Вольно или невольно французский президент Эмманюэль Макрон оказался центральной фигурой в попытках политического переосмысления места Евросоюза в мире, особенно после «Брекзита». Впервые почти за два десятка лет Париж вернул себе роль идеологического лидера этого объединения, оказавшегося на историческом распутье.
В мире, оказавшемся в начале периода смены глобальной модели развития и появления многоцентричности в принятии ключевых решений, ЕС оказался в крайне неудобном положении.
Располагая мощнейшей экономической машиной, он не может подкрепить ее ни политическим весом, ни военной силой. Выход Великобритании из Союза и ее неизбежное блокирование с США на правах младшего партнера оставляет Брюсселю одну возможность – следовать курсу, разработанному за океаном в русле попыток вернуть Вашингтону неоспоримое всемирное лидерство. В обмен на это европейцам будет позволено оставить некоторые экономические игрушки, строго вписав их американские правила игры.
А альтернатива есть? Да, хотя она предполагает отход от курса, устоявшегося за 2-3 последних десятилетия европейского строительства. Но разве не для этого был водружен в Елисейский дворец Эмманюэль Макрон, взявшийся буквально ниоткуда, без шлейфа политических историй, олицетворяющий собой новизну подходов? Разве не такие деятели должны были сменить, в случае успеха парижской операции, не справляющихся с новыми задачами европейских лидеров, пока их не заменили внесистемные конкуренты?
Альтернатива полному подчинению Евросоюза Вашингтону (и примыкающему к нему Лондону) выглядит так. Не отказываясь от союзнических и привилегированных отношений с США, попробовать построить собственные отношения с другими нарождающимися в мире центрами – Россией, Китаем, Индией, в некоторой степени мусульманским миром и другими странами и группами стран, ищущими себе место в новой конфигурации международной жизни.
От самостоятельности европейцы начисто отучились за десятилетия, прошедшие с конца «холодной войны», но Макрон пытается наметить контуры такой возможности. Это предполагает придание Евросоюзу большей независимости в области безопасности, следовательно, сокращение военной зависимости от США, которая обеспечивается через НАТО. Отсюда его критика Североатлантического альянса – образ «смерти мозга» этого военного блока, который позволил себе использовать французский президент, уже стал общим местом. Он ратует за усиление военной роли ЕС, в котором после ухода британцев только французская армия остается относительно боеспособной.
Американцы традиционно воспринимают даже разговоры про европейскую армию как угрозу себе и требуют от союзников не наращивать собственные мускулы, а увеличить военные расходы на содержание армии США и закупки вооружений из США. Известна формула: кто экономит на своей армии, платит за содержание чужой…
Однако президент Франции не останавливается на этом аспекте. Он также призывает к диалогу с Россией по вопросам стратегической безопасности. «Главная цель моего подхода к России, – сказал он в начале февраля в Париже, выступая по военным и ядерным вопросам, – является улучшение условий коллективной безопасности и стабильности в Европе. Этот процесс может занять много лет».
А вот еще его высказывание, которое он позволил себе в Варшаве, на встрече с представителями французской общины в Польше: «Кто сегодня страдает от экономических санкций, замороженных конфликтов, невозможности стабилизировать архитектуру доверия в Европе, как не сама Европа и не европейцы? Конечно же, не те, кто живёт на другом конце мира и подталкивает нас в ложном направлении».
Летом 2019 года, обращаясь к французским послам, собравшимся в Париже, он заявил: «Европа, несомненно, не разработала своей собственной стратегии и создала впечатление, что является троянским конем Запада, конечная цель которого – уничтожение России». По его словам, Россия не является врагом.
Хозяин Елисейского дворца пока солирует, его партнеры, в том числе, традиционно благосклонные к России, боятся занимать публичную позицию. Лишь традиционный антироссийский авангард с порога отвергает саму возможность переосмысления европейской политики на российском направлении, равно как и выработку самостоятельного подхода к другим набирающим силу центрам влияния.
Пока не ясно, рискнет ли Евросоюз взять курс на частичное возвращение себе политической самостоятельности. Но этот выбор далеко выходит за рамки действий одного лишь Э.Макрона, ставшего, вольно или невольно, олицетворением запроса на смену генеральной линии евросоюзовской партии.
Валерий ВАСИЛЬЕВСКИЙ