Эта новость меня озадачила, огорчила и насторожила. Два натурализованных иммигранта, граждане Люксембурга, нашли свою смерть, воюя в рядах оппозиции в Сирии. Смерть мученика за веру, как они себе это представляли. Мученика за правильную веру, за ислам суннитского толка, который якобы извращают те, кого они убивали, то есть сирийские шииты.
Одного звали Абу Хутаифа. Его фотография появилась в ноябре прошлого года в социальных сетях. В июне пришло известие, что он убит под Алеппо. Полагают, он воевал в составе военных формирований, входящих в террористическую организацию «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ), захватившую этим летом огромную территорию в соседнем Ираке. Но не это главное. Меня резанула фраза в некрологе от единомышленников Хутаифа: они подали его гибель как «первый случай, когда мучник во имя идеи ИГИЛ – выходец из самой богатой страны мира».
Читай – из Люксембурга. И вот что еще сообщили представители люксембургской службы безопасности и министр иностранных дел Жан Ассельборн. Эти двое боевиков, обращенных в веру джихадистов, часто посещали местную мечеть, носящую невинное название «Ассоциация мультикультурного Запада». На деле, Коран толкуют здесь буквально, в старозаветном духе. Возраст тех, кто посещает молельный дом, в основном, от 18 до 30 лет. Преимущественно мигранты из Боснии и Косово. Но всё больше и коренных люксембуржцев.
Смотришь репортажи из горячих точек – и вдруг начинаешь понимать, что гармония межэтнических отношений в любом сложносочиненном обществе, где соседствуют многие нации, – хрупкий сосуд. Легко разбить. Склеить не удастся. Придется лепить новый. А на это уйдут годы, если не десятилетия. Что будет с Люксембургом, этим оазисом благодушия, таким беззащитным, привыкшим к отсутствию расовой и национальной нетерпимости, если, не ровен час, и здесь объявятся джихадисты?
Страшно себе представить, если в Великом Герцогстве прогремят такие же взрывы, как в июле 2005 года в лондонском метро. Те теракты устроили британские подданные, мусульмане из числа иммигрантов в третьем поколении. Из тех, кто там родился, кто получил образование в английских школах, кто, по теории, воспитан на системе гуманных и демократических ценностей, кто не мог, по определению, довериться радикальным муллам и поверить проповедям, сеющим рознь и вражду.
Однако это случилось. Что, если это повторится в Люксембурге? Как после этого граждане станут смотреть на мужчин с восточной внешностью, с бородами, в белой тюбетейке или чалме как знак совершенного хаджа? Или на девушек в хиджабе и просто в платке, плотно облегающем голову, оставляя открытым только лицо? Возникнет неосознанный, инстинктивный страх. Такой страх – плохой советчик. Насоветует неизвестно что.
А между тем Люксембург – удивительное место. Истинно плавильный котел. Интернационал, где сосуществуют «дети разных народов». Костяк населения, от 60 до 70 процентов, по разным данным, составляют потомки кельтских племен с немецкими и французскими корнями. Иммигрантская среда сформирована диаспорами португальцев и итальянцев. К ним недавно добавились беженцы из Черногории, Боснии, Албании и Косово. Вдобавок почти двое из пяти работников – приезжие, в основном из стран Евросоюза.
Государственные мужи Люксембурга тщательно оберегают достигнутое завоевание демократии – межэтническое согласие. И это правильно. К слову: с 1978 года сбор религиозной статистики в стране запрещён.
Между тем здесь проживают почти 12 тысяч мусульман, из них треть – исключительно набожные люди, соблюдавшие все требования священного месяца Рамадан, завершающийся праздником Ид аль-Фитр 28 июля. Ранее, в Праздник Вознесения Господня католики многочисленной португальской диаспоры совершили паломничество к святилищу Фатимской Божьей Матери в городке Вильц. В июне новый посол Индии Манжив Сингх Пури встретился с общиной соотечественников, которые рассказали об ассоциации индийских бизнесменов в герцогстве, о школах индийского танца, о специальной программе на радиостанции RadioARA, вещающей на хинди.
Множится буквально на моих глазах община русских и русскоязычных жителей Люксембурга. Их насчитывается около 4000. Для сохранения культурной и языковой идентичности – при благожелательном отношении властей – энтузиасты активно развивают сеть общественных организаций. Это, в первую очередь, Русский клуб Люксембурга, созданный в 2009 году по инициативе проживающих здесь соотечественников и при поддержке посольства Российской Федерации. Это и школа «Калинка», Женский клуб, теннисный клуб «Ракетка», клуб спортивной гимнастики и т.д.
Мой опыт говорит о том, что русская община, сохраняя «лица необщее выражение», легко и непринужденно вписывается в многокультурный (multicultural) ландшафт. Наглядным примером можно считать быструю адаптацию Елены Гаврусевой, в прошлом – студентки Международного банковского института в Санкт-Петербурге. В 2011 году она приехала на двухнедельную практику в Торгово-промышленную палату Люксембурга и была пленена многоцветьем и разноголосьем общества. В интервью газете «Ворт» она призналась, что необходимость постоянно переключаться с одного языка на другой заставляет напрягать мозги – и это приятно. А еще, что она учится «относиться к несправедливостям в жизни с сарказмом», а также «открывать для себя другие нации без оглядки на привычные клише».
Открывать для себя многообразие этносов… То же самое, что любоваться узорами в калейдоскопической трубке. Это ли не умственное и эмоциональное удовольствие? Но только в одном случае: если эти этносы живут в мире и согласии. Если «клише» не мешают воспринимать людей иноязычных и инокультурных как чужаков, сродни инопланетянам.
А если задуматься, что такое Европа с точки зрения этнического состава? Французы – это франки и галлы. Итальянцы – этруски, кельты, германцы. Испанцы – романизированные иберийцы. Британцы – потомки кельтов, англов, саксонцев, викингов и норманнов. И все – немножко римляне. А если взять Восточную Европу или Балканы? Все переплелось. У выдающихся мыслителей, олицетворяющих германский мир, чужеземные корни. У Шопенгауэра – голландские. У Канта – шотландские. У Ницше – польские. Вспомним еще, что основоположником венгерской поэзии стал Шандор Петёфи-Петрович, серб по национальности.
Во мне крепнет убеждение, что именно в полифонии сплетенного генного кода европейских наций и заключена сила. Пассионарная. Креативная. Естественно, это вовсе не означает, что должна размываться этническая и национальная идентичность. Напротив, как в симфоническом оркестре, у каждого народа должна быть своя партия, «свои колокола, своя отметина», своя мелодия. Но звучать они должны в лад.
Какие бы диссонансы не проявлялись сегодня в звучании панъевропейского оркестра – от Ирландского до Охотского морей, нам нужно учиться исполнять одну музыкальную композицию. Одну на всех. Вне зависимости от сохраняющихся языковых барьеров и предвзятых стереотипов. В конечном счете, я думаю, вы согласитесь: у каждого из нас, обитающего на этом пространстве, есть вторая национальность – европеец.
Светлана ФЕДОТОВА,
управляющий директор
East-West United Bank в Люксембурге
№7(89), 2014