Выпуск №7-8(142), 2019

Рано или поздно все интеграционные объединения, использующие механизмы наднационального правового регулирования, принятия и исполнения решений, сталкиваются с проблемами конституционализации. Им надо выстраивать стройную непротиворечивую систему отношений между наднациональными, межправительственными и национальными властными органами, между наднациональными и национальными источниками права. Им требуется преодолевать препятствия, лежащие на пути построения общего экономического пространства, снимать противоречия, вызываемые потребностями обеспечения четырех базовых свобод общего рынка. Конституционализация дает для этого и теоретическую базу, и необходимый инструментарий. Впервые с этой проблемой столкнулся Европейский Союз. Он пошел по пути иерархизации отношений и права. Евросоюз сформировал обособленную правовую систему, придав внутреннему правовому порядку объединения набор качественных характеристик, считающихся на настоящий момент, в какой-то степени, классическими. Первостепенное внимание было уделено им выработке основополагающих ценностей, которые приобрели для него системообразующее значение, и постепенному, шаг за шагом, выдвижению на авансцену законотворческого процесса такого наднационального органа, как Европарламент. Опыт, накопленный ЕС в этой сфере, может принести большую пользу Евразийскому экономическому союзу, также формируемому по лекалам наднационального институционно-правового строительства. Этот опыт приобретает особое значение в связи с кризисными явлениями, переживаемыми ЕС, поскольку только они сумели по-настоящему проявить, какие институционально-правовые решения работают в рамках интеграционного объединения, а какие должны быть отброшены. По широкому спектру параметров, своим целям и принципам функционирования, ЕАЭС отличается от ЕС. Это объясняет, почему рецепты конституционализации в том виде, в котором ими воспользовался ЕС, ему не подходят, тогда как технический инструментарий конституционализации, наработанный ЕС, вполне может пригодиться ЕАЭС для решения текущих задач самоутверждения, консолидации и позиционирования на международной арене*1.   Вызовы наднациональной конституционализации Конституционное строительство ограничено национальными рамками. Вместе с тем, уже сравнительно давно оно проходит под сильным влиянием (иногда даже давлением) внешних факторов. А с усилением и широким распространением процессов интеграции и регионализации вышло на принципиально новый – наднациональный уровень. В этих условиях все страны, вовлеченные в осуществление геополитических проектов, включая Россию, поставлены перед выбором. Они должны решить, как относиться к вызовам наднациональной конституционализации. Является ли она благом или усиливает риски. Нужно ли, исходя из сделанного выбора, вносить коррективы в ранее устоявшиеся правовые подходы. Следует ли менять соотношение между национальным правом и тем правом, которое вырабатывается сообща коммунитарными методами, нетипичными для классического международного права [Barnard 2017; Hartley 2010]. В Европейском Союзе конституционализация права и институтов интеграции и объединяемого им социума уже во многом состоялась [Кашкин 2010]. Она даже зашла настолько далеко, что вызвала контртренд. Он нашел отражение и в практической политике, и в теории права – в «Брекзите», евроскептицизме, концепциях и требованиях возвращения на национальный уровень всех или части полномочий, переданных ЕС. Напротив, для ЕАЭС конституционализация нехарактерна. Более того, на нынешнем этапе развития евразийской интеграции в тех формах, которые она приняла в ЕС, для ЕАЭС вредна, не нужна и преждевременна. Однако это не значит, что так будет всегда, или что проблемы, ответ на которые дает наднациональная конституционализация, отсутствуют. Логичнее предположить, что их много, только они пока иначе артикулируются. Давайте вместе посмотрим, какие факторы повлияли на конституционализацию ЕС, в чем она получила выражение, что дала европейским народам, и проанализируем, в какой степени положительный и отрицательный опыт ЕС был бы полезен ЕАЭС.   Важность критического изучения уроков конституционализации ЕС За последние годы привлекательность того, что и как делает ЕС, сильно потускнела. Россия, США, Китай, другие мировые и региональные игроки с растущим предубеждением относятся к проводимому ЕС внутриполитическому и внешнеполитическому курсу (если он вообще есть). В самом ЕС евроскептицизм из периферийного, маргинального течения превратился в один из мейнстримов. В какой-то момент ЕС из «учителя» и «образца для подражания» превратился в «слабое звено мировой политики и экономики», объединение, которое все учат и поучают. ЕС превратился в организацию, вынужденную ежечасно доказывать свою полезность государствам-членам, элитам и обществам [Кавешников, 2017, с. 15]. Объективных и рукотворных кризисов, с которыми он столкнулся, оказалось слишком много. Стоит ЕС преодолеть предыдущий, как он незамедлительно втягивается в новый. Так что внешние наблюдатели даже поспешили сделать вывод, будто бы прежняя максима, согласно которой ЕС выходит окрепшим из любого преодоленного им кризиса, перестала работать [Энтин, Энтина 2018]. В третьих странах, в том числе в России, всё меньше студентов хотят изучать право, достижения, административное устройство и политику ЕС. Всё больше исследователей меняют проблематику, уходя в другие сферы. Они инициируют научные проекты, имеющие к ЕС отдаленное отношение. У определенной части политиков опыт осуществления европейской интеграции начинает вызывать предубеждение. К нему относятся гораздо критичнее. В нем видят всё больше отрицательных моментов. Наконец, им откровенно пренебрегают. Напрасно. Это принципиально неправильно. Именно сейчас эволюцию ЕС и то, как он функционирует, особенно интересно и полезно изучать. Объясним почему. Раньше все смотрели на ЕС, восхищаясь его успехами, и не видели его. В прямом смысле и переносном. Большинство докладов и исследований, посвященных ЕС, носило гламурный характер. Да он и сам откровенно поощрял оценки, граничащие с самовосхвалением. Только теперь, когда обстановка сильно изменилась, в поле зрения экспертов оказались не только его свершения, но и ошибки, упущения и присущие ему слабости. Соответственно, появилась возможность судить о проекте европейской интеграции по-настоящему объективно, препарируя его под разными углами зрения, без перегибов и мифологизации. Сбалансированный анализ такого масштабного, такого прорывного многонационального проекта, как ЕС, не может не быть востребован. Он нужен для того, чтобы понимать, как выстраивать отношения с ЕС и его отдельными государствами-членами или восстанавливать их, подводя под них совершенно иную политическую, правовую и институциональную основу, чем раньше. Он необходим, чтобы делать проект евразийской интеграции более успешным и устойчивым, избегать предсказуемых ошибок при его осуществлении, искусно пользоваться конструкционными решениями, которые были обкатаны в практике ЕС и доказали свою жизнеспособность. Ведь в определенной степени проект евразийской интеграции воспринял лучшие черты ЕС. Более того, ЕАЭС задумывался как создающий предпосылки для союза союзов, для интеграции интеграций [Аналитический доклад 2010]. Если ЕС потерпит фиаско, это может обернуться катастрофой и для ЕАЭС. Во всяком случае, для сохранения его в нынешних формах. Еще один аргумент, который никак нельзя сбрасывать со счетов. Российская политическая элита и экспертное сообщества должны очень хорошо разбираться в том, как устроен ЕС и как он функционирует, в чем заключаются его слабые и, наоборот, сильные стороны, чтобы минимизировать ущерб, который Брюссель стремится нанести российской экономике и международному влиянию России. Не допустить дальнейшей консолидации ЕС на антироссийской платформе. Заставить его в дальнейшем признать, что проводимый им конфронтационный курс был пагубен. Он нанес удар по его собственным интересам. Это была дорога в никуда. Вместе с тем, к изучению и использованию опыта конституционализации ЕС ни в коем случае нельзя подходить упрощенчески. Между ними и рецепцией отдельных решений, опробованных в рамках европейской интеграции, или отраслевого законодательства, очень большая разница. Перенос на российскую или евразийскую почву норм права ЕС и технических регламентов имел в основном регуляторное значение. Он был полезен с точки зрения модернизации и совершенствования законодательства и создания общего экономического, правового и гуманитарного пространства. Он не затрагивал вопросы экзистенционального характера. В России, как и в других странах бывшего СССР, не было законодательства, обслуживающего рыночные отношения. Его надо было создавать практически с нуля. Естественно в этих условиях было обратиться к заимствованию иностранного опыта. Так и поступили. Например, первоначальные блоки законодательства о справедливой конкуренции чуть ли не дословно списаны с соответствующего регламента ЕС. Аналогично в случае с финансовым, корпоративным правом и т.д. Совсем недавно ЕАЭС, следуя заранее согласованному графику, объявил о построении общего рынка в области фармацевтики. Чтобы не отделять его от гораздо более емкого и развитого рынка ЕС, ЕАЭС принял технические регламенты, не сильно отличающиеся от тех, которые действуют на западе континента*2. С конституционализацией всё иначе. При ее проведении следует определиться с конечными целями процесса и договориться о том, на какой ценностной основе она базируется. Для ЕАЭС эти темы надо обсуждать с повышенной деликатностью. И так евразийской интеграции приходится преодолевать слишком много трудностей. Между странами-членами имеется избыточное число противоречий. На них сваливается огромное количество проблем. Не надо их плодить. Тем более что и результаты конституционализации в ЕС далеко не так однозначны.   Вопросы к европейскому интеграционному проекту Конституционализация в ЕС не является линейным процессом. Она идет по формуле «шаг назад и два шага вперед». Процессы, которые апологетами интеграции подаются как несомненный прогресс, зачастую сменяются очевидным регрессом. Таких примеров предостаточно. «Брекзит» можно оценивать по-разному. Под углом зрения политической, экономической и социальной целесообразности, а также законности самого решения, которое не было поддержано абсолютным большинством населения страны. Кроме того, «Брекзит» можно рассматривать с точки зрения профессионализма ведения переговоров, которые британская сторона откровенно провалила; порядочности позиции, занятой остальными государствами-членами и брюссельской бюрократией, одна из целей которых состояла в том, чтобы по возможности наказать Великобританию; качества договоренностей, достигнутых между остающимися в ЕС и выходящими из него англичанами, которые нашли закрепление в договоре и декларации и которые не дают никакой определенности в том, на каких условиях Великобритания выйдет из ЕС, если это вообще случится, как саркастически замечала Би-Би-Си [Five 2018], или случится согласованным образом. Но в том, что касается конституционализации ЕС, совершенно очевидно, что «Брекзит» нанес по ней ощутимый удар. Он показал, что с ней далеко не всё в порядке. Отношение к ней населения стран ЕС чрезвычайно противоречивое. Отнюдь не все ее поддерживают. Настроения в пользу возвращения назад, на национальный уровень, прерогатив, ассоциируемых с классическим (домодернистским) пониманием суверенитета, очень сильны. Эти прерогативы описываются национальными конституциями. Указанные настроения родились не на пустом месте. Они пустили глубокие корни. Причем далеко не только в «туманном Альбионе». Насколько глубокие, тоже хорошо видно. Об этом свидетельствует поднявшаяся в ЕС волна популизма, евроскептицизма и правого национализма. В какой-то степени все эти течения носят спекулятивный характер. В какой-то – вполне оправданны. Вследствие передачи на наднациональный уровень все новых полномочий у национального государства не осталось эффективных инструментов самостоятельного преодоления кризисных явлений в экономике и социальной сфере. Когда интеграционное объединение успешно справлялось с решением задач, за которые оно взялось, это было не так заметно. Когда стало пробуксовывать, отдельные государства-члены почувствовали себя, как «рыба, выброшенная на сушу». Угрозу наднациональной конституционализации представляет и фронда, которую устроили Брюсселю и основной группе государств-членов Польша, Венгрия и Италия. Для ЕС она явилась откровением. В ЕС такой остроты противостояния никак не ожидали. Всё-таки и Польша, и Венгрия – скорее, дотируемые государства, кровно заинтересованные в финансовых вливаниях из ЕС. К тому же «Молодая Европа», костяк которой они составляют, неизменно позиционировала себя в качестве незыблемого оплота европейской интеграции, присоединиться к которой она так мечтала. Италия же вообще стояла у истоков интеграционного проекта. Она сделала для его успеха так много. Эта фронда была встречена в штыки ядром ЕС не потому, что кому-то не по душе президент Венгрии Виктор Орбан или системообразующая фигура в коалиционном правительстве Италии Маттео Сальвини, мечтавший преобразовать его по итогам внеочередных выборов осенью 2019 года в однопартийный. Не потому, что эти страны отказались выполнять решения директивных органов ЕС, принятые в соответствии с установленными процедурами. Не потому, что они чем-то там насолили ведущим политическим силам ЕС или что-то там нарушили. Без нарушений политические процессы немыслимы. Для их исправления в распоряжении Брюсселя имеются достаточно эффективные инструменты. Крайне правые в правительстве к тому же давно перестали быть для ЕС диковинкой. Нет, она неприемлема для ЕС потому, что касается цивилизационных вещей [Hakverdi 2019]. Самых главных. Тех, без которых конституционализация утрачивает свой стержень и основное содержание. Без которых прежней политической общности быть не может.   Сущностные параметры конституционализации ЕС Правовая теория не дает устоявшегося или хотя бы целостного определения наднациональной конституционализации. Она концентрируется преимущественно на описании ее основных слагаемых [Rittberger, Schimmelfennig 2005], которые разбираются нами ниже. Если обобщить многочисленные публикации по данной тематике, ставшей особенно популярной в странах региона в связи с попыткой принять Конституцию для Европы [Rittberger, Schimmelfennig 2008a]*3 (т.е., в действительности, для ЕС), то можно прийти к следующему выводу. Конституционализация состоит в первую очередь в выстраивании права и институциональной системы интеграционного объединения по модели федерального государства. В процессе конституционализации ЕС прослеживаются несколько этапов. ЕС создавался как международная организация, которая впоследствии была в значительной степени конституционализирована [Ziegler, 2016, p. 42]. На первом происходит федерализация права ЕС. Вначале интеграционное объединение создается с использованием классических методов международного права. Однако очень быстро обособляется и от него, и от национального права. Становится правом sui generis. А правовая система, создаваемая в ходе функционирования и эволюции ЕС, превращается в самостоятельную правовую систему. В итоге она приобретает все те основополагающие характеристики, без которых в настоящий момент уже немыслима. К таким характеристикам относятся интегрированность права ЕС в правовую систему государств-членов, преимущественная сила нормы права ЕС по сравнению с любыми нормами внутреннего права (верховенство), прямое действие и прямое применение и юрисдикционная защищенность всей совокупной мощью национальных судебных органов и собственно судебной системой ЕС. Инструментально эти характеристики были преданы европейскому праву Судом ЕС [Klamert, 2017, p. 815]. Однако они были освящены сначала согласием с ними государств-членов и той поддержкой, которую они оказали в данном случае судебному нормотворчеству. Затем – многолетней устоявшейся практикой и кодификацией приведенных характеристик (т.е. собственно их конституционализацией). В ходе второго этапа ЕС наделяется настолько широкими полномочиями, что в его ведении оказываются в той или иной степени все вопросы, имеющие значение для жизнедеятельности современного государства: от регулирования торговли до сотрудничества полицейских и судебных органов, от защиты окружающей среды до совместного осуществления внешней политики. Естественно, конечно, что эти полномочия отличаются по своей юридической природе. В одних случаях ЕС вверяется исключительная компетенция, в других – смешанная, в третьих – поддерживающая. Одновременно идет переналадка институциональной системы интеграционного объединения. Она приобретает черты, в какой-то степени, хотя, конечно, лишь весьма отдаленно приближающие ее к следованию требованиям, которые обычно предъявляются к устройству современного демократического государства. Это разделение властей, подконтрольность исполнительной власти, парламентаризм, народное волеизъявление, права человека и пр. Характер союза государств ЕС не утрачивает. Иными словами, ЕС превращается в международную организацию sui generis [Klabbers 2017: 3]. Противостоящий ему концепт союза народов находит отражение не более чем в отдельных элементах функционирования ЕС. Тем не менее, национальному государству становится все сложнее продвигать и отстаивать в рамках интеграционного объединения интересы, идущие вразрез с интересами большинства [Habermas 2012]*4. Параллельно с этим ЕС занимается поисками европейской идентичности, которая сплотила бы объединение в еще большей степени. Превратила в единый социум. Консолидировала. Пресекла центробежные тенденции. Заставила людей воспринимать себя в первую очередь гражданами ЕС, а не только национального государства. Гарантировала превалирование общего интереса объединения над частными интересами государств-членов. С учетом разнообразия культур, традиций и исторического наследия, необходимость уважения которых ЕС не мог не признать, ему не удалось продвинуться в формировании подлинной европейской идентичности. Зато он придумал юридический паллиатив, который сделался основой идеологии (символом веры) ЕС – набор общих ценностей, возведенных в политико-правовую основу интеграционного объединения. В их число входят правовое государство, плюралистическая демократия и защита прав человека. С тех пор этот набор был провозглашен отличительной особенностью европейского социума и принадлежности к нему граждан ЕС, универсальным критерием, которому должны соответствовать все остальные народы, и мерилом отношений ЕС с третьими странами*5. Специфика третьего этапа состоит в попытке придать ЕС характер общества, устроенного на основе единой конституции. В рамках ЕС созывается весьма представительный конвент, которому поручается ее разработать. Конвент подготавливает текст, в который включает всю атрибутику, какая могла бы придать интеграционному проекту совершенно другое звучание. В нем имплицитно используется терминология национальной государственности, включая такие понятия, как законы, министр иностранных дел и т.д. Когда процесс ратификации проекта Конституции ЕС заходит в тупик, ЕС принимает очень похожий текст в виде Лиссабонского договора (по которому сейчас и живет), только исключив из него испугавшую всех атрибутику [Кашкин 2010]. Формально процесс конституционализации ЕС прерван. Он не получил своего завершения. От него, вроде бы, даже отказались. Перспектива его возобновления не просматривается. На деле двигаться куда-то еще по пути конституционализации ЕС не нужно. Договор о Европейском Союзе (ДЕС) и Договор о функционировании Европейского Союза (ДФЕС) в сочетании с Хартией фундаментальных прав, сделанной неотъемлемой частью договоров, и являются Конституцией ЕС. Они обладают высшей силой в иерархии правовых актов и ЕС, и государств-членов. Им должны соответствовать все и любые внешние соглашения ЕС. Нормы международного права и, после постановлений Суда ЕС по делу Кади [Исполинов 2013], резолюции Совета Безопасности ООН применяются на территории ЕС, только если они не нарушают внутренний правопорядок ЕС. В них регулируются все те вопросы, которые в принципе находят отражение в конституциях современных государств. В них заложены широкие возможности эволютивной интерпретации: без их формального пересмотра Европейский Совет может в оговоренных случаях расширять компетенцию ЕС, вверяя ему новые полномочия, и разрешать принятие решений квалифицированным большинством голосов даже в тех случаях, когда раньше требовалось единогласие.   Основные слагаемые конституционализации ЕС Предложенная панорама конституционализации ЕС несколько шире той, которую считают достаточной описывать западные аналитики европейской интеграции. Мы дали ее с тем, чтобы избежать упреков в схематизации или примитивизации процесса и не упустить какие-то его важные элементы. Для западных авторов определяющими, как правило, являются лишь два фактора. Это поступательное превращение Европейского Парламента в полноправного участника законодательного процесса в рамках ЕС и разработка Евросоюзом собственного свода прав человека, имеющего обязывающий характер и стоящего во главе пирамиды права ЕС и его государств-членов [Rittberger, Schimmelfennig 2008 b]. На заре европейской интеграции Европейский Парламент, который называется даже иначе, создается как относительно бесправный орган. В Парижском, потом Римских договорах ему уделяется второстепенное внимание. Остается непонятным, может ли он вообще пользоваться теми же процессуальными правами и статусом, которыми наделяются другие институты ЕС. На то, чтобы отспорить свою полноправную принадлежность к институтам ЕС и самостоятельность, у него уходит сравнительно много лет. Эту задачу ему удается решить во много только благодаря поддержке Суда ЕС, который раз за разом помогает ему добиться своего. Перелом в осмыслении и легализации роли Европейского Парламента наступает после того, как ЕС переходит к прямым выборам депутатов. До этого тот состоял из национальных делегаций, которые формировались законодательными органами государств-членов. Европейский Парламент подключается к законотворческой деятельности сначала на правах дополнения к полновластному Совету ЕС. Однако от одного учредительного договора к другому за Европейским Парламентом признаются все более широкие полномочия. От раза к разу законотворческая процедура меняется в его пользу. Наконец, Лиссабонским договором он уравнивается в правах с Советом ЕС. Процедура, когда они лишь по взаимному согласию, если понадобится, то по итогам трех раундов слушаний и попеременного внесения поправок, принимают нормативные акты, делается главной. Отступления от нее допускаются лишь в специально оговоренных случаях. Согласно каноном конституционного права, так и должно быть. Желательно, правда, вообще без участия правительства не в подготовке, а собственно в процессе утверждения законов. Но для интеграционного объединения это уже недопустимо. С учетом необходимости представительства и защиты интересов государств, оно должно действовать так, как если бы обладало двухпалатным парламентом с одинаковыми правами для обеих палат. Совет как раз и выполняет функции одной из них. Причем при очень существенной роли Европейской Комиссии, которая по определению должна стоять на стороне Европейского Парламента, поскольку и Комиссия, и Парламент по идее представляют общий интерес. По линии усиления представительных инстанций в институциональной системе ЕС его конституционализация состоялась. Увы, парадокс состоит в том, что она состоялась на вкус правительств государств-членов и политического руководства ЕС даже в большей степени, чем это необходимо для его «безоблачного» функционирования. Европейский Парламент набрал силу. И теперь перед европейским истеблишментом замаячила угроза того, что после майских выборов 2019 г., на которых популисты и крайне правые усилили свои позиции, он станет менее управляемым. Будет менее охотно следовать в фарватере евроэнтузиастов. Начнет прислушиваться и к альтернативной точке зрения. Сделается более фрагментированным и переменчивым. Пока эта угроза не реализовалась. Тем не менее, к большому неудовольствию правящих кланов ЕС, классические политические партии не могут не реагировать на нее, заимствуя у популистов, евроскептиков и крайне правых некоторые из отстаиваемых ими лозунгов. С правами человека получилось даже «лучше». Первоначально они в учредительных документах не упоминались. Суд ЕС не считал нужным принимать их во внимание. Однако под давлением верховных судов государств-членов он вовремя поменял свою позицию. Сделался самым рьяным их приверженцем. Установил, что все нормативные акты ЕС и правоприменение должны следовать конституционным традициям государств-членов и обязательствам, вытекающим из их участия в Европейской конвенции по правам человека и других правозащитных договорах. Государства-члены активно поддержали Суд ЕС. Они приняли ряд политических документов соответствующего содержания. Затем при очередной ревизии учредительных актов вставили в них формулу, отражающую практику Суда ЕС. Создали даже санкционный механизм, который теперь может быть использован против Польши и Венгрии. Наконец, впервые в режиме конвента разработали Хартию фундаментальных прав в качестве политического документа, а Лиссабонским договором осуществили его конституционализацию [Hrestic 2014]. Правда возникла другая сложность, но собственно к функционированию ЕС она отношения не имеет. Хартия стала влиятельнейшим конкурентом Европейской конвенции. А после того, как Суд ЕС признал проект договора о присоединении ЕС к ЕКПЧ противоречащим праву ЕС [Исполинов 2015], он применяет ее без оглядки на практику Европейского суда по правам человека. В результате на континенте формируется двухскоростная система защиты прав человека. Однако ЕС, похоже, такая ситуация устраивает. Своего собственного Суда и наращиваемой им практики ему вполне достаточно.   Сопоставление целей конституционализации ЕАЭС и ЕС ЕАЭС принадлежит к той же группе интеграционных объединений, что и ЕС. В тот период, когда он создавался, уже было очевидно, что по ряду параметров европейская интеграция проигрывает т.н. «новому регионализму». Сторонники этой концепции, стремительно набиравшей популярность, подчеркивали, что мир сильно изменился. ЕС втянулся в период стагнации, тогда как Китай, объединяющий экономическое пространство вокруг себя, страны АСЕАН, в целом регион Юго-Восточной Азии стремительно поднимаются. Как и ЕС, они идут по пути интеграции (с акцентом на негативную интеграцию), пусть и гораздо менее амбициозной, но без создания наднациональных институтов, формирования дорогостоящей международной бюрократии, уступок суверенитета. Для успеха ничего этого не нужно. Кроме того, при выборе такой модели конвергенции снимаются проблемы унификации политических режимов, политической обусловленности, предъявления политических требований, обособления участвующих стран от других проектов экономического сотрудничества и взаимодействия [Афонцев 2014]. Однако лидерам России, Казахстана и Белоруссии наднациональный вариант показался предпочтительным, поскольку, кроме создания большого притягательного совместного экономического пространств, решал задачи стабилизации региона, защиты от вмешательства во внутренние дела и обеспечения преемственности, т.е. имел также и другое измерение, связанное с общностью судеб государств-членов. К тому же, по сравнению с ЕС, политико-правовое обустройство ЕАЭС пошло по несколько иному пути. При создании ЕАЭС нашли, как отказаться от подразделения участников интеграционного проекта на малые, средние и большие страны. Во всех возможных случаях и на всех уровнях предусмотрели гарантии их равноправия. За каждым из них сохранили относительно большую свободу рук в выстраивании экономических отношений с третьими странами, достаточную, как показала практика, для заключения соглашений о продвинутом сотрудничестве плюс, как в случае с соглашением между Арменией и ЕС. Для стран ЕС это категорически невозможно. В учредительном договоре ЕАЭС четко зафиксировано, что перед ним поставлены исключительно экономические цели, хотя в перспективе интеграция может привести и к политическому сближению [Соколова 2017: 47]. Создание парламентских структур не предусматривается. Постановления Суда ЕАЭС не являются источником права. О подчинении суверенных государств-членов интеграционному объединению речи не идет. Эволюция ЕАЭС исключает неожиданности, которые поджидали страны ЕС и с последствиями которых они согласились. Она будет иметь сугубо запрограммированный характер, описываемый договором. Значит, ЕАЭС, опять-таки в отличие от ЕС, с самого начала целесообразно отмежеваться от каких-либо идей и концепций федерализации. Они ему не нужны. Могут вызвать лишь обратный эффект. Послужат на руку политическим силам, выступающим с огульной критикой евразийской интеграции. По этой причине дальнейшая эволюция ЕАЭС не может привести к возрождению федеративного государства [Нешатаева, 2014, с. 244-245]. ЕАЭС противопоказана конституционализация европейского образца. Он не подвластен императивам конституционализации, стержнем которой бы выступала идеология федерализма, превращения объединения в сверхгосударство, наделения его какой-либо государственной атрибутикой. Рассмотрим теоретические и практические аспекты прагматичного деидеологизированного использования опыта ЕС в практике институционально-правового строительства ЕАЭС.   Теоретические аспекты Вместе с тем, выбор государств-членов в пользу наднациональной интеграции задает ее определенные системообразующие параметры. Для успеха евразийского интеграционного проекта (1) необходимо, чтобы граждане реально пользовались провозглашаемой свободой передвижения. Для этого они должны обладать одинаковым правовым статусом, где бы они ни находились, и эффективной правовой защитой. (2) Нужно, чтобы бизнес работал в единой для всех государств-членов правовой среде. Но она может сформироваться только в том случае, если все будут понимать и применять право ЕАЭС сходным, близким или, лучше, идентичным образом. (3) Важно, чтобы евразийский проект получил активную поддержку со стороны населения, со стороны электората. Она появится только тогда, когда люди почувствуют реальную позитивную отдачу от его осуществления. Когда население пятерки государств ЕАЭС будет в него погружено, ежедневно, ежечасно находясь в таком медийном пространстве, в котором Экономический Союз уверенно присутствует. Все перечисленные задачи вытекают из самого выбора государств-членов в пользу наднациональной интеграции, факта создания ЕАЭС, заключения Договора о ЕАЭС и включения в него юридически обязывающих программных положений целеполагающего характера. И то, что в Договоре они зачастую сформулированы в самом общем виде, детально не раскрываются, отнесены на будущее или лишь подразумеваются, нисколько не умаляет их правовой силы и значения. В нем достаточно четко выписанных норм прямого действия, которые указывают направление, в котором ЕАЭС должен двигаться. Они создают прочную юридическую основу для постановки указанных задач и их решения. Соответственно, для постепенного пошагового, но, вместе с тем, неукоснительного продвижения по пути, ведущему к утверждению четырех свобод формируемого общего экономического пространства «пятерки», приданию праву ЕАЭС должной определенности и появлению у народов этих стран начальных элементов общей евразийской идентичности, необходимы, как минимум, несколько взаимодополняющего типа действий. Выделим четыре главных. К ним относятся, во-первых, постоянное подтверждение и демонстрация политической воли двигаться вперед по этому пути. Во-вторых – такое толкование и применение Договора о ЕАЭС, которые бы конкретизировали его положения, в том числе спящие или касающиеся подразумеваемых полномочий Экономического Союза, и наполнение их новым содержанием. В-третьих – принятие необходимых актов вторичного права ЕАЭС, придание им всё более широкого охвата и растущего влияния на правовой порядок государств-членов. В-четвертых, строгий контроль за исполнением совместных законодательных и других обязывающих решений общего и индивидуального характера в рамках ЕАЭС. Осуществление этих действий связано с высокими рисками, которые ЕС и его государства-члены научились тем или иным образом снимать. Оно вызовет временное, разовое или даже системное сопротивление, которое ЕС и его государствам-членам тоже пришлось купировать. Будет иметь, в том числе, и негативные последствия, намного менее серьезные, нежели позитивные, но всё же, которые ЕС и его государствам-членам в большинстве случаев удавалось минимизировать, когда лучше – когда хуже. Породит каскад новых проблем, к которым ЕС и его государства-члены лишь иногда оказывались полностью готовы, особенно в последние годы, что заставляло их искать новые подходы, перестраиваться, запускать далеко идущие реформы. Вынудит принимать и простые, вроде бы очевидные, и очень трудные, неординарные, многоступенчатые решения, которые, пусть и в принципиально иных социокультурных условиях, ЕС и его государства-члены уже опробовали, набив себе множество шишек и получив огромное количество медленно заживающих царапин. Естественно, что их опыт, и позитивный, и негативный, если его освободить от идеологических наслоений и ненужного, противопоказанного ЕАЭС целеполагания, очень бы пригодился для разумного, прагматичного и одновременно ускоренного воплощения в жизнь евразийского интеграционного проекта. Под таким углом зрения, матрицу действий по решению изложенных выше задач можно было бы представить следующим образом.   Практические аспекты Если говорить о выравнивании правового статуса частных лиц, находящихся в гражданстве разных государств-членов, в Договоре о ЕАЭС в принципе есть всё необходимое: свободное движение рабочей силы является одним из неотъемлемых слагаемых евразийского интеграционного проекта. Об этом очень четко сказано в Консультативном заключении Суда ЕАЭС от 7 декабря 2018 г. Оно устанавливает: «В соответствии с пунктом 1 статьи 1 Договора в рамках Союза обеспечивается свобода движения товаров, услуг, капитала и рабочей силы, проведение скоординированной, согласованной или единой политики в отраслях экономики, определенных Договором и международными договорами в рамках Союза. Согласно статье 2 Договора «общий (единый) рынок» – совокупность экономических отношений в рамках Союза, при которых обеспечивается свобода перемещения товаров, услуг, капитала и рабочей силы. В статье 4 Договора в качестве одной из основных целей Союза закреплено стремление к формированию единого рынка товаров, услуг, капитала и трудовых ресурсов в рамках Союза. Пунктами 1 и 2 статьи 28 Договора определено, что Союз принимает меры по обеспечению функционирования внутреннего рынка в соответствии с положениями Договора. Внутренний рынок охватывает экономическое пространство, в котором согласно положениям Договора обеспечивается свободное передвижение товаров, лиц, услуг и капиталов. Системное толкование указанных норм Договора позволяет сделать вывод, что свободное передвижение лиц является одним из элементов функционирования внутреннего рынка» [Консультативное 2018: 4-5]. Вместе с тем, на практике пока работает всё тот же набор факторов, который и в прошлом мешал поступательному развитию экономического сотрудничества. Царит полицейский произвол. Дискриминация по национальному признаку носит неприкрытый характер. До введения национального правового режима очень и очень далеко. А общее правовое регулирование, обеспечивающее решение сонма конкретных проблем, препятствующих свободному передвижению, отсутствует. Соответственно, надо на заседаниях руководящих политических органов ЕАЭС постоянно подтверждать политическую волю, шаг за шагом снимать все барьеры на пути свободного передвижения и намечать регулярно обновляемую программу способствующих этому конкретных мер. В работе Евразийской экономической комиссии – неизменно учитывать необходимость решения проблем создания общего визового пространства, отказа от системы квотирования мигрантов, упрощения всех процедур оформления и реализации права на работу и доступа на рынок труда за пределами национальной территории, создания механизмов налогообложения, социального и пенсионного обеспечения, которые бы следовали за личностью. Комиссии и Суду ЕАЭС – в своей деятельности неизменно разъяснять, как должен применяться на практике национальный режим правового статуса личности и показывать, что он представляет собой в каждой конкретной ситуации. Кроме того, ни в коем случае не закрывать глаза на обычные укоренившиеся практики государств-членов, которые идут вразрез с национальным режимом. В этом плане цитировавшееся выше Консультативное заключение по заявлению Евразийской экономической комиссии о разъяснении ст. 1 и п. 2 ст. 97 договора о ЕАЭС в связи с предполагаемым «нарушением прав профессиональных спортсменов – граждан Республики Армении при осуществлении ими трудовой деятельности в профессиональных спортивных клубах Российской Федерации», которое Большая коллегия Суда ЕАЭС вынесла 7 декабря 2018 г., является существенным продвижением в правильном направлении. В нем, в частности, указывается: «По смыслу пункта 2 статьи 97 Договора государства-члены взяли на себя обязательство не устанавливать ограничения в целях защиты национального рынка труда, а если такие ограничения установлены, то не применять их к трудящимся государств-членов, за исключением ограничений, установленных Договором и законодательством государств-членов в целях обеспечения национальной безопасности и общественного порядка. Из системного толкования пунктов 1 и 2 статьи 97 Договора следует, что в отношении трудящихся государств-членов не применяются ограничения, установленные в целях защиты национального рынка труда (лимиты, квоты). Тот факт, что формулировки пунктов 1 и 2 статьи 97 Договора наделяют работодателей, заказчиков работ (услуг) и трудящихся государств-членов правами, а также являются достаточно четкими и ясными, не требуют имплементации в национальное законодательство, позволяет констатировать наличие у них свойств прямого действия и непосредственного применения» [Консультативное 2018: 6]. Отдельный трек – выравнивание уровней защиты и продвижения прав человека и предварительная проверка всех законодательных и исполнительных решений, принимаемых в рамках ЕАЭС, на соответствие правам человека. Здесь логика рассуждений должна быть несколько иной. Прямо о правах человека в Договоре о ЕАЭС не упоминается. Однако императивность их соблюдения закреплена в действующей Конституции России, и Москва связана обязательствами, вытекающими из участия в Европейской конвенции по правам человека. Любые акты ЕАЭС, посягающие на права человека или ущемляющие их, будут противоречить внутреннему правопорядку Российской Федерации и ее международным обязательствам. Следовательно, возможность утверждения таких актов необходимо исключить. Кроме того, важно было бы предложить Суду ЕАЭС вполне определенно высказаться по поводу места и роли прав человека в правовой системе ЕАЭС. Это добавило бы ЕАЭС правовой легитимности. Еще одно очень важное направление работы – объединение национальных омбудсменов государств-членов в полновесную и активно действующую ассоциацию, которая бы оказывала значимую правовую помощь национальным и наднациональным властным органам. В перспективе ее можно было бы преобразовать в Агентство ЕАЭС по правам человека. По поводу иерархии норм права ЕАЭС и государств-членов Договор высказывается уклончиво. С одной стороны, она, вроде бы, четко не прописана (в отличие от иерархии решений, принимаемых главными органами ЕАЭС, которая устанавливается п. 4 ст. 6 Договора о ЕАЭС). С другой – наднациональная интеграция предполагает главенство совместно разрабатываемого и принимаемого наднационального права над национальным и его обособление как от общего международного, так и национального права. К тому же наднациональные законодательные и исполнительные решения Евразийской экономической комиссии будут реально обладать прямым действием во внутреннем праве государств-членов, как это предписывает Договор, только в том случае, если они будут превалировать над противоречащими им или расходящимися с ними национальными правовыми установлениями. Поэтому было бы важно, чтобы со временем руководящие политические органы ЕАЭС сочли целесообразным высказаться на этот счет, добавив политико-правовую значимость отдельным знаковым правовым актам ЕАЭС, подкрепить их своим авторитетом и поддержать прорывные постановления и консультативные заключения Суда ЕАЭС. Последний, что непременно надо поставить ему в заслугу, уже приступил к толкованию права ЕАЭС как обособленной правовой системы, нормы которой обладают верховенством и прямым действием и подлежат юрисдикционной защите во всех государствах-членах. ЕАЭС предстоит сделать в перспективе следующий шаг – признать за Евразийской экономической комиссией далеко идущие полномочия по надзору за соблюдением всеми государствами-членами, национальным бизнесом и национальной бюрократией правовых установлений, совместно наращиваемых евразийским интеграционным объединением. Это придаст всей конструкции ЕАЭС необходимую гибкость и устойчивость: прямые конфликты между государствами-членами уйдут и прошлое – они будут опосредоваться Комиссией. В гуманитарном измерении ЕАЭС делается крайне мало, что, к сожалению, серьезно ослабляет евразийский интеграционный проект. О нем мало знают. Судят по публикациям в СМИ, пестрящим рассказами о расхождениях между лидерами государств-членов и скандалах, вспыхивающих по любым поводам, а также по бесконечным спекуляциям о его относительной полезности и жизнеспособности. Понимание пагубности такого положения и того, что нужно укреплять социальную поддержку проекта, нашли отражение в официальной программе российского председательства в ЕАЭС. Однако, как это иногда бывает, воз и ныне там. Прежде всего, чтобы в корне изменить ситуацию, следовало бы много и комплиментарно писать и говорить о том, что у ЕАЭС хорошо получается, снимать и транслировать передачи о том, что ему реально удалось сделать. Показывать, как от его деятельности выигрывают маленький человек, малый, средний и большой бизнес. Всюду, где это полезно и выгодно, давать изображения, символику, эмблемы ЕАЭС. Придумывать десятки и сотни конкурсов, премий, фондов ЕАЭС. Делать так, чтобы было много поводов привлекать внимание к его деятельности, к его конкретным свершениям и достижениям. Одним из наиболее весомых шагов в данном направлении могло бы стать учреждение Парламентского вече ЕАЭС. На ближайшие пять – десять лет как, скорее, общественной инстанции, где идут дебаты и широко обсуждается проблематика интеграции, социального сплочения, помощи развитию, защиты традиционных ценностей и придания ЕАЭС большей устойчивости, эффективности и конкурентоспособности. В среднесрочной или более отдаленной перспективе такой орган обязательно вырастет во что-то большее. Тогда, когда в этом возникнет необходимость, Парламенту ЕАЭС можно будет придать другой статус. Его не надо будет создавать с нуля. Трибуна Парламентского вече даст возможность разнообразить политическую жизнь в рамках ЕАЭС. Она поможет гражданам государств-членов почувствовать, что и у них в ЕАЭС есть представители, выражающие их интересы. Позволит подключиться к дискуссиям, которые будут вестись на этой новой и открытой для всех политической площадке. В перспективе позволит совместно творить и находить отдельные элементы общей идентичности, формирование которой так необходимо для успеха дела интеграции.   Заключение Несмотря на наличие многих общих черт между ЕС и ЕАЭС, последний обладает иным политико-правовым устройством, которое в большей степени учитывает особенности современного миропорядка. Потенциал развития ЕАЭС велик, и его реализация вполне может опираться на инструментарий конституционализации ЕС. Однако заимствования должны носить избирательный, точечный характер. Следует также особо избегать таких ошибок ЕС, как идеологическая обусловленность, игнорирование специфики стран-членов и взрывоопасное теоретизирование по поводу конечных целей интеграции. Как представляется, при таком подходе выиграют все участники евразийского интеграционного проекта.   © Марк ЭНТИН, профессор МГИМО МИД России, профессор-исследователь БФУ им. И.Канта, Екатерина ЭНТИНА, доцент НИУ «Высшая школа экономики», старший научный сотрудник Института Европы РАН, Вадим Войников, д.ю.н., доцент кафедры международного и европейского права БФУ им. И.Канта   Список литературы/ References: Аналитический доклад российской группы Международного дискуссионного клуба «Валдай»: К Союзу Европы. 2010. Санкт-Петербург – Кижи – Валаам, Москва. 31.08-07.09 августа – 7 сентября 2010. 34 с. http://www.karaganov.ru/docs/Karaganov_valdaj_rus.pdf [Valdai Discussion Club Report: Towards an Alliance of Europe. September 2010]. Афонцев C. 2014. Новый регионализм. Аналитический портал «Постнаука». 29.05. https://postnauka.ru/longreads/26527 [Afontsev C. Novyi regionalizm [New Regionalism]. Analytical portal “Postnauka”]. Исполинов А.С. 2013. Суд Европейского союза, Яссин Кади и статья 103 Устава ООН. Российский юридический журнал. Т. 93. №6. С. 27-35. [Ispolinov A. S. Sud Evropeiskogo Soyuza. Yassin Kadi i statya 103 Ustava OON [Court of Justice of the EU, Yassin Kadi and the Article 103 of the UN Charter]. Russian Juridical Journal]. Исполинов   А.С. 2015. Суд Европейского союза против присоединения ЕС к Европейской конвенции по правам человека (причины и следствия). Международное правосудие. Т. 13. № 1. С. 118-134. [Ispolinov A.S. Sud Evropeiskogo Soyuza protiv prisoedineniya ES k Evropeiskoi konventzii po pravam tcheloveka (prichiny i sledstviya) [Second Veto of the Court of Justice of the European Union on the Accession of the European Union to the European Convention of Human Rights]. International Justice]. Кавешников Н.Ю. 2017. Институционально-политическое развитие ЕС: кризис и варианты трансформации. Мировая экономика и международные отношения. Т. 61. № 5. С. 14-24. [Kaveshnikov N.Yu. Institutzional'no-politicheskoye razvitie ES: krizis i varianty transformatzii [Institutional and Political Development of the European Union: Systemic Crisis and Transformation Options]. Mirovaya ekonomika i mezhdunarodnye otnosheniya]. Кашкин С.Ю. 2010. Конституционализация европейского права в свете Лиссабонского договора. М. 15 с. http://elib.bsu.by/bitstream/123456789/41403/1/18_%D0%BA%D0%B0%D1%88%D0%BA%D0%B8%D0%BD.pdf [Kashkin S.Yu. Konstitutsionalizatsiya evropeiskogo prava v svete Lissabonskogo dogovora [Constitutionalization of European law in the light of the Lisbon Treaty]. Консультативное заключение Суда ЕАЭС от 7.12.2018. http://www.courteurasian.org/doc-22543 [Advisory opinion of the Court of EAEU from 07.12.2018]. Нешатаева Т.Н. 2014. Интеграция и наднационализм. Вестник Пермского университета: Серия «Юридические науки». Т. 24. № 2. С. 243-248. [Neshataeva T.N. Integratziya i nadnatzionalizm [Integration and Supranationalism]. Perm University Herald. Juridical Sciences]. Соколова Н.А. 2017. Евразийский экономический союз: правовая природа и природа права. Lex Russica. № 11. С. 47-57. [Sokolova N.A. Evraziyskiy ekonomicheskiy Soyuz: pravovaya priroda i priroda prava [Eurasian Economic Union: Legal Nature and Nature of Law]. Lex Russica]. Энтин М.Л., Энтина Е.Г. 2018. В поисках партнерских отношений – VII : Россия и Европейский Союз в 2017 – первой половине 2018 годов: Научная монография. М.: Изд - во « Зебра Е ». 816 с. [Entin M.L., Entina E.G. V poiskakh partnerskikh otnoshenii – VII: Rossiya i Evropeiskii Soyuz v 2017 – pervoi polovine 2018 godov: Nauchnaya monografiya [In search of partnership – VII: Russia and the European Union in 2017 – the first half of 2018: Scientific monograph]. M.: Izd-vo «Zebra E»]. Barnard C., Peers S., eds. 2017. European Union Law. Second edition. London, New York : Oxford University Press. 853 p. Five things to know this week: All eyes on Russia, and 100 days to Brexit. BBC. 2018. 17.12. https://www.bbc.com/news/world-46551984 Hakverdi Metin. 2019. The erosion of the German-US relationship. There are ways to deal with divergent interests, says German MP Metin Hakverdi, but not with conflicting values. International Politics and Society. 01.03. https://www.ips-journal.eu/regions/global/article/show/the-erosion-of-the-german-us-relationship-3290/ Habermas J. 2012. The Crisis of the European Union in the Light of a Constitutionalization of International Law. The European Journal of International Law. Oxford University Press on behalf of EJIL Ltd. Vol. 23. No. 2. Hartley T. C. 2010. The Foundations of European Union Law. Seventh edition. London, New York: Oxford University Press. 501 p. Hrestic M.-L. 2014. The Consequences of the “Constitutionalization” of the Charter of Fundamental Rights of the European Union. Procedia – Social and Behavioral Sciences. https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S1877042814048824 Klabbers J. 2016. Sui Generis? The European Union as an International Organization. In: A Companion to European Union Law and International Law. Ed. by D. Patterson, A. Sodersten. Wiley-Blackwell. P. 3-15. Klamert M. 2017. The Autonomy of the EU (and of EU Law): Through the Kaleidoscope. European Law Review. Vol. 42. No. 6. P. 815-830. Rittberger B., Schimmelfennig F. 2005. The Constitutionalization of the European Union: Explaining the Parliamentarization and Institutionalization of Human Rights. Austin. Texas. http://aei.pitt.edu/3301/1/EUSA_Rittberger_%26_Schimmelfennig.txt Rittberger B., Schimmelfennig F. 2008a. The constitutionalization of the European Union. Paper prepared for presentation at the workshop “Global Constitutionalism: Process and Substance”, 17-19 January 2008. Kandersteg. Switzerland. 33 p. Rittberger B., Schimmelfennig F., eds. 2008b. The Constitutionalization of the European Union. Journal of European Public Policy Special Issues as a Book. Taylor & Francis Ltd. Imprint  Routledge. 180 p. Ziegler K.S. 2016. The Relationship between EU Law and International Law. In: A Companion to European Union Law and International Law. Ed. by D. Patterson, A. Sodersten. Wiley-Blackwell. P. 42-61.   *1 Prospects, needs and pitfalls of constitutionalization of the EU and the EAEU. Sooner or later all integration associations using mechanisms of supranational legal regulation, decision-making process and execution face problems of constitutionalization. They need to build a coherent and consistent system of relations between supranational, intergovernmental and national authorities, between supranational and national sources of law. They need to overcome the obstacles that lie in the way of building a common economic space, to remove the contradictions caused by the need to ensure the four basic freedoms of the common market. Constitutionalization provides both the theoretical basis and the necessary tools. The European Union first encountered this problem. He followed the path of hierarchization of relations and law. The European Union has formed a separate legal system giving the internal legal order of association a set of qualitative characteristics that are considered to be classical to some extent. Priority attention was given to the development of fundamental values that are now of a high importance for the EU and to the gradual promotion of the legislative process to the forefront of such a supranational body as the European Parliament. The experience gained by the EU in this area can be of great benefit to the Eurasian Economic Union that is also formed according to the patterns of supranational institutional and legal construction. This experience is of particular importance in view of the crisis experienced by the EU since only now it became clear what institutional and legal solutions developed by the EU can work efficiently within the framework of the integration association and which of them should be discarded. The EAEU differs from the EU in a wide range of parameters, its goals and principles of functioning. That's why the recipes of constitutionalization in the form they were used by the EU are not suitable for the EAEU. At the same time the technical tools of constitutionalization developed by the EU may help the EAEU to solve the current tasks of self-assertion, consolidation and positioning in the international arena. *2 Общее описание порядка разработки и введения в действие технических регламентов см. Корешков В.Н. Система технического регулирования Евразийского экономического союза. www.rgtr.ru/files/EVENT/2017/kazan/2_koreshkov.pptx Конкретные документы доступны по гиперссылкам «Акты в сфере обращения лекарственных средств» и «Акты в сфере обращения медизделий», соответственно: http://www.eurasiancommission.org/ru/act/texnreg/deptexreg/LS1/Pages/drug_products.aspx; http://www.eurasiancommission.org/ru/act/texnreg/deptexreg/MD/Pages/medical_devices.aspx *3 Как об этом пишут указанные выше наиболее известные специалисты по данной проблематике. Они, в частности, констатируют: «За последние годы в академической литературе и политических комментариях постоянно увеличивалось число отсылок к конституционализации». *4 В результате чего возникает дефицит демократии на нижнем – государственном этаже интеграции, который не получается компенсировать и на верхнем – наднациональном. Хотя большинство западных исследователей делает всё возможное, чтобы доказать: демократия в ЕС не может пострадать, наоборот, она усиливается на всех уровнях… *5 С неизбежным противопоставлением себя всем остальным по обыденному трафарету: мы – они, свой – чужой.   * Совместный проект журналов «Современная Европа» и «Полис».

Новое правительство удалось сформировать без выборов Италии чудом удалось избежать досрочных парламентских выборов и сформировать новое коалиционное правительство во главе с предыдущим премьер-министром. Впервые в истории страны власть передана от правых сил левоцентристским без голосования избирателей. Как утверждают политологи в Риме, это – результат удачно проведённой операции под кодовым названием «Урсула» (по имени новой главы Европейской Комиссии Урсулы фон дер Ляйен). Многоходовка позволила избавиться от «сильного человека» прежнего правительства Маттео Сальвини, активно поддерживаемого «улицей» и раздражавшего Брюссель серьёзными вызовами его курсу. М.Сальвини, неожиданно рискнувший с помощью политического кризиса в разгар летних каникул укрепить свои позиции, стал жертвой плохо просчитанного шага. К удивлению аналитиков, о создании нового правительства сумели договориться недавние злейшие противники – лидеры правоцентристского «Движения 5 Звёзд» и левоцентристской Демократической партии. В итоге премьер-министр Джузеппе Конте создал одно из самых молодых правительств (средний возраст министров 47 лет). Внешнеполитическое ведомство возглавил Луиджи Ди Майо («Движение 5 Звёзд»), недавний партнёр Лиги (во главе с М.Сальвини) по предыдущей коалиции. Многозначительным жестом примирения с властями ЕС стали выдвижение в члены Еврокомиссии от Италии бывшего премьер-министра Паоло Джентилони, и назначение министром экономики евродепутата Роберто Гуальтиери, которого давно знают и уважают в Брюсселе. Не случайно первый заместитель председателя Еврокомиссии Франс Тиммерманс немедленно приветствовал «проевропейский дух нового итальянского правительства». Положительно откликнулись на новый состав кабинета в Риме и финансовые рынки Старого света. Какова роль «Операции Урсула» в смене правительства в Италии? После общеевропейских выборов кабинет министров фактических раскололся на три фракции: сторонников М.Сальвини, попутчиков Л.Ди Майо и тех, кто поддерживал премьер-министра Дж.Конте – ещё недавно мало известного адвоката. Именно ему, что немаловажно, симпатизировал и президент республики Серджо Маттарелла, играющий роль арбитра. На стороне Дж.Конте были также лидеры Евросоюза. Третью фракцию и считают организаторами операции имени нынешней главы Еврокомиссии. Заметную негативную роль на судьбу М.Сальвини оказала и его встреча 17 июня в Вашингтоне с госсекретарём США Майком Помпео, который, со свойственной ему бесцеремонностью, указал фактическому итальянскому лидеру на «ошибочную политику» сближения с Россией, Китаем, а также разногласий с ЕС без предварительного альянса со стороны Соединённых Штатов. Вскоре и сам хозяин Белого дома открыто высказался в поддержку продолжения работы Дж.Конте на премьерском посту… Однако, похоже, М.Сальвини не смирился с тем, что считает «заговором Парижа, Берлина и Брюсселя». Он полон решимости возглавить оппозиционные силы (для этого, вероятно, попытается привлечь на свою сторону партию «Вперёд, Италия!», созданную Сильвио Берлускони) и будет вести непримиримую борьбу с недавними партнёрами и союзниками. Этот «гений социальных сетей» опирается на поддержку 38% избирателей, которые ценят его, в частности, за жёсткую антииммиграционную политику. Андрей СМИРНОВ

В коридорах власти Европейского Союза всерьёз намерены спасти Всемирную торговую организацию (ВТО), дальнейшему существованию которой угрожает блокирование, а фактически – саботаж – со стороны администрации президента США Дональда Трампа. С этой целью Брюссель выдвинул международную инициативу, направленную на создание временного альтернативного механизма арбитража для урегулирования торговых споров. Он должен полностью соответствовать принципам ВТО. Напомним: ВТО была образована в 1995 году после многосторонних переговоров, длившихся восемь лет. В отличие от действовавших ранее соглашений в этой области, новая организация охватывает не только всемирную торговлю товарами, но и предоставление услуг. Сейчас ВТО объединяет 164 страны, совокупная доля которых в глобальной коммерции достигает 98%. Деятельность этой организации со штаб-квартирой в Женеве можно считать плодотворной: за 23 прошедших года с её помощью удалось преодолеть более 350 торговых конфликтов из возникших примерно пятисот. Однако власти США добиваются реформирования этой структуры и отказываются утвердить четверых из семи членов Апелляционного органа ВТО, полномочия которых истекли ещё в 2017 году. А ведь эта структура играет ключевую роль в преодолении споров, вызываемых уровнем таможенных пошлин, недобросовестной конкуренцией и демпингом. Она является последней инстанцией для опротестования решений ВТО её участниками. Если администрация Трампа не изменит позицию, то организация потеряет свои значение и роль уже в конце этого года, когда истекут мандаты двух из трёх (минимальное число) остающихся членов Апелляционного органа, и он окажется неспособным регулировать торговые конфликты. Требования США направлены главным образом против основного торгового конкурента – Китая, которого Белый дом обвиняет в недобросовестной конкуренции из-за использования государственного регулирования экономики и субсидий предприятиям. Евросоюз разделяет эту позицию заокеанского партнёра, однако опасается развала ВТО прежде, чем её удастся реформировать. Во избежание коллапса Европейская Комиссия предлагает план, согласно которому в состав новой системы должен войти ряд нынешних и предыдущих арбитров всё той же ВТО. Юридически этот временный орган будет базироваться на прежнем регулировании. Вопреки противодействию Вашингтона, инициативу Брюсселя, по сведениям ведущих европейских СМИ, поддерживают, в частности, Канада, Индия, Турция и некоторые другие влиятельные страны (правительство России пока изучает предложение). Всем присоединившимся государствам предстоит подписать двусторонние соглашения, обязывающие их выполнять решения арбитража. Александр СОКОЛОВ

Чистка в стане тори, где выявили 21 дезертира Поспеть за ускоряющейся динамикой внутрипарламентского и межпартийного буйства в Британии не представляется возможным. Уже по определению. Остаётся сосредоточиться на знаковых событиях, каковым стало первое поражение Бориса Джонсона в ходе голосования в палате общин 3 сентября, в первый день возобновления работы парламента после летних каникул. Решался принципиальный вопрос: обязать премьер-министра бить челом руководителям Евросоюза об отсрочке выхода из альянса, если к установленной дате (31 октября) не удастся договориться о компромиссных поправках в уже согласованный план развода (см. «Брекзит»: чем обернётся отсрочка на 6 месяцев», №4(139), 2019). По сути, речь шла о том, чтобы поставить законодательный барьер, не позволяющий «царю Борису» осуществить сецессию без закреплённых в договоре взаимных обязательств (“no deal”). Накануне премьер, он же «БоДжо», пустил в ход веский, по его разумению, аргумент. Отсрочка «бессмысленна», потому что только ухудшит переговорные позиции Британии. Напротив, если стоять на своём, решительно намереваясь покинуть союз 31 октября, то в Брюсселе, по логике ныне главного консерватора, испугаются и пойдут в последний момент на уступки. Не сильно убедительные доводы. Верхушка ЕС в один голос повторяет мантру, что уже согласованное соглашение пересмотру не подлежит. Назад хода нет. Передоговариваться никто не готов и не будет. Пусть в Лондоне на сей счёт иллюзий не питают. Как следствие, попытка кабинета Джонсона торпедировать инициативу оппозиции провалилась. Итог голосования сводится не только и не столько к математике. За внесение в повестку дня законопроекта, блокирующего “no deal”, высказались 328 парламентариев, а против – 301. Важнее, что случился беспрецедентный афронт лидеру тори видных консерваторов-тяжеловесов, переметнувшихся при голосовании на сторону оппозиции. Таковых дезертиров оказалось 21. Подверстывается новость о том, что в эти же дни депутат Филлип Ли объявил о своём выходе из Консервативной партии и переходе к либерал-демократам. Мистер Ли мотивировал свой поступок идеологическим разногласиями с руководством партии, которое намерено уйти из единой семьи народов любой ценой, что, по мнению депутата, уже приводит к трём негативным последствиям. Это подрывает целостность государства, наносит экономический ущерб и размывает авторитет Британии в мире. В свойственной ему авторитарной манере БоДжо нанёс по диссидентам дисциплинарный удар. Называется это “withdraw the whip” и означает приостановку членства в партии. Подвергшиеся такому наказанию депутаты формально переводятся в разряд независимых. Более того, в контексте глубокого раскола внутри тори это может означать, что они лишатся права выставлять свои кандидатуры на следующих выборах от Консервативной партии. В правилах, правда, есть оговорка: если инакомыслящие раскаются и попросятся обратно, их могут принять. Символично, что в числе тех, кого «отлучили» от партии, фигурируют знаковые фигуры. Такие как два бывших канцлера казначейства (министры финансов – это второй по значимости пост в британском правительстве) Филип Хаммонд и Кен Кларк, а также 71-летний ветеран парламентской авансцены сэр Николас Сомс, пробывший в стенах Вестминстера 33 года и не менее известный тем, что приходится внуком Уинстону Черчиллю. В итоге консерваторы лишились парламентского большинства. Что не помешало премьеру объявить о готовности вынести на голосование идею о досрочных выборах. Но только их проведение должно будет назначено уже после 31 октября, когда Британия перестанет числиться в Евросоюзе. Неудивительно, что оппозиция, ощутившая, как ветер наполняет её паруса, отвергла такой вариант. Их аналитики предсказали, что с учётом отсутствия единства среди оппозиции, особенно по перспективе премьерства лидера лейбористов (см. «Джереми Корбин готов встать к кормилу», №9(133), 2018, внеочередные выборы могут завершиться в пользу Джонсона. Этот фактор, как ни парадоксально, объединяет оппозиционеров, и потому они вряд ли позволят БоДжо разыграть столь краплёную карту. Для премьера это непосильная задача ещё и потому, что для роспуска парламента и объявления досрочных выборов необходимо набрать две трети голосов, которых у него попросту нет. Словом, на игровом поле «Брекзита» у всех участников этого трагедийно-фарсового действа (см. «Британцам готовят «Операцию Овсянка», №7-8(142), 2019) цейтнот спарился с цугцвангом. Владимир МИХЕЕВ

Первое воскресенье сентября внесло в политический ландшафт Германии изменения, которые кое-кто уже поспешил назвать эпохальными. Полемическое преувеличение? Если да, то совсем не большое. Чем же так значительны были выборы в парламенты двух соседних восточногерманских земель – Саксонии и Бранденбурга? Давайте посмотрим. Вроде бы речь идёт об архитектуре власти в двух не самых значительных городах ФРГ – Потсдаме и Дрездене. Это не столичный Берлин и тем более не общеевропейский Брюссель. И тем не менее. Для правящего дуэта задача была очевидна: христианские демократы хотели сохранить своё преимущество в Саксонии, а социал-демократы – в Бранденбурге. Скажем сразу: и тем и другим удалось решить поставленную задачу. Но какой ценой! В Дрездене ХДС набрала 32 процентных пункта и может рассчитывать и дальше, как 30 лет подряд, оставаться у власти. Но не будем забывать, что пять лет назад она показала результат в 39,4 процентных пункта, и такую потерю со всеми основаниями можно считать пощёчиной, или, как в таких случаях говорят немцы, синяком под глазом. О СДПГ и упоминать не хочется: 8 процентных пунктов им всё же удалось набрать, но с учётом прошлого результата в 12,4, это означает потерю примерно трети поддержки. В Потсдаме социал-демократы показали себя лучше, оставшись лидерами с внешне пристойными 26,2 процентными пунктами, но и здесь потеря почти 6 процентных пунктов, точнее 5,7, если и выглядит победой, то весьма натужной. ХДС же в Бранденбурге в принципе может претендовать только на маргинальную роль, ибо продемонстрировала незавидное постоянство, утратив те же самые 7 с лишним процентных пунктов, оставшись с результатом в 15,6 процентных пункта вместо прежних 23. Для «народной» партии итог откровенно жалкий. В общем, поскольку формирование правящих коалиций в обеих землях, без сомнения, будет довольно тягомотным, назвать лидеров победителями язык не поворачивается («см. «Задача предстоит непростая», №7-8(142), 2019»). Но ведь раз есть проигравшие, то должны быть и выигравшие. На эту роль с полным основанием может претендовать Альтернатива для Германии. В Бранденбурге она добилась увеличения своей поддержки вдвое – с 12,2 до 23,5 процентного пункта, а в Саксонии и вовсе втрое – с 9,7 до 27,5. В обеих землях АдГ финишировала второй и, хотя в коалицию её пока никто не возьмёт, но свой политический вес она увеличили настолько, что прежнее заушательское отношение к ней «народных» партий будет выглядеть совсем уж непристойно. Да оно и так уходит в прошлое. (см. «ФРГ: триумфаторы», №7-8(142), 2019 ). После первых избирательных успехов минувших лет в Мекленбурге – Передней Померании, Саксонии – Анхальте и Тюрингии результаты АдГ на сентябрьских выборах этого года выводят её на позицию ведущей политической силы Восточной Германии. Тем более что от лидеров, если иметь в виду число депутатов в ландтагах, она отстаёт на семь (в Саксонии), а в Бранденбурге и вовсе на каких-то два места. Надеюсь, теперь понятно, почему с таким волнением ожидали результатов этих выборов в штаб-квартирах ведущих политических партий Германии? Правящая ныне «большая» коалиция без сомнения получила от избирателей ещё одну жёлтую карточку и перспективы её дальнейшего существования становятся всё туманнее. Нет, завтра она не развалится, поскольку социал-демократы, полностью погружённые в поиски дуэта, способного встать у руля партии, своё решение об участии в ней отнесли на декабрь, когда пройдёт съезд СДПГ. Но совершенно очевидно, что сторонники разрыва с ХДС вместе с убогими результатами саксонских и бранденбургских выборов получили дополнительные аргументы в свою пользу. Ведь даже твёрдые приверженцы ХДС не оспаривают то, что на итоги этих земельных выборов повлияло нескрываемое недовольство деяниями федеральных лидеров правящей коалиции. Весьма печальными оказались результаты выборов и для Левых. Со своими десятью процентными пунктами, полученными ими в обеих землях, (10,4 в Саксонии и 10,7 – в Бранденбурге) на фоне АдГ они выглядят весьма бледно. А потери – 8,5 и 7,4 процентного пункта соответственно – позволяют основательно утверждать, что в партии не всё обстоит ладно. И то, что такая встряска получена не где-нибудь, а в традиционных «охотничьих угодьях» Левых, не может не наводить на грустные для них размышления о том, что они утрачивают роль главного представителя интересов жителей Восточной Германии, отдавая её на откуп АдГ. «Зелёные», несмотря на всю экологическую истерию – чего стоит, хотя бы, суета вокруг Греты Тунберг! – никаких особенно впечатляющих результатов на этих выборах так и не добились. В Саксонии они прирастили 2,9, а в Бранденбурге 4,6 процентного пункта. Но итоговые результаты – 8,6 и 10,8 процентного пункта соответственно – отнюдь не потрясают. Да, с ними уже можно всерьёз принимать участие в коалиционной торговле, но кроме самих «зелёных», которые рвутся к властному пирогу хоть тушкой, хоть чучелом, да их ядерного электората, это мало кому интересно. Для СвДП итоги выборов тоже плачевны: ни в одном из земельных парламентов их депутаты представлены не будут, что, в общем-то, было ожидаемо. Так что же всё-таки позволило наблюдателям пуститься в рассуждения о наступлении новой эпохи? Прежде всего, осознание очевидности, что как раньше уже не будет. И свидетельством тому стала нескончаемая череда электоральных провалов «народных» партий, которым приходится прибегать ко всё большим ухищрениям, дабы удержаться у кормила власти. Участников «большой» коалиции плотно подпирают и справа, и слева, тесно зажав в самом центре политического спектра. И благодушествовать, опираясь на авторитет своих предшественников, им становится всё труднее. А с собственными достижениями, которые можно было бы выгодно «продать» избирателям, дело обстоит туго. И дальше вряд ли будет лучше. Андрей ГОРЮХИН

Пять лет назад Альтернатива для Германии впервые прошла в земельный парламент – с 10 процентными пунктами в Саксонии и с 12 – в Бранденбурге. А на последних выборах прежний результат удвоен, в Саксонии даже почти утроен. Подобных успехов в западных землях АдГ никогда не добивалась, при том, что и лидер этой партии, и её ведущие кандидаты в Саксонии и Бранденбурге – выходцы из западных земель. А вот поди ж ты, сумели найти подход к сердцу жителей Востока. Что же следует из этого очевидного успеха? Прежде всего, то, что несмотря ни на какие достижения к власти АдГ всё равно никто не пустит: ни один партнёр пока вступать с ней в коалицию не решится. Затем ещё то, что «альтернативщикам» удалось объединить вокруг себя тех саксонцев и бранденбуржцев, которые недовольны, что с ними обходятся как с «гражданами второго сорта». Такие люди особенно сильно представлены в электорате АдГ. Также велика в нём доля тех, кто устал от перемен и опасается слишком сильных трансформаций привычной жизни. И наконец, то, что 30 лет спустя после воссоединения Германии АдГ обошла Левых в качестве протестной партии жителей Восточной Германии. Для Левых это весьма болезненный удар, поскольку они свои, местные, а АдГ по преимуществу пришельцы с Запада. Так или иначе, в Саксонии Левые потеряли 29 тысяч избирателей, а в Бранденбурге – 11 тысяч. Ещё одна новинка заключается в том, что «альтернативщикам» удалось доказать, будто они компетентны не только в вопросах миграционной политики, где у них действительно мало конкурентов. Зато теперь они значительно повысили свою котировку, скажем, в вопросах социальной справедливости. Им также удалось доказать избирателям, что они хорошо разбираются в специфической «восточной» проблематике и могут считаться защитниками интересов жителей этой части ФРГ. Ещё один важный момент заключается в том, что «альтернативщикам» удалось привлечь тех, кто раньше не ходил на выборы. В Бранденбурге таких набралось 107 тысяч, а в Саксонии и вовсе 226 тысяч. В этот успех внесли свой вклад противники «альтернативщиков», многие из которых вели свои кампании под лозунгом «Помешать АдГ!». Это заставило прийти к избирательным урнам многих из тех, кто в иной ситуации просто поленился бы выйти из дома. Почему же всё-таки «альтернативщикам» не удалось занять в этих землях первую позицию? Как это ни парадоксально, но, по мнению экспертов, их подвела некоторая зацикленность на темах, связанных с миграционной политикой. Для саксонцев это сейчас отнюдь не главная головная боль: приоритет они отдают проблемам образования. Что до бранденбуржцев, то у них миграционная тематика вообще находится на пятом месте, а более всего их волнуют проблемы инфраструктуры. Голосуют за АдГ преимущественно мужчины, но спектр сторонников у неё достаточно широк. Ещё стоит отметить, что свои голоса ей отдают и те, кому меньше 30 и те, кому больше 60. Однако в политике, как и в спорте, главный признак по-настоящему высокого класса – это постоянство результатов. И АдГ ещё предстоит доказать, что она может стабильно набирать на выборах плюс-минус 25 процентных пунктов. Ещё одна опасность для «альтернативщиков» заключается в том, что популярность на Востоке ФРГ может сослужить для них дурную службу на Западе, где они начнут утрачивать привлекательность для избирателей. Андрей НИЖЕГОРОДЦЕВ

Или головотяпство британских спецслужб? Два летних месяца, июль и август, вписали в хронологическое полотно о Скрипалях, как минимум, три знаменательных декоративных элемента. К числу фактологем, достойных этих скандальных скрижалей, нужно отнести вопрос, заданный президенту России американским правдоискателем-режиссером Оливером Стоуном: не стоят ли за неудавшимся отравлением двойного агента Сергея Скрипаля британские спецслужбы? Ответ, опубликованный 19 июля на сайте Кремля, многозначен: «Я, честно говоря, не очень в это верю. Я не верю». Затем Владимир Путин поделился сомнением, что бывший полковник ГРУ может представлять собой какую-либо ценность для прессы в качестве обладателя неких эксклюзивных сведений: «Сомневаюсь. Он уже вышел из обоймы. Какая у него могла быть информация». Любой мало-мальски знакомый с особенностями восприятия информации человеческим сознанием (можно почитать работы французского антрополога и социолога Гюстава Лебона под общим названием «Психология народов и масс») оценит тот факт, что таким вот своеобычным способом в публичное пространство была вброшена версия о вероятной причастности британских секретных служб к фейковому убийству Скрипаля и его дочери. Отрицание, основанное на чисто интуитивном «не верю», только раззадоривает фантазию, которая у нас изначально склонна к заговорщическим версиям. Вспомните Гегеля: «Именно дурная сторона творит историю...». Подтверждение получаем едва ли не каждодневно из сводки новостей. Не случайно островная пресса не стала акцентировать внимание на заявлении президента России, которого экс-премьерша Тереза Мэй, пусть и с оговорками, хотела выставить чуть ли не как главного заказчика отравления в Солсбери. Причина проста: одно только допущение, что какая-либо из британских спецслужб причастна к попытке физического устранения ею же перекупленного агента, способно породить у граждан соблазн подвергнуть сомнению официальную версию о происшествии. Между тем, альтернативное объяснение тому, что случилось в окрестностях «Солсберецкого собора», как его безграмотно обозвали назначенные Лондоном виновными Петров и Боширов в телеинтервью, существует и живёт собственной жизнью с 4 марта 2018 года. Тогда швейцарский публицист-расследователь Майкл Энтони опубликовал своё видение трагедийного фарса. Кураторы бывшего полковника ГРУ из МИ-6 и других спецслужб, считает «разгребатель грязи» (“mud – raker”), привлекли его к составлению досье-компромата на президента США Дональда Трампа, которого либерально-финансовая олигархия, почуяв угрозу своему господству, вознамерилась подвергнуть импичменту. Сбор компромата, построенного на том, что Трамп якобы «агент Кремля» и воцарился благодаря вмешательству России в выборы 2016 года, политтехнологи из Демократической партии поручили, хорошо оплатив услуги, бывшему оперативнику британской разведки Кристоферу Стилу. Тот, пишет Энтони, с большой долей вероятности (да, придётся воспользоваться мемом от Терезы Мэй – то самое “ highly likely ”) обращался за консультациями к Скрипалю, как самому «свежему» перебежчику, знакомому с реалиями последнего времени. Исходя из этой гипотезы, Майкл Энтони высказал самое интригующее предположение: поскольку бывший военный разведчик разочаровался в новообретённом отечестве, о чём свидетельствует вышедшая позднее книга журналиста Би-би-си Марка Урбана «Дело Скрипаля: жизнь и почти смерть русского шпиона» (“Skripal Files”), то подумывал о возвращении в Россию (см. «Дело Скрипаля: саркофаг похоронит правду», №1-2(137), 2019). Но обратный билет на родину для этой категории иммигрантов не мог стоить дёшево. В качестве платы или «откупного» Сергей Скрипаль мог прихватить с собой папку с документами, которые бы раскрывали всю неприглядную изнанку сфабрикованного совместно американцами «русского следа» в непредвиденном исходе президентских выборов в США. В этом случае могли стать достоянием гласности все детали заговора демократов против Дональда Трампа. А это не просто компромат. Это улики, изобличающие грязные методы противников нынешнего главы администрации США, которые могли стать основанием для возбуждения дела для передачи в суд. Ставки в этой затяжной войне на истребление между двумя Америками – производительно-креативной и финансово-спекулятивной, слишком крупные. На этих весах жизнь отставного агента ничего не весит. После чего начались сцены из театра абсурда. На почтовый адрес Скрипалей был отправлен подарочный флакон духов брэнда «Нина Риччи», вероятно, с синтезированным в военной лаборатории Портон-Даун отравляющим веществом класса «Новичок». Выучка полковника ГРУ сказалась: он не позволил дочери Юлии вскрыть пакет и избавился от него. Позднее флакон подберут на окраине Солсбери местные жители Чарльз Роули и его подруга Дона Стерджес, которая не избежит соблазна подушиться, после чего 8 июля 2018 года скончается в местной больнице. Осознав, что «Нина Риччи» с поручением не справилась, британская спецслужба, утверждает Майкл Энтони, перешла к «плану Б». Сергея и Юлю Скрипаль ввели в бессознательное состояние с помощью опиатов и фентанила, после чего их обнаружили на скамейке в парке, где их чудодейственно выходила дочь полковника британской армии, эксперт по химоружию (!) Элисон Маккорт. Какое счастливое стечение обстоятельств: специалист в области боевых отравляющих веществ оказалась рядом в нужном месте и в нужный момент, чтобы не дать им умереть от смертельной дозы высокотоксичного яда. Голливуд, да и только! На самом деле, по логике Майкла Энтони, именно полковник Маккорт в этот момент, скорее всего, и ввела суррогат «Новичка» ничего не чувствовавшим отцу и дочери. Потом его подмешали и в больничные анализы, для достоверности. Правда, затем сценаристы допустили ряд нелепых ошибок. Их версия, что «яд Скрипалей» был нанесён «засланными казачками» Петровым и Бошировом на ручку двери дома, плохо вяжется с фактами. Не секрет, что «Новичок» – абсолютно убийственный препарат, между тем Сергей и Юля после того, как «контактировали» с дверной ручкой долго гуляли по городу. Яд их не брал? Или он относится к разряду ядов замедленного действия? Неувязочка… Впрочем, версия швейцарского публициста также малоубедительна. Если британская или какая-либо иная спецслужба вознамерилась ликвидировать потенциального повторного перебежчика, то довела бы дело до терминального конца. Опыт у них имеется. Поговаривали, что свергнутый шах Ирана Мохаммед Реза Пехлеви скончался от скоротечной формы рака в июле 1980 года в Египте не без посторонней помощи – это прозападный правитель слишком много знал и стал обременением, а не преимуществом. Подозрительно схожая история со скоропалительной онкологией последовательного недруга США президента Венесуэлы Уго Чавеса... Исходя из развенчания конспирологической теории Майкл Энтони, нужно признать правдоподобность иной версии, озвученной официальным представителем российского МИДа Марией Захаровой в эфире телеканала «Россия». 5 августа в студии шоу «Вечер с Владимиром Соловьевым» она прокомментировала введённые США в начале месяца санкции второго уровня в связи с «делом Скрипалей». Первый залп произвели 8 августа 2018 года с высылкой дипломатов, но одновременно выставили условие: если Россия не допустит «инспекторов ООН», чтобы подтвердить «отказ от использования биологического и химического оружия», то через 90 дней последуют показательно карательные меры. В списке репрессалий значилась не только полное замораживание двусторонней торговли и запрет на рейсы в США для авиакомпании «Аэрофлот», но даже… понижение уровня дипломатических отношений. В ту пору ответ Москвы, что Россия скрупулёзно соблюдает все международные договоренности по химическому и биологическому оружию, а контроль ведётся в рабочем режиме по линии структур ООН и никаких дополнительных инспекций не предусматривает, был проигнорирован. Ожидаемо проигнорирован. Если не считать, что с введением дополнительных санкций администрация Трампа тянула не три, а девять месяцев. Более того, в окончательном виде второй пакет санкций оказался тощим: никаких «жёстких» мер в нём не предусмотрено. Угрозы оказались пустышкой. По словам Марии Захаровой, это является «ещё одним огромным, мощнейшим доказательством», что история об отравлении Скрипалей выдумана либо полностью, либо только официальная версия Лондона. «Это полностью себя дискредитировавшая история», – резюмировала российский антипод американки Джен Псаки. Но самым любопытным моментом нужно считать её утверждение, что вся история с отравлением Скрипалей – это выдумка. Иными словами, мы имеем дело с инсценировкой, далеко не во всём складной. Версия – вполне приемлемая. Она объясняет, по крайней мере, почему 50 миллиграммов БОВ во флаконе «Нина Риччи», способные отправить на тот свет всё население городка Солсбери (50 тысяч жителей), не смогли одномоментно лишить жизни бывшего полковника ГРУ и его дочь. Если же имел место тайный сговор, возможно, не менее щедро оплаченный, чем услуги Кристофера Стила по сбору компромата на Трампа, то всё встаёт на свои места. Или нет? Владимир МИХЕЕВ

В поисках альтернативы протекционистской политике, ставшей грозным оружием нынешней администрации США, руководители Европейского Союза всё больше внимания уделяют расширению связей с Южноамериканским свободным рынком (МЕРКОСУР). Двустороннее соглашение, достигнутое в итоге продолжавшихся в течение 20 лет переговоров, имеет, как полагают в Брюсселе, не только практическое, но и символическое значение. По словам председателя Европейской Комиссии Жан-Клода Юнкера, «на фоне напряженности в международных коммерческих отношениях, Европа и её южноамериканские партнёры посылают чёткий сигнал в поддержку торговли». Действительно, этот договор считается крупнейшим из всех подписанных до сих пор «двадцатью восемью». Вполне вероятно, что к завершению переговорного марафона Брюссель подтолкнула активная политика Китая в Латинской Америке, а также предстоящий «Брекзит». Не случайно речь в соглашении идёт не только об экономической, но о стратегической и политической ассоциации ЕС и МЕРКОСУР. Не менее важное значение развитие отношений с ЕС имеет для южноамериканских стран, впервые приступивших к выстраиванию взаимовыгодного партнёрства с целым блоком государств. Диверсификация торговли позволит латиноамериканцам эффективнее уклоняться от протекционистских мер могущественного северного соседа, а также избегать чрезмерной зависимости от Китая. Как и следовало ожидать, активную роль в достижении соглашения, важность которого выделяется на фоне непрерывных торговых войн и тенденции к изоляционизму, сыграла Испания. Дипломатия Мадрида воспользовалась значительным влиянием, которым она обладает в Европе и сохраняет в Латинской Америке. Что конкретно могут предложить друг другу два региональных блока? Ожидается, что договорённости создадут благоприятные условия для европейских инвестиций в экономику этих стран (уже сегодня ЕС является крупнейшим торговым партнёром и главным инвестором в МЕРКОСУР). Компании Старого Света заинтересованы в довольно закрытых рынках Бразилии, Аргентины, Парагвая и Уругвая с общим населением 260 миллионов человек. На долю этих стран приходится 80% ВВП всей Латинской Америки. Ожидается, что новый импульс развития получат местные средние и мелкие предприятия. Отмена торговых пошлин позволит корпорациям из ЕС экономить около 4 миллиардов евро в год при торговом обороте в 138 миллиардов. В выигрыше окажутся, прежде всего, автомобильная, машиностроительная, химическая, фармацевтическая, винодельческая и текстильная отрасли. В свою очередь, четыре южноамериканские страны смогут существенно увеличить поставки разнообразной сельскохозяйственной продукции и сырья. Это вряд ли понравится европейским фермерам. Впрочем, среди участников любого торгового соглашения неизбежно появление выигравших и проигравших. Игорь ЧЕРНЫШЁВ

Идлиб как Армагеддон местного сирийского значения Экстренный блиц-визит турецкого президента Реджепа Тайипа Эрдогана в Москву, якобы призванный удовлетворить любопытство в новинках Международного авиакосмического салона МАКС-2019 в Жуковском, был продиктован кардинальным изменением в раскладе сил в сирийском Идлибе. Там правительственные войска сирийского президента Башара Асада перешли к активным действиям, зачищая свою территорию от террористов, нашедших последний оплот. Анкара сильно занервничала. Эрдоган объяснил незапланированный визит тем, что «в Идлибе продолжаются нарушения перемирия со стороны сирийского режима». Понятно, что президент, мысля в классической схеме патрон-клиентела (см. «Султанат Эрдогана как продукт пост-демократии», №3(119), 2017), намеревался убедить Путина одёрнуть Асада, чьи войска уничтожают не только патентованных джихадистов, но и протурецкие радикальные группировки, которых используют в геополитической игре на Большом Ближнем Востоке. Одно дело, если бы сирийская армия увязла в позиционных боях, не продвинувшись ни на вершок вперёд. Но накопившие немалый опыт наиболее боеспособные части сирийских ВС, прислушиваясь, как можно резонно предположить, к советам российских советников и опираясь на разведданные ВКС, уверенно провели наступление. Итог: 23 августа был освобождён город Хан-Шейхун и ряд сёл на севере провинции Хама. Эрдоган на переговорах, естественно, ссылался на договорённости, достигнутые и прописанные в Сочинском меморандуме от 17 сентября 2018 года, которые предусматривали, что Москва будет предотвращать переход Дамаска в решительное наступление на Идлиб. Взамен Анкара должна была поддерживать буферную зону, чтобы джихадисты не могли совершать вылазки на позиции сирийской армии. Москве на протяжении нескольких месяцев удавалось сдерживать Дамаск, хотя турки не сумели соблюсти свою часть сочинского соглашения. Более того, Анкара неожиданно достигла взаимопонимания с Вашингтоном о создании «зоны безопасности» в курдском районе на северо-востоке Сирии. Хотя американцы и не согласились с требованием турок установить контроль за территорией, вторгающейся вглубь Сирии на расстояние от 30 до 40 км, вдоль сирийско-турецкой границы. Предполагается, что буферную зону будут контролировать турки и американцы – совместно, а курдские военизированные формирования её покинут, предварительно «сложив» тяжелое вооружение. «Турция затеяла «двойную игру», пойдя на договоренность с США на восточном побережье Евфрата», полагает эксперт по Ближнему Востоку Станислав Тарасов. А в политике двурушничество не уважают. Тем временем, очередная договорённость, достигнутая на переговорах в начале августа в казахстанской столице Нур-Султане, о вступлении в силу режима прекращения огня в Идлибе был сорвана боевиками запрещённой в России организации «Хайат Тахрир аш-Шам», входящей в также запрещённую в России группировку «Джабхат ан-Нусра». Владимир Путин объяснил позицию Москвы: «Террористы продолжают обстреливать позиции сирийских правительственных сил, пытаются атаковать российские военные объекты. Мы убеждены, что зона деэскалации не должна быть прибежищем для боевиков, а тем более служить плацдармом для совершения новых нападений». После того, как 4 августа российские военные зафиксировали 20 случаев обстрела населенных пунктов в зоне деэскалации в Идлибе, на следующий день командование сирийских Вооруженных сил возобновило операцию по уничтожению джихадистов и... «примкнувших» к ним протурецких военизированных формирований. Случилось два досадных, но в тех условиях почти неизбежных инцидента. Сперва сирийцы обстреляли трассу Дамаск-Алеппо на пути турецкого конвоя, а затем и турецкий наблюдательный пост в районе города Маарет-Нааман. Тогда-то глава МИД Турции Мевлют Чавушоглу и пригрозил, что Анкара «сделает все, чтобы обеспечить безопасность своих солдат», и что режим Башара Асада «играет с огнём». Стоит привести мнение старшего научного сотрудника Центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН Бориса Долгова: «У Турции свои интересы в сирийском конфликте, в частности в зоне Идлиба. А именно: сохранение вооруженных исламистских группировок, которые Анкара считает умеренными и которые опираются на поддержку Турции». Неудивительно, что после военных успехов сирийцев Эрдоган счёл необходимым срочно побеседовать с глазу на глаз с Путиным. Существует ли платформа для компромисса? Безусловно. Во-первых, как разъясняет эксперт Российского совета по международным делам (РСМД) Антон Мардасов, сирийцы не вынашивают стратегических планов установить свой контроль над всей зоной деэскалации в Идлибе. Они преследуют тактическую задачу обеспечить бесперебойную работу главных для страны трасс Дамаск-Алеппо (М5) и Алеппо-Латакия (М4). Как утверждает эксперт, в этом с Дамаском солидарна Москва. Во-вторых, Эрдоган, несмотря на договорённость с Вашингтоном об относительной свободе рук к востоку от Евфрата, никогда не сможет простить американцев за их соучастие в путче Фетхуллы Гюлена, когда заговорщиками было запланировано и почти осуществлено физическое уничтожение турецкого президента. По неподтверждённым данным, именно российская разведка смогла вовремя перехватить сообщения, которыми обменивались путчисты, и предупредить Эрдогана о смертельной опасности (см. «Турция: Эрдоган пропалывает электоральное поле», №7-8(112), 2016). В-третьих, Россия для Турция превратилась в последние годы – после размолвки, связанной с неспровоцированным уничтожением российского боевого самолёта, в более чем привлекательного торгово-экономического партнёра (см. «Путин и Эрдоган штопают порванный диалог», №6(111), 2016). В общий баланс, напомним, стоит внести как строительства АЭС Аккую, так и газопровод «Турецкий поток», способный превратить Турцию в крупнейший в регионе энергетический хаб, а также начавшиеся в июле поставки четырех дивизионов системы С-400 «Триумф», предназначенных для уничтожения авиации, крылатых и баллистических ракет (сумма сделки 2,5 млрд долларов). В-четвёртых, чисто теоретически Анкара может воспроизвести свой успех в рамках дипломатии «Ноль проблем с соседями», когда началось активное деловое партнёрство с Дамаском. Можно обратиться и к более ранним эпизодам. Автор агентства REGNUM Мира Гасанова сообщает, что Россия в диалоге с Турцией напомнила об Аданском соглашении 1998 года. Дамаск прекратил поддержку Рабочей партии Курдистана (РПК), запрещённой в Турции как террористическая и сепаратистская организация, и даже выдворил её лидера Абдуллу Оджалана, что предопределило его дальнейшую судьбу (с 1999 года он отбывает пожизненное заключение в турецкой тюрьме на острове Имралы). Таким образом, аргументы и факторы, убеждающие Эрдогана не ссориться с Москвой, внушительны и действенны. Можно ожидать, что даже если определённые «центры силы» внутри турецкого руководства и государственного аппарата продолжат поддерживать радикальные группировки на территории Сирии – а они будут это делать, их свобода действий сужается. На официальном уровне Анкара не станет переписывать договорённости о деэскалации. Шансы на продвижение уже чисто политического внутрисирийского диалога и урегулирование по периметру границ САР сохраняются. Владимир МИХЕЕВ

Политическим элитам в Саксонии и Бранденбурге сейчас не позавидуешь: задача формирования правительственного большинства выглядит трудноразрешимой. Если у Михаэля Кречмера, главы саксонского ХДС, набравшего 32 процентных пункта, дела обстоят не блестяще – все-таки потеря 7,4 процентных пункта это серьёзный удар – но терпимо, то у его коалиционного партнёра СДПГ, вымучившего 12,4 процентных пункта, всё совсем плохо. В истории старейшей политической партии Германии это самый низкий результат на земельных выборах. Решат ли нынешние партнёры продолжать сотрудничество на земельном уровне, пока неясно. Зато появилась перспектива у «зелёных», набравших около 9 процентных пунктов. «Красно-красная» коалиция – СДПГ и Левые – правившая в Бранденбурге, тоже не дотягивает до нужного большинства. Дело ещё и в том, что избирательное право в обеих этих землях отличается от федерального, и окончательный подсчёт мандатов и точная численность фракций возможна только после обнародования официальных результатов выборов. Но даже на основании предварительных данных уже видно, что формирование устойчивого большинства потребует долгих согласований и утрясок, поскольку коалиции из двух партий больше не будет ни в Саксонии, ни в Бранденбурге. Так или иначе, классический вариант германских земельных выборов – дуэль между лидерами двух сильнейших партий, когда один защищает имеющееся у него большинство, а другой пытается его набрать, чтобы доказать своё право занять первую позицию – в восточных землях, видимо, окончательно уходит в прошлое. И «вину» за эту утрату надо возложить на Альтернативу для Германии, своим беспрецедентным взлётом смешавшую все прежние расклады (см. «ФРГ: триумфаторы», №7-8(142), 2019»). В обеих землях на этих выборах по сравнению с предыдущим разом была отмечена заметно большая активность избирателей. Скажем, в двух крупнейших городах Саксонии – Лейпциге и Дрездене – к урнам пришло вдвое больше избирателей. Эксперты видят в этом желание перемен. И это неудивительно, ведь по данным социологических опросов, многие жители Восточной Германии ощущают себя дискриминируемыми. Например, в Бранденбурге 59% респондентов согласны с утверждением, что во многих отношениях они даже три десятилетия спустя после воссоединения Германии остаются «гражданами второго сорта». Как считают 70% участников опроса, и в политике, и в экономике заметно большую роль играют жители Западной Германии, а «восточников» оттесняют на второй план. А более трети даже полагают, что за минувшие годы различия между Востоком и Западом страны усугубились. И лишь незначительное меньшинство уверено, что в обозримом будущем эта ситуация может измениться. Зато три четверти участников опроса убеждены, что культура и менталитет жителей Западной и Восточной Германии отличны друг от друга и останутся таковыми и впредь. Выходит, тридцати лет оказалось мало для того, чтобы сгладить различия между жителями двух частей страны, существовавших раздельно на протяжении сорока лет? После воссоединения из Восточной Германии переехало на Запад 4 миллиона человек, преимущественно молодые люди. В годы существования ГДР средний возраст её граждан составлял 37 лет, после 1989 года ситуация быстро поменялась на противоположную. Сейчас средний возраст жителей Восточной Германии – 50 лет. И среди этих людей широко распространена усталость от болезненных перемен, которые принесло воссоединение. Если для западных немцев послевоенный приход демократии ассоциировался с экономическим чудом и быстро выросшим благосостоянием, то на Востоке после 1989 года он порождал совсем другие ассоциации – с безработицей, деиндустриализацией целых регионов и массовым оттоком трудоспособного населения. Достаточно сказать, что после 1990 года многие жители восточных земель ФРГ долгое время не могли встать на ноги: даже в 2005 году официальная цифра безработицы на Востоке превышала 20%! Да, сейчас ситуация изменилась кардинально: рабочих рук на Востоке не хватает. Но это вызвано тем, что молодёжь давно уехала на Запад, а оставшиеся уже достигли пенсионного возраста. Скажем, данные министерства внутренних дел ФРГ, содержащиеся в подготовленном им атласе, неопровержимо свидетельствуют: по подавляющему большинству показателей – заработные платы, пенсии, благосостояние, размеры личной собственности, величина наследства, налоговые поступления – жители восточных земель безнадёжно уступают своим западным соседям. И это чувство второсортности усугубляется тем, что «восточники» куда меньше представлены в науке, культуре, масс-медиа, экономике, политике. И вот теперь, похоже, пришло время, когда за ошибки, которые вольно или невольно были сделаны в ходе воссоединения, германским политикам придётся платить. Хорошо бы, чтобы эта цена не была слишком высокой. Сергей ПЛЯСУНОВ

Во Франции с 1 сентября 2019 года начало действовать военно-космическое командование. Объявляя об этом заранее, президент Эмманюэль Макрон уточнил, что новой структуре надлежит предпринимать «активные меры» для защиты искусственных спутников Земли. Военный министр Флоранс Парли добавила, что командование размещается в городе Тулузе, и что оно включает «все распылённые в вооружённых силах средства, способствующие правильному использованию космических объектов». По словам министра, на первом этапе формирования состав унифицированного командования не превысит двухсот человек, но их численность постепенно будет возрастать. Этот шаг Парижа не стал неожиданным в нынешней международной обстановке, напоминающей острые периоды не столь отдалённой «холодной войны». В сентябре прошлого года, выступая в Тулузе, Ф.Парли утверждала, что в 2017 году франко-итальянский военный спутник «Афина-Фидус» будто бы стал объектом шпионажа со стороны российского космического аппарата. Она заявила, что Франция больше не намерена бездействовать, и примет меры, которые «станут не только защитными». По мнению французских экспертов, глобальная милитаризация космоса идёт высокими темпами. Если сейчас на околоземных орбитах находятся около полутора тысяч спутников самого разного назначения, в том числе разведывательные и военные, то всего через десять лет этот «флот» достигнет в безвоздушном пространстве 7000 единиц. Поэтому стратегия космической обороны необходима и Парижу, тем более что французские военачальники признают отставание своей страны от США, России и Китая в этой области. Однако в отличие от США, во Франции не собираются создавать отдельный род войск – космических. Сформированное командование «привязано» к военно-воздушным силам Пятой республики. Со временем общая структура получит название воздушно-космической армии. По словам главы Елисейского дворца, новые необходимые инвестиции на эти цели «обязательно будут выделены». Сергей ИЛЬИН

В Европейском Союзе впервые могут легализовать потребление слабого наркотика – марихуаны. И первопроходцем станет не Голландия, где в особых кафе уже можно не таясь курить «травку», а Великое Герцогство Люксембург. Власти этой маленькой страны подготовили соответствующий законопроект, который позволит подданным монарха через два года открыто употреблять этот дурман. Как признал министр здравоохранения Этьенн Шнайдер, действующее в Люксембурге на протяжении полувека законодательство в отношении зелья себя не оправдало. Оно позволяет использовать марихуану в медицинских целях и легально владеть её небольшим количеством. Новый закон предусматривает приобретение лицензий на производство и контролируемую торговлю этим товаром, а также его регламентируемое потребление взрослыми гражданами. Эксперты утверждают, что запрет делает марихуану более привлекательной для молодёжи, а легализация якобы позволит эффективнее контролировать её оборот и потребление. При этом иностранцы не смогут покупать наркотик на территории Люксембурга во избежание «марихуанового туризма». В отличие от Нидерландов, где пока нет закона, легализующего «травку», в герцогстве не собираются открывать соответствующие «кофе-шопы», привлекающие многих зарубежных гостей в Амстердам и другие голландские города. Кстати, поскольку производство и торговля марихуаной здесь официально остаются под запретом, владельцам этих заведений приходится закупать «товар» у наркоторговцев. Столкнувшись с такой проблемой, власти Нидерландов разрешили, в виде эксперимента, отдельным государственным предприятиям в ряде городов начать производство «травки». В Евросоюзе до сих пор нет единого мнения относительно легализации потребления слабого наркотика. Наиболее оживлённая дискуссия на эту тему ведётся во Франции, где около 650 тысяч жителей регулярно курят марихуану, а 3,8 миллиона в прошлом году признались, что хотя бы один раз попробовали затянуться. Влиятельный Совет экономического анализа при премьер-министре недавно высказался за легализацию во Франции этого вещества, но при условии введения монополии на его производство и торговлю, подобно существующей в табачной промышленности. Несовершеннолетние не смогут приобретать зелье легально, а цену предлагается установить в размере 9 евро за один грамм: именно такая действует сейчас на «чёрном рынке». Между тем власти 10 из 28 государств, образующих ЕС, уже не считают потребление марихуаны уголовным преступлением. Андрей СМИРНОВ

Ставшие традиционными в Португалии летние лесные пожары в нынешнем сезоне вызвали особенно горячую политическую полемику, грозящую большими неприятностями правящей социалистической партии. Как выяснилось, более 15 тысяч противопожарных жилетов и 70 тысяч защитных масок были поставлены в 1900 провинциальных посёлков и деревень компаниями-изготовителями, «дружественными» региональным руководителям этой организации. Причём товар продали государству по завышенной цене. К тому же, как выяснила одна из лиссабонских газет, защитные маски оказались… легко воспламеняемыми. В результате был вынужден уйти в отставку заместитель государственного секретаря по Гражданской защите, закупавший за бюджетные деньги всё необходимое для борьбы населения с огнём. Пламя скандала раздуло неожиданное открытие журналистов: под несколькими контрактами с казёнными структурами красуется подпись сына упомянутого экс-госсекретаря, что категорически запрещено законом. Мало того, контракты заключались без проведения конкурса, поскольку португальское правительство сослалось на необходимость срочно защитить жителей сельских районов от возможного бедствия. Крупный заказ достался, в частности, компании, принадлежащей мужу мэра-социалиста одного из городов. Скандал разгорается в самое неподходящее для правящей партии время – приближаются парламентские выборы, которые предстоят уже в октябре, поэтому острая критика может ощутимо повлиять на их результат. И это несмотря на великолепные для левоцентристов итоги недавних муниципальных и общеевропейских выборов. Оппозиция, обвиняющая кабинет министров в недостаточном развитии системы здравоохранения и ряда социальных служб, воспринимает громкий скандал как подарок не только жаркого лета, но и судьбы. Евгений ОРЛОВ

Как «царь Борис» хоронит британскую демократию Местные и сторонние наблюдатели, отмечая гремучую энергетику и пугающую непредсказуемость Бориса Джонсона, тем не менее, оказались застанными врасплох, по англо-американскому выражению «со спущенными штанами», когда новоиспечённый премьер воспользовался уловкой, прописанной в законе, о временной приостановке работы парламента. БоДжо нажал на кнопку «пауза». Выбор момента – показателен. Только-только по инициативе главного лейбориста Джереми Корбина начал складываться единый фронт противников беспорядочного оставления позиций, читай – выхода из Евросоюза без каких-либо оговоренных правил и процедур, известного как “no deal” (см. «Брекзит»: бодались неуступчивые с непримиримыми», №6(141), 2019). Как заявил глава парламентской фракции Шотландской национальной партии (ШНП) Ян Блэкфорд, против такого варианта развития событий выступает большинство законодателей – и «их голос должен быть услышан» (“We know we have a majority in parliament against no deal. We have to give voice to that”) – (см. «Брекзит» подвешенный. Качается пыльной люстрой, чуть звеня…», №4(139), 2019). Тем не менее, королева Елизавета II, которая за три года так и не удосужилась обозначить свою позицию по выходу страны из состава Евросоюза, дала согласие на то, что вестминстерские сидельцы будут не у дел в интервале между 9 сентября и 14 октября. В итоге БоДжо оставил законодателям для принятия судьбоносного решения по «Брекзиту» всего 18 дней, включая выходные, поскольку 31 октября – канун Хэллоуина, или Дня всех святых, когда считалось допустимым разговаривать с умершими, членство Британии в Европейском Союзе переходит в состояние усопшего… С формальной точки зрения, не слишком часто встречаемое в политическом вокабуляре понятие “prorogation”, означающее перерыв в заседаниях в Вестминстерском дворце, относится к устойчивым. Подобный тайм-аут практикуется регулярно. Тем паче, что нынешняя сессия парламенте, стартовавшая в июне 2017 года, уже записана в анналы истории как самая длинная за последние 400 лет. Так что легитимность ”prorogation” сомнению не подлежит. Смущает выделенный, вернее, назначенный премьером срок: пять недель. Начиная с 1980-х, эта мера никогда не длилась более одной недели. Правда, в эту сентябрьскую паузу укладываются традиционные три недели, когда три ведущие политические партии (консерваторы, лейбористы и либеральные демократы) проводят свои ежегодные конференции. Но… Поскольку начался обратный отсчёт до роковой даты 31 октября, «слуги народа» смогут провести за оставшееся время не более 15 заседаний, чтобы найти компромиссный вариант сецессии. Оппозиция заподозрила в этом хитроумный расчёт: свести к минимуму её шансы принять упреждающие меры, чтобы не допустить хаотичного выхода из Евросоюза. Если не поставить законодательные препоны, то «царь Борис» сможет беспрепятственно осуществить свою угрозу – разорвать постромки, связывающую бывшую владычицу морей с континентом, одним махом. Без всяких оговорённых ещё Терезой Мэй условий, без упорядоченных процедур развода. Такая перспектива пугает многих. Страх не беспочвенный. Газета «Санди таймс» получила в своё распоряжение секретный документ, составленный в правительстве в августе, под названием «Операция Овсянка» (Operation Yellowhammer), представляющий собой перечень чрезвычайных мер в случае “no deal”. Авторы доклада признают, что в первые три месяца после весьма вероятного скоропалительного развода Британия столкнётся с перебоями в поставках энергоносителей, продовольствия и лекарств. Морские порты будут парализованы. На границе с Ирландской республикой опустится таможенный шлагбаум. Произойдёт удорожание социальных услуг, равно как и переписывание ценников на свежие продукты, закупаемые в странах континентальной Европы, в сторону повышения ("shortages of fuel, food and medicine, a three-month meltdown at its ports, a hard border with Ireland and rising costs in social care"). Правда, Майкл Гоув, министр, ответственный за выход из союза, заверил публику, что меры быстрого и чрезвычайного реагирования прорабатывались исключительно исходя из вероятности «наихудшего сценария развития событий». Успокоительные речи министра не вызывают удивления. Составители доклада прямо указывают, отмечает «Санди таймс», что в обществе воцарилась «усталость от (процесса) расставания с ЕС (“EU exit fatigue”), что сказывается на общей атмосфере. В условиях истончающегося доверия к явно прокисшим сливкам британского политического класса возникают фантасмагорические слухи. Журналист-расследователь Ян Фрейзер, ссылаясь на экономического редактора BBC Бенджамина Чу как на первоисточник, сообщает, что якобы в числе спасательных операций кабинет предусмотрел… аренду целой воздушной флотилии самолетов-большегрузов Ан-124 «Руслан», спроектированных конструкторским бюро им. О.К.Антонова, с целью… «перевозить жизненно важные запасы в случае жёсткого “Брекзита”». Любопытно было бы узнать (если это не газетная утка): Борис Джонсон, пообещавший доказать Владимиру Путину превосходство либерализма, будет просить одолжить ему «Русланы» у России, обладающей самым крупным парком этих летающих грузовиков? Между тем, вербальные попытки подкрепить довольно широко распространённые иллюзии среди тех, кто хотел бы сохранить статус-кво, будто бы в последнюю минуту можно отыграть «Брекзит» назад, не выдерживают очной ставки с практическими шагами Джонсона. Так, 18 августа Британия официально «разорвала» Брюссельский договор от 22 января 1972 года, открывшей ей дорогу в состав тогда ещё не Евросоюза, а Европейского Экономического Сообщества. В дипломатических кругах в Брюсселе распространён пессимизм по поводу готовности и способности Бориса Джонсона в оставшееся время – в условиях цейтнота – найти приемлемую формулу, которая способна удовлетворить как 27 остающихся в союзе государств, так и разномыслящую оппозицию у него дома. К тому же временное секвестрование полномочий парламента также укладывается в наиболее правдоподобный сценарий Бориса Джонсона: увести Британию из Евросоюза любой ценой. Недаром он откровенно заявил, что намерен это либо сделать, либо умереть, пытаясь (“do or die”). Госпожа Никола Стерджен, пятый по счёту и действующий первый министр Шотландии, а также лидер Шотландской национальной партии (ШНП), была предельно категорична в оценке хитроумного хода «царя Бориса». Её вердикт звучит слегка пафосно, но вполне убедительно: «Закрыть парламент, чтобы провести «Брекзит» без соглашения, которое нанесет непоправимый ущерб стране вопреки желаниям членов парламента, – это не демократия, это диктатура. Я думаю, этот день войдет в историю как день, когда британская демократия умерла». Генеральный прокурор теневого кабинета лейбористов Шами Чакрабарти назвал решение премьера «самым грубым злоупотреблением властью и подрывом конституционных принципов Соединённого Королевства на нашей памяти (“the gravest abuse of power and attack upon UK constitutional principle in living memory”). Столь грубая тактика человека, известного как «БоДжо Клоун» (см. «Борис Джонсон: карикатурная реинкарнация Черчилля?», №7-8(132), 2018), не может не подкреплять версию о том, что решение о выходе из ЕС приняли очень влиятельные политические и финансовые игроки. Именно их интересы и обслуживает нынешний премьер с неоднозначной репутацией. Кто они, эти закулисные кукловоды? В чём их долгосрочный расчёт? Это и есть главная интрига саги о «Брекзите». Прямая речь «Значительная часть общества Великобритании устала от бесконечного кошмара, у которого не просматривается уже никакого смысла», – комментирует ситуацию главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов. «Политическая система Великобритании, – по мнению политолога, – вообще очень дискредитирована целиком всеми этими событиями. Сейчас будут сложные маневры в попытке все-таки сохранить правительство, выход без соглашения через полтора месяца остаётся наиболее вероятным сценарием. Brexit произойдёт, Британия выйдет из состава ЕC». Мнение «…Как играть дальше, никто не знает. Кроме Джонсона. Когда часы в ночь на 1 ноября покажут нули, он обнулит партию, вместе с шахматной доской перевернув вверх дном и все вокруг», – полагает Михаил Шейнкман, обозреватель радио Sputnik. «Он, конечно, тоже не враг Британии. Он друг. Но Трампа. А тот ему, чисто по дружбе, сказал, делай, что должен, и будь, что будет. С Евросоюзом. Что его жалеть? А Британии я, мол, подсоблю. Лучшую в истории торговую сделку обещал. Трамп здесь, правда, не авторитет. И Джонсон после блокировки парламента тоже». Кстати Примечателен комментарий едва ли не самого громогласного (по крайней мере, в блогосфере) рупора либерального лагеря Умара Хака. В мягком и пусть временном «разгоне» Борисом Джонсоном одного из трёх старейших на планете парламентов Умар Хак, как «один из самых влиятельных мыслителей в области управления согласно рейтингу Thinkers 50», усмотрел доказательство своего давнего приговора: две англо-саксонские державы уверенным шагом идут к своему закату. Цитата: «Британские политические лидеры и мыслители решили... следовать примеру Америки, а не Европы. Они уничтожили достижения Великобритании в становлении социальной демократии. Национальная служба здравоохранения (NHS) была посажена на голодный паёк. Би-би-си подверглась политизации. Все виды социальных льгот, которыми пользовались граждане, были урезаны или ликвидированы, от мер по охране труда до сокращения правоохранительных органов. Жёсткая экономия на всём стала единственным принципом, которому была подчинена жизнь, превратившись в лже-бога, которому поклонялись все государственные институты». Подобное перерождение заставило Умара Хака прийти к неоднозначному и тревожному выводу в публицистическом эссе, датированном 28 августа: «…невероятное совпадение, что два самых капиталистических общества в мире превращаются в авторитарно-фашистские» (“…cosmic coincidence that the world's two most capitalist societies are imploding into authoritarian-fascism”). Несмотря на используемые автором публицистические гиперболы и его радикально-пессимистичной взгляд на будущность Америки и Британии, микролиты истины в анализе Умара Хака, как и в случае мочекаменной болезни, присутствуют. Насколько прогноз этого самопровозглашённого пророка сбудется, будем судить по эндшпилю этой геополитической игры престолов. Владимир МИХЕЕВ

Президент Франции Эмманюэль Макрон минувшим летом попытался занять освободившееся место политического лидера Евросоюза, которое до него принадлежало канцлеру ФРГ Ангеле Меркель. Отправной точкой наступления Парижа по всем европейским фронтам стал результат, которого добилась возглавляемая им партия на майских выборах в Европарламент. Вопреки ожидавшемуся триумфу антиевропейских сил (во Франции это Марин Ле Пен), макроновское движение уступило ей сотые доли процента, тогда как в других странах, прежде всего, в Германии, проправительственные силы провалились достаточно заметно. На таком фоне Макрон оказался в центре складывающейся в ЕС новой политической конфигурации. Это проявилось в том, что именно французский президент «продавил» большинство политических назначений в обновляемые руководящие органы Евросоюза. Так, именно Франция заблокировала кандидата бундесканцлерин на должность председателя Еврокомиссии – баварского христианского демократа Манфреда Вернера. Вместо него согласились на компромиссную фигуру – министра обороны Германии Урсулу фон дер Ляйен, которая также представляла христианских демократов. Не случайно первый свой визит после назначения она нанесла именно в Париж. Но таким образом, впервые исполнительный орган власти Евросоюза возглавит деятель, который не имеет опыта работы главой правительства… Вдобавок Э.Макрон продвинул ряд своих ставленников на другие ключевые посты. Новым главой Европейского центрального банка будет француженка Кристин Лагард, возглавлявшая Международный валютный фонд. Ее кандидатура прежде даже не рассматривалась, к тому же, за сравнительно короткую историю ЕЦБ она станет уже вторым представителем Франции на посту его руководителя, что нарушает обычную практику баланса представителей стран-участниц. Одновременно на ее место в МВФ (традиционно эту кандидатуру выдвигают европейцы) отправляют болгарку Кристалину Георгиеву, которую считают протеже главы французского государства. Еще на одну ключевую должность в ЕС – председателя Евросовета, который занимается координацией работы глав государств и правительств, назначен близкий к Парижу нынешний премьер-министр Бельгии Шарль Мишель. Его партия, кстати, в Европарламенте входит в ту же группу либералов, что и макроновцы… Даже недавний правительственный кризис в Италии и смена там правящего большинства с выталкиванием в оппозицию ненавистного Брюсселю лидера партии Лига Маттео Сальвини являются результатом козней, в том числе, Э.Макрона. За президентом будто бы будет последнее слово в бесконечных препирательствах с Лондоном на тему «Брекзита», а на недавней встрече «группы семи» в Биаррице он просто солировал, вызвав восторг парижских СМИ… Еще два года назад, сразу после воцарения Э.Макрона в Елисейском дворце, пресса стала писать, что он был выдвинут как раз для оживления Евросоюза, для порождения новых идей и придания нового импульса интеграционным процессам. Президент начал с попытки вдохнуть новую жизнь в традиционный франко-германский тандем, который в прежние десятилетия определял курс Брюсселя. При слабых президентах – Н.Саркози и Ф.Олланде – он, по сути, перестал действовать, а Берлин принялся чуть ли не в одиночку диктовать ключевые решения. Причиной была, в том числе, экономическая мощь Германии и проблемы в экономике Франции. Однако попытка восстановления оси Париж-Берлин не дала Макрону ожидавшегося результата. Тут и политические позиции Меркель в Германии стали слабеть, а в последние месяцы к этому прибавились ещё и проблемы с ее здоровьем. Одновременно германская экономика в 2019 году начала буксовать (говорят даже о техническом спаде на протяжении двух кварталов), тогда как французская, не избавившись от системных проблем, растет в последние три года более высокими темпами, чем немецкая. А в 2018 году, по данным ОЭСР, рост производительности труда во Франции оказался выше, чем в Германии, чего не наблюдалось уже многие годы, равно как и французские частные и государственные инвестиции превзошли германские… Не оживив тесное взаимодействие с Берлином, хозяин Елисейского дворца сменил тактику. Теперь он переключился на ситуативное блокирование с разными партнерами по Евросоюзу. Наблюдатели заметили, что он часто стал взаимодействовать даже с восточноевропейскими странами, которые до сих пор оставались «охотничьими угодьями» Берлина. Однако Франция не может системно опираться на группу твердых сторонников, как это делала Германия, за спиной которой всегда стояли Австрия, Нидерланды и Финляндия. Поэтому от президента потребуется больше усилий для продвижения своих инициатив и повестки дня. С идеологической точки зрения, Э.Макрон является приверженцем европейской интеграции, которая в последние годы дает сбои. Однако брюссельские наблюдатели замечают, что, не меняя этой установки, он постепенно становится сторонником интеграции в традиционном парижском ключе, чтобы на первом месте находились не общеевропейские интересы, а интересы Франции. Активность президента начинает даже вызывать некоторое раздражение. Аналогичные чувства до сих пор порождали действия Германии. Андрей СЕМИРЕНКО

С 16 июля 2019 года немка Урсула фон дер Ляйен, которую главы государств и правительств стран Евросоюза назначили новым председателем Европейской Комиссии, ожидает от стран-участниц выдвижения их представителей в руководство исполнительного органа власти этого объединения. До конца лета не во всех столицах «двадцати семи» (Великобритания 31 октября 2019 года должна покинуть ЕС и поэтому ее эта процедура уже не касается) назвали имена деятелей, которые будут их представлять на высших должностях в Брюсселе. Среди этих стран были и очень крупные, прежде всего, Италия и Франция. Коротко напомним соответствующую процедуру. Еврокомиссия руководит повседневной работой ЕС, определяет основной массив законодательства, который затем воплощается в жизнь национальными парламентами стран-участниц. Ключевыми фигурами, играющими политическую роль, являются председатель и члены Еврокомиссии, которые меняются после каждых выборов в Европарламент, тогда как десятки тысяч рядовых сотрудников ЕК, включая высших должностных лиц, остаются на своих местах. Еврокомиссия не является демократически избираемым органом власти, хотя и имеет гигантские полномочия: 80% национального законодательства отражает общеевропейские нормы, которые спускают из Брюсселя. Правительство каждой страны выдвигает в ЕК одного деятеля, при этом стараются соблюдать определенный партийный баланс. Если кандидаты приемлемы для председателя и для остальных стран, то председатель, по согласованию со странами-участницами, распределяет между ними портфели. Если затем кандидаты успешно проходят трудные слушания в профильных комиссиях Европарламента (их должны поддержать две трети членов этих комиссий), то Комиссию утверждает Европарламент в ходе голосования с предопределенным результатом, и она приступает к работе. Таким образом, именно политические назначенцы управляют огромным и усложняющимся хозяйством Евросоюза. Формирование нынешнего состава ЕК пока зависло на этапе определения личного состава участников и до следующих шагов еще далеко, хотя полномочия нынешнего состава этого органа власти истекают 31 октября. Тем не менее, кое-какие контуры будущего исполнительного органа власти Евросоюза уже просматриваются. В его состав будут входить три политические группировки: правые (Европейская народная партия, к ней принадлежит и сама германская христианская демократка У. фон дер Ляйен), социал-демократы и либералы. Социал-демократы получат две влиятельные позиции. Верховным представителем по внешней политике и политике безопасности станет испанец Хосеп Борель, а первым заместителем председателя – голландец Франс Тиммерманс, который в составе и уходящей ЕК. Еще одной ключевой фигурой будет представитель либералов, датчанка Маргрете Вестагер, которая ныне занимает самую влиятельную в Комиссии должность, отвечая за вопросы конкуренции. В новом составе она должна стать еще одним заместителем председателя. У. фон дер Ляйен собирается даже провести перераспределение полномочий внутри ЕК, чтобы увеличить объем ответственности заместителей председателя, превратив их тем самым в политически еще более весомые фигуры. Однако даже эти ориентиры не показывают, какова будет политическая линия будущей Комиссии. Валерий ВАСИЛЬЕВСКИЙ

Туризм в Европейском Союзе вновь стал быстро расти, вернувшись к показателям, которые отмечались до предыдущего финансово-экономического кризиса 2008 года. Всего ежегодно путешествуют более половины взрослых жителей стран ЕС. Европейское издание американской газеты «Политико» привело данные исследования, согласно которым с 2009 по 2017 гг. число ночей, проведенных в гостиницах и других подобных заведениях, увеличилось на 29,3%. Некоторые страны столкнулись с взрывным ростом туризма, и лидирует в этом списке Литва. Там за указанный период число ночевок туристов выросло на 189%. Замыкает список Ирландия, где этот показатель увеличился всего на 2%. Однако не всех радует бурный рост количества гостей. Города, пользующиеся в Европе особой популярностью, начали принимать меры, чтобы сдержать их приток. В Барселоне городские власти пытаются остановить строительство новых отелей. В Париже весной бастовал персонал Лувра, протестовавший против стремительно ухудшающихся условий труда на фоне роста посещаемости этого самого крупного музея в ЕС. А в Амстердаме началась городская кампания, обращенная к приезжающим туристам, которых призывают не пить спиртное на улицах и не справлять там нужду. Не случайно минувшим летом власти 10 европейских городов опубликовали совместное открытое письмо, в котором выразили обеспокоенность взрывным ростом туризма. В связи с этим у профессионалов возник даже термин – «чрезмерный туризм», или «overturism». Андрей СЕМИРЕНКО

Знаменитый футбольный клуб из Турина «Ювентус» – бессменный чемпион Италии последних лет, которому на Апеннинах никто пока не способен составить конкуренцию. Однако за последние 5 лет он завоевал еще один трофей, который не имеет никакого отношения к сражениям на зеленых лужайках стадионов за голы и очки. Известная компания «Бостон консалтинг групп» определила, что именно котирующиеся на Миланской бирже акции команды с 2014 по 2018 годы принесли своим держателям самые высокие дивиденды в Италии. Оказалось, что ключевой показатель TCР (Total Shareholder Return – TSR), который измеряет возврат акционеру инвестированных средств с учетом колебаний курсов акций, размеров дивидендов и других биржевых параметров, для акций «Ювентуса» достиг 36%. Отрыв от второго и третьего места стал существенным. Их заняли две фармацевтические компании «Амплифон» и «Рекордати» (29% и 27% соответственно), а также от автомобилестроительного гиганта «ФИАТ-Крайслер» (26%). Примечательно, что «Ювентус» теперь третий в общеевропейской турнирной таблице. Он чуть превысил средний показатель для 10 ведущих создателей добавленной биржевой стоимости в глобальном масштабе, который составил 35%. Алексей СТРАШЕВ

В странах Евросоюза ежедневно передвигаются на работу в другой регион 18,3 миллиона человек, что составляет 8,3% общего числа занятых в двадцати восьми странах. Такие данные по итогам 2018 года сообщило европейское статистическое ведомство «Евростат». Рекордсменами по этому показателю является Великобритания, которая еще не вышла из ЕС, и Бельгия, где это касается 21% работающих. Распространено такое явление, хотя и в меньшей степени, также в Нидерландах, Дании, Германии, Литве, Венгрии и Австрии. Если говорить о конкретных административных округах, где на работу ездят к соседям, то лидером является Лондон и его пригороды. Абсолютное первенство принадлежит округу Внешний Лондон – Юг (Outer London – South), где это явление касается 61% местных занятых. Север и Северо-запад британской столицы имеет соответствующую долю в 59%, Внутренний Лондон – Восток – 53%, Внешний Лондон – Запад и Северо-запад – 48%. В континентальной части Евросоюза больше всего работающих у соседей проживает в бельгийской провинции Брабант (47%). Алексей СТРАШЕВ

Итальянский законодатель, видимо, не без влияния истерии, навязанной организаторами уже отшумевшей кампании «Ми ту» (Me too, «Я тоже»), но очевидно, с самыми лучшими намерениями решил усовершенствовать процесс борьбы с преступлениями против личности, в частности, с проявлениями сексуального насилия. Точнее, ускорить процедуру ведения следствия. Вроде бы дело благое, кто же против? Однако, как формулировал незабвенный Виктор Степанович Черномырдин, «хотели как лучше, а получилось как всегда». Закон вступил в силу 9 августа этого года, и не прошло и месяца, как итальянская прокуратура оказалась на грани коллапса. Шутка сказать, в одном только Милане ей приходилось открывать в среднем от 30 до 40 дел по соответствующим обвинениям. В Неаполе – до 30 в день, в Риме – порядка 25 и так далее… Прокурор Франческо Коцци пояснил, что закон, получивший название «Красный кодекс» (Code Red), предписывает прокуратуре в течение трёх дней после подачи предполагаемой жертвой заявления в полицию допросить её и принять решение о дальнейших действиях. И вот теперь стражам закона предстоит быстренько разбираться с тем, кто же перед ними – действительная жертва унижений и насилия или мстительная дамочка, решившая свести счёты с мнимым обидчиком. Сторонники закона торжествуют: вот, ужо, зададим теперь этим распоясавшимся злодеям. А прокурорские работники буквально ошалевают от того, что не хватает времени для серьёзной работы в сложных случаях и приходится тратить его на то, чтобы выслушивать истории о том, кто кого за какое место схватил и с какими именно целями. Судья Мария Монтелеоне заявила газете «Репубблика», что в подобных условиях вести следствие просто недопустимо. «Если всё требуется делать срочно, то на самом деле срочно не будет делаться ничего», – подчеркнула она. А теперь с одинаковой срочностью приходится расследовать, что обвинения в похлопываниях и пощипываниях, что сложнейшие ситуации с насильственными сексуальными действиями в отношении детей в неблагополучных семьях. Марина СМИРНОВА

В каждой стране политические телепрограммы имеют свои особенности. Такие трансляции в Румынии принципиально отличаются от всех остальных, поскольку чуть ли не самыми важными их участниками становятся… астрологи. Телеканалы приглашают их для того, чтобы узнать о продвижении или шансах тех или иных политиков и партий, о желаемых политических решениях или шагах, получить толкования ключевых событий. «Нынешний год не особенно благоприятен для победы левого кандидата на президентских выборах, поскольку он будет находиться в знаке Льва и под влиянием Урана», – так объясняет политическую перспективу одна из самых популярных в стране телеастрологинь по имени Кристина Деметреску. В целом аудитория политических гадалок в Румынии оценивается в 4 миллиона человек! Такое положение нельзя назвать случайным. Румыны глубоко разочарованы традиционной политикой и СМИ. Как показывают опросы населения, только 35% респондентов в 2019 году верят тому, что говорят по ТВ и пишут в газетах. Это на 7 процентных пунктов меньше, чем годом раньше. Публичные политические дискуссии перестают интересовать граждан, поскольку, с их точки зрения, становятся все более пустыми по содержанию. Поэтому для многих рассуждения о предполагаемом влиянии созвездия Рыб, Льва или Тельца, планет и других небесных факторов оказывается более востребованным у публики. Помимо растущего недоверия к публичной политике эксперты отмечают особую склонность румын к предсказаниям и предсказателям. По этому показателю, возможно, они являются лидерами в Евросоюзе. Аналитики компании «Гугл» установили, что в запросах пользователей этой поисковой системы гороскопы всегда попадают в топ-20 наиболее популярных. А, например, во Франции поисковые запросы на астрологически ориентированные темы чаще других делаются на румынском языке, что подчеркивает интерес к этой тематике иммигрантов именно из этой страны. Судя по всему, в предстоящие годы, которые обещают Румынии неспокойную политическую жизнь, астрологам безработица не грозит. Упоминавшаяся госпожа Деметреску пророчествует, глядя на карту звездного неба, что политическая нестабильность сохранится в стране до 2023 года: «Это будет трудный астральный транзит звёзд, связанных с Румынией». Светлана ФИРСОВА

Был ранний вечер пятницы. Эя возвращалась с работы домой и ликовала. На пару дней она выкинет все заботы из головы. Проведет их с любимыми. Устроит для них настоящий праздник. Они выберутся вместе в театр, кино, парк аттракционов, за город. Праздничная программа начнется прямо сегодня. Она организует такой вкуснющий ужин – пальчики оближешь. И они будут просто наслаждаться тем, что они вместе, вместе, вместе – и от этого им так тепло и трепетно. Эя летела, как на крыльях, не обращая внимания ни на витрины магазинов с заманчивой рекламой сейлов и других похожих акций, ни на прохожих. Ей хотелось только одного – быстренько пробежаться по набережной, пересечь несколько скверов, отделяющих ее от цели, свернуть на свою улицу, первой проскользнуть в их уютную «норку» и приступить к исполнению задуманного. Но устанавливаемый кем-то там наверху ход событий очень часто вмешивается в наши даже самые выверенные и пошагово проработанные планы. Эя на секунду остановилась и огляделась по сторонам. Врожденный механизм предупреждения об опасности, который ее никогда не подводил, подал знак тревоги. Эя мгновенно оценила ситуацию и приготовилась к худшему. С обеих сторон к ней приближались двое бородачей подозрительного вида в каких-то непонятных клоунских одеяниях. Их намерения не вызывали сомнений – они явно собирались ее остановить. Эя, не мешкая, прикинула, как им лучше дать отпор. Она уже собиралась произнести магическое заклятие, способное на время превратить их в алебастровые манекены или просто обезвредить, как ощущение опасности исчезло столь же стремительно, как и появилось. Оба бродячих актера до совершенства отлаженным движением синхронно выхватили из-за спины разноцветные букетики из искусственных цветов и в унисон полифонически пробасили и пропищали: – Мадам! Только сегодня и только для Вас Театр Шапито распахивает свои двери. Не пропустите! Уникальное представление. Посетите наш Театр, и Вы не пожалеете. Вы попадете в Сказку исполнения желаний. Спешите! Спешите! Спешите! Представление не отнимет у Вас много времени. Спектакль совсем коротенький. Вот он Театр Шапито – прямо перед Вами. Эя невольно посмотрела в том направлении, в котором они указывали. Действительно, за углом на просторной и обычно пустынной площади, как нельзя лучше приспособленной для публичных представлений, высился живописно раскрашенный шатер, в предназначении которого трудно было ошибиться. При иных обстоятельствах Эя, конечно же, не задумываясь, прошла бы мимо. Но бородачи так ловко, с таким энтузиазмом и экспрессией исполнили свой номер, что она просто не могла их хоть чем-то не отблагодарить. Она сделала им приветственный жест и направилась к кассе, примостившейся у входа в передвижной театр, с твердым намерением бросить в коробку несколько монет в дар актерам и двинуться дальше. А потом подумала: – Почему бы и нет? Времени у меня достаточно: хватит с лихвой на то, чтобы всё сделать и приготовить. Ребята клевые. Обещали приятно удивить. Намекали на исполнение желаний. Заверну-ка я к ним на четверть часика. Любопытство – не порок, а двигатель прогресса. Потом будет что рассказать мужу и малышам. На худой конец, посмеемся все вместе. Решено. Вперед! Внутри театрик оказался намного меньше, чем выглядел снаружи. Объяснялось это, наверное, тем, что каждое место было индивидуальным. Отличалось от остальных. Имело как бы свое собственное пространство, отгороженное от других. – Как странно, – прошептала Эя. – Больше похоже на то, как если бы мы с любимыми сидели за столиком в варьете. Но сегодня ведь я одна. Интересно, в чем состоит задумка? Зачем это? Ответ на невольно возникший у нее вопрос она получила буквально через мгновение. Стоило ей устроиться в кресле, как спектакль начался. Бродячие актеры не обманули: представление повторялось с интервалом в каждые полчаса. – Уважаемые зрители! Друзья! Мадам! – обратился к ней конферансье. – Вас ждут необычные, неожиданные ощущения. Их прелесть – в том, что они подлинные. Настоящие. Натуральные. Естественные. Мы не банальные маги. Не иллюзионисты. Мы не торгуем воздухом. Вы их действительно будете испытывать. Первая часть – разминка: чтобы освоиться. Вы загадываете, чтобы вы хотели получить или увидеть, прогоняя желаемое перед своим мысленным взором, и оно сразу материализуется, оказывается, возникает на арене. Как только Вы убедитесь в том, что механизм воплощения желаний отменно работает, мы перейдем ко второй части. Вы сможете превратиться в кого только пожелаете – вымышленного героя, историческую личность или любое существо, если сможете представить его себе достаточно узнаваемым. Начинаем. Загадывайте! – Ого, – возликовала Эя. – Если они действительно способны делать такое, ну, хотя бы наполовину, на четверть столько, на десятую долю, это как раз то, что мне нужно. Поэтому попрошу-ка я… Первое желание, которое она загадала, Эя не стала озвучивать публично. Она лишь мысленно произнесла подходящее заклинание и дала команду подсознанию: – Скопируй для меня их умения и способности. Только незаметно, чтобы никто не почувствовал выброса магической силы. Вслух же потребовала: – Хочу собаку-колли – всю жизнь о ней мечтала. В то же мгновение умное длинношерстное создание преданно лизнуло ее в нос, после чего степенно утроилось у ее ног. – Хочу универсальный тренажер, – удовлетворенно выкрикнула Эя, убедившись в том, что ее «маленькая» хитрость удалась. Об этом ей сообщил врожденный механизм распознавания опасности, который вновь оказался на высоте. И тут же пояснила: – Мне он так нужен. Нигде не могу найти. Предлагают лишь отдельные снаряды, которые мне некуда ставить ни дома, ни на работе. Через мгновение она уже сидела на вожделенном приспособлении и крутила педали. – Тогда хочу бриллиантовое колье с легендарным сапфиром Раджи, – возопила Эя, входя в раж. Всё-таки не каждый день тебе улыбается такая баснословная удача. Естественно, ее надо хватать за хвост. Однако как только умопомрачительные драгоценности обвили ее шею, она сразу успокоилась. Пришло время вкусить вторую, еще более увлекательную часть аттракциона. К ней можно было подступаться лишь на холодную голову, взяв под контроль ситуацию и свои эмоции и продумав пути к отступлению. – Как я сумею выйти из образа? – спросила она у любезно поджидающего ее вопроса конферансье. – Мадам! – сказал он, протягивая ей малюсенький пульт и одновременно низко кланяясь. – Вы нажмете на кнопку посередине – она единственная – и в тот же миг очутитесь у выхода из шатра. Всё честно. Без обмана. – Хочу стать Дональдом Трампом, – твердо выговорила Эя. – Играть – так по-крупному. Никого более влиятельного на Земле нет. Похоже, и давно не было. Когда голова перестала кружиться, и туман перед глазами рассеялся, она увидела, что по правую и левую руку от нее в Овальном кабинете сидит вся головка американской администрации, все доверенные люди Президента, в которого она перевоплотилась. Кого-то она знала по фотографиям и кинозарисовкам, кого-то, похоже, видела в первый раз. – Продолжайте, – сказала она в обычной манере Трампа. – Сегодня я собираюсь вас просто послушать. Не стесняйтесь, говорите всё, что думаете. Позже я обмозгую на досуге и дам знать о своем решении. Ну, кто первый? Участники заседания опасливо посмотрели на нее, в смысле на него, снизу вверх, и один за другим пустились в объяснения. – Здорово работает, – удивлялась в это время про себя Эя. – Фантастика! Ладно, к подобного рода превращениям надо по-настоящему долго и тщательно готовиться. Пока же, чтобы не наломать дров в американской и мировой политике, пора нажать на кнопку выхода. До своей улицы Эя добралась в совершенно эйфорическом состоянии. Судьба сдала ей козырные карты, которыми было грех не воспользоваться. Только ходить ими она будет вместе со своими любимыми. Программа на выходные теперь обещала пополниться новыми удивительными хитами – то есть, приключениями. Жизнь так устроена: то пусто, то густо. Либо одна неприятность следует за другой, и руки опускаются от их обилия. Либо, наоборот, удача притягивает к себе следующую, потом еще одну, и кажется, что так будет всегда. Три года назад Эя начала борьбу с местными властями и обслуживающей компанией за то, чтобы их улицу, наконец-то, отремонтировали. Но отремонтировали по-настоящему. Не как обычно – распилили бюджетные средства, сделали еще хуже, чем было, и скрылись в неизвестном направлении, оставив после себя свежую асфальтовую дорожку всю в ямах и колдобинах; щербатую плитку, которая по накладным могла выдержать любые нагрузки и 60-градусный мороз; облезшие фасады, с которых после первых же дождей смыло якобы влагоустойчивую краску; и стоки, так ловко починенные, что через них напрочь перестала уходить вода. И это лишь первая страница списка. В этот раз всё было по-иному. Почему, Эя не взялась бы объяснить. Хотя некоторые соображения у нее на этот счет имелись. Дома, и тот, в котором она жила, и все соседние, покрывали дышащей прозрачной эмульсионной пленкой, которой любые испытания были нипочем. Ее преимущество состояло в том, что ее не требовалось обновлять каждую весну, и она сохраняла тот облик зданий, который им был придан изначально. Но главное – с фасадов и отовсюду снимали уродливые алюминиевые водосточные трубы. Раньше они умело выплескивали под ноги прохожим, заставляя их прыгать аки зайцев, и под колеса проезжающим автомашинам, дополнительно обдающим их с ног до головы, потоки воды, собираемые в ливень в этих целях со всех окрестных крыш. Убирая их, строители модернизировали дома таким образом, чтобы дождевая вода напрямую уходила в дренажную систему города, оставляя тротуары и проезжую часть почти сухой даже тогда, когда льет, как из ведра. – Молодец! – похвалила себя Эя, входя в дом и поднимаясь в свою квартиру. – Правы люди: вода камень точит. Три года мы сражались за это. Нам отказывали и отказывали. Под любыми, даже самыми вздорными предлогами. И всё-таки мы добились своего. Техзадание по ремонту улицы утвердили в том виде, на котором мы настаивали. Еще один повод поднять бокал с шампанским, с нашим любимым Абрау-Дюрсо. Только под него так много всего еще надо успеть. Переступив порог «норки», Эя тотчас бросилась на кухню. Вытащенная из заплечного рюкзачка куриная тушка была в рекордные сроки натерта солью и заброшена в довольно заурчавший духовой шкаф – он давно уже выучил назубок вкусы домочадцев и теперь готовился поджарить ее так, чтобы получилась вкуснющая хрустящая корочка. Овощи вымыты и нарезаны. Стол сервирован. Фужеры расставлены. Ломтики антоновки, ананасов, персиков и папайи разложены по тарелкам – отсутствие мучного гарнира любимые вполне могли пережить. Камин разожжен. Всё. Теперь можно было расслабиться и передохнуть. Первым минут через десять объявился драгоценный супруг. Однако вместо привычного переливчатого звонка в дверь раздалось осторожное царапание, доносящееся откуда-то снизу. Эя распахнула дверь. На плитках сидел кот. В меру большой. В меру упитанный. Скорее, даже поджарый. Очень похожий на сильно уменьшенную копию тигра. С явно недовольным выражением на мордочке. – Опять за юбками бегал!? – назидательно провозгласила свой вердикт Эя, превращая мужа обратно в человека. – Я же тебе сколько раз внушала, будешь за самочками, тьфу ты, за другими женщинами ухлестывать, бегать тебе по крышам усатым и полосатым на четырех лапах. – Какие юбки? Какие самочки? За кем ухлестывать? – примирительным тоном промяукал Эаст. – Ты же прекрасно знаешь, что, кроме тебя, для меня больше никого не существует. – Значит, на ножки, которые из ушей растут, или еще на что заглядывался маслеными глазенками, – на сдавалась жена. – Фу, даже неловко слышать, – парировал Эаст. – По сторонам смотрю, только чтобы с прохожими не сталкиваться и старушкам место уступать. Я тебя люблю, родная, люблю-люблю-люблю и всегда буду любить, несмотря на всю чепуху, которую ты на ровном месте выдумываешь! – А как же ты в котяру превратился? – продолжила гнуть свою линию Эя, правда, уже без прежнего напора. – Колдовство не может ошибиться. Оно лишь при уличающих обстоятельствах срабатывает. – Не знаю, на что оно срабатывает, – засмеялся Эаст, чувствуя, что небо стремительно расчищается, – но явно не на то, что надо. Я в кои-то веки на рынок зашел, чтобы тебе цветы купить. Наши любимые бордовые розы выбирал. И тут – бабах, когда за деньгами в карман полез… Эя не дала мужу договорить, с хохотом бросившись ему на шею и покрывая поцелуями всё, до чего ей удавалось дотянуться. Эаст моментально перестал сердиться и с еще большим энтузиазмом принялся отвечать на ее поцелуи. За этим занятием их и застали малыши, слегка задержавшиеся в школе на репетиции концерта к какому-то очередному красному дню календаря, и с восторгом присоединились к общему веселью. Только от поцелуев и обнимашек дети быстро перешли к гораздо более экспрессивному выражению эмоций. Они принялись барабанить по пианино, прыгать, кто выше, на диване, как если бы это был обыкновенный батут, бросаться подушками друг в друга и в плохо приспособленную для таких номеров люстру. Чтобы их немножко успокоить, Эя и Эаст попросили малышей показать, какие стихи, песни и сценки они разучили в школе. После импровизированного концерта, прерываемого «громкими продолжительными аплодисментами и криками браво», последовали дивный домашний ужин, приготовленный умелыми руками хозяйки, а еще позже и вечерняя сказка на ночь. В этот раз Эаст выбрал для малышей историю про принцессу Сумерки, доброго волшебника Алешу и злого всесильного Каргора, похожего на чудовище. Но сказка «не зашла». – Она очень страшная и печальная, – объявили малыши. – В ней не над чем посмеяться. Череда событий всё время предвещает новые и новые ужасы и нескончаемые предательства. А нам нравится, чтобы у сказки не только конец был добрым и счастливым, но чтобы она вся была такой, и после нее нам снились веселые разноцветные сны, не омрачаемые никакими черными видениями. К тому же так, как ты рассказываешь, не бывает. У всех людей и вымышленных героев должно быть врожденное чувство ощущения опасности, как у мамы и у нас. Оно предупреждает о том, что может произойти, подсказывает, как действовать, кого и почему надо избегать. Принцесса Сумерки и волшебник Алеша обязаны были мгновенно раскусить жуткого Каргора, несущего всем беды и страдания. Они должны были с самого начала придумать, как из подлого страшилища превратить его в какую-нибудь козявку или цветочек. Так что на завтра, па, приготовь нам, пожалуйста, сказку, которую мы заказываем. Не дремучее Средневековье. Под эти споры и разговоры малыши угомонились и уснули. Эаст перебрался к Эе, и они принялись обсуждать гораздо более прозаичные вещи. Лабораторию Эаста переводили на Альфу Центавра. Несмотря на весь абсурд подобного решения, оно уже было принято. Оставалось лишь определиться с тем, как поступить – двинуться вместе со всеми, уподобившись стаду баранов, или подать рапорт об отставке. В принципе дискутировать было не о чем. Выдергивать детей из школы, где им так нравилось, отрывать от друзей и знакомых, ломать великолепно отлаженный порядок, который их вполне устраивал, было бы, честно признаться, верхом глупости. Да и им куда-то срываться, отказываясь от привычной жизни, совершенно не хотелось. И это мягко сказано. Ни одного стимула, подталкивающего их поступить подобным образом, они выдумать не смогли. Завели же этот пустой, в принципе, разговор Эаст и Эя больше для того, чтобы выпустить пар. За последнее время у растущего числа людей появилась способность перемещаться в пространстве на любые расстояния, прыгать от звезды к звезде и вообще куда угодно. В этих условиях стремление перебрасывать управленческие структуры, лаборатории и университетские кампусы на отдаленную периферию обжитой вселенной дурно пахло. За ним, наверняка, стояли либо коррупционные схемы, либо политические махинации. На то, что и первое, и второе, указывал недавно принятый закон, предусматривающий налоговые послабления для согласных освободить место на Земле, и перераспределение налоговых поступлений на развитие в пользу периферии. Поскольку темы переезда и продажности властей быстро выдохлись, Эя и Эаст поспешили перейти к намного более приятной – обсуждению того, как провести сегодняшнюю ночь любви – сегодняшнее ночное путешествие. Обладая даром мгновенного перемещения в пространстве, всё самое интересное на Земле они уже облазили, на куче ближайших звезд побывали. Однако оставалось еще бесчисленное количество непознанных миров, столько всего неожиданного, удивительного, чарующего. Тем не менее, когда Эаст крутанул в воздухе над постелью созданную им сферическую модель вселенной, всю испещренную зазывными огоньками тех мест, куда они могли бы выбраться, Эя его мягко остановила. – Дорогой, у меня для тебя сюрприз, – проворковала она. – Похоже, мы с тобой обрели совершенно новую удивительную способность превращаться в мифических героев, исторические личности и вообще в любые существа, которых можем себе во всех деталях представить. Попробуем? Откладывать в долгий ящик они не стали… Эаст в оцепенении стоял в центре огромного зала роскошного старинного замка. Эи нигде не было видно, но он ощущал ее присутствие. Должно быть, она где-то спряталась и появится лишь в тот момент, который предусмотрен придуманным ею сценарием. А ему так хотелось, чтобы она была рядом. Чтобы они были вместе. Эя зачем-то превратила его в графа Дракулу. На то, чтобы вспомнить зачем, у него не хватило времени. Врожденное чувство опасности ударило в набат. Со всех сторон его окружали нескончаемые полчища Ван Хельсинков. Все они были вооружены серебряными мечами, вилами, трезубцами, сетями – кто чем мог обзавестись или изготовить – и дико орали, стараясь себя подбодрить. Что вскоре последует, не составляло труда предугадать. У Эаста волосы на голове встали дыбом. Еще мгновение – и все они, как это уже десятки раз бывало в прошлом, набросятся на него, такого мирного, такого домашнего, такого лапоньку, чтобы искромсать, изувечить, разорвать на мелкие кусочки. Слава Богу, его способность перемещаться в пространстве никуда не делась. Надо же умудриться угодить в такую передрягу. Самим ее выбрать в качестве развлечения. Это тебе не по крышам бегать усатым и полосатым на четырех лапах и пренебрежительно мурлыкать. Прошло несколько бесконечно томительных секунд, и застывшая было картина пришла в движение. Эя обрушила на головы несметных Ван Хельсинков массивные своды облюбованного ею исторического замка. Они же легко и непринужденно перенеслись, взволнованные и трепещущие от только что пережитого испытания, в совсем другое место. Там их уже поджидало всё, любовно приготовленное Эей. Их губы слились в божественно сладком поцелуе, и… Но не тут-то было. Малыши проснулись посреди ночи все в слезах и ринулись за спасением в постель родителей. Уступая их желаниям, Эя и Эаст наделили их способностями чувствовать и переживать многое из того, что чувствовали и переживали они сами, только с определенным временным лагом и в форме сновидений. Когда Эя и Эаст успокоили детей, и те вновь уснули, они долго подтрунивали над собой, а потом пообещали друг другу утром же установить надежные фильтры на эти способности малышей и подумать над тем, не стоит ли организовать встречный поток эмоций и впечатлений, и если да, то как. Дети стремительно взрослели. Они уже были совсем не такими малышами, как еще недавно. Круг их интересов и увлечений делался всё шире. Одного лишь чувства предупреждения об опасности, похоже, становилось мало… © Н.И.ТНЭЛМ

Они сидели на лавочке и целовались. Мир вокруг них исчез. Растворился. Сделался совершенно ненужным. Они целовались взахлеб, сильнее и сильнее прижимаясь друг к другу. Целовались так, как если бы от этого зависела их жизнь. Полностью, безраздельно отдаваясь упоительному чувству, переполнявшему их. С каждым поцелуем они делались всё ненасытнее, ближе, желаннее, стараясь подарить друг другу то счастье, то блаженство, которое испытывали сами. Источаемая ими радость была могущественнее любого волшебства. Она заставляла солнце светить ярче, и оно в благодарность окружало их золотистым шатром своих лучей. Она вдохновляла птиц лучше утренней зари, и они наперегонки подбадривали их своими трелями. Впитывая ее в себя, немногочисленные прохожие, тихонечко, чтобы не помешать, пробиравшиеся мимо, расплывались в улыбке и ощущали, как и у них начинает учащенно биться сердце и хочется сделать что-то исключительно доброе и хорошее: кого-то похвалить, утешить, приласкать, кому-то помочь, принести подарок или за что-то извиниться. Вдруг она мягко отстранилась от него и спросила: – Что это? Еще секунду назад рядом с ними ничего не было, а сейчас из воздуха соткалась дверь – самая банальная, чистенькая, светленькая, с незамысловатой традиционной рукояткой. Он вскочил, схватился за нее и повернул. Дверь легко поддалась, и он шагнул в нее. Последнее, что Эол услышал, был шепот девушки: – Я буду ждать тебя, любимый, сколько бы тебе на это ни потребовалось времени. Увиденное его молниеносно вернуло с небес на землю. Насколько хватало глаз, перед ним простиралась бескрайняя пустыня. Злая. Жестокая. Выжженная дотла. Бессмысленная и враждебная. – Осёл! – чертыхнулся Эол. – Ну, куда тебя понесло? Думать же надо, перед тем как дергаться. Хотя бы иногда. Хорошо еще, что он не отпустил рукоятку. Столь же стремительно, как и в первый раз, Эол вновь распахнул дверь и ринулся в нее. Теперь он стоял на вершине холма, резко, надменно обрывающегося вниз. У его ног лежал город. Огромный. Величественный. Уходящий за горизонт. Раньше Эол его никогда не видел. Да и ничего похожего, вероятно, тоже. Город весь состоял из аккуратных, ровненьких, приземистых особняков, до боли одинаковых, но не кажущихся однообразными. Открывающуюся перед ним картину не портили ни привычные многоэтажки, ни уродливо-надменные постройки нуворишей, стилизованные под дворцы. Эол хотел было позвать девушку, обернулся к ней и тут только сообразил, что он один, совершенно один. Дверь пропала, будто ее никогда и не существовало. Пути назад не было. Сердце Эола сжалось. Он весь напрягся. В голову полезли, толкаясь, самые причудливые мысли. В общем-то, вполне понятные и объяснимые. Но он даже не начал с ними разбираться, как ощутил, что не только с ним, и с городом что-то не так. Что-то не в порядке. По нему не бегали огоньки, приветливо зазывающие и что-то предлагающие. Из него не раздавался ни перезвон колоколов, ни обыденный шум, присущий любой агломерации таких масштабов. Главное – в нем не ощущалось биение жизни. Он казался застывшим. Забывшим, что такое движение. Заколдованным. Город пребывал в каком-то полудремотном состоянии. Над ним, как темное облако, нависала тяжелая, давящая, всё парализующая тоска. Страшная и беспросветная. – Да, тоска – самое подходящее слово, – подумал Эол, и тут же кто-то другой в его мозгу откликнулся. – Ты угадал. Молодец! Я в тебе ни секунды не сомневался. Это тоска. Она душит. Она убивает город. Вернее, почти убила. – Постой, – оторопел Эол, – ты кто такой? Ты где? Ты зачем? Я тебя не вижу. – Ну, на вопрос где, ты, кажется, уже сам ответил. С вопросами кто такой и зачем – несколько сложнее. Давай так: ты не будешь дергаться и пытаться меня выгнать или вытрясти из своей головы, а я постараюсь всё доходчиво объяснить. По рукам? – По рукам. – Вот и славненько. Переход из реальности в реальность сопряжен с большими рисками. Разрешив его, Высший Разум, создал нас – системы искусственного интеллекта. Сокращенно – СИИ. Мы автоматически протаиваем в мозгу любого существа, совершающего переход. Наша миссия – помогать, предупреждать, заботиться. Кроме этого, мы способны наделять путников новыми, порой удивительными способностями, если в этом возникает необходимость. К тому же, поверь, мы не просто помощники. Мы – преданные, верные друзья. На нас можно положиться: мы не обманем и не подведем. Мы так устроены. Но у нас двойное предназначение – защищая путника от любой опасности, делать это так, чтобы не пострадали не материнская, ни вновь обретенная реальность. – Разумно, – откликнулся Эол. – Только аббревиатура СИИ мне не нравится: язык можно сломать. Давай я назову тебя Дэй: нам так легче будет общаться. Мое имя ты, наверняка, знаешь. Еще одно предложение – пусть весь блок информации возникает у меня в мозгу сразу. Выслушивать словесные объяснения – слишком долго. Так мы сэкономим кучу времени. Пока Дэй рассказывал ему о себе, Эол пристально вглядывался в город, лежащий у подножия холма, пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь взглядом, отыскать что-либо знакомое или, по крайней мере, необычное, найти подсказку. Результат, увы, был нулевой. Поэтому он с удовольствием переадресовал мучавшие его сомнения искусственному интеллекту. – Послушай, Дэй, ты не сказал самое главное: зачем я здесь? Я совершил этот переход не по своей воле. Меня сюда закинуло. Значит, это кому-то нужно. Или для чего-то. С твоей миссией понятно. Что с моей? В чем она состоит? Чего от меня ждут? Что мне надо делать? Кстати, заодно покажи, какие такие новые способности у меня появились. Может, сразу и опробуем? – Конечно, опробуем, – улыбнулся Дэй. Улыбку Эол не мог увидеть, но он почувствовал, как по телу разлилось тепло. На сердце вдруг стало легко и свободно. Тревога куда-то ушла. Похоже, у них с Дэем установился исключительно доверительный контакт. У них получалось работать в паре. Перспектива стать друзьями не на словах, а на деле, выглядела вполне достижимой. – Выбери место в городе, в котором ты хотел бы оказаться, – продолжил тем временем Дэй, – не важно, какое. Мы мгновенно там десантируемся. Такое перемещение – одна из новых твоих способностей. Другие будут просыпаться в тебе по мере необходимости. Наметил? Тогда вперед! В ту же секунду Эол очутился на окраине города, слегка отгороженной от остальных его частей. Он прикинул, или кто-то умело подсказал его подсознанию, что так легче будет избежать неверного хода, нелепой случайности, которая его выдаст, как и, элементарно, нежелательной встречи с блюстителями порядка. Хотя об окраине города можно было говорить лишь условно. Домик с палисадником, отгороженный от соседних плотной стеной зелени, к которому он подошел, ничем не отличался от тысяч других, уходящих разрозненной толпой в направлении центра. Когда-то они выглядели, наверное, очень живописно, были построены по единому плану, и жить в них было вполне привольно и комфортабельно. Однако сейчас все они источали ту же тоску, которую Эол ощутил за многие километры, находясь на вершине холма. Казались обветшалыми. Заброшенными. Напоминали подбитую птицу, которая еще помнит о прежних пируэтах в поднебесье, но, что такое летать, давно забыла. Когда Эол вошел в калитку, поднялся по ступенькам крыльца и позвонил, он уже всё знал о своем предназначении здесь, в этой реальности. Каким-то ему одному известным образом он должен был спасти город. Возродить его. Вернуть к жизни. Развеять тоску, заполонившую его. Победить ее. Вдохнуть в обитателей надежду. Выудить у Дэя какие-то подробности, самые простые намеки на возможную стратегию и тактику не получилось. У Дэя в программе об этом ничего сказано не было. Приходилось действовать по наитию. – Понятно, – отреагировал Эол на извиняющийся тон Дэя. – Берем на вооружение девиз Наполеона «veni, vidi, vici», то бишь «пришел, увидел, победил». Правда, в отличие от него, я не знаю, куда «пришел». Кого должен «увидеть». Кого нужно «победить». Ну, да разберемся. Лиха беда начало. Дверь ему открыла опрятно, даже элегантно одетая женщина, скорее, среднего возраста. Судя по внешнему виду, лет ей было не так много. Тем не менее, выглядела она совершенной развалиной. Сутулилась как старуха. Пришамкивала. Едва двигалась. Особенно жуткое впечатление производили ее глаза. В них застыли непередаваемая боль и горечь. Настолько зримая, что Эол было даже отшатнулся. Она не стала его ни о чем спрашивать, указала на место у стола, сама же принялась хозяйничать. Когда Эол набросился на приготовленные ею аппетитные кругляши, отдаленно напоминающие оладушки, а в руках у него появилась чашка с каким-то обжигающе горячим напитком, она сама, без какого-либо поощрения с его стороны, принялась изливать ему душу. Из ее сбивчивого рассказа Эол понял, что она ждала помощи долго-долго, день за днем, уповая только на нее – она же не приходила и не приходила. Выбираться из дома обессилившая женщина давно уже не могла. Узнать, что случилось с сыном, ей было не у кого. Уезжая, он оставил ей средство связи, похожее на смартфон, и первое время регулярно ей звонил. А потом пропал. Она же, на что тыркать в этой штуковине, понятия не имела. Вот и оставалось ей лишь рыдать все дни и ночи напролет, представляя себе самые неописуемые ужасы, проплакивая последние годочки, остававшиеся у нее в запасе, уповая только на счастливую случайность. Эол всё понял, когда женщина еще первый раз, вся засветившись, заговорила о звонках сына. Пока она продолжала свои причитания, он обошел кухню и светлицу, как будто рассматривая фотографии, и без труда нашел то, что искал – подзарядник к смартфону. Дальнейшее заняло не больше нескольких минут. Он поставил смартфон женщине на подзарядку, и, как только экран засветился, нажал иконку ответного звонка. Услышав на том конце мужской голос, передал ей трубку, взяв с нее сначала клятву не вытаскивать ее больше никогда из подставки. Когда Эол вышел наружу, он увидел, как стремительно дом меняется. Пришибленность и обветшалость исчезли. Здание распрямилось. Черепица засияла, избавившись от тошнотворного налета патины. Вдоль стен весело побежали вьюны, стремительно расцветая и наполняя воздух совсем другими ароматами. Полюбовавшись произведенным им эффектом, подтверждающим, что он на правильном пути, Эол направился к соседнему дому. Живущая в нем многодетная семья бедствовала без воды. Не то чтобы ее совсем не было. Но сочащаяся из крана струйка была настолько немощной и прерывающейся, что на то, чтобы набрать кастрюлю или чайник, уходила целая вечность. Поскольку что-то всё же текло, коммунальные службы отказывались для них что-либо делать. До местных властей было не достучаться. Денег же на колодец или скважину у них не было – пособия и дотации год от году снижались. К тому же их регулярно «забывали» выплачивать. На то, чтобы сварить суп или что-то еще, воды в принципе хватало. А вот на чай, мытье посуды, тем более детей – уже нет. Так что приходилось мыкаться по соседям. Сначала те им еще сочувствовали. Со временем же стали пускать всё реже и реже или даже прогонять, награждая такими эпитетами, что впору сквозь землю провалиться. В этой ситуации для Эола тоже не было ничего таинственного. Еще подходя к дому, он заметил в дальнем конце сада заболоченный участок, на ограде которого было намалевано, что он устроен тут в противопожарных целях. Заболоченность вполне могла возникнуть из-за прорыва трубы, проложенной в жилище. Таким образом, причину нехватки воды ему не пришлось долго искать. Вместе с главой семейства они быстро раскопали землю, добрались до поврежденного кольца и наложили на него заплатку. Еще одно строение распрямилось. Повеселело. Сделалось как новенькое. Стряхнуло с себя немощное оцепенение. Стало источать уверенность и энергию. И со следующим домом Эол недолго провозился. Войдя в него, он буквально кожей ощутил, что не так. Кухня, горница, светелка – всё внутри было погружено в полумрак. Живущие в нем люди сделались белесыми. Зеленоватыми. Выцветшими. Анемичными. Безразличными и к самим себе, и к окружающему их миру. Принадлежащий им дом и их самих больше ничего не интересовало. Им ничего не было нужно. Они от всего на свете давно и безвозвратно устали. Но в полумраке, к которому они привыкли, не было ничего сверхъестественного. Этот полумрак один к одному походил на тот, которым славятся соборы, окна которых украшены расписной мозаикой. Для почина Эол сам схватил тряпку и моющие средства. Потом приставил к делу домочадцев. Первое время они не проявляли никакого энтузиазма, отнекивались и даже пытались сопротивляться. Однако как только свет, настоящий, теплый, радостный, заполнил помещение, всё переменилось. На лицах заиграли краски. В глазах зажглись огоньки. Еще один дом, еще кого-то Эол вернул к нормальной, бери выше – счастливой жизни. Дал им надежду и уверенность. Вполне довольный собой, он собрался было продолжить в том же духе, но его охолонул Дэй: – Браво. У тебя здорово получается. Снимаю шляпу. Но я тут посчитал: чтобы обойти так где-то около трети города, у тебя уйдет несколько столетий. К тому же учти, что ожившие дома долго не продержатся. Они всё равно останутся в объятиях безудержной тоски, пожирающей город. Рано или поздно, она до них снова доберется. – Что ты предлагаешь? – собрался было обидеться Эол. Он невольно насупился. Лицо у него мгновенно помрачнело. Но он тут же отошел, заметив, что ноги сами повлекли его по дорожке, протоптанной не одной сотней ног к дому, неуловимо отличающемуся от всех других. Охрана вокруг него выставлена не была. Тем не менее, Эол почувствовал, что его ментально обнюхали. Дэй сразу насторожился и заставил его слегка задержаться на крылечке, однако быстро дал отбой и пропустил его в зал. Митинг был в полном разгаре. Люди среднего возраста, те, за плечами у кого было чуть больше опыта, желторотая молодежь, не важно, – все собравшиеся в один голос без разбора с упоением громили действующую власть. На орехи доставалось всем и каждому. Императору – за преступное бездействие. Чиновничеству – за мздоимство и некомпетентность. Мэру, депутатам и местным властям – за то, что без стыда и совести пилят бюджетные деньги, распихивают их по своим карманам, карманам родственников и прихлебателей, и больше ничем не занимаются. Руководству всех уровней вообще и бизнесу в частности – за повальную коррупцию, стяжательство, ограбление и принуждение. За то, что душат, топчут, лезут во все дыры, изымают последнее. Эол немного послушал, а потом решительно взобрался на трибуну. Его речь была очень короткой, но настолько выверенной, насыщенной и энергичной, что у народа к ее окончанию не осталось и тени сомнения в том, что он мессия. Что он говорит дело. Надо действовать так, как он призывает. Следовать за ним. Предпринять всё, что он предлагает. И тогда у них получится. Город воспрянет. Сделается совсем другим. Станет таким, о каком они мечтают. Он буквально на пальцах показал бунтарям, отчего их обличительный пыл никто всерьез не воспринимает, и почему власть имущие его ничуть не боятся, искусно используя в свою пользу. Объяснил, что происходит с городом, и как можно бороться с разъедающей мир тоской, парализующей волю, убивающей желания, лишающей возможности думать и действовать, и побеждать ее. Наконец, предложил разбиться на небольшие компактные группы, выбрать старших, наладить каналы связи, сформировать систему подчинения и тут же приступить к санации домов. Улицу за улицей. Квартал за кварталом. Район за районом. Всё это тут же и было сделано. Одновременно перед каждой группой и руководством возникающей на глазах армии спасателей Эол поставил дополнительную задачу. Он попросил всех одновременно и неустанно искать людей, которые хоть что-то знают о том, откуда пришла или как появилась на свет всепроникающая тоска. Где ее истоки. В чем ее корни. Что подпитывает ее могущество. Как вернуться в те времена, когда ее еще не было. – Дэй! – обратился Эол к своему искусственному Альтер эго, когда собрание, в которое он переформатировал поначалу безалаберный митинг, закончилось. – У меня к тебе огромная просьба: помоги им. Ты же прекрасно понимаешь, что с твоей помощью у них получится. Ответ Дэя был более чем лапидарен. – Уже, – сказал он. Время шло. Движение разрасталось. Однако до прорыва было по-прежнему бесконечно далеко. И всё-таки намеченный Эолом план сработал. Ему повезло. После того как он таким же способом переформатировал то ли пятый, то ли шестой митинг, ему сообщили данные, которые он с таким нетерпением ждал. Эол незаметно ретировался с выборов руководства и уже через минуту вышагивал по цветным «кабанчикам» дорожки, ведшей к парадному входу в особняк, от встречи с обитательницей которого, может быть, зависели все его дальнейшие действия. У дверей он ненадолго задержался – всё-таки предыдущие злоключения его кое-чему научили. На ней висело прелюбопытное расписание: по таким-то дням в такое-то время – исцеление индивидуальной кармы, продвинутые уроки хиромантии, коррекция личности и судьбы и т.д. – Ага, – сообразил Эол, – вот почему особняк столь сильно отличается от других и выглядит таким самодовольным и преуспевающим. Похоже, его хозяйка действительно знает много такого, что могло бы нам пригодиться. – Знать-то знает, да только еще нужно, чтобы она согласилась с нами поделиться. Поэтому возьми – ты кое-что забыл впопыхах. Эол расхохотался: он сжимал в руках огромный букет из 35 бордовых роз, бутон каждой из которых тянул на нобелевскую премию. Теперь он был вооружен на все случаи жизни. Испытываемое им волнение улеглось. Он был готов к любым неожиданностям. Во всяком случае, и они, и Дэй так думали. С самомнением у них было всё в порядке. Сказать, что она красива, не значило ничего. Это слово не передавало и сотой доли того, насколько хорошенькой, притягательной и обворожительной она выглядела. Она обжигала сильнее раскаленной печи. Действовала как электрическая дуга. Вгоняла в транс одним лишь легким прикосновением, движением плеча, поворотом головы. В случае с Эолом она не стала этим ограничиваться. Раз – и великолепный букет полетел в угол, уютно устроившись в роскошной напольной марокканской вазе. Два – ее губы впились в его с такой страстью, что он тут же забыл, кто он, зачем и где. Три – и они уже лежат, обнаженные, в объятиях друг друга на толстенном персидском ковре ручной работы, наслаждаясь нежным будоражащим теплом, которое исходит от полыхающего камина. Что было дальше, не мог вспомнить ни он, ни Дэй, хотя искусственный интеллект по определению ничто не может отключить. Правда, было ли что-то и до того, они тоже с уверенностью сказать не могли. В памяти остались лишь восклицательные знаки, ощущение чего-то божественного, неподражаемого и больше ничего. – Какая разница, – в конце концов, сдался Дэй, убедившись, что ни на один вопрос Эола он не в состоянии ответить. – Ведь мы получили всё то, чего так хотели. У нас в руках теперь ключ к разгадке. Действительно, они теперь доподлинно знали, как всё произошло. В то утро Фридрих Вильгельм проснулся совершенно опустошенным. Он ничего не помнил, ничего не чувствовал, как будто у него, чтобы подлечить, вынули сердце и забыли вставить назад. Он глянул на привычное супружеское ложе, и волосы у него на голове встали дыбом. Рядом с ним, разметавшись, лежала ведьма. Самая что ни на есть. Стопроцентная. С пепельно-черными паклями седых волос. Носом крючком. Длиннющими заскорузлыми ногтями на руках и ногах. Страшная и злобная. Ошибиться было невозможно. Фридрих Вильгельм не стал поднимать панику. Осторожно выполз из опочивальни, оделся, вскочил на коня и был таков. В тот же день вышел рескрипт, которым столица переносилась в совсем другое место. Старый дворец обнесли тройной стеной и еще – для надежности – колючей проволокой. Дежурившим вокруг стражникам строго-настрого наказали, никого не впускать и не выпускать. Из всех учебников истории и официальных документов вымарали его упоминание. Где, в чем она допустила промашку, Круиза так и не смогла докопаться. Ничто не предвещало осечки. Все годы она уверенно контролировала ситуацию. В тот день, когда она его впервые увидела, она сразу себе сказала, что Фридрих Вильгельм будет ей принадлежать. Полностью и безраздельно. На тут же организованной деловой встрече она дала ему испить свое фирменное приворотное зелье. Над ним она трудилась много лет, оттачивая и совершенствуя. Вложила в него все свои колдовские чары. С того момента, как он его выпил, весь мир для него перестал существовать. Осталась только она – несравненная красавица, единственная, обворожительная и желанная. Но эффект приворотного зелья этим отнюдь не исчерпывался. Его прелесть заключалась в том, что глазами Фридриха Вильгельма ее видели все люди, все его подданные. Более того, для надежности, она воткнула ему в сердце длинный острый незримый шип, который превратил Фридриха Вильгельма в безвольную игрушку в ее руках, мечтающую лишь о том, чтобы угадывать и выполнять все ее желания. В то утро каким-то совершенно необъяснимым образом шип выпал из его груди. Наверное, она слишком уверилась в силу приворотного зелья и ослабила бдительность. Думала, что оно подействовало навсегда. Ан нет, его сила со временем ослабла. А затем и совсем иссякла. Ведьму переполняла горечь. Ее душила злоба. Она должна была дать им выход. Ей хотелось наказать всех людей, самого Фридриха Вильгельма, всех его подданных за случившееся. И она вонзила длинный острый невидимый шип себе в ладонь и крутанула его, разбрызгивая кровь во все стороны. Страшнее проклятья было не придумать. Жуткая всепроникающая тоска излилась из зияющей раны и растеклась по городу, ломая и круша привычную жизнь, подчиняя всё себе, накладывая на всё характерный мертвенный отпечаток. Императору же было всё равно. На месте потерянного сердца образовалась пустота, которую нечем было заполнить. Государственные дела его больше не интересовали. Жизнь не занимала. Он всё бросил на самотек. Подменить же его во главе государства никто не мог. Таким образом, безрадостная скука и безразличие утвердились повсюду – с низшего эшелона власти до самого верхнего. – Жуткая история, – поделился Эол своими впечатлениями с Дэем. – Однако самое отвратительное в том, что я совершенно не вижу выхода. Зацепки есть. Их ворох. Но как ими воспользоваться, не представляю. Может, ты что подскажешь? – Увы, не подскажу. Придется нам с тобой возвращаться в тот произведший на тебя столь неизгладимое впечатление особняк. Его хозяйка тебе что-то не досказала, чтобы ты ее посетил еще раз. Второе свидание оказалось не менее эйфорическим, чем первое. Только теперь Эол уходил с него, держа в руках волшебное зеркальце. В голове четко, по полочкам, было разложено, как им пользоваться. Следуя полученной инструкции, Эол перенесся прямо в опочивальню к ведьме. Как только он возник, она подскочила к нему и принялась танцевать победный танец. – Ура! Я знала, я предвидела, что меня не оставят в беде, что ты когда-нибудь придешь, Спаситель. Действуй. Я тебя долго ждала. Не хочу терять ни минуты. Эол взял ее за руку, и они перенеслись к Фридриху Вильгельму. Стоило ему взглянуть на отражение ведьмы в зеркальце, как она вновь стала юной, обворожительной, восхитительной, такой же, как в тот первый день знакомства. Может, даже еще краше, поскольку теперь ее красота приобрела зрелость, которой ей раньше не хватало и которую принесли ей испытанные страдания и долгая жизнь в тоскливом одиночестве. Не спеша, точно примерившись, потрясающе, божественно красивая ведьма вонзила длинный острый призрачный шип в грудь императора, и вся беспросветная тоска, излившаяся в мир из ее ладони, всосалась в жадно забившееся сердце счастливого избранника. – Спасибо, Спаситель, – сказала она, возвращая зеркальце Эолу, – всё получилось. Империя теперь вновь в безопасности. И мы очень ценим, что ты пробудил народ. Вместо прежней империи мы будем нынче строить точно такую же самую демократическую и продвинутую республику в мире. Материал и предпосылки имеются. А ты забери обратно зеркальце. Тебе оно еще пригодится. Покусывая травинку, Эол вновь сидел на вершине холма и с солидной толикой самодовольства разглядывал величественный город, стремительно очищающийся от всёразъедающей тоски. Пришло время прощаться с Дэем – портал должен был открыться с минуты на минуту. Они мысленно обнялись и похлопали друг друга по спине. – Мне тебя будет очень не хватать, – пожаловался Эол. – За это время я сроднился с тобой. Даже не представляю, как буду обходиться без тебя. Так привык быть вместе. Всё делить по-братски. Вместе размышлять, взвешивать «за» и «против» и принимать решения. – Мне тоже, – вторил ему Дэй. Будь он человеком, его голос бы сейчас задрожал. Но он взял себя в руки и продолжил. – То, что тебе удалось сделать в этой реальности, не останется незамеченным. Оно, наверняка, наложит отпечаток и на другие. Да и тебе самому пресной жизни не захочется. Так что не исключено, что тебя ждут новые испытания. Я же попрошу Высший Разум, если ты не возражаешь, вживить меня в твой мозг навсегда. Чтобы связь между нами никогда не прерывалась. Эол не успел ответить. Из воздуха соткалась привычная дверь с банальной, до боли знакомой ручкой. Не мешкая ни секунды, он схватился за нее, потянул дверь на себя и выскочил в нее. На скамейке в парке, которую они с самого начал облюбовали, сидела ведьма. – Я обещала тебя дождаться и дождалась, – прошептала она тревожным, любящим голосом, будящим в Эоле лавину воспоминаний и ощущений, которые в нем вконец перепутались. – Ты зеркальце принес? © Н.И.ТНЭЛМ

Пересечь три моря – Чёрное, Эгейское и Средиземное, от берегов Болгарии до Кипра, а затем добраться до Египта – вознамерилась международная команда энтузиастов во главе с немецким археологом Домиником Гёрлицем. И сделает это на тростниковом судёнышке, какими пользовались древние греки. На двухмачтовом плавучем средстве длиной 14 метров дюжина путешественников решила подтвердить вывод «отца современной истории» – грека Геродота, о том, что ещё 4000 лет назад египтяне вели торговлю с народами, жившими в Причерноморье. Египетские купцы отправлялись в дальнее плавание на кажущихся утлыми папирусных лодках, которые, тем не менее, выдерживали и значительный груз. На сооружение судёнышка «Абора IV» потребовалось 12 тонн тростника, доставленного с боливийского высокогорного озера Титикака (кстати, местные индейцы до сих пор используют лодки из такого материала), и два километра каната. Однако многие учёные-египтологи скептически относятся к цели этой экспедиции, считая, что в древности папирусные плавсредства использовались лишь для перемещений по Нилу. Они утверждают, что уже в те очень давние времена египтяне строили надёжные морские суда из древесины, в основном, прочного кедра. Они были искусными плотниками, что подтверждает ряд археологических находок. Одна их них – сохранившиеся останки деревянного судна длиной 43 метра, которое принадлежало фараону Хеопсу. Ценную древесину египтяне были вынуждены привозить из Ливана и Кипра. Жители древнего Египта, отмечают исследователи, были великими мореплавателями. Они бороздили моря в поисках сырья, в том числе для строительства своих знаменитых пирамид.   Новый вид ДТП В Париже растёт число пешеходов, пострадавших от модного транспортного средства – электрических самокатов. Их обладатели самозабвенно носятся по тротуарам, опасно маневрируя, что иногда заканчивается неведомым ещё недавно видом ДТП. В ответ на это группа пострадавших пешеходов поспешила создать ассоциацию «против городской анархии». Обвиняя власти в бездействии, её руководители добились аудиенции в министерстве транспорта Франции. Усилия противников экологически чистого и бесшумного вида транспорта не пропали даром: в сентябре вступает в силу декрет, запрещающий разъезжать на самокатах по тротуарам, за исключением отдельных участков, разрешённых мэрией. Тем временем мода на передвижение с помощью «троттинеттов» завоевывает всё больше поклонников во всех французских городах.