Борьба двух начал
Все люди похожи. И вместе с тем они устроены очень по-разному. Будь-то в Европе, Америке или где-то еще. И правители тоже повсюду устроены далеко не одинаково.
Но есть вкусовые различия. Они зависят от масштабов личности. От индивидуальных качеств. Харизмы лидера. Иногда даже всего лишь от удачливости монарха, президента или премьера.
А есть такие, которых лучше бы и не было. Такие, которые заставляют «идти на вы». Порождают отвращение, неприязнь, ненависть. Хуже того – вереницу кризисов и конфликтов, заканчивающихся зачастую войнами и всякого рода катаклизмами. Когда ужиться на одной территории или на одной планете нет никакой возможности.
Корни этих различий прослеживаются в далеком прошлом. Они уходят в те времена, когда власть на Земле еще только зарождалась, и все зависело от личных качеств тех людей, которым она досталась.
Племен тогда и народов на Земле было много. Их разбросало по всему свету. Они стали сильно отличаться друг от друга. Но повсеместно произошла одна и та же история. Может быть, лишь с небольшими вариациями.
Эпоха, когда то, за кем пойдут остальные, решалось в рукопашном бою, давно прошла. Разгоралась заря нового времени. До утверждения традиций дворцовых переворотов, узурпации власти и ее наследования было еще далеко. Людям предстояло выбирать, кто будет пользоваться властью, в чьи руки они ее отдадут.
Только о том, что она выльется когда-нибудь в тотальное насилие, в господство и подчинение, во власть над разумом и животом, никто тогда и не помышлял. Речь шла исключительно о том, кто лучше сможет организовать коллективную оборону от общего врага и поставить совместное хозяйствование. Не более. Без какого-либо обособления от окружающих.
Выбор предстоял тяжелейший. Как выяснилось впоследствии – судьбоносный. И сейчас, по прошествии стольких веков и даже тысячелетий, человечество так до сих пор и не смогло для себя окончательно решить, как правильно. Мы все еще колеблемся. Сомневаемся.
Несмотря на все жертвы, которые пришлось принести. На все испытания, которые довелось пережить, и которым мы сами себя подвергли. Вопреки элементарному здравому смыслу и всему накопленному нами жизненному опыту. Включая тяжелейший груз прошлого, с которым тоже никак не удается до конца разобраться. Осознать которое мешает так много наслоений.
Увы. Ведь отсутствие сложившихся убеждений и запретов, а, пуще, готовности отстаивать их, стиснув зубы, сулит нам все новые и новые передряги.
Поставленное перед дилеммой выбора, общество раскололось надвое. Одна половина с радостью пустилась ратовать за то, чтобы возвести мощные крепости среди лесов и болот, дабы их там никто не нашел, и пережидать в них опасность. Или взметнуть их на вершины крутых холмов, на неприступные скалы – высоко в горы. Опять-таки, дабы неприятель их ни за что приступом не взял. Вообще до них не добрался.
Вторая половина выступила за то, чтобы окружать крепостной стеной поселения там, где они возникают, где всем удобно, где каждый сможет без труда за ними укрыться. Ведь противостоять врагу должно не толщиной стен, а силой духа, воинской доблестью и чувством локтя. Не будет их, не будет страсти в душах обороняющихся и стремления ценой своей жизни защитить других, никакие стены не помогут.
Спорили бы да рядили, глядишь, по сию пору, имей тогдашние люди наш нынешний менталитет, когда реальные дела с легкостью заменяются словами и пустыми обещаниями, да судьба распорядилась иначе. В одних местах маятник качнулся в одну сторону. В других – в другую.
И вознеслись где-то величественные замки на неприступные скалы, с презрением взирая на копошащихся внизу простых смердов. За их природной и рукотворной кручей надежно укрылись князья, бароны и курфюрсты со своей многочисленной родней, челядью и домочадцами и личной гвардией – воинством, преданным лично им, а не народу.
А в низинах и на плоскогорьях, чаще всего в излучинах широких рек, размашисто раскинулись будущие вольные и столичные города, которыми стала прирастать наша с вами цивилизация. Их тоже обнесли высокими мощными стенами. Но порукой надежности тех стен стала не крутизна холмов, а готовность оборонять их всем миром в союзе с другими такими же городами.
Страшные горести и испытания выпали на долю всем. И всем почти в равной степени пришлось испить чашу позора и забвения. Волны кровавых нашествий и братоубийственных неурядиц прокатывались одна за другой, оставляя после себя поруганные святилища, развалины и груды безжизненных тел. Замки, крепости и поселения переходили из рук в руки. Над ними простирали свою длань то одни, то другие. Никого не миновала чаша сия. Поэтому-то так сложно сказать, как было бы сделать лучше.
Но в наследство от тех времен нам досталось два диаметрально противоположных подхода к жизни, два типа самооценки, мироощущения и отношения к окружающим. Вот по поводу того, какой из них ближе человеческому естеству, двух мнений быть не может. Вернее, увы, не должно. Жизнь, как водится, и замысловатее, и многограннее.
Те, кто прятались на неприступных кручах за уносящимися к звездам непрошибаемыми стенами, кичащимися своей «крутизной», высасывали из лепящихся внизу крестьян и ремесленников все соки себе на пропитание и увеселения. Предложить же им что-то взамен были заведомо не в состоянии – пока они спустятся вниз и оборонят простых смертных, тех никого уже в живых, почитай, не останется. Да и чего их оборонять – вновь расплодятся. Не для того в горы лезли и от опасностей хоронились, чтобы кого-то там оборонять и на рожон лезть. Вот как ворог восвояси уйдет, тогда и спуститься можно будет. Чтобы вновь всех податями обложить и прежний порядок восстановить. А ежели кто несогласный – того в острог или, проще, в расход.
Те же, кто остались среди своих за одной общей городской стеной, связывали свою судьбу с судьбой своих сограждан. И пускай они тоже были не сахар, все же эти правители не откупались животами своих поданных за свое личное благополучие. Плечом к плечу бились они с ними за свободу, близких и родную сторону. Вместе поднимались на крепостные стены. Вместе проливали свою кровь и клали головы, если нужно. Благодаря чему рождалось ни с чем несравнимое чувство всеобщего единения. И заботу о себе родимых они не отделяли от заботы о тех, кто им доверился и на них уповал.
Вот так и возникли в прошлом, прошли через века и сохранились по сию пору две традиции отношения к жизни, к себе, людям, обществу. Для одних все остальные-прочие – так, грязь под ногами, лохи, которых нужно обирать, отребье, считаться с которым было бы бесконечно глупо и даже предосудительно. Поэтому все остальное побоку. Надо набивать карманы, распихивая награбленное по оффшорам, да по счетам в швейцарских и гонконгских банках, ни на кого не оглядываясь. А если кто слово поперек, того сразу к ногтю, не цацкаясь, или на голгофу – другим в назидание и устрашение. И главное – никому власть не уступать и не с кем ею не делиться.
Для других – все достойны уважения. Внутренним законом для них стала несколько иная шкала ценностей и иные побудительные мотивы. И они, само собой, про себя не забывают. Но им хотелось бы, чтобы все вокруг тоже были счастливы, жили в достатке и благополучии, не боялись ни за себя, ни за своих близких. Ведь они себя от остальных не отделяют. Они не мыслят себя вне формируемого ими социума. И они реально работают на устраивающий и их, и общество проект будущего.
Эти другие как тип личности, честно сказать, мне гораздо ближе и симпатичнее (какие бы уроды среди них изредка ни попадались). Надеюсь, у вас они тоже вызывают большую симпатию. Но если так, за чем же дело стало! Ваша судьба, судьба ваших детей и ваших внуков – в ваших руках.
© Н.И. ТНЭЛМ