Как в нескольких словах описать положение в глобальной экономике? Денег много. Инвестиций мало. Закредитованность велика. Спрос слабый. Все выжидают. В результате экономика повсеместно растет еле-еле.
Нобелевский лауреат по экономике за 2001 год Майкл Спенс в конце прошлого года привел данные, согласно которым темпы роста ВВП развитых стран (без учета инфляции) составили с 2008 года 5-6%. Китай обеспечил 70% глобального роста ВВП за этот период, однако это произошло за счет кредитов и роста задолженности. Как только разрыв между низким спросом в развитых странах и предложением продукции из Китая достиг критической точки, темпы роста стали падать повсеместно. При этом глобальная задолженность с начала кризиса 2008 года достигла 57 триллионов долларов, причем, в значительной степени это стало возможно за счет создания дополнительной денежной массы, которое не сопровождалось ростом спроса.
Если поговорить с предпринимателями из ЕС, России, да и других регионов, они будут единодушно жаловаться на отсутствие инвестиций в производственный сектор. Предприятия тратят деньги – свои или заемные – на поддержание имеющегося бизнеса, но редко начинают новый. Если в России такое положение еще можно понять с учетом заоблачной дороговизны кредита, то в ЕС и других развитых экономиках положение противоположное, но результат одинаковый.
Государственные инвестиции недостаточны для стимулирования устойчивого экономического роста: бюджетная политика в большинстве стран ориентирована на более или менее жесткий контроль над расходами, что соответствует господствующим либеральным взглядам на принципы экономической политики. Долги государств и других потенциальных институционных инвесторов тормозят использование этого инструмента для экономического развития, хотя получается, что наилучшим способом сокращения суверенной задолженности как раз мог бы быть рост ВВП.
Другие звенья, накопившие значительные средства – пенсионные фонды, страховые фонды, суверенные фонды – могли бы вкладывать деньги, например, в столь необходимые инфраструктурные проекты, однако механизмы их выхода на рынок тоже не работают.
Отсутствие масштабных госинвестиций сдерживает инвестиции частные. Частный сектор в нынешних условиях не ждет нормальной рентабельности от новых проектов, поэтому ориентируется на краткосрочную перспективу, выжидая.
Негативную роль играет сочетание происходящих технологических и социальных процессов. Новые технологии девальвируют человеческий фактор на производстве: автоматизация заменяет не только рабочих разной квалификации, но и техников, инженеров, управленцев. Это оборачивается размыванием среднего класса, потерей доходов растущей доли населения; следовательно, способствует сокращению потребительского спроса со всеми вытекающими для экономики и перспектив ее роста последствиями.
Низкие темпы инфляции во многих экономиках, а в еврозоне даже угроза дефляции, становятся еще одним тормозом развитию. Попытки довести ее до считающегося разумным уровня (2% в годовом исчислении) в США и ЕС пока безуспешны. А попытка решить проблему и стимулировать развитие за счет девальваций тоже оказывается неудачной: если это делают практически все в надежде «отгрызть» дополнительную долю на стагнирующем рынке или хотя бы сохранить долю нынешнюю, то никто от этого не выигрывает. Зато складывающееся в результате таких действий положение порождает дополнительную волатильность и подрывает перспективы многих развивающихся стран.
Что делать? Кто сможет предложить комплекс эффективных мер, тот получит Нобелевскую премию по экономике. Пока таких предложений не прозвучало или их просто не слышно. Ясно одно: ключ ко всему – обеспечение роста государственных и частных инвестиций.
Но сказать это легче, чем сделать…
Валерий ВАСИЛЬЕВСКИЙ