Уход Британии из ЕС станет анти-Ватерлоо
Уговоры в адрес британцев, подумывающих покинуть панъевропейский дом, стали звучать более настойчиво (с привлечением политиков главного калибра), фактурно (с отсылом к прогнозам, сулящим «море бед» для островитян) и даже пафосно (проводят историческую параллель с поражением при Ватерлоо «императора всех французов»).
Бундесканцлерин Ангела Меркель, выступая в парламенте Германии, повторила свою мантру в отношении британцев: мол, «останьтесь», добавив, что требование пересмотреть условия брачного контракта не являются прецедентом. Переформатирование взаимоотношений между отдельными государствами-членами и ЕС в целом случалось, притом дважды. Примером служат Дания в 1992 году и Ирландия в 2008-м. При этом для Германии и ЕС, подчеркнула фрау Меркель, Британия – «естественный партнер».
Однако «железная леди» германской политики сходу отвергла возможность компромисса по двум важным для Лондона положениям общеевропейского общежития: свобода перетекания рабочей силы в рамках сообщества и сохранение анти-дискриминационного законодательства, касающегося гражданских прав и привилегий временных трудовых мигрантов.
Берлин свое слово сказал. Париж подхватил. Метафорический аргумент применен в редакционной статье парижской «Монд», которая предложила по-галльски остроумное (помянем Блока – «и острый галльский смысл») разъяснение, почему-де президент Франсуа Олланд проигнорировал торжества 18 июня по случаю 200-летия второй (после Лейпцигской) крупнейшей битвы народов, произошедшей на полях Ватерлоо.
Автор передовицы справедливо замечает в первом абзаце, что «гордой нации трудно свыкнуться с поражением». При Ватерлоо полегли тысячи сынов отчизны, воинов смелых по убеждению – следовавших военному гению Наполеона – или по принуждению, если их насильно рекрутировали в период последних 100 дней императора, совершившего отчаянный «comeback» прямо-таки в стилистике голливудских боевиков. Это здесь увековеченный Виктором Гюго генерал Пьер Камбронн, командир 1-го полка пеших егерей Императорской гвардии, произнес мало цензурное слово, добавив: «Гвардия умирает, но не сдается». Это здесь, согласно «Монд», для Франции «умерла мечта о гегемонии».
Авторы отвергают предположение, что месье Олланд, обожающий такие помпезные мероприятия, блистательно отсутствовал из-за нежелания отмечать разгром под Ватерлоо вместе с посланцами «коварного Альбиона». На самом деле, для него есть даты поважнее: именно 18 июня, но в 1940 году генерал де Голль, находясь в вынужденной эмиграции в Лондоне, призвал сограждан подняться на борьбу с германскими оккупантами.
К тому же, хотя французские историки вслед за остальными признают битву под Ватерлоо поражением Франции, но это было «славное поражение», пишет «Монд», используя вполне полемический довод, что тогда, мол, вся Европа навалилась на наполеоновскую армию (с подтекстом – в одиночку бы не справились). Правда, с тех пор образ неутомимого воителя (Наполеон за свою жизнь дал около 300 больших и малых сражений) померк, потому как выяснилось, что «корсиканское чудовище», как его называли в салонах Петербурга, Лондона и Берлина, было еще и диктатором.
Французская газета для баланса не могла не упомянуть, что все «наиболее благородные идеалы Французской революции» (понятно, что ни гильотина, ни бездумное разрушительство, ни якобинский террор сюда не относятся) стали распространяться по всем азимутам. И тем самым они «открыли дорогу для модернизации европейских обществ и наступлению золотого века для науки, искусства и литературы».
Более того, с завершением связанного с революционными потрясениями «политического цикла», в результате родившейся в ходе Венского конгресса новой системы коллективной безопасности в соперничестве между Англией и Францией наступило 200-летнее затишье. Случались небольшие стычки вокруг оспаривания прав на колониальные владения, но войны не было, если не считать, усмехается газета, сражений на полях для регби.
Весь этот исторический экскурс с расстановкой правильных акцентов понадобился авторам передовой статьи «Монд» только для того, чтобы закончить пафосным призывом к «британским союзникам воспротивиться знакомому соблазну занять позицию блистательной изоляции».
Далее следует хлесткая фраза, явно рассчитанная ублажить нервное тщеславие островитян: «Страна, которая победила Наполеона, не может пасть жертвой Найджела Фараджа». Речь идет о главе Партии независимости Соединенного Королевства (UKIP), настаивающей на Brexit (“British exit” – выход Британии из ЕС), то есть, на формальном разводе с Евросоюзом (см. «Феномен Фараджа», №10(92), 2014).
Для пущей убедительности политбеллетристы из «Монд» прибегают к выспреннему стилю: «Сегодня мы благоговейно говорим своим друзьям через пролив Ла-Манш: Бойтесь, ибо Brexit может стать вашим Ватерлоо!». Затем, словно кода, идет концовка: «Господа англичане, не позвольте сиренам, поющим о независимости, заставить вас порвать с континентом, потому что, как и в 1815 году, ваше будущее связано с Европой».
Лондонская газета «Гардиан» подробнейшим образом пересказала передовицу из «Монд», подчеркнув, что отсутствие месье Олланда на юбилейных торжествах в Ватерлоо объясняется не тем, что французы не хотят напоминаний, что они «лузеры печальные», а потому, что до сих пор не избавятся от «токсичного имиджа» Наполеона.
Неудивительно, что главный посыл авторов французской газеты – не покидайте континентальных европейцев – пришелся по душе леволиберальной «Гардиан», осуждающей изоляционистские тенденции и мягко националистическую риторику в прессе правого толка. Поскольку лидер тори и первый министр Дэвид Камерон наверняка продолжит повышать ставки в торге с Брюсселем вокруг особых привилегий для Британии в формально сообществе равных, угрожая перенести референдум о членстве в ЕС с 2017 на 2016 год, нужно ожидать повышения градуса полемики, как в островной, так и континентальной прессе. Да и в публичном пространстве.
Владимир МИХЕЕВ