Надо уметь устраиваться
Вообще-то многожёнство в Германии запрещено законом. Но, как известно издавна, если нельзя, но очень хочется, то значит – можно. Хотя и не всем. Но вот Ахмаду А., беженцу из Сирии, уютно обосновавшемуся ныне в Пиннеберге – городке на севере Германии, неподалеку от Гамбурга – точно можно. Этому любвеобильному мужу можно было, пробравшись в Германию с одной женой, выписать к себе и вторую – воссоединение семей, знаете ли. Ему также можно было собрать в Пиннеберге всех их шестерых детей. Можно ему было и поселиться в просторном доме, выделенном сострадательной общиной Пиннеберга – ну как же, у людей же большая семья.
А ещё Ахмаду можно не работать – зачем, когда и так всё отлично? Вероятно, вы думаете, что он тяжело болен или получил инвалидность в сражениях с ИГИЛ (запрещен в России. – Прим. ред)? Какое там, здоровый тридцатидвухлетний мужик, на котором пахать можно.
Одна беда: никаких занятий, кроме расширенного производства детей, Ахмад освоить не удосужился, и способен выполнять только работу, не требующую никакой квалификации. Да и грамоте, даже на родном языке, не обучен, что уж говорить про немецкий. Нет, право на работу у него есть, но он предпочитает побыть дома с детьми. И вообще, зачем Ахмаду утруждать себя, когда щедрое германское государство и так снабжает его деньгами от всей широкой души. На вопрос, сколько ему отстёгивает казна, он отвечать не хочет, предпочитает перед журналистами строить из себя дурака, дескать, я не знаю, просто иду в банк и снимаю нужную мне сумму. Ну чем не жизнь, а?
Своим обширным семейством Ахмад руководит твёрдой рукой, о чём с подкупающей откровенностью докладывает любопытствующим собеседникам, поясняя им, что следит за тем, чтобы жёны не ссорились друг с другом. Ну а они, как и положено правильно выдрессированным мусульманкам, заявляют, что отдельные мужья им не нужны, они и одним вполне довольны, причём во всех отношениях: он дисциплинированно навещает их по очереди, не давая оснований для попрёков.
А Ахмад, чуя в себе силушку богатырскую, не собирается останавливаться на достигнутом. Он хочет обзавестись ещё двумя жёнами и увеличить число детей минимум до десятка. Пока этому препятствуют жилищные условия: каждой новой жене нужна отдельная комната. Но Ахмад полагает, что община и доброе германское государство расщедрятся для него на дом попросторнее, а уж с производством детей он не подведёт, сам вполне управится.
Жёны, понятное дело, не возражают, да и кто их будет спрашивать-то? Замуж отдали одну в 13 лет, другую в 14, и кто в доме хозяин они давно заучили.
Единодушно это дружное семейство и в своём отношении к главе германского правительства, которую нежно называет «мамой Меркель» и считает единственным человеком, понимающим страдания сирийцев. А теперь ответьте на простой вопрос: вернется ли семейство Ахмеда в родные края после окончания гражданской войны?
Марина СМИРНОВА