Предчувствие
Утверждают, что когда-то на Земле царствовала магия. И мир реальный прекрасно уживался с миром вымышленным. Если так, то мы здесь, у нас, на европейском континенте возвращаемся к истокам. В наш мир вновь победно, всепроникающе просачивается магия. Только на этот раз технотронная. Граница между миром реальным и придуманным вновь стирается. Она почти истлела. Все возвращается на круги своя. Вот как только в этом мире жить обычному человеку…
Ее всегда звали Ягненком, сколько она себя помнила. Сначала за кудряшки, которыми ее с детства наделила природа. Чуть позже, когда пошла в школу, по причине несмелого блеяния, с которого она начинала ответ на неожиданные вопросы учителя или просто обращение постороннего. Затем, когда выросла, – из-за того, что ей с таким трудом давались самостоятельные решения.
Она могла часами валяться в постели, решая для себя незамысловатую головоломку – вставать в институт, на работу, на свиданку, куда угодно или еще часок-другой понежиться в кроватке. Не меньше времени она выбирала, какую прическу себе сделать, накладывать макияж или обойдется, в каком прикиде сегодня выйти, и стоит ли покупать себе что-то нужное или это нужное – на самом деле вовсе даже ненужное.
Такая же проблема была с мальчиками. Она никогда не знала, который из них ей больше нравится и нравится ли вообще, принимать его ухаживания или ну его. С работой был такой же завал. В принципе работа ей не нравилась, и она с удовольствием поискала себе что-нибудь другое. Тем не менее, стоило начальству невзначай похвалить ее, как она про свои планы тут же забывала. И она уже не понимала, ладится у нее на работе или не ладится, скучно ей или, напротив, безумно интересно.
Но вот где у нее по-настоящему все получалось, где она чувствовала себя как рыба в воде, так это в Интернете. Каждый божий день, без праздников и выходных, Ягненок сидела в нем часами. Она готова была в нем дневать и ночевать, закутавшись в плед, довольствуясь двухлитровыми бутылями «швепса» и плохо испеченными покупными круассанами, чтобы не умереть от жажды и голода. И где она настоящая, по ту или по эту сторону экрана, она уже не различала…
Единственно последнее время ей не нравилось, что выходя у себя дома из Сети после особенно длительных сеансов, она не находила привычных вещей на привычных местах. То ее шмотки были непонятным образом разбросаны, как будто она их перебирала, хотя Ягненок твердо помнила, что ничего такого не делала. То все шкафчики в доме были вытащены, как будто в них что-то тщетно искали, хотя ей это было совершенно ни к чему. То на кухне образовывалась какая-то несусветная куча грязной посуды, хотя для ее «швепсов» и круассанов ни чашки, ни тарелки не требовались.
Но какие-то сомнения к ней в душу закрались только тогда, когда, вылезая из-за стола с компом, она обнаружила в декоративной пепельнице свежевыкуренную сигарету. Ягненок вообще не курила. Так, в детстве, как все, баловалась, но быстро бросила из-за тошнотворного эффекта, который это занятие на нее производило. Теперь же тошноту у нее вызывали даже запах табака и вид чужих недокуренных бычков.
Запаха в квартире не было. Правда, и выкуренной сигарете явно неоткуда было взяться. Ягненок выкинула окурок, в задумчивости походила по квартире, проверила окна, запоры, выглянула наружу. Ничего подозрительного в глаза не бросилось. И она быстро успокоилась – чего только после длительного сидения в одном и том же положении не померещится.
Однако в следующий раз ее тряхануло уже прилично. Когда она оторвалась от экрана, были сумерки. В квартире, тем не менее, вместо положенного полумрака было светло. Ягненок с удивлением прошлась по комнатам. Все светильники, все торшеры, бра, люстры – все было включено. Но это были еще цветочки…
Зажечь их она могла как бы в забытьи, мысленно не выходя из того мира, в котором только что блаженствовала. Неприятный сюрприз поджидал ее на журнальном столике в углу. Он был заставлен пустыми пивными бутылками. К нему были подтянуты несколько лишних стульев и пуфиков. А в самом центре возвышалось огромное блюдо, доверху заполненное ошметками креветок и другими огрызками.
Губы Ягненка задрожали. Глаза наполнились слезами. Что-то холодное и липкое схватило за сердце. И не спешило отпускать. Она бросилась к телефону. Стала судорожно набирать какие-то номера. И лишь чуть позже сообразила, что звонки ей вряд ли помогут.
Что она спросит у друзей и знакомых: «Не приходили ли вы ко мне в гости?» О чем попросит службу спасения: «Уберите грязную посуду за моими гостями, которых я не приглашала и которым двери не открывала?» Если же приедет скорая, то запросто увезет ее, только не туда, куда нужно. Во всяком случае, явно, не туда, куда ей хотелось бы. Пугать же престарелых родителей ей и вовсе было противопоказано.
Что делать, Ягненок не знала. Что происходит, не понимала. Ничего путного ей в голову не приходило. Чтобы хоть чуточку успокоиться, она выбежала на улицу. Немножко побродила по скверу. Посидела в парке на лавочке. Перебросилась парой дежурных фраз с соседями по подъезду.
Вокруг все было такое милое, такое привычное, такое несуразное и безалаберное, что она стала отходить от перенесенного стресса. «Может, мне все это привиделось, и я зря перепугалась? – задала она себе вопрос. – Может, это элементарный глюк со зрением? Бывают же глюки с компом, и картинки многие очень часто зависают».
Когда Ягненок вернулась домой, ее ждала на этот раз приятная неожиданность. В квартире все было чисто и убрано. Никаких признаков призрачной вакханалии. И только ночничок мирно мигал в спальне.
«Ну, и дуреха же я, – подумала Ягненок, собираясь ко сну. – Конечно же, мне все это привиделось. Надо посильнее навалиться на работу. И с мальчиками походить по выставкам и театрам, а то я их совсем забросила. И в Интернете сидеть пореже. Никаких ночных бдений. Только по праздникам».
Однако успокоить себя смелыми нетривиальными для нее решениями Ягненок полностью не смогла. Где-то там глубоко в душе страх, похоже, все же свил себе гнездышко. Ягненку было боязно оставаться одной. Ей не хотелось забираться под одеяло. От одной мысли, что вот она сейчас заснет, а тут…, у нее начинались судороги.
Эту ночь и последующие она, однако, как-то пережила. А потом случившийся с ней глюк стал забываться. На работе ее очень кстати попросили кого-то там подменить и сделать что-то там дополнительное. Откуда-то вдруг вынырнул паренек, на которого она до той поры вообще не обращала внимания, и начал регулярно таскать ей маленькие изящные букетики цветов эконом класса, что ее очень подбодрило.
И все бы ничего, но Ягненка угораздило подхватить простудку. Горло першило. Нос неэстетично распух. Из него неприлично текло. Голова раскалывалась и была какая-то дурная. Все тело ныло. Вариантов не оставалось. Надо было посидеть дома. Хотя бы пару деньков.
Несколько часов Ягненок героически сопротивлялась искушению. Она послонялась по комнатам. Бросила постельное белье в стиральную машину. Переставила кое-какие безделушки в квартире с места на место. Позвонила родителям, что она всегда делала с большой неохотой. Попыталась поточить лясы с подружками. Но все были при деле. Все были заняты. И Ягненок не выдержала. Она наглоталась лекарств, включила свой любимый комп и погрузилась в «паутину», быстренько отыскав в ней то место, на котором остановилась в прошлый раз.
Из транса ее вывел чей-то мягкий вкрадчивый голос: «Ягненочек, иди ко мне, посиди со мной». Вольготно развалившись в кресле, в домашнем наряде и войлочных тапочках, за журнальным столиком сидел Мужчина. Он был как-то очень к месту. Его глаза лучились любовью. Он призывно улыбался ей. Но… этого Мужчину она никогда раньше не видела. Не встречала. Он был ей абсолютно не известен.
Все прежние страхи вновь охватили ее. Она с ужасом вглядывалась в него, судорожно пытаясь понять, что же ей теперь делать. А ноги уже сами вытаскивали ее из-за стола и несли непослушное закостеневшее тело ему навстречу.
«Ягненочек, – ласково повторил Мужчина, взял ее за руку и привычным движением посадил себе на колени. – Ну, сколько можно сидеть за этой дурацкой игрушкой. Мне так тоскливо, когда ты в него проваливаешься. Давай лучше побудем вместе. Хоть чуть-чуть. Я заварил тебе отменный зеленый чай и сделал больше всего любимые тобой хрустики».
Хрустики – тонко нарезанный поджаренный белый хлеб, по которому ровным слоем растекся расплавившийся от жара сыр, Ягненок действительно обожала. Времени же на то, чтобы их себе делать, у нее никогда не находилось.
«Кто это? – мысли тем временем продолжали хаотично прыгать в ее совсем уже свихнувшейся голове. – Как это? И что мне теперь делать? Драться? Спасаться? Отбиваться?» Незнакомый Мужчина была намного больше, крупнее ее. К тому же он так уверенно восседал в кресле, и так нежно гладил ее по волосам, что подобная реакция, скорее, походила бы на святотатство.
«Тогда что – смириться? Но ведь я его совсем не знаю. Я вижу его в первый раз. И, боже мой, откуда он только взялся? Откуда он свалился на мою голову? Как он вообще здесь появился?» От мельтешения всех этих вопросов у нее в мозгу Ягненку стало только еще хуже, еще муторнее – ведь она прекрасно знала, что ответить на них она не в состоянии. Задавать же их Мужчине, на коленях которого она теперь оказалась, было бы полным сумасшествием.
«А, может, со мной что-то не так? – зародились в ее мозгу сомнения. – Может, мы давно уже вместе… И любим друг друга, просто я этого не помню. И вообще все хорошо. И не надо паниковать. Все устроится…»
Ягненок не успела додумать. Незнакомый Мужчина развернул ее, притянул к себе и по-хозяйски впился своими губами в ее губы. Мир затрепетал у Ягненка перед глазами, заискрился и поплыл, как тушь, смываемая слезами. Где она, что она, кто она, что с ней, Ягненок больше не понимала. Да теперь ее это уже и не волновало.
Через мгновение в квартире, в которой когда-то возможно жила, а, может быть, и нет милая девушка, которую все звали Ягненком, никого больше не было. Только дисплей, который теперь некому было отключить, продолжал насмешливо и тревожно мерцать безжизненным отстраненным светом.
© Н.И. ТНЭЛМ