Однажды сентябрьским вечером,

или игра воображения

Умеют у нас в Европах сочетать приятное с полезным. Чтобы вкусно выпить-закусить можно было и одновременно обо всем на свете переговорить.

Стол был хорошо сервирован. До «ломился от яств» не дотягивал, но все нужное на нем было. Штофчик, как принято, запотевший. Грибочки соленые и маринованные. Разные. Селедочка в маслице с лучком и черным хлебом. Огурчики малосольные. Капуста квашенная и по-гурийски. Лобио из зеленой стручковой фасоли. Сациви – пальчики оближешь. Стерлядь, фаршированная чем-то неземным. Балычок из белуги, кто знает. Икорка разных засолов. Гребешки свежайшие, только что с Камчатки доставленные, с настоящими итальянскими лимонами. Булочки, пирожки и еще куча всего – перечислять устанешь.

Его любовно установили в эркерном пространстве. Свет приглушили. Шторки раздернули. Так что с любого места за столом открывался прекрасный вид на огни большого города. Некоторые бы даже сказали городской агломерации. Веселые. Игриво подмигивающие. Успокаивающие и в то же время куда-то зовущие.

В общем, как говорится, все располагало. Во главе стола по-хозяйски развалился Иван-Царевич. Он в задумчивости ковырял вилкой что-то у себя в тарелке, поглядывая в окно. Дверь тихонько отворилась, и в нее шустро прошмыгнул Серый Волк.

– Наконец-то, друг мой закадычный, – оживился Иван-Царевич. – Не видел тебя целую вечность. Соскучился. Давай рассказывай, что тут в мое отсутствие творилось. И у нас. И в мире. То есть по соседству, поелику у нас весь мир в соседях. Хотя постой. Давай сначала по маленькой пропустим за то, что август 2015-го без потерь пережили. Без катаклизмов и крупных разочарований. Будь здоров!

Иван-Царевич и Серый Волк маханули по рюмашке. Крякнули. Перекрестились. И дружно захрустели огурками.

– Видишь ли, Ванюша, – начал издалека бывший Лесной Житель, – это как посмотреть.

А ты где отдыхал, если не секрет? Тут я кому что рассказывал, в зависимости от близости к тебе и настырности спрашивающих. Одним – что ты региональную науку поднимаешь. Промышленность. Или сельское хозяйство.

Другим – что на медведя, горного барса или носорогов охотишься. Третьим – что серию секретных встреч с коронованными особами по всему свету проводишь. Четвертым – что на дно моря-океана спускаешься. Высочайшие горные пики покоряешь. Или летные испытания новейших типов самолетов и вертолетов проводишь.

Про себя же всю дорогу вопросом задавался о том, где ты был и что творил на самом деле. Небось, амурные проблемы решал?

– Друг мой Горацио, – парировал Иван-Царевич, – ты мне зубы не заговаривай! Что ты там такое подпустил по поводу "еще как посмотреть"? Или я что упустил существенное, и где-то все-таки грохнуло?

– Не-не, Ванюша, не волнуйся, – бросился успокаивать его Серый Волк. – Это я несколько о другом. Помнишь, одно время в Латинской Америке, да и в Большой Африке тоже военные перевороты один за другим происходили. Прямо спасу никакого. Полоса в жизни такая. Год-другой пройдет – хлоп: в стране новая власть. Новая конституция. Новый политический режим. Передают власть гражданским или не передают, все равно, еще год-другой – все по новой. Военный переворот. Новая власть и т.д.

Латиноведы, африканисты и востоковеды, независимые политологи, центры стратегических исследований и дельфийские оракулы с ног сбились объяснять и предсказывать. При такой-то нестабильности. Вот в экспертном сообществе, с легкой руки Самюэла Хантингтона или кого другого, чтобы все на свете ему одному не приписывать, придумали такую хитрую вещь, как стабильность в нестабильности. Дескать, общество находится в таком состоянии, что иначе и быть не может. Оно генерирует военные путчи. Для него они являются естественным способом разрешения противоречий. Если прежние генералы, майоры или капитаны задержались во власти, значит что-то не так. Что-то сломалось. Для них стабильность – когда круговерть, а не парламентские выборы каждые четыре года и подотчетность армии избранникам народа.

– Серый, ты чего? – перебил его Иван-Царевич. – Мы же пока только по маленькой пропустили. Зачем ты мне это рассказываешь? Концепция, конечно, красивая. Только белиберды такой пруд пруди. А времена те быльем поросли.

– А затем, – назидательно сказал Серый Волк, проигнорировав недобрую усмешку, появившуюся на лице правопреемника Ивана Грозного, – что она дает хорошую подсказку для понимания творящегося у нас и окрест.

– Это как? – предостерегающе спросил Иван-Царевич.

– А так, – проигнорировал бесстрашный советник государя и это уже более очевидное предупреждение. – Все настолько плохо, причем абсолютно повсюду и во всех отношениях, что случилось новое обострение или нет, положа руку на сердце, никакого значения не имеет. Не случилось сегодня, жди завтра. Не завтра, так послезавтра. Да и произошло ли оно и где именно, тоже особого значения не имеет. Действуют тенденции, продолжаются процессы, негативные последствия которых, под углом зрения ущерба, наносимого прогрессу, общественному развитию, международному сотрудничеству, равнозначны или даже покруче локальных взрывов, конфликтов и катаклизмов. Так что в порядке алаверды предлагаю выпить за то, чтобы к началу следующего политического сезона нам удалось сломать фишку и развернуть нынешние тенденции и процессы на противоположные. Тогда и тост за то, что очередной август пережили без особых ЧП, зазвучит совсем иначе.

Серый настороженно умолк. Царевич попробовал нижнюю губу на вкус. Пожевал верхнюю. Получилось у него это очень зловеще. Сказывались задатки предков. Неторопливо бросил ложечку оливье и кусочек балыка себе на тарелку. Потом приветливо улыбнулся – у Волка сразу от сердца отлегло – и процедил:

– Принимается, – потом многозначительно повертел вилкой и добавил. – Сегодня. Поскольку давно не виделись. И никто нам не помешает. И встрять не сможет.

Иван-Царевич и Серый Волк хряпнули с удовольствием по стопочке. Крякнули. Перекрестились. Царевич принялся за салатик с рыбкой. Лесной бродяга занялся специально приготовленной для него крольчатиной. Однако пауза продолжалась недолго.

– Ладно, программу разговора ты грамотно уточнил, – возобновил его Главный управитель. – Докладай, где у кого что не так и как с этим бороться. Слушаю.

– Начнем с нашего болота, чтобы не сразу на соседей бочку катить. Да и было бы с чем сравнивать. Без этого сейчас никак нельзя. В сравнении все иначе воспринимается.

– Так что с болотом?

– Наш роскошный город в него все глубже погружается. Квартал за кварталом. Микрорайон за микрорайоном. Один промышленный объект за другим. Даже пусковые установки, ракетный щит, наша гордость и предмет для кичливости. Латаем дыры, как умеем. Тут подморозим и новые сваи забьем. Там просто денег, чтобы не обанкротились, подбросим. Но тяжело. Оно вообще трудно на болоте стоять. Только построишь новые небоскребы и стадионы, только новые дороги проложишь и о них отчитаешься, а они раз – и под воду уходят. А последнее время особенно стало.

Вижу-вижу, возразить хочешь, что всю жизнь на болоте стояли, и ничего, и немых били и говорливых, и своих и раскосых, и впереди планеты всей выступать приходилось. Только былыми свершениями народ не накормишь. А ведь он нынче такой пошел: как не накормишь, он с нашего болота сразу туда, где посуше, перебирается. Непатриотично с его стороны, конечно, но по человечески понять можно. Я вон тоже с пустым брюхом сидеть не люблю. Если бы не любовь к тебе, давно бы на вольные хлеба подался.

Отчего сильнее засасывать стало, спросить хочешь. Спрашивай. Да я и без твоего вопроса отвечу. Тем, которые тебе на ухо шепчут, будто это вороги приспособились и жижу грязную, вонючую, нам с утра до вечера подливают, не верь. У нас и своей хватает. Хотя они, гады, нам само собой проблем добавляют немерено. Гадостей нам наделали – до тошноты. Ну, да и мы им не меньше. Так на так получается.

Главная причина усиления топкости, на мой взгляд, – климат в мире меняется. С таянием ледников и полярных шапок на наше болото больше влаги осаждается. И еще несколько поворотов в мире неблагоприятных мы не учли. Правда, несколько – это лишь оборот речи. Новая технологическая революция началась. Ее слагаемые – объемный принтинг любых изделий, тотальная роботизация, прикладные методики обработки больших чисел и облачного хранения информации, получение материалов со свойствами сверхпроводимости при легко достижимой минусовой температуре, создание первых установок на гравитационных волнах и прорва всего. У нас в этих областях конь не валялся. Вдогонку еще вчера бросаться надо было.

Одновременно с ней или даже чуть раньше – энергетическая. Соседи все бросовые участки ветряками и солнечными панелями заставили. Страсть. Ландшафт портят безобразно. Ездить даже неприятно стало. Зато количество, похоже, переходить в качество стало. Как учили классики. В результате обвал рынка ископаемых энергоносителей случился. И – объяснял в начале – из случился превратился в константу.

К этому добавилась добыча сланцевых нефти и газа. Грязная. Портящая окружающую среду. Вызывающая социальный протест. Зато способная чуть ли не все страны вывести на самообеспечение. Дальше все рыночные удовольствия начались. Затоваривание. Игра на понижение цен. Передел рынков. Судя по всему, весьма основательный и долговременный. Нам, как ты понимаешь, это боком выходит.

Твои закадычные эксперты и их начальники сколько угодно талдычить могут, что все это медным тазиком накроется. Все это финансово несостоятельно. Чистой воды авантюра и все пр. Только тут и другой фактор действует. И исключительно в их пользу. Производство энергии приближается к его потреблению. Радикально. Делается простым. Маневренным. Легко достижимым. Не требует колоссальных капиталовложений. Так что, кто первым медным тазиком накроется, не очевидно. А у нас новые источники, дай Бог, пять процентов мощностей составляют. Такие вот пироги.

Примерно то же самое у нас с новой экономикой и инфраструктурой происходит. Новой, вестимо. Новая экономика старую двояким образом вытесняет. Поскольку потребительский спрос консервативен, ей нужно снабжать людей всем тем, к чему они привыкли. Поэтому такое законодательство внедряется, которое объявляет старые производства враждебными природе и окружающей среде и подрывает их рентабельность. Новые же провозглашает дружественными природе и окружающей среде и, напротив, обеспечивает их рентабельность. Другими словами, все тот же передел рынка. И никого не колышет, что из себя на самом деле тот или иной газовый наполнитель, жидкостный элемент, строительный материал или лекарственный препарат представляют. Они могут быть тысячу раз безвредными и нейтральными. Главное – какую бирку на них навесили и каким образом общественному мнению преподнесли.

Вторая часть новой экономики вообще гениальна. Она создана для того, чтобы обеспечивать первую. То есть помогать позорить, вытеснять и добивать старую. Плюс придумывать всевозможные новые потребности, без которых вполне прожить можно было бы, и на них откликаться. Скажем, на таких-то производствах повсюду безопасность 95%, а ты устанавливаешь, что 96% должна быть. Или повсюду выбросы в 1%, а ты предписываешь, чтобы не выше 0,1% стало. Чуть большая безопасность или мизерно меньшие выбросы ничего не меняют. Абсолютно ничего по большому счету не дают. Но лишь с точки зрения безопасности и защиты окружающей среды, родимой.

Однако соль-то не в этом. Они на корню старое производство убивают. Заставляют на их месте новое воздвигнуть. Для которого в десятки, сотни, а то и тысячи раз больше оборудования установить. Соответственно, и новую индустрию по производству того, что никому по большому счету не нужно, запустить. Однако это вчера не нужно было. А сегодня без этого нельзя. Штрафами, как флажками красными, братьев моих лесных, обложат. С рынка прогонят. Чудо как здорово придумано. Какой колоссальный новый, никому еще вчера не нужный и неведомый потребительский спрос создается. Какие горизонты открываются. Закачаешься. Снимаю шляпу. И всю жизнь готов снимать.

Вот бы нам весь мир убедить, что раньше повсюду болото было. Что это естественная среда обитания человека. Тут он дольше живет без хворей. Лучше себя чувствует. Любовью может заниматься с утра до ночи или наоборот, как кому нравится. И сытым и натощак. Утрачивает агрессивность и всю жизнь самообразованием и самосовершенствованием занимается. Тогда все бы к нам рванули, чтобы кусочек болота купить. Мы, считай, монополисты. Настоящее болото только у нас. Только мы и никто другой в состоянии его качественно воспроизводить. Какой бизнес бы развернуть можно было.

А так старые наши производства больше не котируются. Новую же экономику мы строить пока не начинали. Думали от лукавого все. Ну на хрена это. И проспали. Хоть и на хрена, только теперь экономическая реальность поменялась, и в нее вписываться надо. Хотя с "на хрена" я для наглядности слегка загнул. Рациональное зерно есть. Идейная основа уж очень выигрышная – производить все так, чтобы гадить меньше, меньше жрать энергии и потреблять исчерпаемых ресурсов. Понятно, что те, у кого такое получается, оказываются конкурентоспособнее.

Ну и еще один сдвиг в мировой экономике и политике мы прошляпили. Вернее, оказались к нему неподготовленными. Глобальный кризис по нашим богатеньким партнерам так шарахнул, что у них в мозгах все прочистилось. Неожиданно для нас. Они увидели, что историческую инициативу теряют. Богатства к другим уплывают. От своей бывшей периферии, куда все, что можно и что нельзя перебросили, трудоемкое, грязное и энергоемкое, в зависимость попали. И решили все срочно поменять. Для этого столик ломберный, за которым все играют, сломать к чертовой матери. Карты, которые раньше были розданы, выкинуть. Вместо них другую колоду распечатать. Свою. Краплёную. Чтобы какие бы у других на руках карты ни были, одни тузы да козыри, скажем, они, наши кореша богатенькие, все равно бы выигрывали. Банк срывали. Всех же остальных по миру пустить могли.

Вот и пошла дуга нестабильности по миру шириться да разрастаться. Соперники, у которых все так здорово одно время налаживалось, с кучей внутренних проблем на руках оказались. Инвесторы оттуда с перепугу в тихие гавани, т.е. к богатеньким рванули. К тому же им еще очень наглядно и убедительно растолковали, как себя вести надо. Таким образом, пришел конец старому циклу мирового экономического развития. А то, что ничего хорошего он не сулит, и ежу понятно. Вот, значит, к пирогам еще и блинчики добавились.

– Ну и горазд, друг мой Серый, ты языком чесать, – встрял, наконец, в разговор Иван-Царевич. – Диву даюсь. Тебе бы в романисты податься, все прилавки бы бестселлерами завалил. Представляю анонсы в рекламных роликах: "Правда-матка о мировой и болотной экономике", "Откровения о завтрашнем дне бизнеса", "Сказки о том, куда нести деньги и как денежные деревья и кусты выращивать", "Игра в мировую экономику по-крупному". Хорошо я про свое, сокровенное, задумался и три четверти благоглупостей твоих пропустил. Иначе, не сносить бы тебе головы.

Ты чего меня прописными истинами потчуешь! Не для того, Серый, ты у меня в наперсниках ходишь. То, что у нас на болоте что-то есть, а чего-то нет – дело десятое. Если чего нет, всегда построить или приобрести можно. Это все симптомы болезни. Если уж серьезно толковать, нужно самой болезни диагноз ставить и от нее лечить. А не трактаты о "на хрена – не на хрена" писать. Давай сначала выпьем еще по граммульке. Потом продолжим.

Иван-Царевич и Серый Волк синхронно подняли точеные чарочки дивной ручной работы и опорожнили их. Крякнули, как положено, в унисон. Перекрестились. И принялись обгладывать сладчайшие перепелиные бедрышки, подкопченные именно так, как собеседники больше всего любили. После чего государь подступился к наболевшему.

– Ты ведь думаешь, Гермес мой о четырех лапах, что я чего не знаю или не понимаю, – вымолвил Иван-Царевич. – Нет, и знаю, и понимаю. С какой стороны подступиться к решению, и не станет ли еще хуже – вот что тревожит. Для наглядности давай прикинем, что хотя бы с парой гирь, тянущих на дно, делать. Страшный бич наших компаний, и частных, и государственных, – высокие издержки. Непонятные. Необоснованные. Абсурдные. Так они от того, в том числе, берутся, что все, кто на начальственном месте сподобился очутиться, сразу себе зарплаты феноменальные, фантастические, запредельные, и выплаты назначают. И не только себе, но и друзьям, и близким родственникам, и друзьям и своякам родственников. В тысячи раз более высокие, чем инженерам, конструкторам, дизайнерам, уникальным специалистам, от которых завтрашний день зависит. С настолько деформированной стоимостью факторов производства никто не способен в честной конкурентной борьбе победить. К тому же все свободные деньги, которые можно было бы на модернизацию бросить, из оборота изымаются.

Хуже того, творческие люди с таким положением, с такой глупостью и несправедливостью никак согласиться не могут и бегут стаями за кордон, даже когда для них, вроде бы, вполне приличные условия создают. Бегут из уважения к себе. Не по какой-то еще другой причине. И что с этим или с этими делать прикажешь? У них же власть. Деньги. Рычаги управления. Да и на своем начальственном месте они неслучайно очутились. Их туда естественный отбор привел, в основе которого, будем надеяться, не одна лишь преданность режиму. Ударить кулаком по столу? Что это битье даст? Только людей отпугнет. Ряды недовольных пополнит. Опоры подтачивать будет. Вернуть прогрессивную шкалу налогов? Нашим самым большим успехом все введение плоской признают. К тому же использование налоговой дубины никого до добра не доводило. Самый свежий пример – кореш Франсуа Олланд. Как он с этим "пролетел". Небось, очень грамотные советники надоумили.

Или еще беда. Все наши толстосумы деньги в офшоры запрятали. Они позарез нужны родному болоту и всем, кто на нем кормится, ан нет. Все мимо рта утекает. Прямой потерей экономике. Их надо возвращать. Не любой ценой, но где-то. Для этого подсказали мне амнистию капиталов объявить. У соседей получалось. Ситуацию в корне меняет. Однако подводных камней много. Столь же много, сколько капиталов, нажитых неправедным путем. Как дифференциацию капиталов проводить, тоже вопрос. И не убьем ли мы тем самым всю притягательность амнистии.

Деофшоризацию уже запустили. Законодательство, не без трескучих споров, приняли. Правда, по настоянию лоббистов, с отлагательным периодом. В какой степени сработает, увидим. Пока же все палки в колеса вставляют. Обслуживающие бизнес иностранные юридические и консалтинговые фирмы подрывной деятельностью сразу занялись, прорехи и противоречия законодательства обыгрывая. Конкуренты, чтобы репатриации капиталов воспрепятствовать, пригрозили нашим и бывшим нашим авуары заморозить. Под любым благовидным предлогом. Отыскать такой – не проблема: у каждого второго рыльце в пушку. Наши же толстосумы – о каждом случае мне отдельно докладывают – в лес смотрят. Вместо того, чтобы проникнуться национальной идеей, все завязки на болото убрать пытаются. Наших проверенных людей из правлений и советов директоров изгоняют. К массовому выводу капиталов готовятся. Или, не мешкая, к нему уже приступили.

Вот такие пироги, блинки и пряники в реальности, если копнуть. А ты... Эх. К тому же до черта и всего другого накопилось. В конторах, обслуге и производстве. Там, где одного человека достаточно, но добротного профессионала, по десятку сидит. Уволенные, армию безработных пополняющие, вместо того, чтобы в новую экономику податься и насытить ее кадрами или самим бизнес какой основать, бомжевать начинают. В верхах ветхозаветную психологию, где чего хапнуть и по-быстрому сбежать, никак вытравить не получается. Каждый свою должность, когтями выцарапанную, как посадку на кормление воспринимает.

Ну да плакаться больше не буду. Этим делу не поможешь. Скажи мне лучше, достойный представитель касты мудрецов и серых кардиналов, что по этому поводу Вечный Лес думает. Какие рецепты перебирает. Давай еще по одной для поднятия духа пропустим, и ты мне расскажешь.

Иван-Царевич и Серый Волк привычным движением опрокинули по рюмашке. Крякнули. Перекрестились. И не спеша принялись за горячее, услужливо возникшее на скатерти-самобранке.

– Имеется один рецептик, как эти и все другие проблемы решить, – прищурив хитрые лучистые глаза, начал Серый Волк. – Ты сам к нему подступался, да потом передумал. Им в современной Европе широко пользуются. Есть подозрение, что к нему всегда прибегали. Только раньше тщательно скрывали. Дымовую завесу пускали. Боялись, что их за мягкое место возьмут. А нынче бояться некого стало. И внешний, и внутренний противник разгромлены. Альтернативы нет. Можно приличиями пренебречь.

Рецептик прост до гениальности. Срабатывает без сбоев. Единственно, по шахматным канонам, предполагает, что ты жертвуешь фигуру, временно, вестимо, зато выигрываешь партию. Властвующая элита, партия, группировка, клан – не важно – делятся на две части. Исключительно для видимости. На самом деле принадлежность к той или другой половинке ничего не меняет. Но одна из них объявляется оппозицией. Конечно же так, чтобы одурачиваемые электорат и общественное мнение в это поверили. На очередных или внеочередных выборах оппозиции помогают одержать победу. Можно даже сделать чуть более изощренно – передать власть двум с половиной-трем мелким партиям, по отдельности ничего из себя не представляющим. Тем более, угрозы главенствующей партии, формально согласившейся несколько лет, в свою очередь, рядиться в оппозицию.

Новое правящее большинство приходит к власти под лозунгами обновления. Очищения и возрождения. Борьбы с коррупцией и злоупотреблениями. Восстановления добрых отношений с прежними внешними врагами, чтобы не только не мешали, а, вроде бы, даже помогали. Сформировав правительство, бросается осуществлять все назревшие реформы. Чтобы у него гарантированно получилось, ведущая партия нещадно критикует его лишь для проформы. На самом деле всячески помогает, подгоняет и заставляет держать слово.

Фокус в том, что все реформы бьют по интересам среднего класса и простого труженика. Душат профсоюзы и родственные им объединения. Отнимают социальные завоевания. Они очень болезненны. Дают ожидаемый эффект в среднесрочной перспективе. В начале же влекут за собой колоссальные издержки для общества. Вызывают отторжение со стороны определенной части социума. В том числе вечно плачущих о чем-то интеллектуалов. Порождают волну протестного движения и доморощенного национализма.

Когда убрать правительство камикадзе и поломать шаткое правящее большинство, выполнивших поставленную перед ними задачу, остается полностью на усмотрение главенствующей политической силы. Помнишь классическое: "Мавр сделал свое дело – Мавр может уйти?" Есть желание побыстрее покончить с комедией – она провоцирует правительственный кризис, выводит на улицу небольшое количество недовольных, тысяч 70-80 обычно достаточно, и власть падает ей в руки как перезревшая груша. Есть желание поиграть в классическую демократию – спокойно дожидается часа своего триумфа, чтобы на очередных парламентских выборах разбить своего мнимого противника на голову.

Таким образом, виртуозно проведя эндшпиль, политическая элита, группировка, партия, клан, те, кто сделали выбор в пользу описанного сценария, получают весь выигрыш, какой только можно себе представить. Реформы проведены. Экономика склеена заново. Мировая конкурентоспособность обеспечена. Их власть легитимирована. Она получена в результате честной борьбы и опирается на мандат народного доверия. Общество воспринимает их как избавителей от тиранов, насильников и эксплуататоров. Правь в свое удовольствие и пользуйся плодами успеха. Чего еще можно пожелать. Ура! Полный вперед!

– Эх, Серый-Серый, седой и косматый, отстал ты со своими советами лет на -надцать, – устало, но незлобиво откликнулся на спич правдоискателя Иван-Царевич. – Видишь ли, в чем собака зарыта. Болотное общество – это одно, а какое-нибудь французское или немецкое, примером которых ты мне в нос только что тыкал, – совсем другое. Что привычно, наезжено, просчитано для одних и не содержит для них никакого риска, совсем не обязательно подходит для других. Хуже того, чревато непредсказуемыми последствиями. Может привести к хаосу. Кровопролитию. Национальной катастрофе. К чему угодно.

Смекай! Не для того мои предки в стародавние времена Рюриковичей по боку пустили и на их место сели, чтобы сейчас неизвестно зачем и кому власть отдать. Пускай, ссудить для осуществления реформ, по твоей терминологии. Ближний круг не поймет. Осуждать будет. Сопротивляться. Сочтет за слабость. Отступничество. Предательство. Происки врагов. Другие неверно истолкуют: как будто пришло их время. Придется и им неустанно мозги прочищать. И понеслось. И поехало.

Потом, по первому разу все всегда сложно делать. Как нужно к реформам подойти, в какой последовательности, где приоритетное, а где второстепенное, как лучше сделать – ничего не ясно. Сколько шишек надо набить, сколько людей против себя восстановить, пока разберешься. А ведь в камикадзе, во временщиков, в мавров никого записываться не тянет. Всем наслаждение властью продлить хочется. Себя поднять, сторонников привлечь, силушку накопить, правила игры переписать, да по бывшим благодетелям со всего размаху вдарить. Желательно неожиданно. Под дых. Чтобы не оправились. Это поважнее реформ будет. До них черед нескоро дойдет.

Реакцию бизнеса легко предвидеть. Перво-наперво ноги унести, коли такие разборки начались, и что получится в итоге, никто не знает. Ну и переметнуться с потрохами в стан тех, кто сейчас верховодят, поскольку на болоте иначе нельзя. Вовремя не сделаешь, укоротят. От кормушки оттащат. Со всеми прелестями общего подхода познакомят.

Реакцию населения, гражданского общества – тем более. Реформы ведь в начале, прежде всего, по ним бить будут. Если, правда, спасители нации их проводить будут. Первым делом – разочароваться. Вторым – заняться протестами и саботажем. Удариться в ностальгию по старым добрым временам. Это вместо того, чтобы плечо подставить. Понять, простить и всем миром навалиться. Поскольку только так справиться можно.

Так что, друг мой сердечный, рецептик твой с душком. Это те, кто давно на твердой земле сидят, по нему живут. У них все до мелочей отлажено. И народ, и интеллигенция так воспитаны. Им и в голову не приходит, что их вокруг носа обводят. А у нас это палка о двух концах. Играть же наверняка хочется. Чтобы вторым концом почем зря в лобешник не получить.

Ладно, не возражай и не извиняйся. Полемику мы все равно с тобой разводить не будем. Зачем трапезу портить. Да и от полемики, ты же знаешь, мухи дохнут. Давай лучше горло промочим, а то уже пересыхать стало. К тому же нам новенький запотевший штофчик принесли.

После того, как ритуал в очередной раз был выполнен, Иван-Царевич вылез из кресла, подошел к Серому Волку, обнял его за плечи и предложил:

– Давай мы с тобой вот что сделаем. Намедни у нас, сказочных героев, ежегодный вечер дружбы прошел. С незапамятных времен на него собираемся. Всегда приятно старых друзей повидать. Уму-разуму поучиться. Последними сплетнями поделиться. А иногда даже чем-то полезным для себя разжиться.

На вечеринке Золотая Рыбка была. Так она меня прямо огорошила. Напомнила мне, что я ее никогда ни о чем не просил. В отличие от всех других. Сказала, что в любой момент исполнит три моих желания. Любых. Ее канцелярия никаким предварительным отсевом не занимается. Никакой цензуры. Только, соответственно, сделанные ходы обратно не возвращаются. Перезагадать не выйдет. Коли ты – мой ближайший советник и вообще голова, говори, какие три желания загадывать. Они у тебя, я же тебя как облупленного знаю, наверняка, припасены должны быть. Иначе ты бы был не Серым Волком, а Красной Шапочкой.

– Спасибо за доверие! – рявкнул Серый Волк, деланно вскакивая и вытягиваясь во фрунт. Однако тут же паясничать прекратил, посерьезнел и продолжил в подобающей моменту манере. – Я действительно над тремя желаниями много размышлял. Пытался выбрать, за что же дернуть, чтобы все остальное из болота вытащить. Вот что у меня вышло.

Помнишь, в прошлом году мы с тобой по Амальфитанскому побережью проехались. Красота. Сказка. Загляденье. Одни виды чего стоят. Да и принимали нас не хуже, чем мы у себя в Тридевятом королевстве умеем. Так что показалось – идиллия. Рай на Земле.

Ничего подобного. В этом году в Амальфи с подругой выбрался. Намек понял. За это чуть позже отдельно выпьем. Хотелось похвастаться. Шикануть. Показать, какая прелесть. Внизу мы на автобусик местный сели, обычный, рейсовый и в горы поднялись. Незабываемое ощущение. Подруга сразу в подлокотники вцепилась. Побледнела вся так, что больно смотреть было, и из ступора до возвращения не выходила.

Горный серпантин. Дорожка шириной в два с половиной корпуса. Вроде разъехаться встречным не проблема. Но это же Италия. Всюду машины припаркованные кое-как брошены. Так что полтора корпуса остается. Далее, кто ездить умеет, а кто не очень. Вместо того, чтобы к краю прижаться, многие напористо непонятно как проехать норовят. На это тоже закладываться нужно. Ну и строили дорогу тоже порядком. Там такие повороты – за сердце схватишься. Автобусик летит на предельной скорости. Гудит во всю мочь, предупреждая. А справа обрыв. Отвесный. Такой крутой, что не понятно, где море, а где небо. Или скала. Теперь слева. Снова справа. И так все время.

Только разгонится, бах по тормозам. Поскольку разъехаться – никакой возможности. Если все четыре колеса на дороге держать. И начинается светопреставление. Встречные назад сдают. За ними хвост выстраивается. Они тоже сдают. Автобус и так изворачивается, чтобы проехать, и эдак. По сантиметрам проскребывается. Только пот с лица сотрешь – новое испытание. Там же люди живут. Магазинчики, рестораны, мастерские работают. Им же загружаться-разгружаться нужно. Кроме того, что с встречными не разъехаться, так еще баки, коробки, ящики, стройматериалы и хрен его знает что объезжать нужно.

Рванул вперед. Остановился. Сдал назад. Еще. Потом вперед. Газу. Снова остановился. Подался вправо. Затем влево. Назад. Вперед. Разъехались. Сбрасывая лишние камешки в бездну. По стенке боковыми зеркалами чиркнули. Чертыхнулись. И снова на полных порах вниз. Или вверх. Вот это жизнь. Дышишь полной грудью. Мысли как горные козы прыгают. Воспринимается все острее. Красочнее. С изломом. Поскольку, не ровен час, больше не повторится.

А рядом, буквально в двух шагах, современные автострады. Туннели. Мосты через провалы брошены. По паре полос, а то и больше в каждую сторону. Скорости. Машины так и шныряют. Только ветер свистит. Раз – один городок позади. Два – второй. Куда хочешь как по часам приедешь.

Я к чему дело веду. Наши все службы, которые под центральными властями, региональными или местными, все, чем бы они ни занимались, будь то регистрация, выдача разрешений или контроль, как эти дороги горные устроены. Через них только самые бесстрашные пробиться могут. И то по паре килограммов за одну ходку сбросив. Остальным – с жизнью расстаться проще.

Первая просьба к Золотой Рыбке – все эти структуры, службы, услуги, если их можно ими назвать, ликвидировать к такой-то матери. На их место современные автострады поставить. Чтобы люди мчались по ним и от жизни удовольствие получали. Чтобы все за один день свое дело открыть могли, все бумажки, какие нужно, собрать, собственность зарегистрировать или деньги за впаренный тебе недоброкачественный товар вернуть. Как, принимается?

– Я "за". Только давай покороче. Без аллегорий. Можно не так красочно. Сегодня все-таки деловая встреча, а не съезд писателей-кинематографистов.

– Ладно. Можно и покороче. У нас, в отличие от тех, кто на твердой земле живет, народ небогатый. За многие поколения ничего накопить не удалось. Ни жирка подобающего. Ни подушки безопасности. Ни даже суммы кругленькой на похороны. Все всегда безвозвратно в болото уходило. А дерут у нас за все втридорога. Должно сотни стоить – на ценниках тысячи. Хорошо бы, чтобы парой зарплат покрывалось, – на деле всю жизнь не рассчитаешься. Думаешь: "Ура! Твое! Заплатил!" Оказывается, чтобы вроде как приобретенным пользоваться, надо еще и то сделать, и другое, и пятое, и десятое.

А почему? К каждому заводику, к каждому рыночку, к каждому иностранному поставщику десятки посредников присосались. И пьют они из нас, сиротинушек, кровушку нещадно. Накручивают. Накручивают. Накручивают. В глубинке, где все выращиваемое на корню гниет, это тебе за копейку отдадут. Пока в город доставят, на вес золота становится. Пару кирпичей сложить или бревен вместе – что может быть проще. Однако вокруг голодные пасти в таком количестве, что сколько с тебя сдерут в итоге, никакого отношения к реальности не имеет.

Вторая просьба к Золотой Рыбке – нас от посредников избавить. Чтобы все было по цене производителя. Хошь, напрямую через Интернет-магазины. Хошь, как иначе. Но только чтобы у нас на болоте не дороже, чем во всем мире, жратва, ширпотреб, жилье и услуги стоили. Ну, и деньги, конечно. Кстати, это и тарифов якобы естественных монополий касается. Как, пойдет?

– Пойдет-пойдет. На иконки в Интернет-магазине только кликать не забывай. Чтобы в корзинку к тебе сваливалось. Потом общий итог подведем.

– Хорошо. И последняя просьба. Вернее, еще одна. Надо что-то придумать, чтобы у нас народ поприветливее стал. Чтобы все друг другу улыбались. Здоровались. Чтобы ощущение было, что каждый клиент, каждый посетитель, каждый ходок тебе дорог. А не так, как сейчас. Поскольку удовольствие от жизни вовсе не с доступностью шмотья связано, а с тем, как с тобой обращаются. Вежливость, любезность, человеческое отношение, забота и внимание все на свете, все остальное заменить могут.

Как добиться такого – ума не приложу. Может, заставить всех улыбку, как у Мэрилин Монро, у зеркала отрабатывать. Или специальные занятия в начальных классах общеобразовательных школ ввести. Или дать возможность всем покупателям, клиентам и ходокам, тем, с кем они дело имеют, оценки выставлять, от которых бы зарплаты и бонусы зависели. Однако, видимо, и здесь без волшебной палочки не обойтись.

– Отлично, Серый дружище, список из трех желаний составлен. Перед тем, как за него кубки поднять, давай послушаем, что по их поводу Золотая Рыбка нам скажет. Я, как ты начал про Акапулько или Амальфи рассказывать, ей сразу сигнал подал. Так что она давно на нашем застолье незримо присутствует. Так ведь, подруга боевая? Покажись.

Вокруг сразу сказочный переливчатый свет разлился. Стены будто раздвинулись. Потолок в голубое небо ушел. Воздух душистым, ароматным сделался. А огни и шум большого города в вечернем тумане растаяли. За столом сидела такая красавица, что ни в сказке сказать, ни пером описать. У Ивана-Царевича и Серого Волка аж челюсти отвисли, глаза остекленели и на лоб вылезли. Прелести, красоту и пр., дорогой читатель, описывать не буду – их каждый себе без труда представит, если с журналами "Плейбой", "Максим" и другими такими же знаком. Поскольку на ее достоинства женские ничего, кроме пеньюарчика из пены морской, наброшено не было. А пеньюарчик бриллианту лишь оправой служил: все что надо рельефно оттенял и очерчивал.

– Достопочтенные кабальеро, – бросила она, не скрывая лукавой улыбки, – по выражению ваших лиц, столь мне симпатичных, вижу, что у вас есть одно желание, которое вы жаждали бы променять на весь список. И это того заслуживает. Ничего подобного вы в своей жизни не испытывали. Если упустите свой шанс, то никогда и не испытаете. Решайтесь. Делайте свой выбор. Чтобы потом локти не кусать.

Думаете, я специально такой облик приняла, чтобы вас расшевелить и нервишки пощекотать. Ошибаетесь. Я именно такая и есть. И всегда такой была. Поэтому с волшебством у меня никаких проблем не возникает. Ни на Земле. Ни в Небесной канцелярии. А про Золотую Рыбку в виде рыбки, с короной, чешуей и плавниками, это для детей придумали. Дабы не травмировать невинные детские души и подольше от них скрывать, как на самом деле мир устроен и на чем он держится. Для семейного показа.

Если с этим разобрались, давайте к вашему списку из трех умненьких желаний вернемся. Я, слава Богу, не экономист и не политолог. Голову вам морочить не буду. Только перед тем, как я волшебную формулу произнесу, тщательно все просчитайте и убедитесь, что просите именно о том, о чем думаете. Ведь и Всемирный потоп, и Ближний Восток, и Сирия с Ираком – все результат того, что хотели одно, а попросили о другом.

Вижу, не понимаете. Хорошо, давайте я вам расскажу, как у моего братца – Чудища Морского в соседних Три-на-Тридевятом и Три-на-Четыредесятом царстве получилось. Чтобы ошибки не множить. А после о том не сокрушаться.

У Чудища Морского несколько другой жизненный цикл, чем у человека. Оно тысячу лет спит, тысячу лет бодрствует. Вот просыпается братец, обходит свои владения и ничего не понимает. Кладовые пустые стоят. В закромах ничегошеньки. Во дворце все покосилось-покривилось. По всему видно, что люди про него забыли. Обязанности свои не выполняют. Дань не платят. От рук на время его беспечности отбились.

Удивился он очень: никогда такого в прошлом не приключалось. Поднялся на поверхность. Подплыл к прогулочной набережной самого большого морского порта Три-на-Тридевятого царства. Убедился, что народ сбежался. Да как зарычит. Страшным голосом закричит. И такую жуткую рожу скорчит, завидев которую раньше люди моментально нужным образом реагировали и все самое ценное, что у них есть, сразу к его ногам сваливали.

Только сейчас ничего подобного. Народ от восторга, а не страха, визжит. Рукоплещет. Чепчики в воздух бросает. Фейерверки пускает. На ту пору в самом большом порту Три-на-Тридевятого царства мировая экспоярмарка случилась. Так все появление Чудища Морского, волнение на воде устраивающего, за один из аттракционов приняли. Причем самый веселый. Самый удачный. В лучших традициях классической клоунады выполненный.

Понял мой братец, что времена изменились. Другой подход к людям нужен. И моментально перестроился. Нанятые им глашатаи через СМИ и НПО агитационную кампанию развернули: "Морское Чудище – в мэры". Дескать, местные власти – стяжатели и бездари. Все на свете разворовали и развалили. А если Чудище выбрать, оно три желания исполнит. Да так удачно кампанию провели, что уже через неделю народ с антиправительственными лозунгами на улицы вышел. Через месяц городская управа в отставку ушла. А через два – инаугурацию братца моего провели.

Тот, как обещал, тут же референдум провел по поводу того, какое желание перво-наперво выполнить. Электорат единодушно высказался. "Избавь нас, Чудище, – люди попросили, – от иностранцев". Братцу-то что. Он вникать, как я вам предлагаю, не стал. Просят – сделал: избавил город от иностранцев. Видимо, достали они местных, хуже некуда. И воровство от них. И вонь. И своим не хватает. И все не так, как исстари повелось.

Ну, избавил – и избавил. Только и нескольких дней не прошло, как город в маразм погрузился. Коммерция встала. Отели опустели. Местные побрякушки, больше никому не нужные, никто не покупает. Фрукты и овощи гниют. Улицы и площади мусором и нечистотами захлебываются. Молодежь и бизнесмены, глядя на такое дело, из города рванули. Остался он стоять, ветшая и осыпаясь, как памятник человеческой глупости, ксенофобии и нетерпимости.

А с Три-на-Четыредесятым царством еще почище получилось. Отправился братец туда дань стребовать, как понял, что первый его поход кладовые и закрома вряд ли наполнит. Ну, первая часть истории один в один повторилась. Вариации только затем пошли. Высказался народ на референдуме за то, чтобы ничего не делать и при этом жить припеваючи.

Братец, как попросили, все честь по чести организовал. Жители в кафе сидят, едят, пьют, достопримечательностями любуются, концертами под открытым небом наслаждаются, а на них кредиты как из рога изобилия сыплются. На покупку всего, чего только пожелаешь. И никто об их возвращении не заикается. Кредитоспособность и чем вы занимаетесь не проверяет. Откуда государство и банки деньги берут, кому раздают, на что тратят, никто не контролирует. Да еще под голубым небом бездонным да теплым солнышком ласковым. В общем, рай на Земле.

Однако и тут облом. Чтобы дань получить, на другой стороне стоять надо было. Вместе с кредиторами. Прошло совсем немного времени, и в Три-на-Четыредесятом царстве экономический коллапс и дефолт случились. Вот какие дела. Чудищу-страшилищу и оттуда пришлось ноги уносить.

А посему, друзья мои любимые, друзья мои верные, Иван-Царевич и Серый Волк, предлагаю тост за то, чтобы волшебной палочкой поменьше махать, а уж если и просить у меня чего, так точно зная, чего хочется!

Иван-Царевич и Серый Волк, стоя, за такой умный, тонкий и замечательный тост выпили. За красоту Золотой Рыбки. За ее обворожительную улыбку. За ее ум и знание жизни. Редкое сочетание женственности и лидерства. И за многое-многое другое. Поелику дальше уже трапеза на троих пошла. В хорошей, теплой, свойской обстановке.

Так что вопрос о выборе желания даже не возникал… Но ведь это август остался позади. Новый же политический сезон только начинается. И впереди таких сезонов очень и очень много. Так что работа над списком или списками предстоит нешуточная. Может, еще и нашим детям в ней предстоит поучаствовать.

А там кто знает…

© Н.И. ТНЭЛМ