Баронесса Эштон верит в тихую дипломатию
Поможет ли это Евросоюзу, когда гром грянет в Боснии
На протяжении этого устного экзамена, только местами напоминавшего экзекуцию, баронесса Эштон сохраняла «исключительную бледность лица» (швейцарская газета «Тан»). Но в итоге, по сумме засчитанных ответов, избежала предыдущего позора в декабре, когда « скомпрометировала себя некомпетентностью в международной политике» (польская «Газета выборча»). Правда, и на этот раз новая глава европейской внешней политики не сумела вызвать у привередливых законодателей «даже минимальный энтузиазм по поводу своей кандидатуры» (испанская газета «Паис»).
Помимо программного заявления, что она верит в «тихую дипломатию» и готова укреплять мир во всем мире, британская лейбористка очертила свои взгляды на животрепещущие вопросы международных отношений. Оценив характер диалога с Соединенными Штатами как «критически важный», леди Эштон внесла свои нюансы: «У нас разная роль и разная степень ответственности в мире». Что до России, то у Евросоюза, по ее убеждению, «должны быть с ней тесные отношения», хотя этот подход не отменяет магистральной установки ЕС на диверсификацию источников сырья и поставщиков энергии. Все ответы – строго по прописям и хрестоматии.
Затем, в контексте ближневосточного урегулирования Кэтрин Эштон подтвердила, что приветствует шаги к созданию палестинского государства (провозглашённому в резолюции ООН, которой уже более 60 лет), но при этом необходимо гарантировать безопасность Израиля. Она также призвала Иран не прерывать контактов с Западом – иначе придется применить санкции; выразила озабоченность ситуацией с правами человека на Кубе и не ответила ни на один вопрос о Китае. Не ответила, потому что никто из европарламентариев не был в тот момент озабочен перспективой торговых войн и геополитических разногласий с грозной силой, которую генерал де Голль пренебрежительно окрестил «великим жёлтым множеством».
Единственной ссылкой на меняющийся миропорядок стала её многозначительная фраза: « Мы должны адекватно отреагировать на то, что мировая власть переходит в новые руки и один за другим возникают новые кризисы». Но что значит «реагировать»? И что значит «адекватно»?
Впрочем, в Пекине не пропустили эти слова мимо ушей. В комментарии официального агентства «Синьхуа» показателен пассаж: « Оказание большого давления на развивающиеся страны, насильственное внедрение системы ценностей Запада и применение силовых методов становятся все менее эффективными. На этом фоне западные страны вынуждены вносить коррективы в свою тактику, чтобы адаптироваться к новым реалиям. Трудно представить, чтобы «тихая дипломатия», «умная сила» (термин, введенный в обиход госсекретарём США Хиллари Клинтон – В.М.) и другие подобные понятия вошли в дипломатический обиход западных стран в эпоху колонизации, во времена «холодной войны», войны в Ираке или президентства Джорджа Буша, который стремился реализовать план «Большой Ближний Восток». Появление новых терминов не случайно, оно отражает новую стратегию Запада в условиях нынешней мировой обстановки».
Насколько верно китайцы интерпретировали готовность к смене акцентов во внешнеполитическом курсе ЕС, остается проверить на практике. Особенно когда придет время для госпожи Эштон нанести официальный визит в Поднебесную, чтобы остановить автомобильное движение в Пекине на время проезда ее кортежа (см. Тандем Ромпей-Эштон: системный кризис или вынужденный маневр? – №11(38), 2009), а заодно заново расставить точки над «i» в отношениях между двумя центрами силы.
Сомнительно, чтобы новое лицо единой европейской дипломатии попыталось в Пекине заработать выигрышные очки, напоминая о левых убеждениях и своём энергичном пацифистском прошлом. В 1970-е годы она состояла казначеем Движения за ядерное разоружение и с воодушевлением пикетировала Гринэм- коммон , военно-воздушную базу в графство Беркшир, где до 1989 квартировали американские крылатые ракеты. В ту пору Пентагон был пылким сторонником насыщения Европы ракетами средней и малой дальности, которые можно было бы использовать против СССР в соответствии с американской доктриной «ограниченной ядерной войны». Европейцы опасались, что американцы хотят «ограничить» войну территорией Старого Света, отсидевшись за океаном, и это действительно породило массовое движение против чужих ракет.
В ходе слушаний Чарльз Тэннок, британский консерватор, предложил соотечественнице, по сути, публично покаяться за участие в антивоенном движении. Следует признать, что домашняя заготовка Кэтрин Эштон оказалось в этом случае удачной. Она объяснила, что вот уже 29 лет не состоит членом этого движения, что времена изменились, и что она сегодня не считает ту кампанию «адекватной». Следом лорд Дартмут, представляющий Независимую партию Соединенного королевства, продолжил давить на эту мозоль, подозревая, что она всё еще болит, но получил достойный ответ: «Я никогда не скрывала, что я делала, и я этого не стыжусь. Когда я была молода, то участвовала в маршах, потому что считала: мы должны избавиться от ядерного оружия. Вы можете не соглашаться с тем, как я этого добивалась, но не с моими мотивами». Хорошо сказано.
Зато д осадной оплошностью стала неспособность леди Эштон сформулировать свою позицию по планам образовать в 2015 году единый трансатлантический рынок. Это тем более странно, поскольку прежде она целый год занимала пост еврокомиссара по вопросам торговли и могла быть хотя бы «наслышана». Испанская «Паис» не случайно отметила, что леди Эштон, выдвинутая на роль главного дипломата Евросоюза, не скрывала пробелов в своём кругозоре и отсутствия оформившегося мнения по ряду немаловажных проблем. При этом Эштон пыталась представить это скорее как позитивный, нежели негативный момент – она отдаёт отчёт о своих недостатках, но готова учиться и набираться опыта.
Такое показательное смирение, построенное на объективной оценке собственных скромных способностей (леди Эштон не знает ни одного иностранного языка), не снискало ей снисходительного участия. Эльмар Брок, представитель христианских демократов Германии и ветеран комитета Европарламента по международным отношениям, был категоричен: «В этот раз было лучше, но кандидатура леди Эштон все равно не вызывает у меня энтузиазма. У нее нет широкого видения внешней политики, ведь такого видения не может иметь кто-то, кто пытается быстро заполнить пробелы в своих знаниях и не имеет никакого опыта в дипломатии».
В свою очередь п оляк Яцек Сариуш-Вольский, представитель партии «Гражданская платформа», также не скрывал своего разочарования ответами леди Эштон: «…большинству стран, желающих сохранить свою национальную позицию в международной политике, подходит такой слабый и лишенный собственных идей глава дипломатии».
Тем не менее, вовсе не скудость познаний и опыта вызвали наибольшую настороженность евродепутатов. Самым главным лакмусовым тестом оказался вопрос делегата от французских правых Арно Данжана о создании в Брюсселе штаб-квартиры объединенных вооруженных сил Евросоюза. Кэтрин Эштон заявила, что «её нужно еще убедить» в целесообразности этого решения. Тем самым она наглядно продемонстрировала, что не перестанет быть англичанкой и на этом посту – Лондон ведь с самого начала противился созданию в ЕС собственной мини-армии, поскольку она неизбежно станет конкурировать с находящейся под фактическим американским управлением НАТО.
Своим ответом, по мнению обозревателя газеты «Тан», «леди Эштон ясно дала понять европейским парламентариям, что она, прежде всего, британская подданная». И что она была и будет «голосом Лондона». Однако, как быть с ее патетической клятвой сделать всё для того, чтобы Евросоюз при общении с остальным миром «говорил одним голосом»?
Впрочем, до подведения итогов её пятилетнего княжения во главе внешнеполитического ведомства ЕС ещё далеко, а вот локальные кризисы, о которых она упоминала в своей речи, уже выстроились в очередь и скоро постучатся в дверь «высокого представителя». Ожидается, что первый звоночек раздастся в мягком подбрюшии Европы, на Балканах, а конкретно – в искусственно слепленной республике Босния и Герцеговина.
В декабре 1995 года заключили Дейтонские соглашения, ставшие возможными, по признанию американских переговорщиков, благодаря конструктивной позиции сербского президента Слободана Милошевича. Эти договоренности предусматривали функционирование сложно композитной федерации, гарантирующей уважение прав трех этнических и конфессиональных групп: исповедующих ислам боснийских мусульман, приверженных католической вере хорватов и православных сербов. Этим трём общинам приходится жить с памятью о 100 тысячах убиенных во время кровавого развода этносов бывшей Югославии. Спустя 14 лет никакой внутренней гармонии в этой части Балкан не установилось. Общины замкнуты, оберегая свою идентичность. Никакого «взаимопроникновения культур» не наблюдается. Никакого чувства принадлежности к единому государству нет и в помине. Церкви не стремятся преодолеть этот раскол.
Но почему эта забытая своими богами бедная и стремительно беднеющая страна должна стать головной болью для Кэтрин Эштон? Хотя бы потому, что в этом году здесь предстоят парламентские и президентские выборы. Между тем Милорад Додик, лидер Республики Серпской, проталкивает идею референдума в этом сербском анклаве, чтобы пойти проторённым путём – путём Косово. Если у косоваров получилось, то почему боснийским сербам должны отказать в праве на национальное самоопределение? «Я не думаю, что Босния и Герцеговина будет существовать через 10 лет, – говорит этот политик. – Это виртуальное государство, которое удерживает от распада международное сообщество, его породившее». Додик и его единомышленники готовы идти до конца, но для боснийцев, считающих себя держателями контрольного пакета акций в БиГ, попытка выхода Республики Серпска из состава федерации будет равноценна объявлению войны. Уже сейчас, пишет лондонская «Таймс», эта земля «бурлит от ненависти».
При таком развитии событий баронесса Эштон будет поставлена перед необходимостью принять ответные меры. В БиГ присутствуют европейские советники, миротворцы, полицейские силы. Из казны сообщества в этот край инвестировано более 14 миллиардов долларов – как оправдать эти расходы? Наконец, угроза возобновления межэтнических конфликтов бросит тень на способность Евросоюза и Запада в целом заниматься «строительством» государств, оказавшихся на развалинах. Нельзя же будет всё списать на американцев и лично на Ричарда Холбрука.
Готовы ли европейцы взвалить на себя груз вязких проблем еще одной неустроенной недосостоявшейся страны, взятой ими в сферу своей ответственности? Как указывает автор «Таймс», сегодня в Евросоюзе полно тех, кто скептически взирает на новых членов панъевропейского общежития – болгар и румын, и потому они ещё крепко подумают, стоит ли снова ввязываться в обустройство Балкан. Лично для Кэтрин Эштон боснийская драма может стать одним из надгробных памятников её карьеры в структурах ЕС. Причём Босния – это банановая кожура, одна из многих, устилающих её неторный путь.
Владимир МИХЕЕВ