Неосторожная игра со скукой


Цикл «Нео-Мондорф»

Недавний глобальный финансово-экономический кризис многое поменял в мировой торговле. Переформатировал глобальный политический порядок. Заставил развитые страны, Европу и США, вплотную заняться реиндустриализацией. Но не так сильно сказался на нашем образе жизни. Жажде развлечений. Той скорости, с какой поставщики услуг откликаются на нее, предлагая с каждым годом что-то все более изощренное и экзотическое.

… Еона и Кар сидели на диване, тесно прижавшись друг к другу. Зимнее солнце только что зашло. Застигнутые врасплох, фонари не спешили разгораться. Время звездного половодья еще не наступило. Воспользовавшись этим, город, будто жуткое многолапчатое пресмыкающееся, крадучись и озираясь, погрузился в вечернюю мглу. Какую-то особенно серую. Беспросветную. Тоскливую. Окажись на месте людей волки, они бы, наверняка, отвели душу, завыв во все горло, не дожидаясь предательской луны.

«Мне скучно, – жалобно заныла Еона. – Мне надоели домашние дела. Достало это нескончаемое марево за окнами. Хочу неожиданного. Веселого. Неизведанного. Ну, придумай что-нибудь!»

Кар нежно коснулся губами ее точеного ушка, безукоризненная форма которого неизменно приводила его в восхищение, и тихонько прошептал: «Но ведь нам так хорошо вместе». Однако, уловив краем глаза, как она протестующе вздернула плечики, сразу исправился: «Может, выберемся в кино? Ах да, конечно, ничего выдающегося не идет, судя по трейлерам. К тому же, чуть ли не любой фильм мы можем вывести на большой дисплей, висящий напротив нас. В театр? Ладно-ладно, отпадает, коли афишу ты уже забраковала. Тогда в гости к Березнякам?»

Нового столь же ординарного предложения Еона дожидаться не стала. Она в нетерпении вскочила и топнула ножкой: «Если ты меня любишь, то…»

Была маковка лета. Царящему штилю ничего не угрожало. Безупречная голубизна неба обещала райское блаженство. Установившаяся теплынь давала надежду на то, что удастся поплавать в свое удовольствие или хотя бы окунуться, если вода окажется слишком уж холодной. Накануне близкие друзья пригласили смотаться вместе на Куршскую косу, и теперь они ехали по этим дивным местам, любуясь чарующими видами, уютно устроившись на заднем сидении их авто.

Мимо проплывали элегантные прибалтийские сосенки, приветливо кланяющиеся кому-то. Иногда они расступались, и то справа, то слева, а иногда, что было особенно восхитительно, с обеих сторон открывались песчаные дюны и манящие полоски воды. «Как здорово! Какая прелесть! Какая красота!» – восхищенно повторяла Еона, как только разговор прерывался. Подстегиваемый ею, он моментально возобновлялся с новой силой. Друзья были веселыми, приятными собеседниками и с удовольствием рассказывали гостям о том, что откуда взялось в этих местах и почему они так отличаются от многих других. Да и Кар за словом в карман не лез.

«Блеск! Я именно об этом и мечтала! – мелодично и многообещающе промурлыкала Еона прямо в ухо Кару, слегка прикусив его для верности. Она уже вновь сидела на диване, тесно к нему прижавшись, и всем своим видом источала неземное блаженство. – Кар, ты гений! Как это у тебя получается? Научи, любимый, я тоже хочу!»

Чтобы усилить действенность своей просьбы, Еона еще сильней прижалась к нему и, запустив руку в волосы, стала призывно гладить его по голове, как он любил. Но Кар, не поддаваясь на ее ласки, как можно нейтральнее предупредил: «Еоночка! Будь осторожна. Программка совсем новая. Она еще не отлажена. Возможны нюансы. Повсюду в нее вставлены подсказки. По идее, им надо строго следовать. Прошу тебя, без самодеятельности. Следи за тем, как будут себя вести другие». Еона в ответ было надула губки, однако через мгновение они вновь расплылись в лучезарно обольстительную улыбку.

Еона и Кар вместе с друзьями всласть погуляли по музеям рукотворных и природных деревянных скульптур. Затем на одном дыхании забрались на обзорную площадку, с которой открывался вид на море и кочующие дюны. Потом, перебежав на другую сторону шоссе, побултыхались в ледяной воде.

На десерт они оставили самое вкусное. К парковке примыкали торговые ряды с изделиями из янтаря. Настоящего. Натурального. Почти необработанного. Разительно отличающегося от всего того, что продают в городских магазинах. Особенно симпатично выглядели крупные кулоны, прозрачные как слеза, с мушками и зелеными листочками, случайно попавшими в древнюю смолу, и поделки в форме всяких диковинных животных, искусно инкрустированные тщательно подобранными медовыми камешками. Но и традиционные ожерелья, браслеты, диадемы, выполненные в классическом стиле, тоже смотрелись очень неплохо.

Еона не спеша просканировала несколько прилавков и вдруг остановилась, как вкопанная. Перед ней стоял могучий кряжистый старец, настолько благообразный, с такими умными, все понимающими глазами, что у нее дух перехватило. Откуда он взялся и стоял ли он там раньше, Еона не смогла бы сказать. Но это ее ничуть не встревожило. В руках он держал столь интригующие украшения, что все остальное уже не имело значения.

Старец сделал шаг навстречу молодой женщине и протянул ей роскошное ожерелье пурпурно-алого янтаря и два браслета, изящно перекликающихся между собой: один – бирюзовый, второй – цвета только что вылезшей молодой травы. Вместе они производили потрясающее впечатление. Еоне никогда не приходилось видеть ничего подобного. Она и не подозревала, что янтарь бывает не только золотистый, томленого солнца и белесый…

«Сколько стоит это чудо?» – спросил Еона чисто автоматически, прекрасно понимая, что хрупкий семейный бюджет вряд ли выдержит подобную покупку. «Надень, дочка, – по-отечески доброжелательно и даже чуть покровительственно сказал старец. – Хотел бы посмотреть, как они выглядят на тебе».

Еону не надо было упрашивать. Кто бы отказался от такой возможности. Украшения легли идеально. Они как будто специально были сделаны для нее. От соприкосновения с кожей по ним побежали веселые переливчатые искорки, и они загорелись теплым мягким пламенем. Одновременно Еона почувствовала что-то похожее на нежное, ласковое, вкрадчивое поглаживание, которое она так любила.

«Ожерелье и браслеты смотрятся на тебе восхитительно, дочка, – старец от удовольствия даже причмокнул. – Наконец-то я нашел им настоящую хозяйку. Надеюсь, ты почувствовала, как от них стало тепло на сердце. Они бесценны. Это отнюдь не простые янтарные украшения. Но ты поймешь все сама несколько позже. Всему свое время. Деньги не нужны. Судьба дарит их тебе. Да свершится предначертанное!» Произнося колдовскую формулу посвящения, старец сделал шаг назад и поклонился в пояс, как будто перед ним стояла королева.

«Вот здорово! – восторгу Еоны не было удержу. – У меня никогда ничего подобного не было. Какой ты сказочный выдумщик. Спасибо. Спасибо. Спасибо». Еона в экстазе запрыгала по комнате, а затем набросилась на Кара с объятиями и поцелуями. От ее экспрессивных движений, незаметно для них, один из браслетов сдвинулся на руке. Чуть-чуть. Самую малость.

Слишком занятые собой, Кар, Еона и их друзья не сразу обратили внимание на то, что погода стала меняться. Стремительно. Прямо на глазах. От голубого неба не осталось и следа. Его затянули темные свинцовые облака. Они надвигались, наваливаясь друг на друга, со всех сторон. Поднялся ветер. Его порывы с каждой секундой делались все сильнее и сильнее.

Со смотровой площадки гроздьями посыпались туристы, спасающиеся от приближающегося ливня или даже чего похуже. Кто в чем с пляжа побежали отдыхающие, спеша втиснуться в поджидающие их авто и поскорее дать деру. Громкоговоритель, из которого до сих пор лилась бравурная танцевальная музыка, надрывно прохрипел и заверещал: «Штормовое предупреждение. Штормовое предупреждение. Используйте схему эвакуации. Все легкие вещи лучше спрятать или закрепить. От высоких деревьев желательно держаться подальше. На открытых местах не оставаться!»

Возникшая паника, охватившая абсолютно всех, была чертовски заразительной. Сломя голову, Кар, Еона и их друзья бросились к своей машине и уже через пару минут мчались на ней вслед за всеми остальными. Вокруг творилось что-то непередаваемое. С иссиня-черного неба на землю обрушивались водопады воды. Они заливали лобовое стекло с такой скоростью, что дворники не справлялись. За их спиной сосны и сосенки рядами ломались, будто тонкие спички, с душераздирающим скрипом и падали на шоссе, перегораживая его.

«Скорее-скорее, – торопили пассажиры единственного водителя. – Нам надо прорваться. Нужно успеть. Зазеваемся – и пиши пропало». Еона сидела мертвенно бледная, с остановившимся взглядом, судорожно вцепившись в спинку впереди стоящего кресла. На ее лице легко читались обуревавшие ее мысли: «Черт! И зачем мы только поехали на эту треклятую Куршскую косу. Сидели бы дома и смотрели все равно что по телеку. В тепле. Уюте. С пирожными. Поскорее бы это все закончилось. Сколько можно. Я так не хочу. Я боюсь. Кар, ну сделай же что-нибудь!»

Ее мысли и ощущения становились все более слезливыми и хаотичными. Отсиживаться и отмалчиваться дальше было бы ошибкой, и Кар предпочел вмешаться. «Еоночка, милая! Вот это приключение! Будет о чем вспомнить!» – заговорил он тихим, спокойным, ровным голосом и сразу почувствовал, что его уверенность оказывает на Еону требуемый эффект. Пружина, в которую она сжалась, потихоньку распрямилась, и Еона вновь была готова его преданно слушать и адекватно реагировать.

«Тебе не показалось, что ураган налетел как-то уж очень неожиданно, – продолжил Кар. – В том, как это случилось, проглядывает нечто сверхъестественное. Как и в украшениях, сверкающих на тебе. Кстати, ты не видела, куда делся старец после своего неожиданного жеста, который тебе так понравился? Мне показалось, будто он растворился в воздухе. А нет ли какой-то связи между янтарными диковинками и штормом? Попробуем выяснить? Поверни браслет – и мы увидим. Только тихонечко».

Еона, как во сне, протянула правую руку к браслету, бережно погладила его и чуть-чуть повернула. Ровным счетом ничего не произошло. Абсолютно. Ничего не изменилось. Она повернула несколько сильнее и подождала. Снова ничего. Обескураженно, она подняла глаза на Кара. Он указал подбородком на второй браслет. Еона почти незаметно сдвинула и его.

На этот раз небо отреагировало. Однако совсем иначе, чем Кар и Еона ожидали. Стало хуже. Если раньше на них обрушивалась стена дождя, то теперь по крыше, капоту и лобовому стеклу застучал град. По инерции Еона еще несколько сдвинула правый браслет. Градинки резко увеличились в размере. Теперь по ним барабанили куски льда величиной со спелую черешню. Падали и величиной с голубиное яйцо. Может быть, машина и выдержала бы эти удары, но нервы сидящих в ней были из заведомо менее твердого материала.

«Стоп, – тихонько, чтобы не напугать, одними губами прошептал Кар, – в другую сторону». Еона безропотно послушалась. Дождь прекратился. Ветер стих. Небо расчистилось. О пронесшемся урагане напоминали лишь поваленные деревья и завалы стволов по правую и левую стороны от дороги. «Уф, – с облегчением выдохнули друзья Кара и Еоны, – вырвались. Как хорошо, что шторм вовремя выдохся. Иначе нам бы несдобровать». Еще через пару минут они ворковали, как и по дороге на Косу, а все сидящие в машине хохотали над только что испытанными страхами.

Однако, когда они въехали на центральную площадь маленького городка, лежащего на их пути, им стало не до смеха. Вслед за ними на площадь с разных сторон ворвались черные лимузины и джипы. Из них выскочили вооруженные люди, и началось светопреставление. В чем дело, почему, кто в кого и зачем стреляют, понять было невозможно, но взрывы и автоматные очереди раздавались отовсюду. По сравнению с разворачивающимся побоищем только что пережитый ими шторм мог бы показаться друзьям безделицей. Бежать было некуда. Бандиты и полиция блокировали все входы и выходы с площади.

«Ты что творишь? – набросилась Еона на Кара. – Друзья-то наши здесь причем? Они ничего не понимают. Ни о чем не догадываются. Они думают, что это все по-настоящему. И вообще, как из этой западни выбраться? Ты чего молчишь?» Кар в недоумении поморгал, подергал себя за ухо, убедился, что оно на месте, и принялся разряжать наэлектризованную обстановку. «Я вовсе даже не молчу, – задумчиво проговорил он. – Только фокус в том, что все происходит по-настоящему. Никакой другой реальности нет. Поэтому нам надо делать ноги с площади и выводить с нее друзей. Пока не поздно. Как, ты, наверное, уже догадываешься».

«Думаешь, дело в браслете? – всплеснула руками Еона. – Ну да, я же крутила оба. Только чем же командует ожерелье? Оно больше. Оно самое красивое. Попробуем?» Кар не успел ее остановить.

Они стояли на вершине холма, больше похожего на обелиск – настолько резко его склоны обрывались вниз. Холм казался очень высоким. Окружавшие его деревушки выглядели составленными из игрушечных кубиков, ромбиков и треугольников, в которые, как наивно считают родители, любят играть их малолетние дети. «Где мы? – удивленно спросила Еона. – Как мы сюда попали? И куда подевались наши друзья?»

На этот раз Кар не нашелся, что ответить. Его лицо выражало полную растерянность. Однако, в отличие от возлюбленной, он вглядывался во что-то не внизу, а вверху. Еона посмотрела в ту же сторону и ахнула: вместо одного светила прямо над ними сияли три солнца.

«Если ты видишь то же самое, что и я, – констатировала Еона, – у нас начались галлюцинации. Есть еще парочка объяснений. Простейшее – такой оптический эффект дает высота, на которой мы находимся, или нехватка кислорода. Менее симпатичное, но, наверное, поправимое – программка глючит. Ты какой вариант выбираешь?» Пока Еона делилась с ним своими догадками, у Кара было достаточно времени для того, чтобы собраться с мыслями.

«Ни то, ни другое и ни третье, – импровизируя, произнес он. – Очень похоже, что тебе достался намного более могущественный артефакт, вернее, семья артефактов, нежели мы предполагали. Когда ты повернула ожерелье, оно, подчиняясь твоему паническому желанию оказаться как можно дальше от побоища, перебросило нас далеко за пределы нашего мира. Возможно, в какую-то из параллельных реальностей. Или создало ее. Из наших представлений, воспоминаний, фантазий, страхов и ожиданий. Наподобие мыслящего океана «Соляриса». Если так, то, где мы находимся, отличается минимальной стабильностью. Как будут развиваться события, совершенно непредсказуемо».

Не успел Кар закончить, как холм мелко задрожал и начал оседать. Вибрация усилилась. По площадке, на которой они стояли, пошли трещины. Они становились все шире и шире. Склоны холма посыпались. Не дожидаясь продолжения катастрофы, Еона дотронулась до ожерелья. Холм исчез. Они очутились на поляне посреди величественного, совершенно незнакомого им леса. Гигантские, неохватные, мосластые стволы гордо устремлялись вверх. Откликаясь на подзуживание ветра, удивительные, экзотические, невиданные ими ранее деревья встряхивали роскошными кронами. Зеленый ковер под ногами по насыщенности красок легко мог поспорить с полотном любого из современных пейзажистов, экспериментирующих с цветом.

Однако у Еоны и Кара не хватило времени на то, чтобы налюбоваться красотами природы. Со всех сторон из величественного леса на них бросились огромные, жуткие, свирепые хищники. В их намерениях нельзя было ошибиться. Не задумываясь ни на секунду, Еона уже по-настоящему крутанула ожерелье. Оно с радостью откликнулось на приказ своей хозяйки и перебросило их… в далекое прошлое. В этом у Еоны и Кара не было ни малейших сомнений.

По размаху пиршество, устроенное императором, на которое они были приглашены в качестве почетных гостей, намного превосходило все то, что они читали в книгах или видели в помпезных голливудских псевдоисторических блокбастерах. Возлежать во время трапезы оказалось удобнее, чем они думали. Кушанья были на порядок изысканнее и разнообразнее, чем говённая современная западноевропейская «высокая кухня» («от кюизин»). Напитки – амброзия. Обслуживание, внимание, такт, скорость исполнения самых мелких пожеланий – безупречные. Обмен тостами – умный, изящный, искрометный. Это искусство, как выяснилось, древние довели до совершенства за тысячелетие до того, как начали формироваться столь любимые нами застольные традиции кавказских народов. Чествовали их как-то так, что никакой неловкости или пресыщения они не испытывали.

Но насладиться новым восхитительнейшим развлечением у Еоны и Кара не получалось. Им было не до него. В голове у них творился полный кавардак. Всем сердцем они оставались там – на своем простеньком, но таком родном и уютном диване у себя дома. «Послушай, Кар, – завелась Еона, – но ведь это невозможно. Объяснений не требуется. Этого не может быть просто потому, что не может быть». И тут же, вступая в спор сама с собой, поскольку Кар предусмотрительно отмалчивался, продолжила: «Чтобы маленькое воздушное янтарное ожерелье, даже очень сильное, могло отправлять нас в прошлое – не верю. Для этого, если такое вообще не противоречит основам мироздания, нужна колоссальная энергия. Такая, какой люди еще не овладели и вряд ли сподобятся на это в ближайшем будущем. Хотя, что я говорю, конечно, противоречит. Ведь прошлое уже состоялось. Любое появление в нем чего-то, что ему не принадлежит, должно вызывать страшные разрушения. Или непредсказуемые каскадные изменения. Или еще что-нибудь не менее чудовищное. Ну, что ты все время молчишь! Скажи что-нибудь! Или это все-таки розыгрыш, и наше присутствие в других реальностях не больше, чем самообман?!»

Произнесенная тирада настолько распалила Еону, что она инстинктивно от слов перешла к делу и начала изо всех сил трясти Кара. Ему не оставалось ничего другого, как сграбастать ее в объятиях и пуститься в быстро придумываемые им по ходу дела разъяснения: «Видишь ли, Еоночка, похоже, разработчики программки оказались чересчур гениальными и здорово накуролесили, а протестировать ее не удосужились. Как только мы с тобой ее запустили, она заработала в абсолютно непостижимом режиме и дала мощнейший мультиплицирующий эффект. Под ее напором перемычки между мирами и реальностями получили множественные пробоины, и в них протаяло волшебство. Ты превратилась, или тебя сделали его хозяйкой и владычицей. Оно подчиняется только тебе. Правда, что ты кудесница, я давно знал. Ни капельки в этом не сомневался. Может быть, программка лишь проявила и умножила твои возможности. Как управлять ими, давай пробовать дальше».

Тем временем пир шел своим чередом. С каждой утекающей минутой он становился все веселее и забористее и нравился Еоне и Кару все сильнее и сильнее. Они освоились. Перестали стесняться. Бояться, что их вычислят и с позором выгонят с застолья. Не чувствовали себя больше непрошеными гостями. Языками, которые сейчас принято считать мертвыми, как выяснилось, они владели ничуть не хуже, чем все присутствующие. Знаний, эрудиции и апломба им было не занимать. Смешных историй всех времен и народов помнили видимо-невидимо. Так что вскоре вполне органично и естественно оказались на первых ролях и принялись резвиться. Видимо, на манер любимого нами всеми Остапа Бендера, поскольку, если поскрести, все мы устроены одинаково.

Без пауз и длиннот пиршество продолжалось всю ночь. А не самым ранним утром, когда застолье утратило былую свежесть, император пригласил всех в Колизей насладиться приготовленным им сюрпризом. Еону и Кара он забрал с собой в приготовленную для него ложу. Их ассимиляция в новую реальность начала сказываться – они восприняли это как должное, устроились поудобнее, так, чтобы обмениваться с ним впечатлениями, и приготовились смотреть традиционные, как они помнили, гладиаторские бои. Однако на этот раз местные массовики-затейники приготовили для них зрелище похлеще.

Арена была забрана гигантской сверхпрочной сеткой, опирающейся на массивные металлические опоры. Устроители предусмотрительно расставили их, с учетом предстоящего, чтобы за ними, в случае чего, можно было бы спрятаться. Дошлая римская публика, в предвкушении необычного, затаила дыхание. Еона и Кар поневоле поддались общему настроению.

Раздались звуки фанфар. Внизу, справа и слева от ложи императора открылись массивные ворота, и из них с одной стороны стремительно выехала армада колесниц, с другой – медленно и осторожно выползли… страшные твари. Более жутких и омерзительных существ Еона и Кар в своей жизни не видели. Римляне, по всей видимости, тоже. Более всего они напоминали помесь мохнатых кровожадных мультяшных пауков, омерзительные гипертрофированные челюсти которых постоянно что-то жевали, с лупоглазыми вампирообразными стрекозами. Только величиной с носорогов. Но для римлян-то подобное было в диковинку.

От неожиданности ближние к ним ряды вскочили. Кто-то пронзительно заверещал. Однако всего лишь пугать народ явно не входило в планы устроителей. Напротив. Поэтому, не давая паузе затянуться, воины на колесницах бросились наперерез чудовищам. Обрушили на них тучу стрел. Попытались взять в кольцо. Накинулись на них с мечами, пиками и булавами. Все напрасно. С потрясающей легкостью и грациозностью страшилища ускользнули от них.

Воины перестроились и вновь атаковали их, использовав все возможности, предоставляемые скоростными колесницами. Потом еще и еще раз. С тем же успехом. Существа без труда, будто танцуя, повторили прежний маневр. Не сразу, только тогда, когда сомневаться в этом уже было бы глупо, до римлян начало доходить то, что Еоне и Кару стало понятно уже через пару минут. Чудовища вели себя вполне осознанно. Обладая колоссальным преимуществом перед неприятелем в силе и ловкости, достаточным для того, чтобы перегрызть их по одному или всех вместе и в любой последовательности, они, тем не менее, делали все, чтобы никого не задеть, не убить и не покалечить.

«Кар, во времена нашего гостеприимного императора, да что я говорю, ни в какие эпохи на Земле подобных существ не было. Иначе, воспоминания о них обязательно бы сохранились. В фольклоре, летописях, литературе», – голос Еоны буквально дрожал от эмоций. Но Кар не мог лишить себя такого удовольствия и не съехидничать: «Теперь сохранятся». Еона от негодования даже осеклась, но тут же обрушилась на него с новой силой: «Ты что, не понимаешь, перекинуть их туда могли только мы с тобой. Больше некому. А если это наши друзья? Если они очутились на такой планете, где иначе было бы не выжить, и ожерелье превратило их в гигантских мыслящих пауков? Пусть это всего лишь гипотеза, но мы непременно должны ее проверить! Что ты предлагаешь? Как будем действовать?» На этот раз Кар был предельно серьезен: «У нас на руках только один козырь – император».

Телохранители, как и все остальные зрители, упивались зрелищем, забыв обо всем на свете. Поэтому Кар и Еона, пользуясь своим привилегированным положением, беспрепятственно пересели вплотную к императору и постарались убедить его в том, что перед ними не монстры, а вестники богов, причем далеко не последних в иерархии Олимпа. Что чудовища, очень похоже, посланы ими специально, дабы сообщить ему нечто архиважное. Если бой не прекратится, и он не присудит им символическую победу, он может вызвать их гнев. Со всеми вытекающими, вплоть до падения великого города под натиском варваров.

Император отнесся к их предупреждению очень серьезно, незамедлительно подозвал к себе начальника стражи, но все же заметил, нахмурившись: «Мне было бы проще принять правильное решение, если бы они подали какой-либо знак. Да и римляне приняли бы и поддержали его, не задавая лишних вопросов». Кар тут же в тон ему подхватил: «Если так, знамение, скорее всего, вскоре последует», – и выразительно посмотрел на Еону. Она, понимающе кивнув, обхватила проверенный янтарный браслет и повернула его на самую малость.

Мгновенно неизвестно откуда взявшаяся тяжелая свинцовая туча наползла на стадион. Мощнейший порыв ветра, предупреждающий о приближении грозового фронта, поднял в воздух клубы песка и пыли. В небе, разрывая небосвод, засверкали всполохи. Император больше не сомневался. Он указующим жестом поднял вверх большой палиц, даря жизнь божественным пришельцам, и обвел взглядом арену. Зрители ряд за рядом верноподданнически повторили его жест и, вскочив со своих мест, ободряюще принялись скандировать что-то поощрительное.

Колесницы разъехались почетным полукругом, и непонятные создания, всем своим видом выражая признательность, подлетели к ложе императора. Между ними и трибуной оставалась натянутая сверхпрочная металлическая сетка. Поэтому ни малейшей тревоги их приближение не вызвало. «Да здравствует великий император, – произнесли они на отменной латыни так, что их голос разнесся по всему Колизею. – Мы признательны тебе. Те, кто послал нас, в тебе не разочаровались. Мы готовы передать тебе от них послание». С этими словами они сбросили с себя паучье обличье и превратились в самых обычных людей, одетых, как и все окружающие, в белоснежные тоги.

Стадион неистовствовал. «Пропустить их ко мне», – распорядился император. Друзья Еоны и Кара прошли сквозь раздвинутую сетку, поднялись в ложу и, с достоинством преклонив колено, что-то торжественно положили у ног императора. Затем они поднялись и на этот раз сказали так, чтобы слышно было ему одному: «Боги считают, что начинать войну сейчас нет никакой необходимости. Сегодняшние противники сами попросят тебя о милости. Им понадобится твое заступничество. Так ты победишь, не отдав Аиду ни одной жизни».

Еона второй раз за этот вечер захлопала в ладоши: «Фантастика! Как здорово все получается. Делаем ноги?» Кар удовлетворенно улыбнулся и напомнил: «Все должно выглядеть естественно и органично. Попробуй перебросить нас как можно ближе к нашему времени».

Вторя друзьям, Еона и Кар торжественно повторили ритуальное приветствие и вслед за ними продекламировали: «Боги чуть раньше послали нас к тебе, великий, убедиться в том, что не ошиблись и сделали правильный выбор. Все так и будет. Мы почти сроднились с тобой. Но все равно расстаемся с легким сердцем. Ведь победить без кровопролития – дано немногим. А теперь прощай. Нас ждут». Император еще вслушивался в то, что они ему сказали, а Еона уже повернула янтарное ожерелье на шее, и все четверо растворились в воздухе, как и вызванные ими грозовые тучи.

В ботаническом саду было так хорошо. Сладко. Душисто. Волшебные ароматы настраивали на оптимистический лад. Хотя причин для благодушия почти на оставалось. Разбросав в беспорядке ненужные больше газеты, Еона, Кар и их друзья сгрудились вокруг стандартной кривоногой зеленой скамейки. Сомнений не оставалось. Они угодили в самый разгар Карибского кризиса. Только либо что-то пошло совсем не так, либо до нас этот эпизод совсем недавней истории дошел в сильно искаженном виде.

Надо было срочно вмешиваться. Как по наитию, Еона подняла обе руки и дотронулась браслетами до ожерелья. Тотчас же неподалеку раздался пронзительный скрип тормозов, и по аллее к ним заспешила группа вежливых людей в одинаковых рединготах и широкополых шляпах. «Мы очень рассчитываем на вас, – расшаркался перед ними наиболее начальственный из них. – На ваши знания. Ваш опыт. Связи. Известность. Авторитет. Первый ждет вас. Очень».

Еона и Кар вновь сидели, обнявшись, на своем непритязательном диване и целовались. Карибский кризис остался позади. Став, наконец, на «ты» с волшебными украшениями, они безошибочно вернулись в свое время, оставив друзей неподалеку от Куршской косы. «Но как же так? – опять задала Еона мучивший ее вопрос, на который она так и не получила ответа. – Получается, что мы прыгали по разным мирам – удивительным, обитаемым, необыкновенным – раз за разом вмешивались в ход истории, улучшая ее, кого-то постоянно спасая, а ничего не изменилось. За окнами тот же мрак и серость. По телеку смотреть нечего. И вообще».

Кар еще сильнее прижал ее к себе, помурлыкал ей в ушко и, отложив ненадолго продолжение, вновь пустился в разъяснения: «Предположений несколько. Я тебе рассказывал. Сугубо секретная операция, но информация о ней все же просочилась. Наши попытались захватить контроль над Генератором истории, чтобы предотвратить сползание к последнему глобальному конфликту и, само собой, замкнуть его на себя. Не получилось. Вернее, почти получилось. Но со знаком минус.

Генератор убедил заказчиков эксперимента в том, что на ход истории влияет бесконечное количество факторов. Воздействие даже на значительную часть из них компенсируется диффузией функций среди других. Соответственно, задается только тренд. В том, что касается прошлого, его развернуть нельзя. Никоим образом».

Еона сморщила лобик. «Меня эта версия не убеждает, – прервала она Кара. – Она мне чем-то инстинктивно не нравится. Ей не хватает логики. Смотри, до того, как мы в нем ни оказались, всегда считала, что путешествия в прошлое принципиально невозможны. Каждое из них обязательно что-то искривляет и влечет за собой незатухающие последствия, которые ломают первоначальный ход истории. Более того, каждый удар по естественному ходу событий возводит непреодолимый барьер на пути из настоящего в будущее. Доходя до броска в прошлое, история неминуемо повторяется. И так бесконечное количество раз. Наконец, если путь в прошлое открыт, что мешает тащить в него материалы, технику и знания из будущего, превращая дальнейшее в полнейшее месиво».

Чувствуя, что продолжение не только откладывается, но и становится проблематичным, Кар включился в спор на полную мощность: «Неувязочка, родная. Мы же только что опровергли твои догадки. И в прошлом побывали, и дров наломали, и, тем не менее, все оставили так, как есть. Хорошо, если тебе не нравится предыдущее, пожалуйста, другое объяснение. Видимо, наша программка еще хитрее, чем мы загадывали. В ней предусмотрены какие-то безукоризненно действующие ограничения. После нашего исчезновения она стирает следы нашего присутствия в прошлом и других мирах».

Еона на мгновение задумалась. Затем пропела: «А в этой гипотезе явно что-то есть. Выходит, мы реально переносимся куда хотим или черти куда, но рискуем только своими жизнями. Только самими собой. Создаваемый нами изгиб сразу же безвозвратно спрямляется. С нами. Или уже без. Однако и она не безупречна. Какими бы мощными ни были искусственные ограничения, они не всегда срабатывают. А природе, чтобы разрешить путешествия в прошлое и другие миры, нужны абсолютные гарантии».

Кар было открыл рот, чтобы возразить, но вовремя одумался. «Ты умница. Ты все на лету схватываешь. Очень похоже, что имеются как минимум еще две-три системы гарантий. Вспомни величественного старца, подарившего тебе волшебные янтарные артефакты. Какое мощное, какое удивительное впечатление он производил. Не удивлюсь, если выяснится, что за ним стоят высшие силы, о существовании которых мы пока даже не подозреваем. Они следят за тем, чтобы в истории по большому счету ничего не нарушалось.

Третья линия гарантий – ты сама. То, что хозяйкой волшебства сделалась именно ты, – далеко не случайно. Всегда чувствовал в тебе дар ангела-хранителя. Думал – только нас, нашей судьбы. Выходит, всего нашего мира. И самая главная – наша любовь. Ни за что не позволю случиться в прошлом, будущем или любых параллельных мирах событиям, которые помешали бы нам встретиться. Не пройти мимо. Почувствовать и понять. И навсегда остаться вместе. Любимая…»

По тому поцелую, которым она его наградила, страстному, жаркому, вновь обещающему волшебство, только на этот раз настоящее, Кар понял, что Еона вполне удовлетворилась его ответом и той искренностью, с которой он прозвучал. Город, стены, марево, прошлое и будущее – все растаяло и переплелось в изумительное, ни с чем несравнимое блаженство. На то, как радостно, как волшебно заиграли янтарные украшения, он не обратил внимания. Но это не имело уже никакого значения.

© Н.И. ТНЭЛМ