Дело не только в религии
Почему нарастает скептическое отношение к «понаехавшим»?
Принципиальный вывод: политическая и культурная подоплека отношения к приезжим играет гораздо более значительную роль, чем факторы экономического порядка. И скептическое отношение к прошенным или непрошенным гостям становится все более широко распространенным.
В Европе сравнение велось по двум группам стран. В первую входили государства с длительной колониальной историей – Великобритания, Франция, Нидерланды. Во вторую – те, чья «иммиграционная история» несопоставимо короче – Германия, Италия, Испания. Кроме США впервые в исследовании была затронута и Канада, чья иммиграционная политика считается образцовой.
Тенденция воспринимать наплыв приезжих как проблему, а не как позитивное явление, нарастает повсеместно, но особенно сильно там, где удары кризиса были болезненнее всего. Скажем, в Германии скептиков набралось на 5% больше, чем в остальных странах.
Если рассмотреть политические предпочтения, то в европейском левом лагере и среди американских демократов сторонников, как и следовало ожидать, заметно больше, чем среди консерваторов по обе стороны Атлантики. Американские республиканцы в этом году в подавляющем большинстве – на 73% - не скрывают негативного отношения к мигрантам. По сравнению с 2008 годом здесь обозначился нешуточный прирост – 15 процентных пунктов. Среди консервативного крыла европейцев негативистов тоже много, но все же меньше чем в США – 65%. А уж рост и вовсе отстает наполовину – 7 процентных пунктов.
Весьма показателен такой фактор как субъективное восприятие доли мигрантов в общей численности населения. В шести европейских странах опрошенные называли свою оценку, оказавшуюся нереально огромной – в среднем 36%. На самом деле этот показатель находится на уровне 11%! Еще красноречивее результаты по отдельным странам. Например, опрошенные испанцы были уверены, что из других стран происходит около 57% (!) населения их Родины. На деле же таких только 7%.
Не для оправдания, но для пояснения: в исследовании приведены данные только по иммигрантам первого поколения. Среди второго и третьего поколений весьма высок процент людей, уже получивших гражданство и все связанные с ним права и привилегии. Но по ощущениям своих соотечественников (хотя бы в юридическом понимании этого слова) они все равно остаются чужаками.
При всей анекдотичности такого несоответствия, оно не может не навести на некоторые размышления. Похоже, и в самом деле «гости» сумели повести себя так, что их присутствие стало для хозяев серьезной обузой. Такой, что даже прочно надетая узда политкорректности не способна удержать многих европейцев от того, чтобы высказать свое неприятие происходящего.
Причем цифры в исследовании приводятся, как и положено, усредненные. Антье Цибарт, руководившая социологической группой, признается: «На самом деле, те, по чьему мнению приезжих в их стране уже слишком много, оценивают их долю еще более высокими цифрами».
Заметим, что для Германии провал попыток интегрировать приезжих в немецкое общество может оказаться особенно болезненным. Ведь 60% всех иммигрантов Европейского Союза устроились именно в этой стране. Пока 71% опрошенных немцев доволен иммиграционной политикой Берлина. Но ведь это пока…
Объяснять изменение отношения к иммигрантам одной только иррациональной неприязнью к чужакам было бы слишком недальновидным упрощением. В той же наделавшей шуму Швейцарии результаты референдума стали, по мнению цюрихского политолога Михаэля Хермана, результатом вполне определенного восприятия ислама. Например, среди тех, кто высказался за запрет строительства новых минаретов, весьма много женщин. «Женское «да» направлено, прежде всего, против культуры ислама, воспринимаемой как агрессивно мужецентричное явление», - уверен он.
Ясно одно: ни замалчиванием, ни прекраснодушными разговорами о мультикультурности проблему решить не удастся. А что тогда делать? Вопрос, конечно, интересный…
Андрей ГОРЮХИН
Кое-кому итог может показаться удивительным: 59,3% бельгийцев положительно оценивают результаты швейцарского референдума, запретившего строительство новых минаретов.
В результате другого зондажа общественного мнения удалось узнать, что 63,6% опрошенных полагают: и у них на родине стоило бы провести аналогичный плебисцит. Причем, многие бельгийцы негативно относятся не только к минаретам, ставшим яблоком раздора. Они равным образом не приемлют и сами мечети. Так 56,7% опрошенных не хотят, чтобы их строили в Бельгии, а 61% против того, чтобы мечети появились в их квартале.
Так или иначе, но за запрет строительства минаретов в репрезентативном опросе, проведенном социологической службой «Эмнид», высказались только 38% немцев. Сравните это со швейцарскими 58%.
Правда, нельзя забывать и о том, что все опросы населения предсказывали: в Альпийской республике уверенно победят противники запрета. А что получилось в итоге? Похоже, социология тоже не всесильна?
Разумеется, в Германии нашлось немало тех, кто возмутился вопиющей нетолерантностью своих южных соседей. Лидировали здесь приверженцы партии «зеленых», которой руководит Гвидо Вестервелле. Но прозвучали и голоса тех, кто не увидел в позиции большинства швейцарцев ни фашизма, ни расизма, ни нетерпимости.
Один из них – писатель еврейского происхождения и последовательный критик ислама Ральф Джордано – считает, что от острых столкновений с магометанством немцев удерживает только «сложная смесь из мультикультуралистских иллюзий, социальной романтики и чувства вины, унаследованного от нацистских времен». В самой многотиражной газете Германии – «Бильд» - он так и написал: пора-де покончить с использованием убийственных аргументов типа «политкорректности», прикрывающейся авторитетом государственной необходимости.
«Обнадеживающую» перспективу нарисовал перед соотечественниками депутат бундестага от баварского Христианско-социального союза Норберт Гайс. По его мнению, если дело так пойдет и дальше, то через 30-40 лет каждый второй житель Германии будет мусульманином. Поживем – увидим.
А пока министры внутренних дел всех федеральных земель призвали мусульман, живущих в Германии, проявлять большую сдержанность при строительстве своих мечетей. Словом, приезжим дали понять, что у них никто не отнимает права на строительство минаретов, но предложили повнимательнее отнестись к тому, чтобы не раздражать этим немцев.
К примеру, так, как это произошло в голштинском городе Рендсбурге, где разгорелся нешуточный конфликт, который для Германии пока не особенно типичен. Мечеть, настоящая, как и положено – с минаретами, долгие годы считалась здесь своего рода символом мирного и дружелюбного соседства различных верований. Строили ее десять лет, и ни разу за это время не возникло и тени напряженности.
Может быть и дальше все происходило бы столь же идиллически, но местная мусульманская община решила, что надо на обоих 26-метровых минаретах установить громкоговорители помощнее и транслировать через них голос муэдзина, призывающего правоверных на молитву. А вот это некоторым из обитателей Рендсбурга уже показалось чрезмерным.
Почему? Ведь колокольный звон в христианских церквях никто не пытается запретить. «Но призывы муэдзина, в отличие от ударов в колокол, еще и содержат в себе определенные постулаты и догмы ислама», – возражает противник радиофикации минаретов Хуберт Шайдинг. – Право на свободное исповедание своей религии они получили в результате строительства мечети. Но против того, чтобы над городом по нескольку раз в день звучали громогласные призывы, мы будем возражать». Теперь в Рендсбурге идет сбор подписей под требованием, которое они намереваются вручить городским властям. За запрет трансляций высказались уже более 800 человек. Если не удастся договориться миром, противники муэдзинов намерены призвать на помощь закон о защите от шумовых воздействий.
Власти, предвидя такое развитие событий, уже потребовали от мусульманской общины провести точный замер: какова будет мощь этого призыва в децибелах? Руководители исламского центра, понимая, что они оказались в непростой ситуации, проявили готовность к компромиссу: мы, дескать, с соседями никогда не ссорились и дальше хотим жить мирно. Может, нам хоть раз в неделю, по пятницам днем разрешат включать трансляцию?
Но вместо этого на страницах европейской прессы затеялась оживленная дискуссия о свободе вероисповедания, о злоупотреблении со стороны мусульман веротерпимостью большей части граждан государств ЕС. Пришлось защитникам ислама услышать и такое, о чем они предпочитают не дискутировать, во всяком случае - публично.
Конечно, можно считать, что возражения в стиле «а вы на себя посмотрите» - не самый изысканный пример полемики. Но все же подчас наступает момент, когда без констатации очевидных истин агрессивного спорщика не удается поставить на место. И в ответ на вопрос «Сами-то вы как обращаетесь в своих странах с христианскими меньшинствами?» повисло неловкое молчание.
На этот вопрос за оппонентов решила ответить берлинская газета «Вельт», опубликовавшая подборку материалов, в которых рассказывается о положении других религий в шести исламских странах. И что же?
Марокко. Христианство в этом государстве официально признано, однако приверженцев его в самом западном из исламских государств всего 1,1% и число их продолжает уменьшаться. В Танжере 60 лет назад жило 113 тысяч католиков, сейчас осталось всего 2 тысячи. В Рабате, столице королевства, было 400 тысяч, теперь – 20 тысяч. И, тем не менее, страна переживает определенный ренессанс христианства. Правда, ныне 80% членов общин - это африканцы, иммигранты из Черной Африки. Европейцев всего 20%, тогда как десять лет назад всё было ровно наоборот.
Зато колокольный звон – опять-таки вполне официально - запрещен еще в 1960 году. Его признали «рекламой» христианской веры, что в Марокко запрещено. Этот запрет имеет чисто религиозное обоснование, поскольку в конституции этого государства записано: «Государство гарантирует каждому человеку свободу вероисповедания». О том, как в Марокко относятся к миссионерам и обращению мусульман в христианство легко догадаться: это запрещено. В марте 2009 года из страны были высланы пять европейцев-миссионеров – четыре испанца и немец.
Египет. Конечно, тон всех комментариев швейцарского решения в египетских СМИ был вполне предсказуем: оно «усиливает у мусульман ощущение того, что на Западе их дискриминируют». Но как в этой 77-милионной стране относятся к христианам, число которых здесь достигает 10%? Копты могут отпраздновать Рождество только при соблюдении серьезных мер безопасности: церкви охраняются военными и армией. Причина? Исламские фундаменталисты могут повести себя весьма агрессивно.
По мнению Хосама Бахгата, директора Египетской инициативы за права человека, напряженность между мусульманами и коптами за последние годы очень сильно выросла. Столкновения происходили в Верхнем Египте, в Александрии, в нескольких районах Каира. Правда, внешним проявлением глубинных противоречий становятся чаще всего споры о том, что должно звучать громче – колокольный звон или призывы муэдзина.
В то же время нельзя отрицать и того, что только в Каире строятся пять новых христианских церквей. Но, по мнению знатоков религиозной ситуации в этой стране, относительный мир во взаимоотношениях общин в очень сильной степени зависит от первого лица в государстве – президента Хосни Мубарака, прилагающего немалые усилия, чтобы держать исламских фундаменталистов в рамках. А ведь ему уже 81 год…
Турция. После изгнания греков и армян, христиан в Турции осталось мало. Поэтому новые церкви строятся редко. В этой стране религиозные общины не обладают правами юридического лица, а потому не могут иметь собственности, тем самым и церкви строить тоже не имеют права. Причем, это относится и к мусульманским общинам.
Кто же тогда этим занимается? Для мусульман все организует государственное ведомство по делам религии, мечети строит и поддерживает в порядке государство. Кстати, все имамы – государственные служащие.
А как же быть христианам? Приходится искать другие возможности. Например, основывать фонд или общество. Примером, может служить немецкий католический храм в Анталье. Он организован в обычной наёмной квартире и юридически считаться «церковью» не имеет права.
В новых церквях нуждаются, прежде всего, примерно 4 тысячи новообращенных христиан-евангелистов. Все их общины тоже зарегистрированы как фонды. Условия деятельности фондов в Турции недавно были облегчены, и теперь они могут получать средства из-за рубежа.
Зачастую после реставрации старинных церквей турецкое государство объявляет их музеями. Так, как это произошло с армянским храмом на острове Ахтамар, приведенным в порядок в 2006 году. Теперь это больше не церковь и крест на ней устанавливать нельзя.
Индонезия. Это самая многонаселенная мусульманская страна, но в ней живут также около 19 миллионов протестантов и 8 миллионов католиков. Конституция гарантирует религиозные свободы, но строительство новых церквей строго регулируется. Условия таковы: нужны подписи минимум 90 взрослых людей и согласие минимум 60 человек других верований, живущих по соседству. Затем прошение должен одобрить местный «Форум религиозной гармонии».
На деле местные христианские общины слишком малы, чтобы собрать нужные подписи. Кроме того, им часто приходится терпеть нападки местных исламских экстремистов.
Иран. Христиан среди 66 миллионов жителей Ирана насчитывается около 300 тысяч. Хотя государственная религия в этой стране – ислам шиитского толка, в конституции признаются и некоторые другие религии, в том числе и христианство. В Иране насчитывается 600 церквей, причем большая часть из них принадлежит к армянской апостольской церкви. В некоторых вопросах армян ограничивают, но большинство из них приспособилось к ситуации и может чувствовать себя в этом отношении сравнительно спокойно. Примерно то же самое относится к христианам-ассирийцам и христианам-халдеям.
У протестантов, которых в Иране насчитывается от 10 до 15 тысяч, дела обстоят несколько хуже. Уже несколько лет власти их всячески зажимают, арестовывая и закрывая их церкви. Это, как правило, становится реакцией на увеличение числа новообращенных, даже самое незначительное. Миссионерство в Иране запрещено. А за апостасию – добровольное отречение от ислама – человека могло ожидать даже наказание, хотя законом такое не было предусмотрено.
В сентябре 2009 года иранский парламент проголосовал за введение смертной казни для отступников. Закон может вступить в силу уже скоро…
Саудовская Аравия. В этом государстве живет примерно миллион иностранных рабочих-христиан. Но ни одной церкви там нет. Состоятельный христианин, конечно, может себе позволить в большой праздник слетать в близлежащие эмираты. В Катаре, например, в 2008 году освятили церковь – разумеется, без колокольни, без креста и без колоколов.
В Саудовской Аравии Коран и предания пророка Мохаммеда – это и есть конституция страны. А основу правовой базы представляют законы шариата. Например, по местным законам христианину полагается только 50% компенсации, которую в том же случае получил бы мусульманин.
Порядки в этой стране настолько нетерпимы в религиозном отношении, что дискриминации повергаются даже мусульмане, не принадлежащие к ваххабизму. Например, при паломнических поездках в Мекку местная служба безопасности относит шиитов к «неверующим».
В Саудовской Аравии официально запрещено исповедовать другую веру, кроме ислама. За апостасию предусмотрена смертная казнь, а Библия принадлежит к запрещенным книгам.
Вы по-прежнему не считаете, что в устах многих мусульманских журналистов и политиков критика итогов швейцарского референдума выглядит, по меньшей мере, несколько ханжеской?