«Брекзит»: финальный отсчёт начался

Случилось. Это факт. Никогда такого не было, разве что во времена примордиальные, то есть, до институционального закрепления представительной демократии, и вот опять. Многое объясняет заголовок в «Дейли экспресс», что позаимствовала высокопарную имперскую стилистику»: «Британский лев рычит во имя Бориса и «Брекзита» (“The British lion roars for Boris and Brexit”).

Разругавшиеся на самых высоких тонах, вдрызг, в лоскуты и в клочья, да и по реальной злобе дня (см. «Брекзит»: несказанная словесная битва на Темзе», №9(143), 2019), британские консерваторы под водительством эксцентрично-комичного политика Бориса Джонсона по прозвищу БоДжо Клоун на уже третьих за последние четыре года парламентских выборах, состоявшихся 12 декабря, совершили прорывной рывок вперёд, заручившись поддержкой 43,5% голосующих. Почти половиной электората!

А ведь каких-то полгода назад, когда опозоренную Терезу Мэй на посту лидера партии и премьер-министра сменил Борис Джонсон, замеры популярности тори колебались вокруг отметки 20%. Даже горластые маргиналы Найджела Фараджа из Партии независимости Соединённого Королевства смотрели на тори свысока.

И вдруг, откуда ни возьмись, взвихрился девятый вал народного обожания (скорее, одномоментного доверия), который поднял застрявший в устричной отмели дредноут и пришвартовал его на набережной у Вестминстерского дворца. В палате общин из 650 мандатов 364 отныне принадлежат наследникам Маргарет Тэтчер.

С какой стати помянута «железная леди» (см. «Маргарет Тэтчер вздернула Британию на дыбы», №4(76), 2013)? Потому, что никогда с 1980-х годов присягающие консервативным ценностям «слуги народа» не обладали столь многочисленной фракцией. Их основные конкуренты, лейбористы, недосчитались 59 мандатов и представлены 203 депутатами. Наихудший результат с 1935 года.

Бывшие виги, ставшие позднее либеральными демократами, но вовсе не жириновского толка, потерпели не менее ошеломляющее поражение (11 мандатов) и уступили своё традиционное почётное третье место в партийной иерархии горцам из Шотландской национальной партии (ШНП), получившим 48 мандатов.

Таким образом, перевес в 78 мандатов даёт тори возможность не вступать в коалиции по расчёту и смело штамповать законы, какие им вздумается. А главное – продавить вариант соглашения о разводе с Евросоюзом, по которому удастся найти консенсус не в нижней палате в целом, а только между самими консерваторами.

 

Веселится и ликует гордый Боб

Своевременно осознав по замерам экзитполов, что победа у него уже в кармане, Борис («Боб») Джонсон в стиле Дональда Трампа оповестил города и веси на своей страничке в Твиттере: «Благодарю всех в нашей великой стране, кто голосовал, кто был добровольцем, кто баллотировался. Мы живём в величайшей демократии в мире» (“We live in the greatest democracy in the world”).

Комментируя тронную речь Елизаветы II, к авторству которой она имеет косвенное отношение, Борис Джонсон назвал её «самым радикальным выступлением королевы в истории этого поколения». Радикальность, как надо понимать, сводится к тому, что сюзерен зачитала именно то, что было прописано кабинетными спичрайтерами: «Приоритет моего правительства – обеспечить выход страны из ЕС и формирование новых отношений с Евросоюзом».

Во имя ублажения тех избирателей, что по разным причинам вручили мандат доверия тори, которые дали зарок, по лозунговому выражению Джонсона, «завершить Брекзит» (“Get Brexit done”) и навсегда отчалить от берегов Евросоюза, первый министр пообещал соотечественникам, что 2020-е годы станут «новым золотым веком» (“new golden age”) для Британии.

Амбициозный и уже пост-выборный посул подкреплён обозначением 36 правительственных законопроектов, гарантирующих, что вскоре всем на чудо-острове «жить станет легче, жить станет веселее». А стержнем грядущего неописуемого и несказанного благополучия будет всеобъемлющее торговое соглашение с ЕС (его почти клятвенно пообещали заключить до конца 2020 года). Эта сделка компенсирует уход из-под омофора единой европейской семьи.

Местные обозреватели сделали умозаключение, что бывший мэр Лондона, свершивший головокружительную карьеру, мыслит дальними далями и многолетним горизонтом, явно намереваясь править в должности премьера и после следующих парламентских выборов (“Mr. Johnson left little doubt that he is already planning for life in Number 10 beyond the next general election ...”).

 

Как такое могло произойти?

Триумфальное возвращение во власть тори можно было бы отнести к разряду исторических парадоксов. Или вмешательства «Тёмной стороны Силы». Да ещё вспомнить фразу Энгельса – Историю творит её дурная сторона. И подверстать карикатуру в сатирическом издании «Прайвет ай» (The Private Eye), на которой у избирателей на носу бельевые прищепки как символ дурно пахнущего действа.

Да, можно, если бы не геометрически строго выверенная причинно-следственная взаимосвязь между тремя факторами, обычно предопределяющими победу или поражение взыскующих симпатии и голосов избирателей.

Первым делом, Джонсон мастерски разыграл подспудные страхи обывателей, а каждый из нас в такового преображается, когда поддаётся искусу следовать инстинкту самосохранения. Бритты не менее, чем венгры или эстонцы, напуганы наплывом инородных, иноконфессиональных, инокультурных мигрантов, размывающих национальную идентичность коренных островитян. «Брекзит» резонирует, как отметил обозреватель Vox Media, американской компании в сфере цифровых СМИ (владеет восемью редакционными брендами), «с британской замкнутостью и враждебностью к чужакам» (“appealing to British insularity and hostility to outsiders”).

Пугает островитян то, что брюссельские евробюрократы мыслят категориями квот на распределение по всем странам сообщества тех беглецов из стран Северной Африки и Ближнего Востока, что не только спасают свою жизнь от разбоя фанатиков-террористов, но и мечтают о более сытой жизни в благополучной Европе.

Тактически выигрышным оказался упор и акцент на примитивно-доходчивый лозунг, равнозначный целеполаганию. Как верно отмечает политолог Умар Хак, «профессионализм тори проявился в простом, убийственно эффективном призыве из трёх слов «Завершить ‘Брекзит'» (“The Tory's professionalism led to a simple, devastatingly effective three word message: “Get Brexit Done”).

Во-вторых, отказавшись от саморекламы как ходячей добродетели, не примерив белые одеяния пекущихся о благе всех и каждого, избежав соблазна выставить себя в роли спасителей Отечества, консерваторы составили предвыборный манифест со сдержанным набором обещаний (см. «Выборы в Британии: обещай мало, сули много», №11(144), 2019). Акцент пришёлся на самую что ни на есть злобную злобу дня. На завершение затянувшегося бракоразводного процесса с континентальной Европой, что превратило состязание партий в голосование всего по одному пункту: быть или не быть «Брекзиту».

По сути, выборы 12 декабря представляли собой повторный референдум о том, жить вместе или порознь. Намеренное упрощение поставленной перед избирателями задачи сыграло на руку тори. Раскол в обществе между сепаратистами и евро-интеграторами сохранился, но колеблющиеся были мотивированы подсознательным желанием перевернуть страницу и начать с чистого листа.

Напоминает старый анекдот. Переполненный автобус качнуло. Парень невольно упал на девушку. Та возмутилась, мол, вы что себе позволяете?! Юноша стал оправдываться: «Но я же ничего не делаю». На что последовала реплика: «Так делайте хоть что-нибудь!»

Борис Джонсон и его команда закоренелых евроскептиков по максимуму использовали замеры настроений и учла накопившуюся, а потому уже хроническую фрустрацию и усталость от нескончаемых препирательств вокруг «Брекзита» (“Brexit fatigue”).

Наконец, в-третьих, приходится признать идеально применимое объяснение победы тори: рядовой британец голосовал не за лучшее, а за не худшее из двух зол. Не секрет, что сам по себе Джонсон воспринимается многими как «токсичная» фигура. Даже у коллег и преданных членов партии. Обозреватель Vox Media напоминал в ходе выборов, что «у него репутация ненадёжного шута и ещё более зловещая репутация расиста: он сравнивал женщин в парандже с «почтовыми ящиками», утверждал, что мусульманские иммигранты не «лояльны к Британии» из-за своей религии». БоДжо попутно отметился неполиткорректной фразой: «Ислам – это проблема».

В одной их авторских колонок нестеснительный журналист Джонсон обозвал африканцев «пиканиниз» (“pickaninnies” – оскорбительная кличка детишек с тёмным цветом кожи) «с арбузными улыбками».

Тем не менее, мастерски разыграв комбинацию из трёх беспроигрышных победительных джокеров (вспоминается вопрос Сурина, обращённый к Герману в «Пиковой даме»: «Уж не узнал ли ты три карты у графини?»), Джонсон обеспечил для тори безусловный триумф, а себе дальнейшее премьерство. Своё обещание, если «Брекзит» сорвётся – «сдохнуть в канаве», он уже вряд ли сдержит.

Владимир МИХЕЕВ