подход к решению острых мировых проблем вписывается в общую мировую тенденцию по снятию посредством мирового дискурса огромного накопившегося слоя геополитической, идеологической и цивилизационной суеты и трескотни. Этот слой долгое время опутывал мир бесконечными разборками и на межах ячеистого сознания, и на межах ячеистой международной карты мира, приводил к кровавым войнам по причинам недоговоренности, недопонимания, а, зачастую, просто зашоренности и нежелания понимать другую сторону. Всей этой паутине, опоясавшей и человека, и мировое сообщество, и мировую систему приходит конец. Она снимается как снимается паутина в старом, захламленном доме. И у России в руках для этого надежный и мощный инструментарий – Диалогистика. Пришло реальное осознание необходимости фундаментального поворота в понимании категории «диалог», к выходу на новую его форму, учреждения новой интеллектуальной площадки – «Планетарный диалог». Российская интеллектуальная мысль, выдвинув парадигмальную связку «геоэкономика – глобалистика – гуманитарная космология» в качестве действенного рычага по гармонизации нашего мира, выходит на новый рубеж: концептуализацию глобальной теории диалога цивилизаций. Общий контур решения этой проблемы уже просматривается: новая отрасль знания «диалогистика» закладывает теоретические и методологические основы диалога в современном мире на всех его уровнях позиционирования участников. Эрнест Кочетов делает первую попытку в отечественной и мировой научной литературе дать общий контур «диалогистики», структурировать её. Диалогистика как путеводная звезда сопровождает Россию. Россия двинулась в неудержимый геоэкономический поход, меняющий мировую ситуацию и глобальную расстановку сил – совместное обустройство ареалов и точек мирового роста как залога стратегического равновесия на почве балансов интересов, консолидации мировых ресурсов в целях национального, регионального и мирового равновесия. Открывая новую страницу глобального диалога, Россия, тем самым, открывает новую страницу своей истории (с. 541).

Эпиграф к разделу VIII в яркой и образной форме передает этот конструктивный настрой России на выход в новые горизонты бытия: «Не докучайте России мелочными уколами, не тревожьте ее: Россия помнит все и ничего не потеряла, она там, где была, она не удручена и не устала, она спокойно осматривается, она приседает на задние лапы, она тихо освобождает передние! А далее – вперед! Бросок в новые горизонты! Новый Ренессанс!» (с. 478).

* * *

Итак! Книга Эрнеста Кочетова «Диалог» предстает перед читателями во всем своем своеобразии. Это находит место и в развернутой повествовательной логике о роли диалога в судьбе человека и человечества в целом; и в закреплении диалога в новом научном направлений гуманитарных наук – диалогистике. Но этим значимость книги далеко не ограничивается. Книга неминуемо окажет влияние на многие сферы деятельности и отрасли знания: философию, социологию, политологию, культурологию, психологию, экономику, военно-стратегический ракурс, стратегию развития, право, экологию. Для этого имеются все основания, и книга Эрнеста Кочетова открывает нам их! Укажем только на некоторые из них.

1. Прежде всего, следует отметить новый философский настрой, а именно, вскрыта и показана ущербность бесконечной объективации умозрительных категорий, мифов, идеологических галлюцинаций и вывертов в бесконечном поиске «новых сущностей», придания им налета реальности, провозглашение лозунговых клеше как неких ценностей, за которую следует отдать жизнь и т.д. Все это не раз приводило мир к кровавым развязкам (бойням). И опасность в том, что эти «бледные реальности» множатся. Более того, самоослепление человека абстрактно-идеальным набирает силу (с. 105-108). Книга Э. Кочетова «Диалог» призывает к выстраиванию мощного заслона на пути их возникновения, барьера перед любыми попытками воскрешения мертвых идеальных парадигм. Книга призывает к осознанию нового философского планетарного поворота, новых грядущих мировых перемен, к поиску новых жизнеутверждающих начал и ценностных критериев в смыслах, стимулах и мотивациях, к вынесению категории «жизнь человека и его свобода» на самый высочайший пьедестал, который только может возвести человечество.

2. Социологическая направленность книги не менее значима нежели философский абрис книги. Этот сюжет (ее социологические наполнение) преломляется через поставленную автором проблему «социализации» тематики национальных, региональных и мировых форумов, конференций, семинаров, симпозиумов и круглых столов. Автор подчеркивает, что мир захлестнула тотальная безответственность за социальные последствия принимаемых решений, договоренностей, заявлений и деклараций. Мировая система, в ее техногенной фазе развития, абсолютно глуха к социальному голосу человека и мирового сообщества. Более того опасность в том, что апологетами этой глухоты начинает выступать само Мировое сообщество и его институты, увязшие в глобальных сетях техногенной мировой машины. Особый акцент в книги сделан на глубинной реакции на подобную ситуацию: в мире проснулись социальные коды самосохранения человечества (с. 47-49). Они как протуберанцы поднимаются из его исторических глубин к поверхности бытия и разрывают тонкую пленку мирового равновесия и стабильности в формах взрывных преобразований, революций и т. п.

3. Политология! Книга Э. Кочетова впервые показала всю политологическую рыхлость и несуразность современного мира. Апологеты старой, отжившей староветсфальской системы членения мира продолжают судорожно цепляться за ее обветшавшие категорий и прежде всего за понятие «международное». Их ячеистое сознание, навеваемое жесткими границами политической карты мира, вновь пестует геополитиков различного пошиба – новых глобальных ястребов-воителей. Книга «Диалог» развенчает апологетов милитаризма, идеологов силы в отношениях на мировой арене, призывает умерить пыл прописных международников от геополитики, проповедующих молодому поколению с высоких университетских политологических кафедр устаревшие догмы. Ослепленные геополитическими воззрениями времен «холодной войны», они насилуют экономику, ратуют за ее мобилизационный тип, ее милитаризацию. Они не желают (да и не способны!) видеть геоэкономическое обустройство мира на базе толерантности и взаимного учета геоэкономических стратегических интересов, мировой консолидации ресурсов в целях национального развития.

4. В яркой форме книга отображает культурологический аспект диалога. По Кочетову «культура диалога» – это способность схватывать знаковую сердцевину проблемного поля диалога и максимально достоверная его фиксация, независимо от наличия в ней четко обозначенных размежеваний и установок. Это нахождение срединных лимитрофных договоренностей между выделенными (сакральными) цивилизационными платформами (ядрами). Это устранение опасностей привнесения в межцивилизационный диалог эмоционально-чувственных моментов субъективного восприятия ситуаций, конъюнктурных соображений (с. 75).

5. Психология диалога! Огромную значимость имеет особый психологический настрой и надлежащая атмосфера вступающих в диспут сторон. Диалогистика стоит на страже этого. Провозглашается особый поведенческий регламент, выдерживание которого создает атмосферу (среду диалога), способствующую его успеху. Здесь и чувство благородной дистанции – расстояния друг от друга, достаточного и необходимого, с тем, чтобы постоянно не терять друг друга из виду (поля зрения). Здесь и радость от общения друг с другом, любование огромным спектром самобытной культуры, сопричастность к величию носителя другой культуры, радость ее познания, ощущения ценности от ее сопоставления с другими культурами (с. 75).

Не менее важны и поведенческие атрибуты – это, прежде всего, те символы, знаки, атрибуты, впитавшие в себя огромный исторический, культурологический, морально-этический пласт. Они сопровождают любые речи живописными жестами и красивыми позами. В них зачастую незаметно для неопытного взгляда демонстрируется собеседнику огромный центристский представительный цивилизационный знак, его смысл – сакральная природа той или иной цивилизации. И здесь огромная сложность «успокоить», приглушить эти сакральные знаки и символы, жесты и красивые позы. И трансформировать их в новейший межцивилизационный диалект (язык). Научиться говорить на нем – огромная задача космологического масштаба, но в этом и залог продвижения к позитивному решению межцивилизационных проблем (с. 74).

6. Экономика! Мир реален и вращается он вокруг воспроизводства жизни и ее качества. Вот почему диалогистика особо выделяет свой центральный тематический приоритет – экономический, а в проекции на глобальный мир – геоэкономический. Геоэкономика – выступила как новая парадигма мироустройства. А это значит – 1) свободный доступ к ресурсам на консолидированной (согласованной) основе всех участников оперирования на мировой арене; 2) интенсивный п роцесс выхода за национальные рамки воспроизводственных циклов; 3) формирование организационно-функциональных структур наднационального статуса; 4) появление на мировом атласе экономических границ функционирования глобальных игроков; 5) обретение разрозненными национальными экономиками и их хозяйствующими субъектами новой платформы для сотрудничества — общий геоэкономический интерес (с. 129). Вот почему львиная доля тематической нагрузки всех вида дискурсов в современном мире приходятся на экономические проблемы. Именно здесь, как подчеркивает Э. Кочетов, лежит ключ к договоренностям на мировых интеллектуальных площадках. Все остальное носит вторичный, косвенной, вспомогательной характер.

7. Диалогистика не оставила без внимания военно-стратегический ракурс. Пришло понимание совершено новой роли военной компоненты в новом стратегическом раскладе мировых сил: речь идет о защите не только территориального суверенитета, но и контуров гигантских ареалов, (зон глобального экономического оперирования и влияния), далеко вынесенных за национальные рамки.

Это в корне преобразило роль военной компоненты: национальные вооруженные силы основных геоэкономических игроков превратились в силы быстрого геоэкономического реагирования, что вызвало принципиально новый подход к составу Вооруженных Сил, сформировало новые требования к оружию и военному снаряжению: Вооруженные Силы призваны защищать контуры гигантских мировых геоэкономических анклавов (с. 131). Все это предопределяет центральную тему и предмет договоренностей посредством диалога в военно-политической сфере.

8. Стратегия развития. Диалогистика, впитав в себя фундаментальные разработки в сфере глобалистики и гуманитарной космологий, особо заостряет е внимание читателей на проблеме поиска новейших моделях мирового развития. В книге провозглашена и всесторонне обоснована глобальная повестка дня, – выход «Новых людей» на дорогу к новому Мирозданию – Мирозданию нового Ренессанса. Контур Мироздания нового Ренессанса, его образ и основополагающие параметры ярко представлены в книге Диалог. Так же смело и ярко описаны неимоверные трудности и опасности в борьбе с апологетами обветшавших, мертвых парадигм, сцементированных кабальным «Общественным договором», изматывающей несвободой техногенного мира с его атмосферой современного средневековья. «Новые люди», осознавшие новые ценности, мотивации и стимулы, смело прокладывают дорогу к Мирозданию нового Ренессанса. На их знаменах начертаны лозунги о «ценности жизни, ценности человека и его свободы» (с. 401-416).

9. Диалогистика на свой лад видит правовое измерение глобального мира, она побуждает к пересмотру всей системы правового регулирования. Дело в том, что правовая система испокон веков отражала право сильного. Какие бы правовые парадигмы, модели, концепции ни зарождались, при первом взгляде следует искать ответ на вопросы: чьи интересы, в том числе и национальные, защищают юридические нормы и против кого они направлены? Современная система в условиях глобализации и жесткой рыночной борьбы до предела обострила эту проблему.

Право вышло из-под контроля государства. Судебная практика показывает, что нарушается основной принцип права – защита слабой стороны. Искаженное псевдофинансовыми моделями правосознание участников хозяйственной деятельности порождает бесцеремонное обращение со слабой стороной. Все это опрокидывает принцип справедливости и уничтожает право как социальный общественный институт. Юридическая норма превратилась в мощное наступательное оружие, отражающее защиту интересов одной группы, корпорации (слоя, уклада и т.д.) в ущерб другой. И вся борьба за смягчение норм либо их ужесточение есть отражение политической борьбы за долговременное господство в той или другой сфере (финансах, экономике, промышленности, социальной, военной сфере и т.д.) (с. 195).

Но мир стремительно меняется. На повестке дня – поиск новых форм и методов правового регулирования в рамках нового правового порядка, разработка новых принципов правоприменения, выработка основ геоэкономического права, учреждение институтов геоэкономической ответственности (геоэкономического трибунала (с. 182-191) и др.), принятие «всемирного кодекса геоэкономического поведения» (с. 134-135). Все это вызвано новой фазой корпоративного строительства в условиях глобализации, появлением новейших субъектов мирохозяйственного общения как на национальном, так и наднациональном уровнях. В этом плане в книге выдвигается идея учреждения в мире новейших институтов «планетарного диалога и кодекса поведение его участников».

10. Экология! Диалогистика высветила новейшую ситуацию – уже невозможно «отмахнуться» от экологов (в последнее время стало своеобразной модой игнорирование мнений экологов!) Но вот наступило их время – они оказались правы, правы до ужаса! Со всех концов мира идут сигналы приближающейся катастрофы. Мания развития! Вселенское интеллектуальное зазнайство!? Игры закончились, в дело вступила сама природа, она устала. Человек с ужасом смотрит на дело рук своих, на исковерканную природу. Вопрос стоит предельно жестко: или слом техногенной парадигмы, или слом человека! В этой ситуацией вызревает необходимость в поисках радикальных мер и шагов для предотвращение глобальной катастрофы. По мнению автора, в качестве таких мер и шагов могут быть разработка и принятие двух резолюций Генеральной Ассамблеи Организации Объединённых Наций: 1) «О мониторинге темпов техногенного развития мира и их согласовании»; 2) «О демонтаже опасных очагов взрывного техногенного развития» (с. 46).

* * *

Таким образом, в сферах человеческой деятельности (мы указали только основные 10!) отобразились те или иные стороны диалога. То, что проблемные вопросы в различных сферах деятельности человека резонансно выплеснулись в конце 90-х – начале 10-х г. нового столетия, говорит о многом. Мир поменялся до неузнаваемости. Качественно новое состояние мира очевидно – он стал другим, иным, глобальным и проблемы стали «другими», иными, глобальными, и такого же ранга вопросы «нависли» над миром. А вместе с этим пришло осознание неприемлемости т.н. «закономерностей мирового развития». Эти «закономерности» ведут к изматыванию в «мирное» время «мирными» средствами: техногенностью и милитаризацией сознания – двумя бичам современного человека. Утеряна бдительность на ментальном уровне – налицо попытки «приучить» мир к «ядерной лексике» с подталкиванием к ядерным кнопкам. Тем самым нависла смертельная угроза человеку и человечеству в целом – на карту поставлена их судьба! В этой ситуации и сработали социальные «коды» самосохранения (с. 158-163) человечества как порыв к жизнеутверждающим началам бытия и мир подошел к «большому разговору» о своей судьбе.

Автор видит и другую грозную опасность – поднимающийся над народами третий бич в лице неустанно копошащейся в сознании масс (читай – человека!) армии философствующих идеологов, политологов, социологов, культурологов, историков, экономистов и прочей братии от апологии «найденных и устоявшихся в сознании» смыслов, стимулов и мотиваций бытия, на все лады расхваливающей мертвые, сошедшие с мировой арены парадигмы и модели бытия (с.47, 386-401).

Е.В. САПИР,
д.э.н., профессор кафедры мировой экономики и статистики,
проректор по развитию образования
Ярославского государственного университета им П.Г. Демидова

 

*1 Кочетов Э.Г. Диалог: Диалогистика как наука о судьбах человека и мира в контексте глобальных перемен : Научная монография / Обществ. ак. наук геоэкономики и глобалистики. – Москва: Экономика, 2011. - 733 с.

*2 Читатели могут подробно ознакомиться с материалами круглого стола: см. «Диалог: новое научно-философское осознание» (круглый стол-презентация книги Эрнеста Кочетова «Диалог: Диалогистика как наука о судьбах человека и мира в контексте глобальных перемен») http://kochetov.viperson.ru/wind.php?ID=643344&soch=1

*3 Об этом см.: http://www.wpfdc.org/index.php?option=com_content&view=article&id=322:dialogistics-at-rhodes-forum-2011&catid=41:announcements&Itemid=108?=ru

http://www.wpfdc.org/index.php?option=com_content&view=article&id=322:dialogistics-at-rhodes-forum-2011&catid=41:announcements&Itemid=108?=en

*4 Достаточно вспомнить выдающиеся работы отечественных ученых в области цикличности – Н.Д. Кондратьева и его последователей Ю.В. Яковца, И.А. Пантина и других.

№11(60), 2011