Страсти по Рождеству

Цикл "Мондорф"

Вы когда-либо бывали в Сити? Знаете, чем бьется это развращенное сердце Лондона, Большой Британии, Европейского Союза и всего мира? Нет? Ну и не важно. Но про одно сердце я всё же вам хочу рассказать. Может, самое неординарное. О котором в Мондорфе слагают легенды. Оно того заслуживает.

… Мирано – в предыдущих жизнях его называли многими другими именами, однако сейчас он полностью свыкся с этим и не хотел никакого другого – в задумчивости сидел в мягком уютном кресле своего кабинета в головном офисе принадлежащей ему компании, как спрут, распустившей щупальца по всей планете, на черти-каком этаже самой большой и импозантной высотки знаменитого Сити и пытался разобраться в своих чувствах.

Он был счастлив. Безмерно счастлив. По-настоящему счастлив. Жизнь удалась. В Сити ему не было равных. Его компания подмяла всех конкурентов. Он ворочал триллионами. Куда там, десятками триллионов. Но главное было даже не в этом – он вновь обрел семью, о которой так мечтал. Ради которой был готов на всё. О которой были все его помыслы.

Он прижимал к сердцу маленький комочек тепла, пригревшийся у него на груди, и блаженствовал. Больше ему в жизни ничего не было нужно. Ощущение восторга, благодарности судьбе, полноты бытия переполняло его. Растекалось по всему телу. Выплескивалось наружу.

Хотелось неудержимо крутиться в танце. Стрелять в воздух. Вдавливать педаль газа до упора. Откупоривать одну бутылку шампанского за другой. Делать глупости и тут же исправлять и умножать их. В общем, безумствовать по полной. И в то же время – замереть. Не двигаться. Чтобы не встревожить. Не расплескать. Не спугнуть.

Тем не менее, последнее время в нем вновь, как уже не раз бывало в его жизни, пробуждалось чувство тревоги. Первобытный инстинкт подсказывал ему: надо быть на чеку. Опасность все ближе-ближе. Она подкрадывается. Усиливается. С ней нельзя играть в кошки-мышки. Надо действовать.

Однако чтобы действовать, надо было разобраться в том, откуда исходит опасность. С чем связана его тревога. Что ее подпитывает. Поэтому-то, отправив сотрудников и партнеров в незаслуженные отгулы, он уединился в этот предрождественский вечер у себя в кабинете, чтобы помедитировать.

В прошлом году такой же обычный предрождественский вечер чуть было на закончился для него трагически. Случайно или не случайно его перебросило в другую реальность. Он оказался на совете служителей Аида. Недовольные анархией, устроенной человеком на поверхности Земли, они задумали приструнить его и взять власть в свои руки. Он появился на их сходке очень вовремя. Разубедил. Наобещал двадцать бочек арестантов. Пронесло.

Но в мире с тех пор лучше явно не стало. Единомышленников у него не нашлось. Никто из власть предержащих, в отличие от служителей, внять голосу разума не пожелал. О том, чтобы кто-то поступился своим интересом, даже заикнуться было невозможно. Все как обезумели. Чем хуже – тем лучше, было написано у всех в глазах.

Как и прежде, кровь лилась рекой. Люди гибли тысячами. Согнанные с родных насиженных мест исчислялись миллионами. Мир утопал в злобе, ненависти, непримиримости. Орды орков с остервенением уничтожали друг друга. Не заботясь ни о чем. Непонятно ради чего. Упиваясь своим безумием и вседозволенностью.

Могло ли все это служить источником испытываемого им растущего беспокойства? Вряд ли. Войны всегда чем-нибудь заканчиваются. Либо взаимным истреблением. Либо чьей-то победой – и тогда победитель или победители диктуют свою волю всем остальным. Как случилось и после 30-летней войны. И Первой мировой. И Второй.

Либо всеобщим замирением. И здесь уже все зависит от искусства дипломатии. К тому же человечество никогда не отличалось ни разумностью, ни рационализмом, ни благонравием. А коллегия служителей Аида отпустила ему достаточно большой срок на то, чтобы выдернуть Землю из хаоса – жизнь целого поколения.

Тогда в чем дело? Скорее всего, в деньгах. Ведь он теперь занимается в основном ими. Нет, не будем кривить душой – не в основном, а только и исключительно деньгами. Он знает о них все. Он на них собаку съел. Он чувствует, осязает и обоняет любые флуктуации в мире денег. Да, точно. Он на верном пути. Похоже, источник опасности он нащупал правильно. Тепло. Теплее. Еще теплее.

И тут же его выбросило в далекое прошлое. Нет, он оставался удобно сидеть в мягком уютном кресле у себя в кабинете на черти каком этаже небоскреба. Но всеми чувствами, всем существом своим, не просто в воспоминаниях, переместился в те давние времена, с которых все началось. За многие тысячи лет до нашей эры.

Он появился на свет в Великом Вечном Лесу. Сказочном. Божественном. Неповторимом. Вырос в нем. Нашел в нем, завоевал свое счастье. Их маленькой семье никто не был нужен. Они ни в чем не нуждались. И ни в ком. Свою спутницу жизни он боготворил. Детей обожал. И они отвечали ему сторицей. Величественные деревья, уходящие вершинами под самые облака, давали самые разные и любые фрукты. Нежные. Сочные. Сладчайшие. Вкуснее той воды, которая бежала отовсюду сотнями рек и ручейков, трудно было себе представить. А больше им ничего не было нужно. Любовь, дикая, необузданная, первобытная наполняла их существование до самых краев. Превращала каждое слово, каждое прикосновение, каждую минуту их жизни в неподражаемое блаженство.

Но в какой-то момент он уловил, что в Вечном Лесу что-то происходит. Лес уже не тот. Он меняется. В нем поселились какие-то иные силы. Они несут опасность. Страшную. Жуткую. Неотвратимую. К ней надо быть готовым. Ради жены. Детей. Того удивительного мира, который им удалось создать и который они не променяют ни на что другое.

Тогда он приник к Матушке-земле. Растворился в мириадах ручьев и ручейков. Слился с Вечным Лесом. Обнял все вокруг. Дотянулся до самых отдаленных ночных светил. И воззвал к ним всем: "Ради любви. Ради детей. Ради жизни. Дайте мне могущество. Подарите мне уменья. Научите меня, что делать. К чему быть готовым."

Мать-Природа откликнулась на его зов. Знание вошло в него. Могущество заструилось по его жилам. Магические силы приняли его в свое лоно. Открыли ему сокровенное. Он выбрал самую большую поляну, в центре которой бил родник, и еще расширил ее, выкорчевав ряд за рядом стоявшие вокруг деревья. Из них он поставил частокол, за которым они теперь могли чувствовать себя в безопасности. Отыскал после долгих-долгих поисков молодняк, из которого вытесал себе добрую палицу. Ту, что "не гнется, не ломается, вокруг тела обвивается". Теперь он мог за себя постоять. На тот случай, если спасаться понадобится не от зверья и вступать в неравный бой будет бессмысленно, прорыл потайной туннель за пределы Вечного Леса. На той стороне припрятал котомки с непортящимися продуктами, которые тоже научился готовить. И успел только-только.

Существа, которыми отрыгнул Великий Вечный Лес, были маленькие, тщедушные, но более омерзительные создания трудно было себе представить – вроде бы, похожие на людей, только зубастые, клыкастые, хвостатые и мохнатые. Помесь синюшных вампиров, облизывающих окровавленные зубы, с вурдалаками и сатанятами. В общем, какое с такими силой мериться. Тем более, что их тысячи. Колонны. Бездна. Вынырнувшая из самых гнилых мест, из марева, из мрака Вечного Леса.

Он с семьей только и успели поджечь форт, обвалить на вход в туннель заготовленную каменную глыбу и сигануть в лаз. Как они его проползли с детьми – отдельная история. Но и на той стороне, уже вдали от Вечного Леса, им пришлось несладко. Деревьев не было – и они не знали, как им укрыться от палящего солнца. Провиант, которого он заготовил, казалось бы, вдоволь, быстро кончился – а как добывать пищу в новых местах, еще надо было догадаться. Перейти от вегетарианской или даже вежетальянской пищи к мясной сделалось отдельным испытанием. Наконец, не они одни бежали из Вечного Леса, ставшего вдруг жестоким и враждебным. Бежали все, кто сумели ноги унести. Среди них оказалось немало тех, от кого лучше было держаться подальше – палицу же ему было не унести и он вынужден был ее бросить. Опрометчиво. Даже очень.

Непонятно каким образом, однако, им все же удалось выжить. Наверное, только за счет подпитывавших его постоянно и помогавших ему магических сил. Они пересекли равнину и основали становище на вершине крутой горы, обрывающейся дальней стороной в безбрежный океан. Место для него он выбрал удивительно удачно. Равнина была как на ладони. Приближение любого неприятеля можно было углядеть очень задолго. С вершины брала свое начало небольшая горная речушка с чистейшей хрустальной водой. Так что в ней не было недостатка. Повсюду Мать-Природа, и тут позаботившаяся о них, разбросала груды строительного материала. А от палящего солнца первое время можно было спрятаться и в глубоких пещерах.

Как только они обрели пристанище, он накинулся на работу. Разобрался, как обтесывать камни, складывать их, скрепляя между собой. В результате научился строить дома и парфеноны. Познал тонкости гончарного мастерства. Так что вскоре в их доме появилась всевозможная удобная утварь. Затем придумал, как выделывать шкуры. Прясть пряжу. Шить одежду. Однако почувствовал себя по-настоящему спокойно, на века, он только после того, как освоил кузнечное ремесло.

Семья его потихоньку разрослась. Причем значительно. Молодому поколению он выковал индивидуальные доспехи и оружие по вкусу каждого. Себе же – меч-кладенец. Закаленный на семидесяти огнях. Заговоренный на семидесяти травах. Наделенный испрошенной им у Матушки-Природы магической силой.

Переход к дню сегодняшнему был столь же мгновенным, как и путешествие в прошлое, к тому, с чего все начиналось. Чтобы прийти в себя, успокоиться и собраться с мыслями, Мирано прошелся из конца в конец кабинета. Про себя он его иногда называл гигантским аквариумом. Гигантским – потому, что он занимал львиную долю верхнего этажа облюбованного им небоскреба. В остальной части ютились замы, секретарши, вычислительный и командный центры и все необходимое для того, чтобы они могли провести вместе не один день, никуда не выходя и ни в чем не нуждаясь. Аквариумом – потому что редчайшей выделки флоат-стекло оконтуривало кабинет с трех сторон, открывая потрясающий вид сразу чуть ли не на весь город, простирающийся внизу, и создавало головокружительный эффект парения в воздухе. Между небом и землей. Между выдумкой и реальностью. Прошлым и будущим.

Итак, источник опасности он определил. Вернее, угадал. Им являются деньги. Теперь надо ответить на следующий вопрос: в чем эта опасность кроется. Может, какой из системных банков закачался. Вслед за его банкротством или т.н. спасением последует эффект домино. Запросто. Эти белоручки от мировой политики и экономики такого после глобального кризиса с новейшим регулированием наваяли, что лучше сразу в петлю. Объявили банки крайними. Спеленали ограничениями. Уродливыми требованиями. Оброком отчетности. Замучили исками. В результате доходность – ноль. Кредитов выдается – ноль. Все только о выживании и думают. И с завистью на теневой банкинг, паразитирующий на возникшей ситуации, поглядывают.

Бабахнуть может где угодно. Все сейчас крайне уязвимы. Вопрос – где. В Латинской Америке, Африке, России? Нет – там, если что обвалится, в мире даже не заметят. В Азии – другой коленкор. Там только рябь по воде пойдет – национальное государство грудью на защиту встанет. Значит, в Европе или странах НАТО. Правда, если в такой мелочевке, как Греция или Португалия или что-то еще периферийное, никто опять же даже ухом не поведет. Выходит, в самых больших, у грандов опухоль удалять придется. Амбулаторное лечение уже не поможет.

Хотя нет, догадка неверна. Концы с концами не сходятся. По новым правилам спасать будут за счет акционеров, кредиторов и богатеев, которые сдуру большим банкам доверились. Для остальных банков это делает развитие событий намного более определенным. Оно предсказуемо. Паника не возникнет. Если только государства не сдрейфят и не начнут действовать наперекор ими уже установленным правилам. С них сдастся.

Однако постараемся следовать здравой логике. Акт первый и акт второй цунами в финансовой системе не вызовут. Взаимное кредитование не остановится. Перебои будут компенсированы огромными резервами, которые на этот случай заготовили центральные банки. Паника начнется только на следующем этапе – когда народ увидит, что за их счет сухими из воды выйти пытаются, и не побежит снимать свои кровные, дабы в более надежных кладовых закопать. Однако до этого еще дожить надо и посмотреть, как первые два акта исполнены будут.

Итожим: дело не в системных банках. Их можно даже не мониторить. Сами в иерихонскую трубу загудят. Проблема упрятана в другом месте. Скорее всего, она лежит в плоскости несусветных долгов, накопленных всеми за последние годы и тотальной необеспеченности денежной массы и деривативов, находящихся в обороте. Точно. Похоже, копать надо именно в этом направлении. Проще, сделать все возможное, чтобы они, эти проблемы, не накрыли нас с головой. Ни компанию. Ни дружественный бизнес. Никого из тех, кто мне дорог. О ком привычно забочусь. Отсечь эти проблемы, как мечем.

И снова его выкинуло в прошлое. Теперь, правда, уже не в такое отдаленное, как в прежний раз. Вольный Город, основанный им на вершине кручи, процветал. Торговля шла бойко. Ремесла процветали. Всего было в избытке. Натасканные бойцы внимательно следили за армадами завоевателей, пересекавших равнину у подножия то в одном направлении, то в другом. Они перекатывались по "большой шахматной доске", не задевая Вольный Город. Не посягая на его безопасность. Не угрожая его процветанию.

Хотя, не стоит кривить душой. Вольный Город оставался на обочине завоевательных походов вовсе не потому, что он никого не интересовал или не было желающих его разграбить. Было. И в изобилии. Но о нем ходила такая слава, что полководцы предпочитали обходить его стороной. Считалось, что он находится под особой опекой богов. Мол, они его частенько посещают и запретили смертным на него посягать. Тем, кто ослушаются, и танталовы муки покажутся развлечением.

Все его недюжинные магические силы уходили на то, чтобы вера в эту легенду, в эту красивую сказочку не ослабевала. Чтобы она удерживала императоров, самозванцев и прощелыг от необдуманных шагов. Служила непокоримой защитной стеной Вольного Города. Тем не менее, он прекрасно понимал, что вечно так не может продолжаться. Город – слишком лакомая добыча. Когда-нибудь найдется вконец безбашенный завоеватель, готовый у стен крепости оставить любое количество трупов ради своей прихоти. И тогда – об этом лучше было не думать. Потому что на этот раз уходить было некуда. За спиной плескался океан.

Трагический, с содроганием ожидаемый им день все-таки наступил. Нескончаемые полки завоевателей застыли в нерешительности, развернулись и покатились в сторону Вольного Города. К его обороне все было готово. Горожане отменно вооружены. Прекрасно обучены. Координация налажена. Каждый из обороняющихся знал свой маневр. Кипящей лавы, падающих камней, раздвигающихся рвов, стрел с взрывающимися наконечниками было заготовлено в избытке. Но врагов было слишком много. Количество жертв их не волновало. Они накатывали лавина за лавиной, откатывались вспять, перестраивались и наваливались с новой силой.

Он сражался как лев. Одновременно был на всех стенах. Рубился и отдавал приказы. Приходил на помощь ослабшим и проверял запасы. Взывал к Матушке-Природе и превращался в ее разящее копье. Однако все было напрасно. Город было не удержать. Соотношение сил было катастрофически не в его пользу. И тогда, собрав в кулак весь свой магический дар, он ударил своим Волшебным мечом не по неприятелю, а по каменистой гряде, на которой стоял Вольный Город. Гряда рассыпалась. В образовавшуюся щель хлынула лава и морская вода. Серия взрывов сотрясла все вокруг. И твердь, на которой стоял Вольный Город, подергиваясь, заскользила прочь от материка. Как невиданный каменный корабль, она отделилась от него и двинулась навстречу новой судьбе. Неизвестности. Испытаниям.

Вроде бы, на острове, на его острове, всего было в достатке. Ремесла развиты. Амбары забиты. Народ даровитый и сноровистый, привычный к опасностям. И тем не менее, все равно все приходилось начинать с самого начала. Остров был каменистый. Если какая плодородная почва на нем когда и была, ее давно смыло дождями. Вырастить что-то на скале было не под силу и богам.

Тогда он снова принялся учиться, осваивать новые для себя профессии. Все стены в домах Вольного Города были испещрены чертежами, расчетами, схемами. Каждая палочка, каждый клочок ткани – взяты на учет. Параллельно молодежи объясняли, что от них потребуется. Из всех бывших на острове подручных материалов, чудом сбереженных досок и парусины он построил первый торговый корабль. Маленький. Хилый. Невзрачный. Снарядил его в путь. Забил самыми искусными и дорогими изделиями и отправил делать гешефты с материковыми жителями. Второй корабль получился стройнее и главное – быстроходнее. Третий уже бегал под парусами любо-дорого посмотреть. Четвертый летал как на крыльях. Затем пришла очередь военных кораблей. Стремительных. Маневренных. Неудержимых. Им не было равных в тех краях. И вскоре Вольный Город установил свою власть над семью морями. Взял под контроль всю торговлю. Сделался влиятельнейшей торговой империей. Если такое возможно. Теперь за безопасность семьи, любимой, детей можно было не беспокоиться.

Мирано обратно вывалился в сегодняшнюю реальность. Да, тогда звезды расположились удачно. Превратить махонький городок в великую империю – такое удавалось не каждому. И все же объем тогдашних проблем трудно сравнивать с современными. Что же его так гложет? Долги существовали всегда. Вся история современного мира – череда одних и тех же рукотворных катаклизмов. Раздувался неимоверный пузырь. Не важно почему – потому что выгодно было брать в долг. Или не собирались отдавать. Или делали ставку на стимулирование безудержного потребления в качестве основного двигателя экономического роста. А потом пузырь лопался. Унося состояния и людей, подбрасывая страны как на качелях, то вверх – то вниз. Зачастую вообще стирая их с политической карты мира.

Зато лопнувший пузырь быстренько все ставил на свои места. И жизнь начиналась заново. Только лопался он попеременно: то тут, то там. Если предположить, что лопнуть может одновременно во всех ключевых странах, или что в мире финансов начнется пандемия и все пойдут заражаться один от другого, то мало не покажется. Мир, в том виде, в каком мы к нему привыкли, мировая финансовая система, мировая экономика исчезнут. Через десятилетия, когда пыль осядет, и люди вновь окажутся в состоянии что-то строить в глобальном масштабе, они возродятся. Однако как они будут выглядеть, Бог его знает.

Ага, инстинкт сработал правильно. Причина для беспокойства действительно есть. И не маленькая. Только, похоже, она не одна. В чем состоит другая, тоже, по всей видимости, ясно. Еще совсем недавно миллиардное состояние, миллиардные сделки – слияния и поглощения – казались гигантскими. Вызывали восторг. Будоражили воображение. Сейчас размещение на бирже и десятой части активов, зашкаливающее за сотню миллиардов, кажется более-менее рядовым, во всяком случае тривиальным событием. Спекулятивный капитал, как где какая угроза или нестабильность, в мгновение ока из одного конца планеты в другой переливается триллионами. В управлении крупняка находятся триллионы. В оффшорах закопаны десятки триллионов.

А ведь мировая экономика почти не растет. Ну, так, чуть-чуть, по мелочи. Люди же еще, кроме того, вкладываются в недвижимость, в искусство, в полезные ископаемые. Выходит, масса денег и финансовых инструментов разной степени надежности увеличивается со скоростью, на порядок, на несколько порядков превышающей совокупный рост стоимости услуг и материального производства. Одно время в Голливуде были популярны страшилки о безумных роботах, которые восстав и вырвавшись из-под гнета людей, начинали воспроизводить себя, вытесняя все остальные формы жизни, с чудовищной скоростью. С миром финансов происходит что-то похожее. Он поднимается как тесто на печи, переливается через край, растекается повсюду. Безудержно. Бессмысленно. Без руля и ветрил. Он как раковая опухоль. Разрастаясь, пожирает несчастное существо, в недрах которого зародился.

Бесконечно так продолжаться, конечно же, не может. Рано или поздно произойдет нечто похожее на то, на чем построена классическая игра "Тетрис": сыплющиеся сверху фигуры плотно утрамбуются, войдут друг в друга и начнут проваливаться ряды за рядами. Вот это будет светопреставление. Планета переживала любые кризисы. Но для того, чтобы представить себе такой, не хватит воображения. Значит, грядут тектонические сдвиги. Нас ожидают либо смена вех, либо всеобщий упадок. Деградация. Самоуничтожение.

Не успел он додумать эту мысль, как его снова выбросило в прошлое. Маленькая островная империя под его рукой благоденствовала. Столица утопала в роскоши. Все в ней было ладно. Правильно. Функционально. Ровно. Приспособлено для жизни. И люди, его подданные наслаждались ею со знанием дела. Искусно. От души. Как и он сам. Потому что у него снова было все то, о чем он мечтал. Ради чего трудился. В чем видел высший смысл жизни.

Ничто не предвещало какой-то большой войны или чьего-то злокозненного нашествия, когда в главную гавань империи – у него под окнами, под окнами его дворца – зашли незнакомые суда. Величественные. Надменные. Импозантные. Над ними, как он узнал чуть позже, развевались британские стяги – они же стяги Английской Ост-Индской компании. По сравнению с ними его корабли казались утлыми суденышками. Провинциальными. Неказистыми. Деревенскими. У него болезненно ойкнуло сердце, и он поспешил навстречу нежданным гостям. Когда же увидел, какие товары они привезли, что собираются продавать, понял: старой жизни приходит конец. На планете появился Новый Хозяин. Его ремесленнической империи с ним не тягаться. Ее раздавят и сожрут без единого выстрела. Сопротивление бесполезно. Все равно что врукопашную идти против пушек. От судьбы не уйти. Ей остается только подчиниться.

Вопрос только – на каких условиях. Новые завоеватели еще до конца не прочувствовали своей силы. Они были открыты к любым сделкам, к любым переговорам. И у него получилось выторговать у них почти все, что он хотел, на что только мог рассчитывать. Да, его империя уходила под корону Большой Британии. Она утрачивала независимость. Расставалась со всеми преимуществами и привилегиями. Отказывалась от проведения самостоятельной внутренней, внешней и торговой политики.

Зато его подданные – простолюдины, торговцы, ремесленники, служивые – безболезненно вливались в общество обретаемого "Старшего брата". Становились плоть от плоти самой могущественной державы мира. То, что будущей – это не важно. Наоборот – очень правильно и вовремя. Делались ее естественной, неотъемлемой частью. А он сам, во избежание какого-либо недопонимания, трений, конфликта интересов, со всеми чадами и домочадцами перебирался в Лондон. Там для него возводился один из дворцов. Он получал малюсенькую, но вполне достаточную долю в теперь уже Британской Ост-Индской компании и права на ведение любого бизнеса по его собственному усмотрению.

Разобравшись в том, как устроена новая, сначала не очень понятная ему аристократическо-буржуазная империя всех морей, он легко определил, каким именно он хочет заняться. Магические силы без ошибки подсказали ему – банковским.

Да, сказал он себе, легко возвращаясь в сегодняшний день, тогда я заложил основы другой империи – финансовой. Однако мне себя не в чем упрекнуть. Всегда, во все времена деньги не были для меня самоцелью. Я использовал их на строительство заводов, возведение городов, обновление технологий. Занимался благотворительностью. Вкладывал в человеческий капитал. Подкупал депутатов и технократов только для того, чтобы они принимали прогрессивные законы, не забывали о социалке, равных возможностях и постоянной модернизации. Мой бизнес всегда был связан с реальным сектором. С обновлением. Стремлением к разумному балансу между финансовым и реальным миром.

Как же так вышло, что все пошло наперекосяк? Что мир подошел к черте? Наверняка, свою пагубную роль сыграл целый букет факторов. Верхушка общества оторвалась от всех остальных столь же сильно, как ничем не обеспеченная денежная масса от реального производства. Всех обуяла такая жажда наживы, что какие бы то ни было сдерживающие факторы перестали работать. И денежные мешки стали множить и множить подобие денег, заменители денег, псевдоденьги, никоим образом не проецирующиеся в реальную жизнь, предоставляемые услуги, материальное производство.

Всеобщая зависть взлетела до небес. Если кому-то можно, если кто-то наживается, отвоевывает себе место под солнцем откровенным мошенничеством, то и мне не зазорно – это убеждение сделалось всеобщим кредо. Вседозволенность стала плодить вседозволенность. Повсюду. Во всем. В тысячах проявлений. Протестантские ценности, христианская мораль, этика Возрождения – все было вытравлено из душ как ненужный хлам.

Ничего удивительного, что мы оказались там, где оказались. Да и я недосмотрел. Уверовал в то, что все хорошо. Что в конце концов удалось выйти на путь последовательно линейного магистрального развития. Ушел в себя. В свое счастье. Свою любовь. Свою семью. Все другое отошло куда-то на задний план.

Все. Надо вновь приниматься за работу, засучив рукава. Как уже не раз приходилось в прошлом. Авгиевы конюшни кому-то же надо вычищать. Да и моя магическая сила при мне. Как бы сейчас пригодился мой давешний Волшебный меч, меч-кладенец, закаленный на семидесяти огнях, заговоренный на семидесяти травах. Им бы отсечь всю ту часть финансовой пирамиды, которая выросла из ничего. Которая мираж. Обман. Дань воровским инстинктам и стяжательству. Оставить лишь ее здоровую составляющую, необходимую для обслуживания общества и насыщения реального сектора. Им бы поставить мир с головы обратно на ноги. Чтобы служанка из госпожи, правительницы, императрицы вновь превратилась в обычную простолюдинку.

Конечно, с Волшебным мечом было бы сподручнее. Но у меня и так есть все необходимое для "обрезания". Беру все активы. Все, находящееся под управлением. Договариваюсь с партнерами. Со всеми, в ком еще осталась искра и толика порядочности. И начинаем вкладываться в реальные ресурсы. Все остальное по всему миру пускаем с молотка. Одновременно задействуем все мировые СМИ, чтобы правильно подпевали и в унисон. Заваливаем все парламенты и подконтрольные структуры типа Европейской Комиссии и ОЭСР законопроектами о стимулах реального роста, нравственном ведении бизнеса, борьбе с казнокрадством и спекуляциями. Меняем повсюду в мире системы налогообложения. Кредитования. Перестрахования. Объясняем рейтинговым агентствам, что от них теперь требуется. Короче, проводим классическую системную операцию по переделу рынков и перенаправлению финансовых потоков. Только на этот раз во благо, а не как всегда.

Остальные сотни деталей доработаем по мере запуска первого каскада мер. И действуем незамедлительно. Предрождественские дни к фронтальной атаке лучше всего располагают. Все уже душою на Мальдивах и новогодних карнавалах. Все расслабились. Заказывают закуски и откупоривают шампанское. Погрязли в корпоративах и ни о чем таком не думают. А мы как раз ударим под пятое ребро. Все. Приступаем. Военная компания объявлена. "Время не ждет".

Когда как не под Рождество удастся сделать мир чище, надежнее, праведнее. Чтобы он принадлежал людям, а не банкоматам. Чтобы любовь была любовью. Счастье – счастьем. И завидовали бы не золоту, бриллиантам, счетам в банках, возможности "нагнуть" всех остальных, а тому, что делает человека человеком, простому семейному счастью и благословению божию. Отныне и во веки веков. Аминь.

© Н.И. ТНЭЛМ