Обыкновенное волшебство


Цикл Мондорф

 

… Было уже позднее утро, но Рине так не хотелось вылезать из постели. Теплой. Уютной. Любимой. Зовущей поваляться еще чуть-чуть. Потом еще и еще. Отставить противные каждодневные дела. Предаться неге. До беспамятства. До самозабвения.

Для Рины выбираться из нее всегда было сродни пытке. Приходилось долго-долго уговаривать себя. Объяснять. Настаивать. Ругать, наконец. И только когда выяснялось, что она куда-то непоправимо опаздывает и может лишиться чего-то очень важного, увещевания срабатывали.

Сегодня же мысль о том, чтобы покинуть кровать, казалась ей особенно кощунственной. Не больше, не меньше, чем посягательством на покой. Безопасность. Милое безоблачное существование. Она никак не могла понять, случилось ли с ней ее ночное приключение наяву. Или приснилось. Или, еще хлеще, привиделось.

Она забралась в свою норку пораньше, чтобы пробежаться по привычным сайтам, но глаза быстро начали слипаться и планшетка вскоре выпала из бессильно разжавшихся ладошек. Однако ближе к полуночи ее разбудил непонятный шум, доносившийся, как ей показалось, из соседней комнаты.

Светила полная луна. Совсем полная. Без изъянов. Даже какая-то пухленькая и важничающая. Лунная дорожка сбегала прямо к ней на одеяло и, дай ей волю, забралась бы под него. Какой-то то ли внутренний, то ли внешний шепот подталкивал ее встать и посмотреть, что там происходит.

Она ухватилась за лунные лучики и легко поднялась. К своему бескрайнему удивлению, Рина обнаружила, что одета в великолепное вечернее платье, соответствующее моменту, а на плечики наброшен воздушный норковый палантин. Привычный же шелковый халатик-ночнушка небрежно брошен на тумбочку у изголовья.

Однако то, что происходит нечто странное и необычное, стало доходить до нее только тогда, когда она покинула будуар. Вместо привычной слегка захламленной и очень крохотной гостиной Рина очутилась в огромном зале, переходящем в анфиладу комнат. Высоченные стены, изысканно расписанные гениальными мастерами, устремлялись ввысь. Они переплетались, поддерживая потолки такой красоты, что у нее перехватило дыхание. По изображенным на них картинам вполне можно было представить себе всю историю религии и искусств.

Без какого-либо участия с ее стороны ноги понесли ее дальше. Перед ней открылась белая резная дверь тонкой работы, украшенная золотым орнаментом, и она вошла туда, откуда доносился разбудивший ее шум. От увиденного ей стало страшно. Дико страшно. Захотелось сразу же бежать обратно, забыв обо всем на свете.

Перед ней стоял огромный сероватый экран во всю стену, через который в наш мир пытались прорваться десятки, нет, сотни созданий. О том, что это люди, можно было только догадываться. Они прижимались лицом, телом, руками и ногами к экрану. Впечатывались в него, изображаясь какими-то безобразно гримасничающими чудовищами. И что-то требовали. О чем-то пищали. Стонали. Ревели. Что-то пытались объяснить. Только почти неслышно.

Первоначальный шок длился буквально мгновение. Рина развернулась, выскочила за предательскую дверь, с силой захлопнув ее за собой, и бросилась бежать к себе в спасительную норку, сломя голову. Однако точно так же захлопнуть дверь за обуревавшими ее воспоминаниями она не могла.

Весь день Рина бродила по дому какой-то вареной. Ничего не могла толком делать. Все валилось у нее из рук. В голове была полная каша. Мысли, заползавшие в нее, были одна бредовее другой.

А ночью все повторилось почти точь-в-точь. Лишь еще более кошмарным сновидением. Только она смежила веки, как раздался тот же самый непонятный шум, и лунная дорожка приглашающе спустилась к ее ногам. На Рине оказалось знакомое бальное платье и роскошный палантин. Единственно, когда она вошла в белую резную дверь с золотыми инкрустациями и встала перед экраном, кто-то невидимый тихонько прикрыл ее и повернул ключ в замке.

Рина осталась стоять одна в полумраке наедине с оравой оборотней или еще каких-то ужастиков, жаждущих прорваться в наш мир. Не знающая, что делать. Завороженная. Дрожащая от испуга и отвращения. Всеми забытая. Брошенная и беспомощная.

Вот когда Рина по-настоящему запаниковала. Не удивительно, что она охотно ухватилась за первую же представившуюся ей спасительную соломинку. «Я знаменитый, легендарный вор в законе, медвежатник – услышала она совсем тихий, вкрадчивый шепот, боящийся быть подслушанным другими. – Вы про меня не знаете. Ничего не читали. Неважно. Меня упрятали сюда за слишком смелые прегрешения. Предлагаю сделку. Вы выпускаете меня, а я для нас двоих взламываю входную дверь. Мы выбираемся отсюда и разбегаемся. Как, по рукам?»

Рина не нашла в себе сил что-то прошептать в ответ. Она лишь слегка кивнула. Тотчас же из экрана вылез хорошо одетый мужчина трудно запоминающейся наружности, споро поклацал чем-то у двери, и та распахнулась. С такой скоростью Рина до сих пор никогда не бегала. Она не знала даже, кого она больше боится, от кого она спасается – от экрана с тысячей просителей или от бандита, выпущенного ею на свободу.

Утром, проснувшись, Рина твердо себе сказала, что больше не будет мучиться сомнениями. Доводить себя до истерики и отупения было просто глупо. В реальности ночных похождений, в действительности дворца, анфилады комнат, потайной двери и экрана у нее не оставалось никаких сомнений. Надо было взять себя в руки. Сосредоточиться. Продумать, как вести себя дальше и строго придерживаться придуманного плана.

Она приняла холодный душ. Тщательно все прибрала и вымыла в квартире, чтобы успокоиться. Сходила на фитнес, где погоняла себя до изнеможения. Побродила по родному городу, упиваясь особенно чувственным одиночеством в толпе людей, которым нет до тебя дела. Посидела в любимом ресторанчике за углом, настраивая себя на победный лад. Чтобы не сфальшивить ночью и разыграть спектакль умело и уверенно.

На третье ночное свидание с просителями за экраном Рина пришла совершенно другим человеком. Собранным. Решительным. Говорящим голосом, не допускающим возражений. «Послушайте, – сказала она им. – Я впущу в наш мир тех, кого сочту нужным. Всего несколько человек. Но тех, от кого будет зависеть будущее. И наше. И ваше. Кого – определю сама. Без подсказок. Грязи. Или давления. Чтобы подготовиться к отбору, даю себе и вам неделю. Мои условия. Чтобы через неделю зал был чист. Прибран. Хорошо освещался. Вместо непрозрачного сероватого экрана было установлено заменяющее его стекло. Если условия приняты, готовьтесь».

За неделю Рина успела очень много. Она перелистала кучу книг. Правда, без особой пользы. Повстречалась с людьми, к мнению которых привыкла прислушиваться. Побазарила в соцсетях, не раскрывая ни себя, ни своих намерений. Главное – продумала, чего она хочет. И пришла через неделю на встречу во всеоружии.

Конференц-зал сиял чистотой и элегантностью. Экран безвозвратно исчез. Ворота между мирами заменило цельное стекло, дающее возможность разглядеть даже мельчайшие детали. Только кресла не были расставлены на подиуме, дабы дать возможность отсеянным быстро и незаметно удалиться, не меняя ничего в общении.

Аудитория замерла, в восхищении глядя на Рину. Из испуганной девушки, которую они увидели здесь десять дней назад, она превратилась в королеву, властно повелевающую своими подданным. «Я отберу всего девять человек, – объявила она. – Трех перспективных политиков. Трех светил науки. Трех возлюбленных, которым дам возможность побороться за главный приз. Начнем с политиков. Регламент элементарно прост. Все, кого я отсекаю, уходят. Как говорится, пусть победят самые достойные».

Ее слова произвели ожидаемый Риной эффект. Восхищенный шепот сменила гробовая тишина. Воспользовавшись этим, она продолжила: «Среди политиков мне не нужны дилетанты. Не нужны горлодеры. Не нужны те, кто обещают, не зная как выполнить данные обещания. Попрошу также удалиться всех зеленых, всех тех, кто сделал карьеру на климате и экологии. Хочу отыскать среди вас тех, кто сможет преобразить само общество. Сделать людей благороднее. Добрее. Отзывчивее. Ну, и счастливее, конечно. Создать такие условия, при которых только это бы и ценилось».

После того, как зал уполовинился, Рина героически выдержала программы оставшихся кандидатов в харизматические лидеры, прислушиваясь и к тембру их голоса, и к красоте изложения того, в чем они пытались ее убедить.

В итоге ей понравились такая троица, даже триада. Все преисполненные энтузиазма. С горящими лицами. Двигающиеся и говорящие с такой экспрессией и энергией, что хотелось вскочить и незамедлительно за ними куда-то идти. Первый предлагал, чтобы у всех детей, вне зависимости от заслуг и богатства их родителей, были абсолютно равные возможности. Другой объяснял, какие социальные лифты нужны в обществе для того, чтобы каждый занял нишу, в которой ему было бы хорошо и комфортно. Третий настаивал на том, что никаких революций не надо. В зародыше все необходимое в нашем обществе уже есть. Просто ростки нужного следует непрестанно поливать и пестовать, чем он и собирался заняться.

Впуская в наш мир трех лидеров будущих наиболее популярных политических движений планеты, Рина взяла с них слово, что они будут тесно сотрудничать. Помогать друг другу. Всегда и во всем. Станут, негласно, не афишируя, единой командой. Тогда у них получится преобразить наш мир быстрее и с меньшим количеством издержек.

«Из ученых выбрать намного сложнее, чем из перспективных политиков, – приступила Рина ко второму этапу отбора. – Никогда не знаешь, как то или иное открытие аукнется в дальнейшем. Какие из них будут пылиться на полках и в заказниках, а какие вызовут каскадные изменения в том, как и зачем мы живем. И тем не менее, прошу удалиться всех тех, кто работает на оборонку, а также всех тех, кто понимает, что им не под силу изобрести тот рычаг, которым Архимед надеялся перевернуть мир».

Зал вновь уполовинился. Рина дала слово всем претендентам. Те же самые скромные 30 секунд. Только теперь голову она отключила и попыталась слушать сердцем. Что оно подскажет. Как отзовется на восхитительные сказки надеющихся прорваться в наш мир.

В своем выборе она не сомневалась. В него она впустила того, кто даже ей понятным образом объяснил, как он построит перпетуум-мобиле и тем самым даст самодостаточные движки для всего, чему положено двигаться, летать, ездить и создавать на нашей планете. К нему присоединила ученого, знающего, как двигаться, вопреки Эйнштейну, со сверхсветовой скоростью и сделать возможным освоение дальнего космоса, поиск братьев по разуму, превращение Земли в центр обитаемых миров. Третий ей пришелся особенно по душе. Он показал, как запускать спрятанную в человеке самонастройку и саморегуляцию, способные преодолевать любые болезни, сохранять молодость, существовать в самой разнообразной, в том числе враждебной среде.

Рина собой осталась очень довольна. Пока у нее получалось просто здорово. Но лично для нее наибольшее значение имел третий турнир. Ее очень интересовало, кто же окажется достоин ее благосклонности. Она буквально кипела от нетерпения приступить к нему.

Только мужчин в зале, после того, как разошлись проигравшие политики и ученые, а также разобравшиеся в ситуации лесбиянки, трансвеститы и бисексуалы, осталось совсем мало. Они встали полукругом, внимательно глядя на Рину, ожидая ее указаний.

Однако она не стала придумывать никаких испытаний. Она просто рассматривала их. Изучила то, как они глядят на неё. Всматривалась в каждую черточку их лица. Выражение глаз. Читающиеся в них эмоции. Пыталась нащупать ментальный контакт. Ведь в самом начале с бандитом-спасителем он установился. Оценивала их осанку. То, как они держатся. Насколько раскрепощено ощущают себя в этой нестандартной ситуации. Прикидывала, для кого важно оказаться именно с ней. Кто же лишь пытается соблазнить ее, чтобы прорваться в наш мир.

Наконец, она сделала свой выбор. Первым она впустила очаровательного юношу. Молодого. Смазливого. Как бы сошедшего с обложки модных журналов. Смотрящего на нее так, будто он хотел бы ее съесть. Призывно. Напористо. Самоуверенно. Однако в том, что на этот раз первый блин обязательно комом, она убедилась, когда увидела, что за ним в наш мир проскочила целая вереница моделек. Абсолютно одинаковых. Губастых. Снятых с одного и того же принтера. На вундеркинде она сразу поставила крест. Ошибки случаются всегда. Что поделаешь.

Вторым она впустила в наш мир мужчину в расцвете лет. Импозантного. Видного. С печатью чего-то возвышенного на лице. Одухотворенного. Ищущего. Неспокойного. Куда-то стремящегося и зовущего. Увы, куда, она поняла только тогда, когда он ввалился в наш мир. Его руки нервно двигались. От испытанного им эмоционального шока исполнения желания он утратил контроль над ними, и они вытащили из карманов две нераспечатанные колоды карт. С ним все было ясно. Какое обидное, какое чудовищное разочарование!

Третьего выбрала не она. Он выбрал ее сам. Как он выглядел, кто он, сколько ему лет, не имело равным счетом никакого значения. Важно было только то, как он смотрел на нее. В его взгляде было столько любви, столько понимания и снисхождения, что она буквально ринулась в его объятия.

Пришельцы исчезли. Стены, крыша, дворец растаяли. Переходы между мирами открылись. Но только для них. Для таких, как они. Для тех, кто живет правдой. Кто творит. Кто помогает Создателю.

У кого есть сердце. Кто верит в любовь. В состоянии ее найти и сохранить навсегда. И сделать наш мир лучше и для себя, и для других.

Кто берет в этот мир тех, кто сродни им. В страстях. Желаниях. Надеждах. И поступках.

© Н.И. ТНЭЛМ