Дэвид Камерон готов резать по живому


Тори всерьез взялись за ограничение иммиграции

В первой полноформатной, установочной, программной речи, посвященной проблемам иммиграции, премьер-министр Великобритании Дэвид Камерон, обращаясь в апреле к собранию однопартийцев в Хэмпшире, поставил точки над i и палочки над t. Лидер тори констатировал, что не говорящие по-английски приезжие, обосновавшиеся на Британских островах всерьез и надолго, вдобавок не желающие интегрироваться в местное общество, создали во многих общинах по стране «ощущение дискомфорта и разъединения».

Под изящным эвфемизмом «разъединение» британский премьер явно подразумевал заметно выросшее межэтническое и межконфессиональное отчуждение между коренными гражданами и некоторыми мигрантами, подчас в третьем поколении, отказывающимися разделять образ мысли, нормы поведения и в целом систему ценностей тех, кто жили здесь до них.

Серия скоординированных взрывов в июле 2005 года в Лондоне, устроенная выросшими в Британии мигрантами, но присягнувшими на верность фундаменталистским идеям радикального ислама, потрясли общество до самых оснований. Никто не ожидал, включая и власть предержащих, что террористы окажутся не заезжими гастролерами, а доморощенными.

Прежде здесь свято веровали, во-первых, что государственная политика мультикультурализма, а также веротерпимость и политкорректность служат надежным противоядием от вируса религиозного фанатизма. А во-вторых, существовала иллюзия, что «свои» мусульмане, родившиеся в Британии и получившие здесь образование и воспитание, даже с промытыми проповедниками «Аль-Каиды» мозгами ни за что не смогут поднять руку на тех, кто дал им кров и пищу, работу и перспективу.

По следам британского аналога нью-йоркского 9/11 многие граждане, чьи предки во многих поколениях лежат в этой земле, посчитали, что им нанесли удар ножом в спину – их предали. Правительство лейбористов еще ранее, видимо, в предощущении надвигающийся грозы, начало стимулировать переезд в Британию на ПМЖ «новоевропейцев» – граждан из 10 принятых в 2004 году в ЕС стран Восточной Европы, включая Балтию. Среди этой категории мигрантов, как полагали, видимо, Тони Блэр и его кабинет, заведомо не могло быть большого числа мусульман, среди которых могли водиться приверженцы экстремистских взглядов.

Строго говоря, лейбористы проводили негласную политику «открытых дверей» и до трагических событий 2005 года, подстегиваемые жадностью промышленников, предпринимателей и муниципальных органов власти, которым требовались дешевые рабочие руки. В результате, о чем не преминул сказать в своей речи Камерон, цифры по иммиграции стали «чересчур высокими»: с 1997 по 2009 год нетто прибавление жителей Британских островов составило 2,2 миллиона человек, что повлекло за собой целый ряд серьезных социальных и экономических последствий.

С одной стороны, возникла дополнительная нагрузка на школьные учреждения, на больницы и клиники, на систему социального обеспечения. С другой – ушла патриархальность и благостность «старой доброй Англии», которую можно ощутить в романах Агаты Кристи о мисс Марпл.

В своем выступлении Камерон нарисовал буколическую картинку, возможно, оставшуюся в его мировосприятии после рассказов родителей или няни, если она у него была: «Настоящие общины сплочены единой памятью, основанной на дружбе и общении, когда чувство общности рождается в традициях добрососедства, когда вместе ведешь детей в школу или ведешь неторопливую беседу в местном пабе. Для появления таких прочных уз требуется время. Немало времени требуется и для интеграции».

По сути, премьер признал, что та интеграция иммигрантов, на которую рассчитывало и правительство, и общество, не произошла. Еще в феврале Камерон повторил, словно эхо, громоподобное признание германского канцлера Ангелы Меркель, что «мультикультурализм себя не оправдал». Британский лидер возложил на эту политику, столь популярную на пространстве от Австралии до Канады, ответственность за то, что у него дома мультикультурализм способствовал появлению «сегрегированных общин, которые живут по правилам, противоречащим нашим ценностям». Камерон призвал иммигрантов из числа мусульман приобщиться к основополагающим в британском обществе ценностям свободы и равенства.

Опять же, как следствие, миграционная политика предшественников тори привела к тому, что приток чужеземцев, по словам премьера, стал «неконтролируемым», а социальная напряженность заметно выросла. Более того, экстремистские партии (то был прямой намек на Британскую национальную партию – БНП) получили шанс вербовать сторонников и симпатизирующих демагогическими обвинениями власти в том, что она не замечает опасности и перестала слышать своих обеспокоенных граждан. Этим объясняется и успех БНП на выборах в местные органы власти.

Выступление Камерона получилось жестким по содержанию, несмотря на тщательно выверенные формулировки, что означало использование размытых оборотов речи, тех же эвфемизмов. Однако партнеры тори по правящей коалиции, либеральные демократы, даже этот стиль и тон сочли неприемлемым. Их лидер Ник Клегг дистанцировался от Дэвида Камерона в этом вопросе, пояснив, что текст речи он видел, но это отнюдь не значит, что одобрил. Один из его соратников, процитированный газетой «Гардиан», заметил: «Мы не употребляем такие выражения».

На Даунинг стрит, 10, также решили сгладить впечатление, особо оговорившись, что программное выступление премьера не означает возврата к тем временам, когда тори апеллировали к «сердцевине своего электората», разыгрывая тему растворения национальной самобытности. Не забылось, что в 2011 году тогдашний лидер консерваторов Уильям Хейг, ныне министр иностранных дел в кабинете Камерона, заявил, что Британия рискует превратиться в «иностранную землю». Правда, в том контексте Хейг подразумевал риск растворения Британии внутри Евросоюза.

Спичрайтеры Камерона постарались избежать критики за скрытый расизм или же ксенофобию. В речи есть такой важный пассаж в обоснование тезиса, что иммигранты стали позитивным факторов в развитии страны: «Пойдите в любой госпиталь, и там вы увидите граждан из Уганды, Индии или Пакистана, которые ухаживают за нашими больными и немощными. Пойдите в школы и университеты, и там вы увидите преподавателей со всех концов Света, которые вдохновляют нашу молодежь».

Вместе с тем Камерон подводил своих слушателей к выводу, что иммигрантов становится все больше, и что необходимо приостановить этот поток. Премьер отверг аргумент, что невозможно контролировать иммиграцию, поскольку Британия подчиняется законам Евросоюза. Ничего подобного, парировал он доводы невидимых оппонентов, – на новые государства-члены ЕС будут распространяться более жесткие правила «транзитного периода» (видимо, намек на рестрикции в отношении передвижения рабочей силы), при этом правительство в Лондоне имеет все полномочия ограничивать въезд мигрантов из неевропейских стран.

Показательно, как Камерон ополчился на лазейки в законодательстве, позволяющие прибывать и оседать на островах не вполне желанным гостям. Первое зло – «брак по принуждению», это когда в рамках одного этнического клана заставляют девушку выходить замуж за человека, гражданина другой страны, который затем на полном основании приезжает в Британию и требует себе гражданства. Второе зло – «фиктивные браки».

Прозвучали и взятые тори на себя обязательства: снизить ежегодный приток иммигрантов с сотен тысяч до десятков тысяч, то есть на порядок. При этом Камерон не подписался под расхожим штампом: чужаки заявляются на все готовое и отнимают у коренных их рабочие места. Ситуация более сложная, по его словам. Действительно, с 1997 года в страну въехало 2,5 миллиона трудоспособных мигрантов, из которых три четверти были гражданами других государств, то есть не родившиеся в Британии. Но они не отнимали работу у коренных, а заполняли вакансии, возникшие по той причине, просветил премьер, что «система социального обеспечения на протяжении многих лет платила деньги британцам, чтобы они не работали».

Его логика кристально чиста: если бы не было легальной возможности сидеть на пособии по безработице или на других щедрых пособиях, то коренные британцы были бы вынуждены искать любой шанс для трудоустройства, и тогда не появлялся бы дефицит рук на рынке труда.

В последнем квартале 2010 года, согласно статистике, численность самодеятельного населения составляла 29 миллионов человек, из них 3 миллиона 890 тысяч, или каждый седьмой, был рожден вне Британии. Это высокий показатель, но его снижение могло бы нанести непоправимый ущерб бизнесу. Поэтому Камерон поспешил заверить бизнес-сообщество, что его меры по ограничению иммиграции не подорвут здоровье национальной экономики.

Коль скоро финансовый фактор весом при обсуждении проблемы заимствованных из-за рубежа чужих мозгов и рук, то не исключено, что кабинет Камерона прислушается к совету профессора Гари Бекера из Чикагского университета, лауреата Нобелевской премии по экономике. Он предлагает брать плату за каждого квалифицированного работника, желающего обосноваться в Британии, скажем, по 30 тысяч фунтов стерлингов…

Кстати
В марте, выступая в парламенте, министр внутренних дел Тереза Мей подробно расписала новые правила в отношении иностранных студентов, желающих «себе присвоить ум чужой» в британских учебных заведениях.
Официально заявленная цель – найти укорот на нерадивые вузы, принимающие к себе всех кого ни попадя, без разбора, но за плату; восстановить реноме Британии как страны, куда могут попасть только и только «лучшие из лучших», а также сократить количество учащихся из других стран до уровня в 80 тысяч. Подспудно стоит задача не допустить в страну тех, кто пытается воспользоваться учебой в качестве «черного хода» и остаться в каком-либо качестве в Британии навсегда.
Новые правила начали действовать с 21 апреля. Сердцевина новшества – частные вузы, желающие делать деньги на предоставлении образовательных услуг иностранцам, должны получить статус «Спонсора высокого доверия», который выдается только пятью специальными аккредитационными ведомствами, назначенными государством.
Иностранцам, выбравшим себе британский вуз или колледж по душе, чтобы повысить свой образовательный уровень, теперь придется представить убедительные доказательства, что они знают английский язык в необходимом объеме. Более того, частный сектор лишается права разрешать своим зарубежным ученикам подрабатывать в свободное время.
Между тем, государственные вузы сохранят эту возможность: их студентам можно будет работать от 10 до 20 часов в неделю. Как отмечает «Гардиан», кабинет Камерона счел, что ведущие университеты могут контролировать ситуацию с заморскими студентами. Косвенно, отмечает газета, это явилось признанием, что в условиях сокращения государственных субсидий вузы должны сохранить свободу маневра, чтобы зарабатывать самим, что они и делают путем обучения за плату иностранных молодых граждан.
Ник Брей, управляющий директор Лондонского учебного центра, называет нововведение дискриминацией. По его словам, многие иностранцы подрабатывают не только для того, чтобы иметь «карманные деньги», но и чтобы погрузиться в «языковую ванну», что дает поразительные результаты. Брей категорически не согласен с посылкой, что если иностранцы не идут в крупные университеты, а выбирают более скромные колледжи, они автоматически не могут считаться «лучшими из лучших».
В свою очередь, попросивший сохранить инкогнито директор одной из языковых школ в Лондоне, где учатся 250 человек, также посетовал на новые правила, которые ставят под сомнение его шансы получить аккредитацию. В одной из указанных инстанций ему попросту ответили, что не занимаются аккредитацией языковых школ… Вместе с Бреем они полагают, что новшество обернется потерями для частного сектора.
Помимо всех предварительных сложностей, связанных со сбором справок о финансовом положении и качестве познаний в области английского языка, отныне все, кто захочет отправиться на учебу в Британию, должны будут держать в голове еще одно препятствие. Сотрудник пограничной службы (UK Border Agency) имеет право протестировать перед пересечением границы на знание английского языка. И хотя он или она едва ли обладают соответствующими сертификатами, дающими право проводить экзамен по языку, опустить перед носом шлагбаум они имеют полное право.

Владимир МИХЕЕВ

№5(55), 2011