Бельгия: бархатный развод по умолчанию
В качестве образца для подражания предлагают Чехию и Словакию
В мрачной сосредоточенности фламандская и валлонская общины Бельгии отметили первую годовщину последних по времени злополучных парламентских выборов (13 июня 2010 года), после которых все разладилось в этом королевстве – партии не сумели найти компромисса при формировании правительства, и страна в отсутствии высшей исполнительной власти плавно погрузилась в политический анабиоз. В этом состоянии Бельгия пребывает и поныне.
Уместно напомнить, что итогом тогдашнего волеизъявления стала победа на выборах Барта Де Вевера, главы националистической по духу и программе партии Новый фламандский альянс, предлагающей гражданам Бельгии разбежаться по национальным квартирам и более друг друга не мучить.
Еще в мае темой для досужего брюзжания и кухонных пересудов стал запрет руководителей брюссельского метрополитена использовать для увеселения пассажиров шлягеры на французском языке. Эмбарго было введено на том основании, что эта музыка обижает меньшинство жителей столицы, говорящих на голландском. Брюссель, стоит заметить, за большим преимуществом – город беспримесных франкофонов.
Однако вместо того, чтобы найти баланс интересов, скажем, транслировать через динамики в метро и французскую, и голландскую попсу, пусть даже поделив эфирное время точно пополам, сверхполиткорректные управляющие городской подземки пошли по радикальному пути: не нашим и не вашим. Теперь плейлист формируется на 70% из английской музыки, на 15% – из итальянской и на 15% из испанской. И все должны быть теоретически довольны. На деле выходит, что «язык мой – враг твой».
Маленький экскурс в государственное устройство Бельгии. Это федерация, поделенная на три региона и три языковых сообщества, причём каждый регион и каждое сообщество наделены правом выбирать собственный парламент и формировать собственное правительство. Собственничество возведено в культ. Единственное исключение – полюбовная договоренность между Фламандским регионом и Нидерландскоязычным сообществом иметь общие органы власти. Что не сильно облегчает процесс выведения общенационального знаменателя: как никак приходится многое согласовывать между шестью (!) парламентами и правительствами, включая федеральные, ведающими вопросами макроэкономики, финансами, внешней политикой, обороной, здравоохранением и т.д.
Спустя неделю после печального годичного юбилея в Голландии, явно заинтересованной в урегулировании внутренних распрей у соседей, газета «Фолькскрант» выступила с примечательным призывом к Бельгии – не бояться бархатного развода. По аналогии с Чехословакией, которая 31 декабря 1992 года официально стала частью истории, поскольку, цитирую, «междоусобицы стали непреодолимыми».
В тот момент, напоминает газета, большинство граждан Чехии и Словакии не хотели рушить единое сильное государство в самом центре Европы. А сегодня, утверждает издание, чехи и словаки только рады, что расстались. Расстались и превратились в добрых соседей, перестав попрекать друг друга и пытаться получить себе преимущества за счет другого. Словаки, которых в заметке называют «младшими братьями», уверены, что сегодня они могут лучше постоять за себя, чем когда приходилось по большой и малой региональной нужде обращаться в Прагу. Короче, голландская «Фолькскрант» на сто процентов убеждена, что раскол на Чехию и Словакию стал благом для обеих и что их пример – другим наука.
Бельгия, полагает газета, находится в более выигрышном положении, чем Чехословакия в 1992 году, потому что существует под крышей общего европейского дома, а значит, Евросоюз не даст пропасть поодиночке. Многие считают, что с разводом нельзя медлить. Вот и брат президента ЕС Хермана ван Ромпея, фламандский христианский демократ Эрик ван Ромпей не стесняется публично возглашать о наступившем летальном исходе: «Бельгия находится в коме. Пациент в состоянии клинической смерти».
Причина вынесенного Бельгии приговора в том, как пишет «Фолькскрант», что «языковые границы превратились в стену». В памяти до сих пор эпизод с крушением поезда, вызванным тем, что машинист из валлонов не понимал указаний диспетчера, сообщавшего на голландском о том, что путь занят. Фламандцы возмущены, что валлоны не удосуживаются выучить их язык, хотя официально в стране имеют хождение на равных и французский, и голландский. К тому же многие годы фламандцы, ставшие со временем зажиточнее франкофонов, культивируют в себе чувство глубокого раздражения: мол, нам приходится кормить этих «валлонских захребетников». В результате опросы показывают: почти половина фламандского населения (49,7%) готова хоть завтра произвести сецессию, отделиться от валлонов и пуститься в самостоятельное плавание.
При этом гордое племя фламандцев даже не допускает мысли, что следом сольётся в единой радости с родственниками голландцами, чему помешает хотя бы разница вероисповедания – в отличие от католиков-фламандцев голландцы – протестанты. Зато в случае дальнейшего дробления сложнокомпозитного королевства соседнее Великое герцогство Люксембург не прочь вобрать в себя одноименный бельгийский регион. Да и во Франции раздался голос неожиданного собирателя земель (см. «Марина Ле Пен предлагает удочерить часть Бельгии»), который трудно проигнорировать.
Быть может, развод уже случился бы, да никто не знает, как поделить Брюссель, франкофонную столицу в самом сердце этого искусственного, как считается, государственного образования, которое удерживают вместе разве что три цементирующих субстанции: пиво, футбол и король. Правда, в общественное мнение постепенно продвигается идея, что Брюссель вовсе не бельгийская столица в первую голову, а выделенная в отдельную административно-территориальную единицу столица Европейского Союза.
Как философски резюмирует «Фолькскрант», «ни один брак не предполагает изначально, что он распадётся» – то же самое можно сказать о Бельгии.
Владимир МИХЕЕВ