Йошка Фишер еще много лет назад был одним из первых крупных европейских политиков (он занимал в то время посты вице-канцлера ФРГ и главы германской дипломатии), открыто говорившим о неизбежности перехода к «двухскоростной Европе». То есть признания такой практики, когда каждое государство само выбирало бы желательную глубину и скорость интеграции и брало на себя соответствующие обязательства, коим неукоснительно следовало бы. Разумеется, у такого подхода в ЕС было немало влиятельных противников, и не надо долго думать, чтобы догадаться, в каких европейских столицах они задавали тон.
Проблема это очень долго откровенно забалтывалась, поскольку европейский мужик, как выяснилось, тоже не спешит креститься, пока не грянет гром. И вот он грянул, раскаты не кончатся долго. Так, может, стоит еще раз внимательно прислушаться к аргументам искушенного, хотя на нынешний момент и отставного политика?
По его мнению, зона евро оказалась в эпицентре глобального финансового кризиса потому, что только там, в обители второй по важности после доллара мировой валюты, удар пришелся по слабой «структуре», а не по полноценному государству с серьезными властными полномочиями. И эта самая «структура» просто разбазаривает веру граждан и рынков в то, что она способна решать конфликтные ситуации. Мудрено ли, что мировая финансовая система тем самым подталкивается к грани катастрофы?
Й.Фишер без обиняков определяет финансовый кризис как отражение политического кризиса зоны евро. А масштабы его он видит столь серьезными, что считает их способными поставить под вопрос европейский проект в целом. Оправдан ли столь безудержный алармизм? Отставной политик полагает, что да. «Если обрушится европейский валютный союз, то немного останется и от единого рынка, от европейских договоров и институтов. В результате шесть десятилетий успешной европейской интеграции мы должны будем списать в убыток, причем с неизвестными последствиями», – предостерегает он.
Особенную опасность таит в себе то, что нынешний кризис совпал по времени с зарождением нового мирового порядка, поскольку два века доминирования Запада подошли к концу, а власть и благосостояние перемещаются в Восточную Азию и другие активно развивающиеся регионы. Америка же при этом по горло занята своими проблемами, причем, к зоне Атлантического океана поворачивается спиной, а к Тихому – лицом. А дальше следует совсем уж лозунговый призыв: если европейцы не будут отстаивать свои интересы, никто это не будет делать за них. «Если Европа станет субъектом собственной судьбы, она станет объектом приложения сил новых мировых держав», – подчеркивает германский деятель. Н-да-а, перспектива для европейцев, что и говорить, не соблазнительная.
Но призывы – призывами, в чем же Й.Фишеру видятся причины кризиса? Для него они не в том, что в Старом Свете три десятилетия господствовал неолиберализм, с его, добавим от себя, достаточно спорными достоинствами и несомненными недостатками. Однако экс-политик не считает кризис и продуктом лопнувшего финансового пузыря, нарушения Маастрихтских критериев, разросшихся сверх меры долгов или жадности банков. «При всей важности этих факторов, проблемы Европы не в том, что случилось, а в том чего не случилось – не было создано единого европейского правительства», – уверен он.
Да, в начале 1990-х годов в ЕС, большинство государств которого решило сформировать валютный союз, для проведения в жизнь этой идеи не хватило сторонников. Ну, и получилось то, что получилось. Единая валюта вроде бы есть, а полномочия, необходимые для того, чтобы она полноценно функционировала, остались у национальных правительств. Тогда казалось, что формальных установлений – согласованных лимитов дефицита, долга и инфляции – будет довольно. «Но правила эти оказались иллюзией: принципы всегда нуждаются в опоре на властные полномочия, в ином случае они не выдерживают столкновения с реальностью». То есть, ЕС – в виде конфедерации независимых государств с единой валютой и общими принципами и механизмами – испытания кризисом не выдерживает.
Прогноз развития событий от Й.Фишера выглядит неутешительно. Не будучи в состоянии ответить на стоящий перед ним вызов, евро стремительно утрачивает главный капитал любой валюты – доверие. «Если власть в Европе не будет европеизирована, с превращением конфедерации в федерацию, то зона евро, а за ней и весь Союз распадутся, – напоминает бывший глава германской дипломатии. – Политическая, экономическая и финансовая цена ренационализации будет гигантской. Не зря коллапса ЕС опасаются во всем мире».
И, напротив, если будут устранены политические недостатки валютного союза – сперва с помощью создания фискального союза (с единым бюджетом и едиными денежными обязательствами), то возможным станет и создание политической федерации. Ветеран германской политики призывает не обманывать себя: нечто менее мощное, чем Соединенные Штаты Европы, не будет способно предотвратить надвигающуюся катастрофу.
Вот поэтому он уверен: страны зоны евро обязаны взять на себя роль авангарда, ибо ЕС-27, по его мнению (кстати, разделяемому не таким уж малым количеством экспертов), не сможет и не захочет ускорить свое политическое объединение. Вот где проявилось то, что Й.Фишер называет «первородным грехом» ЕС – создание наднациональной структуры, лишенной демократической легитимности.
Он полагает, что сейчас зоне евро нужно правительство, состоящее из действующих глав государств и правительств – у них хоть с легитимностью все в порядке – и процесс его создания, по сути дела, уже начался. «Но поскольку фискального союза не может быть без единой бюджетной политики, ничего нельзя будет решить без национальных парламентов, – напоминает Й.Фишер. – А это значит, что неизбежно создание Европейской Палаты, состоящей из лидеров этих национальных парламентов».
Предлагаемая им палата на первых порах могла бы быть консультативным органом, национальные парламенты сохранили бы в этот период свои компетенции. Уже затем, на основе межгосударственного договора, Европейская Палата получила бы статус органа, осуществляющего реальный парламентский контроль и принятие решений, а вошли бы в неё депутаты, делегированные национальными парламентами.
Й.Фишер, разумеется, отлично отдает себе отчет, что в основе всех его построений лежит масштабный трансферт национальных суверенитетов в европейские межправительственные органы. А потому считает, что этот шаг надо одобрить на специальном референдуме всем государствам, в особенности – Германии. Почему именно ей?
Вероятно, потому, что опыт обращения с этим инструментом прямой демократии в ФРГ весьма специфический. До 2003 года проведение референдумов в этом государстве вообще было возможно только для решения вопросов территориального деления. Потом была принята поправка к конституции, дававшая право избирателям требовать референдума по более широкому кругу вопросов – при условии сбора соответствующего числа подписей в поддержку такой идеи. И тут вдруг сразу немцам хотят предложить высказаться по вопросу о том, готовы ли они поступиться частью национального суверенитета, причем совершенно очевидно, что решающей его частью. Да, задача…
Подытоживая, можно сказать, что идея двух-, а то и многоскоростной Европы из несколько экзотического предложения со всей очевидностью перешла в разряд главного пункта повестки дня. И действовать европейцам придется на этот раз в состоянии ярко выраженного цейтнота: времени на пространные обсуждения, поиски изощренных компромиссов и детальное согласование позиции им, скорее всего, историей не отпущено.
Александр ВАРВАРИН