Принц на белом коне


Он склонился, чтобы поцеловать ей ручку – серая, волосатая, когтистая лапа схватила его за горло.

– Не, так дело не пойдет, – сказал он, высвобождаясь. – Не на того напали. Я вам не доктор Айболит.

Он снова склонился, чтобы поцеловать ей ручку – и вновь волосатая, когтистая лапа схватила его за горло.

– Я же объяснял, что так дело не пойдет, – удивился он. – Что тут непонятного?

В третий раз склонился он, чтобы поцеловать ей ручку – и в третий раз повторилась та же самая история: серая, волосатая, когтистая лапа попыталась схватить его за горло.

Но не успела. Он опередил ее хозяйку, произнес соответствующее заклятье – и она превратилась в Принцессу. Славную. Очаровательную. Привлекательную. Всю из себя.

Однако не тут-то было. Теперь пришла очередь Принцессы возмутиться.

– Я так не согласна и не собираюсь. Это что же получается? Это как? Без борьбы. Без подвигов. Сражений. Приключений. Сладких сомнений о том, получится – не получится. Без долгих, освежающих душу и распаляющих тело ухаживаний. Хочу Принца на Белом Коне. Как положено!

Однако причитания Принцессы не произвели на него ни малейшего впечатления.

– Да ради Бога, – бросил он. – Кто плакать будет? Не хочешь – как хочешь. Принца ей, понимаешь ли, подавай на Белом Коне.

С этими не слишком учтивыми словами он вернул Принцессе ее прежний вид огромного, злого, страшного Чудовища.

 

Все оттенки красного

Он не любил красный цвет. Не любил, и всё. Ни в рекламе. Ни в жизни. Ни на дисплее. Никакие его оттенки. Но в особенности – красные колготки. И пуще всего – женщин, одетых в красные колготки. Просто терпеть не мог.

А тут едет он как-то в метро – наверху транспортный коллапс случился, так что от машины с водителем пришлось отказаться – и чувствует, что-то не так. Ну явно не так.

Бросил взгляд направо – женщина в красных колготках. Его, прям, передернуло. Бросил взгляд налево – еще одна. И еще. И еще. Он перешел в другой вагон – тот ими буквально забит. Стал подниматься по эскалатору – ужас, что творится.

Весь кипя от возмущения и что-то нечленораздельно бормоча себе под нос, босс ворвался к себе в офис. А тут его любимая секретарша встречает – и, надо же, тоже в красных колготках.

Он было собрался, обливаясь слезами, указать ей на дверь, но она ему не дала – опередила.

– Босс, Дорогой, Ненаглядный! – говорит – Скорее на диван: у Вас оба глаза жутко красные. Воспаленные. Кровоизлияние, видимо, сильное. Я, пока врача подведомственного ждем, испитым чаем Вам глаза протру. И вообще позабочусь. Во всех отношениях. Вы не волнуйтесь. Всё будет хорошо.

 

Неосторожность

Он свято верил в приметы. Относился к ним с большим пиететом. Не упускал ни одной возможности поступить, как они запрещали или предписывали. Поэтому на 2020-й – год серой мыши по восточному календарю – завел себе выводок мышек. Когда он трапезничал, они все собирались под столом, дружно подбирали то, что он им под него бросал, и довольно попискивали.

Вот и в тот день он с неизменным удовольствием предавался заведенной церемонии. Сидя за столом, отправлял что-то себе в рот, что-то бросал им, прислушивался к их привычному попискиванию, думал, какой он молодец, и одновременно смотрел новостной канал по телевизору и перелистывал только что приобретенную книжку, которой все восторгались.

Получаемое удовольствие настолько увлекло его, что он не обратил внимания на то, что попискивание стихло, и продолжал методично бросать себе под ноги кусочки еды со стола. Даже когда вместо попискивания раздалось мурлыкание, он не придал этому значения – тем временем соседним котам, наблюдавшим день за днем за этой вожделенной картиной, каким-то образом удалось пробраться к нему, и они сожрали мышей, ничем особым себя не выдав.

Не почувствовал он неладного и тогда, когда кошек прогнали собаки – они своего никак не могли упустить – тем более, что он по рассеянности стал бросать под стол кусочки мяса.

Увы, увлечение приметами, к тому же столь деятельное, помноженное на крайнюю рассеянность и невнимательность, до добра не доводит. Проглотив собак, их место, предназначенное мышкам, заняли крокодилы. Аллигаторам же маленьких кусочков пищи было явно недостаточно.

Не подумав о том, что так не поступают с кормильцами, они съели его. К сожалению, такое тоже случается, если надолго застрять в одном и том же году, в одном и том же времени.

 

Расплата

Створки мощных, увесистых, чугунных ворот разъехались в стороны, но машина по-прежнему не могла выехать на улицу – дорогу ей преграждал непрерывный поток пешеходов, уверенно, не глядя по сторонам, марширующих по зебре.

– Эх, – думал он с тоской, глядя на это безобразие, – как хорошо было раньше! Народ чтил порядок. Стоило воротам открыться, как все замирали по стойке смирно. Чтобы никто не оплошал, позицию по обеим сторонам занимала охрана. И намалевать зебру никому в голову не приходило. Вот до чего игры в демократию и гнилой либерализм доводят – на лимузине от правительственного здания не выедешь. Допрыгались, черт их подери.

Кто именно допрыгался, он не уточнял. Было как-то не с руки. Зато и сидеть в машине, попусту тратя время, тоже не хотелось. Поэтому он решительно хлопнул дверцей, отпуская шофера, и пошел пешком, благо до метро нужно было пройти не больше 200 метров.

Когда на следующий день та же самая история повторилась один к одному, и перебирать те же самые революционные мысли ему надоело, он поступил несколько иначе – вернулся к себе в кабинет и решил поработать, пока не спадет поток. Дел у него было невпроворот, так что от такого решения выигрывал и его авторитет, и работа.

Но на третий день он не выдержал и распорядился шоферу давить всех к чертовой матери и прорываться. Тот, недолго думая, так и поступил. Однако водители автомашин, мирно ехавшие по той улице, на которую лимузин выруливал, никак не могли его видеть за сплошным потоком идущих по зебре и не ожидали его появления. Естественно, что первая же машина с характерным протяжным стоном и клацаньем въехала ему в бок. Поданному ею примеру последовали ещё несколько беззаботных простофиль.

– Эх, – урезонивал он себя, с трудом вылезая из разбитого лимузина, – не понял я, что это не гнилой либерализм, а знамение Божие. Надо было пешком идти или на работе задержаться. А я с Самим спорить стал – не по чину.

 

Невыученный урок

Он сидел за празднично накрытым столом, уставленным десятками самых аппетитных яств, и перед его мысленным взором проплывали картины предыдущего застолья. Он ел, ел, ел, ел, не останавливаясь. Пил. Балагурил. Произносил тост за тостом, вызывающим смех и умиление. Потом только пил и ел. Наконец, только ел. А затем случилось такое, что и вспоминать тошно.

– Ни за что не буду ничего больше кушать, – решил он про себя. – Во избежание. Да и не хочется после того случая.

Однако, как известно, человек предполагает, а Бог располагает. Сначала его пнула в бок жена. Затем навалилась теща. Потом – все остальные, расхваливая на все лады кушанья, и уговаривая попробовать хоть что-нибудь.

В такой обстановке не до принципов и предусмотрительности. Он прожевал один кусочек. Второй. Действительно, всё было умопомрачительно вкусно. Естественно, что он увлекся и забыл о недавней неприятности.

Закончилось это печально. Даже очень. Интуиция, она ведь не зря предупреждает.

 

© Н.И.ТНЭЛМ