Ввели «налог Тобина»? Не совсем…

Двухлетние торги с участием 11 стран ЕС из 28 на тему введения налога на финансовые транзакции завершились в мае 2014 года договоренностью, которая никого не удовлетворила. Участники сделки нашли минимальный общий знаменатель – на том и порешили.

В основе идеи лежит предложение нобелевского лауреата по экономике, американца Джеймса Тобина, выдвинутое им еще в 1972 году. Тогда он предложил взимать от 0,05% до 1% со всякой международной финансовой сделки, чтобы сдерживать последствия валютно-финансовых спекуляций, обычно не отличающихся большой дальновидностью и умением оценить последствия своих действий.

Долгое время эта идея входила в идеологических багаж крайне левых, антикапиталистических движений, но затем получила поддержку и гораздо более умеренных политических сил, в том числе, находящихся ныне у власти во многих странах Европы.

Практические действия в этом направлении (кстати, это было одним из предвыборных обещаний французского президента Франсуа Олланда) на уровне ЕС начались осенью 2012 года. Согласились сотрудничать далеко не все – только Австрия, Бельгия, Германия, Греция, Испания, Италия, Португалия, Словакия, Словения, Франция и Эстония. Однако по мере продвижения дискуссии первоначальная идея постепенно выхолащивалась. Каждый участник стремился вывести из-под удара тот аспект, который задевал его интересы. Испанцы боялись, как бы это не привело к удорожанию обслуживания государственных заимствований, французы не хотели, чтобы налог распространялся на операции со всеми финансовыми деривативами, на рынке которых хорошо зарабатывают банки их страны, и т.д.

Мощные лоббистские усилия предприняли финансовые учреждения, отстаивавшие свои корпоративные интересы. Среди стран ЕС наиболее активно действовала против введения такого налога Великобритания: в Лондоне находится самый крупный среди «двадцати восьми» финансовый центр. В апреле 2013 года британцы даже подали иск в Европейский суд, надеясь полностью заблокировать инициативу.

Через год иск был отклонен. После этого в мае 2014 года в Брюсселе министры экономики и финансов 11-ти стран объявили о достижении договоренности относительно введения т.н. налога на финансовые транзакции. Он получился очень скромным. Парижская экономическая газета «Эко» иронизирует: этот налог «куда менее амбициозен, чем практикуемое британцами обложение обмена акциями и облигациями, известное как «стэмп дьюти».

Итак, с 1 января 2016 года в странах-участницах этой договоренности будут облагаться налогом в 0,1% операции по обмену акциями и облигациями, и в 0,01% – операции с некоторыми финансовыми деривативами. С точки зрения абсолютных цифр, ожидаемые поступления окажутся гораздо меньше, чем планировалось при постановке задачи, когда предлагались более смелые идеи. Вместо 34 миллиардов евро будут собирать, по разным оценкам, от 3 до 6 миллиардов. При этом такие международные финансовые центры, как Париж, могут полностью вернуться в прошлое, поскольку банки, стремясь уйти от этого нового налога, будут выводить оттуда подпадающую под его действия деятельность. Но моральная цель такого налога не достигается. По идее Дж.Тобина, он должен быть крошечным, но иметь широкий охват, и способствовать тем самым сдерживанию чисто спекулятивных операций, обеспечению крупных поступлений денег, ассигнуемых затем на нужды развития.

Объявляя в Брюсселе от имени 11 стран о его введении, министр финансов Австрии Михаэль Шпинделеггер пообещал, что это только первый этап по распространению новой налоговой практики, и поэтому поначалу он коснется только акций и некоторых деривативов. Трудно себе представить, какое развитие он получит в будущем и получит ли вообще.

Валерий ВАСИЛЬЕВСКИЙ

№5(87), 2014