Сейчас эйфория прошла. Действительность оказалась намного горше. Разразившийся глубочайший ипотечно-финансовый, а вслед за ним экономический кризисы расставили все по своим местам. Выяснилось, что маргинальные критики стихийно сложившегося иррационального и безмерно несправедливого мирового порядка были не так уже неправы. И дело не в том, что раньше было правильно и хорошо, а потом как-то вдруг, непонятно почему стало плохо, и все начало разваливаться. Нет, ни для кого не секрет, что кризисы выпестованы всем ходом предшествующего экономического развития. Своими корнями они уходят в безумную и безответственную модель экономического развития, которой большинство с таким удовольствием и даже вожделением придерживалось многие годы. Она порочна и несостоятельна. Она оставалась таковой все это время. По сути ничего не изменилось. Просто кризис открыл людям глаза и заставил взглянуть правде в лицо. Увиденное не могло не потрясти. Оно всех отрезвило. С иллюзиями, похоже, наконец-то покончено. И все, включая, прежде всего, спешно сколоченную «Группу-20», более-менее дружно приступили к лечению «тяжело больных» — современного капитализма и мирового хозяйства.
Но это в том, что касается экономики. В том, что касается военно-политической сферы, отрезвление так и не наступило. Многие страны, политики, эксперты, общественное мнение предпочитают играть в старые игры. Они старательно придерживаются откровенно несостоятельных идеологизированных схем. Им гораздо комфортнее цепляться за безвозвратно устаревшие трафареты, представления и заклинания. Войн на Балканах, в Ираке и Афганистане им недостаточно. Расползание ядерного оружия по планете на них не произвело должного впечатления. Как, впрочем, и нарастание угрозы попадания ОМП в руки террористов – слишком большое количество блокбастеров и боевиков средней руки на этот сюжет, видимо, было снято. Выходит, придется дожидаться худшего. Только тогда, когда произойдет нечто непоправимое, они схватятся за голову. Лишь тогда они сознаются в том, что были неправы, что следовало уже энное количество лет тому назад пересмотреть базовые подходы к оценке военно-политической стабильности и безопасности в евро-атлантическом и евразийском регионе и к их обеспечению. Однако после нового крупномасштабного столкновения на Ближнем Востоке, на этот раз с участием гораздо более широкого числа влиятельных игроков, или ядерного апокалипсиса на каком-то ином театре военных действий в каком-либо ином уголке планеты или чего-то еще, не менее страшного и чудовищного, делать это будет поздновато. Адекватные меры лучше было бы принять с упреждением.
Апрельская 2008 года инициатива только что вступившего в должность нового президента Российской Федерации Дмитрия Медведева, предложившего разработать и заключить договор о европейской безопасности, порывала с этой порочной логикой. Она требовала быть честными по отношению друг к другу, трезво оценить сложившуюся ситуацию и попытаться устранить откровенные перекосы в нынешней архитектуре евро-атлантической безопасности. Она призывала по-новому взглянуть на всю проблематику стабильности, безопасности и сотрудничества в регионе и его за его пределами, понять, что нужно сделать для того, чтобы заполнить образовавшийся вакуум безопасности, и приступить к постепенному методичному осуществлению согласованных мер превентивного характера. Дальнейшее развитие событий и, в частности, вооруженный конфликт в Закавказье, со всей убедительностью продемонстрировали, насколько важной и своевременной является такая инициатива. К поддержке ее серьезного вдумчивого обсуждения сейчас склоняются самые разные политические силы. За него выступает растущее количество государств. Но на пути к запуску практических переговоров лежит пока еще очень много разнообразных препятствий. Чтобы разобрать завалы, потребуется кропотливая разъяснительная работа, длительная серия неформальных консультаций и тщательнейшая глубокая проработка самых разных аспектов безопасности на экспертном уровне. Как она могла бы вестись, показала организованная в МГИМО (У) МИД России 2–3 апреля 2009 г. международная конференция «Новая архитектура безопасности в Европе: режимы, механизмы, инструменты».
Мозговой штурм по проблематике международной безопасности
Конференция была проведена Европейским учебным институтом при МГИМО (У) при участии Центра исследований проблем войны и мира МГИМО (У), Фонда европейского права, Фонда Бертельсмана и Московского представительства Фонда им. Фридриха Эберта с целью обсуждения перспектив укрепления военно-политической стабильности и безопасности на континенте. В ней приняли участие высокопоставленные сотрудники министерства иностранных дел России и других российских государственных структур, а также международных организаций. Широко был представлен дипломатический корпус. Определяющий вклад в дискуссию внесли присутствовавшие на ней эксперты из России и других европейских стран, специализирующиеся на вопросах внешней политики, стратегии безопасности и международных отношений.
С изложением официальных подходов Москвы к укреплению европейской архитектуры безопасности и заключению лоббируемого ею Договора на конференции выступили заместитель председателя Комитета по международным делам Совета Федерации Василий Николаевич Лихачев и заместитель Министра иностранных дел России Александр Викторович Грушко. Обстоятельный комментарий содержательных аспектов предлагаемого российской стороной обязывающего документа представили директор Департамента общеевропейского сотрудничества Владимир Иванович Воронков и начальник отдела по контролю над обычными вооружениями Департамента по вопросам безопасности и разоружения Антон Юрьевич Мазур.
Точка зрения отдельных европейских стран и созданных ими наднациональных и межгосударственных объединений была изложена послами Италии и Бельгии в Российской Федерации Витторио Клаудио Сурдо и Бертраном де Кромбрюгге. С нарочито жестких или, напротив, раздумчивых позиций высказались советник-посланник Испании Мануэль де ла Камара и советник-посланник Германии Рудольф Адам. На весьма важные нюансы в подходах, отстаиваемых различными государствами, указали сотрудники политических отделов посольств Греции и Великобритании Димитриус Иоанну и Юлиан Рейли.
Очень интересные оценки, доводы и обобщения прозвучали в выступлениях большой плеяды известных российских ученых – заместителя директора ИМЭМО РАН Владимира Георгиевича Барановского, заведующего Отделом европейской безопасности Института Европы РАН Дмитрия Александровича Данилова, директора Центра исследований проблем войны и мира МГИМО (У) Андрея Владимировича Загорского. Обоснование новых перспективных подходов к проблематике безопасности предложили декан юридического факультета Российского университета дружбы народов Анатолий Яковлевич Капустин, советник ректора МГИМО (У) Артем Владимирович Мальгин, ведущий научный сотрудник Центра исследований проблем войны и мира МГИМО (У) Виктор Игоревич Мизин, директор Международного института политической экспертизы Евгений Николаевич Минченко. Набросок системного изложения основных направлений работы над Договором о безопасности представили профессор Кафедры дипломатии МГИМО (У), чрезвычайный и полномочный посол Владислав Петрович Терехов, директор Центра постсоветских исследований МГИМО (У) Станислав Иванович Чернявский и директор Европейского учебного института Марк Львович Энтин. Весомый вклад в обсуждение внесли многие другие российские специалисты. Глубину, особую насыщенность и полемичность ему придали доклады, замечания и реплики, с которым выступили директор Центра исследований России и новых независимых государств Французского института международных отношений Тома Гомар, и.о. главы Исследовательского отдела Польского института международных отношений Лукаш Кулеш, руководитель международных программ Фонда Бертельсмана Корнелиус Охман, президент Варшавского Центра по международным отношениям Эугениуш Смоляр, заместитель директора Института исследований мира и политики безопасности при Гамбургском университете Вольганг Цельнер и другие авторитетные эксперты из стран ЕС. Состоявшуюся на конференции дискуссию выгодно отличал широчайший разброс представленных на ней мнений, в том числе и среди российских ученых и официальных лиц, царившая на ней исключительно дружеская доброжелательная атмосфера, конструктивный настрой и стремление ораторов не только озвучить свою позицию, но и предложить четкую выверенную аргументацию в ее поддержку.
Высокому научному уровню состоявшегося обсуждения способствовало то, что к конференции были специально подготовлены и заранее разосланы всем ее участникам позиционные материалы и перечень проблем, на анализе которых предлагалось сосредоточить основное внимание. К их числу были отнесены следующие. 1. Основные требования к новой архитектуре европейской безопасности, ее содержательные элементы. 2. Правовое оформление будущей системы – Договор о (европейской) безопасности. Взаимосвязь текста Договора с действующими документами ОБСЕ. 3. Опорные блоки, которые могли бы лечь в основу Договора: принципы отношений между государствами, а также созданными ими организациями и объединениями в сфере безопасности; антикризисное регулирование и миротворчество; разоружение и нераспространение ОМУ и ракетных технологий; сочетание военно-политической (жесткой) и мягкой безопасности. 4. Процедуры и механизмы обеспечения международной безопасности, включая контроль за соблюдением Договора. 5. Место и роль существующих организаций безопасности в новой архитектуре. Обеспечение координации между ООН, НАТО, ЕС, ОДКБ, ОБСЕ, возможно, другими международными структурами. 6. Общая стратегия и переговорная тактика продвижения инициативы заключения Договора, подготовки и обсуждения его проекта. Роль отдельных стран в этом процессе. Вклад неправительственных организаций и экспертного сообщества. 7. Взаимосвязь между работой над новой системой безопасности в евро-атлантическом и евразийском регионе и другими треками переговоров.
Кроме этого, в планируемых ими выступлениях экспертов попросили ответить на несколько конкретных и предельно заостренных вопросов. Они были сформулированы следующим образом 1. Нынешнее состояние архитектуры европейской безопасности не устраивает только Россию или и другие страны евро-атлантического и евразийского региона? 2. Что в нынешнем положении не устраивает Россию? Что не устраивает другие государства? Какие общие проблемы в области безопасности не имеют адекватного решения или институциональных рамок для решения? 3. Какие шаги необходимо предпринять для их решения? 4. В каких существующих или новых институциональных рамках такие шаги могут быть предприняты? Подходит ли для них ОБСЕ? Нужны ли элементы наднациональности или ставка по-прежнему должна делаться на консенсус? Есть ли потребность в создании ОБСЕ-2 или ОБСЕ+? Для чего? Какие проблемы она будет решать? Если в Европу ее все равно не пустят, объектом применения ее сил станет Средняя Азия? Заинтересована ли Россия в таким образом обновленной ОБСЕ?
Благодаря сочетанию всех этих факторов конференция стала одним из важных этапов экспертного обсуждения содержательных и процессуальных аспектов формирования новой архитектуры международной безопасности и перспектив ее договорно-правового оформления. Она позволила под разными ракурсами рассмотреть широкий спектр наиболее злободневных проблем и взглянуть на них вдумчивым профессиональным взглядом, свободным от предвзятости и политической ангажированности, способствовала лучшему взаимопониманию между отечественными и зарубежными специалистами. Многие из высказанных на конференции идей были оценены участниками как весьма перспективные, заслуживающие того, чтобы быть использованными в практической политике для сближения позиций основных игроков, от которых зависит стабильность, безопасность и процветание в Европе и за ее пределами.
Генезис проблемы и обоснованность инициативы заключения Договора о безопасности
Открывая обсуждение, В.Н.Лихачев подчеркнул, что в нынешних условиях Россия должна, просто обязана быть «юридическим максималистом» и выступать с запросных позиций. Этого требует реальная ситуация, сложившаяся на континенте. Необходимость в таком подходе диктуется всей историей последних лет. И Москву ни в коем случае не должны смущать призывы партнеров не выпячивать юридический императив, не забывать о том, что Договор потребует ратификации, а с ней наверняка возникнут сложности. В первые месяцы после выдвижения инициативы Дмитрия Медведева ее пытались замолчать. От нее хотели отмахнуться. Дело вообще стремились подавать таким образом, будто бы российские предложения направлены против НАТО и чреваты подрывом хельсинского процесса. Сейчас же о таких передергиваниях уже никто и не вспоминает. Отношение к российским предложениям настолько изменилось, что выдвигаются идеи создания чего-то вроде «клуба друзей инициативы».
Ставка на заключение юридически обязывающего международного документа более чем оправдана. Пренебрежительное отношение ведущих международных игроков к Хельсинскому акту, практика игнорирования его узловых положений убедительно продемонстрировали, что чисто политические обязательства не дают достаточных гарантий их соблюдения. Сила применяется. Право на самоопределение народов трактуется произвольно. Сотрудничество по конкретным вопросам будь то жесткой, будь то мягкой безопасности идет ни шатко — ни валко. Вывод может быть сделан только один. Нужно, чтобы государства взяли на себя твердые юридические обязательства. Необходимо установить эффективный международный контроль за их исполнением, договориться о мерах обеспечения и, в первую очередь, о мерах доверия – об этом последнее время особенно много говорится.
Но те шаги, о которых на все лады рассуждают наши партнеры, пытаясь выдать их за меры доверия, ничего общего с ними не имеют. Речь идет, в частности, о возвращении России в ДОВСЕ, признании Косово, отказе от поддержки независимости Абхазии и Южной Осетии. Но если так будет ставиться вопрос, России придется напоминать другой стороне о продвижении НАТО на восток, применении вооруженной силы в обход Организации Объединенных Наций, притеснениях меньшинств в странах Балтии, нарушении обещаний, которые были даны России, включая зафиксированные в Декларации от 27 апреля 2004 г. и т.д. Вряд ли подобная демагогия сейчас уместна. Ее давно пора оставить позади. От обмена упреками и предъявления нескончаемых претензий друг к другу следует уходить. Ничего хорошего из этого не получится.
Гораздо перспективнее принципиально иной подход. Надо оказаться от каких-либо предварительных условий и приступить к конкретной работе.
В этом отношении с В.Н.Лихачевым полностью солидаризировался А.В.Грушко. В своем выступлении он предложил глубокую всестороннюю оценку сложившегося положения и перспектив решения проблем безопасности. Нынешнюю ситуацию А.В.Грушко охарактеризовал как кризисную. Система безопасности, которая охватывала бы все заинтересованные стороны, подчеркнул заместитель министра иностранных дел России, в евро-атлантическом регионе отсутствует. Она не состоялась. ОБСЕ такие функции на себя взять не смогла. Ее роль в области межгосударственной безопасности сошла на нет. Центром согласования интересов она тоже не стала. Стагнация охватила и такую важную сферу, как контроль над вооружениями.
Но главное – не получилось ни равной безопасности, ни одинаковых гарантий безопасности для всех. Об этом со всей убедительностью свидетельствуют бомбежка полноправного члена ОБСЕ Сербии почти десятилетие тому назад и недавнее нападение Грузии на Южную Осетию и Россию в лице ее миротворцев в нарушение всех мыслимых международно-правовых норм и обязательств. Одна из очевидных причин этого заключается в дисбалансе безопасности. Она кроется в том, что гарантии безопасности в рамках НАТО превалируют над теми, которые предоставляет ОБСЕ. В НАТО неделимость безопасности действительно обеспечена. В ОБСЕ этого нет.
Не удивительно поэтому, что Россия настаивает на укреплении жесткой безопасности. Но претензии партнеров, состоящие в том, что Москва якобы делает акцент на жесткой безопасности в ущерб остальным ее слагаемым и, в частности ее гуманитарным аспектам, несостоятельны. Это не так. Из всех распространенных Россией официальных документов с очевидностью следует, что им также уделяется большое внимание. Но в области прав человека на континенте есть действенная международная организация с универсальным членством – Совет Европы. Установлены общие правила для всех. Есть мощные механизмы контроля. Имеются отработанные процедуры. А в области жесткой безопасности на поверку этого нет. Групповые интересы и взаимные обязательства превалируют над общими.
В этих условиях создание общей системы международной безопасности, безопасности для всех на континенте и в интересах всех становится насущной необходимостью. Одних лишь НАТО и ЕС явно недостаточно.
Что касается Североатлантического альянса, он для себя и к своей выгоде ряд задач решил. Он существенно расширил свои границы и вышел за рамки своей ответственности. Но сделал это в ущерб общей безопасности. Ведь именно политика вовлечения третьих стран в НАТО подвигла Грузию к агрессивным действия. Тбилиси к ним фактически подтолкнули. Политическая ангажированность Альянса в отношении Украины тоже не способствует стабильности. Действовать объективно и взвешенно у него не получается. Характерно, что тогда, когда Совет Россия-НАТО был особенно нужен, когда его услуги были так необходимы, его фактически прихлопнули.
Североатлантический альянс приступил к переосмыслению своей стратегии. Юбилейным саммитом в апреле 2009 года эта работа не закончится. Альянс стремится включить в свое видение безопасности чуть ли не все. Вплоть до Арктики, климата и энергетики. Но очевидно, что без сотрудничества с Россией и вне такого сотрудничества решать подобные проблемы было бы смешно.
Другой пример объективной потребности в создании новой системы безопасности – Афганистан. При помощи ставки лишь на жесткую силу стабильность в Афганистане обеспечить не удастся.
С не менее сложными проблемами сталкивается Европейский Союз. Он стремительно эволюционирует. У него большие планы. Однако ни самостоятельно, ни в связке с одним лишь Североатлантическим альянсом их ему решить не под силу. Значит и ЕС стоит перед такой же дилеммой.
У России нет намерений что-либо разрушить. Подозревать Кремль в обратном представляет собой попытку отыскать в инициативе Дмитрия Медведева такой смысл, которого в ней заведомо нет. Россия заинтересована в укреплении безопасности. Но Россия заинтересована в такой безопасности, при которой ее партнеры действовали бы в контексте созданных ими эксклюзивных альянсов и объединений с соблюдением своих международных обязательств и, в том числе, обязательств перед ней точно также как в общих структурах безопасности, включая ОБСЕ. Двойные стандарты недопустимы. Прочтение хельсинских принципов всеми международными игроками должно быть одинаковым. Важно восстановить к ним доверие. Особенно таким базовым, как неприменение силы. Тогда и в урегулировании замороженных конфликтов удастся существенно продвинуться. Не нужно повторять то, что случилось с ДОВСЕ. Он может служить примером упущенных возможностей. ДОВСЕ рассматривался всегда в качестве одного из стержневых элементов кооперативной безопасности. В Стамбуле в свое время, вроде бы, определили вектор формирования безопасности для всех. Однако страны-члены НАТО предпочли пойти на его подрыв, поставив движение вперед в обговоренном направлении в зависимость от не относящихся к делу политических требований.
События 11 сентября 2001 года и нынешний финансово-экономический кризис показали, как быстро рушатся догмы. От них надо уходить. Тем более в области безопасности. По отдельности ОБСЕ, НАТО, ЕС, СНГ, ОДКБ – никто ее не обеспечит. Магистральный путь – выходить на закрепление этого постулата в Договоре о безопасности и взаимодополняемость ее основополагающих структур.
Россия готова по максиму использовать возможности действующих организаций и структур безопасности. Но этого недостаточно. Необходимо достраивать безопасность на базе Договора.
На объективном характере потребности в укреплении международной безопасности подробно остановился М.Л.Энтин. Помимо приведенных примеров он указал и на многие другие, свидетельствующие о том, что односторонние действия отдельных государств и групп государств по наращиванию своих возможностей в области безопасности зачастую приводят к обратному эффекту. Они вынуждают других международных игроков предпринимать ответные меры. В результате индивидуальная безопасность не только не усиливается, но и ослабевает. Появляется вакуум безопасности. Ставка на односторонние действия образует порочный круг, из которого так сложно вырваться. Последствия – стремление разных стран к обладанию оружием массового поражения, расползание ОМП по планете, гонка вооружений в разных регионах земного шара и ее перенос в другие сферы, нескончаемые войны, региональные и локальные конфликты. Говорить о том, что такая безопасность может кого бы то ни было устроить, просто смешно.
Еще одним побочным эффектом политики односторонних действий в области безопасности становится рост или, по крайней мере, сохранение взаимного недоверия, служащего питательной средой для появления зазора в позициях основных международных игроков по всему кругу вопросов международной повестки. Этим зазором искусно пользуются все и самые разнообразные деструктивные силы. В результате урегулировать региональные и локальные конфликты становится еще сложнее. Подрывается эффективность действий мирового сообщества в борьбе с международным терроризмом, организованной преступностью, наркодельцами, незаконной миграцией и возможности ответа на другие вызовы глобализации.
Инициатива Дмитрия Медведева чрезвычайно своевременна. Если бы, предвидя нынешний экономический кризис, были предприняты превентивные меры, его остроту наверняка удалось было бы снять. Не исключено, что его вообще можно было бы предотвратить. Уроки кризиса – нужны серьезные шаги до того, как нынешний вакуум безопасности не повлек за собой реальную и еще большую дестабилизацию в сфере безопасности.
Вполне обоснована и постановка вопроса о разработке нормативного документа. Скептики упускают из виду то, насколько серьезную эволюцию за последнее время протерпело международное право. Из регулятора отношений между государствами, оно все в большей степени превращается в регулятор отношений между субъектами внутреннего права. Это дает возможность сделать исполнение Договора о безопасности подконтрольным гражданскому обществу, привлечь все внутригосударственные административные и судебные механизмы для его обеспечения. Кроме того, международное право от декларации некоторых норм поведения все в большей степени переходит к формированию широкого инструментария мониторинга за их соблюдением и принуждения государств к исполнению взятых на себя обязательств. Этим можно и нужно будет воспользоваться при уточнении концепции Договора и согласовании его текста.
Желательно, чтобы такая концепция базировалась на системном видении проблематики безопасности. Подобное видение требует, чтобы Договор заботился об обеспечении безопасности на всех этапах вызревания возможных кризисов, чтобы прогнозировать их, предупреждать переход в острую фазу и гарантировать взаимовыгодное урегулирование. Оно предполагает тесную увязку функционирования всех международных организаций безопасности, как уже действующих на общемировом (ООН), так и региональном уровне, и всех тех новых структур, которые могут быть предложены. Оно исходит также из системного видения всех угроз безопасности и понимания ее всеобъемлющей природы. Безопасность обязательно включает в себя наряду с военными также и такие составляющие, как экономическая устойчивость, сбалансированное производство и потребление энергии, доступ к ресурсам и современным технологиям, беспрепятственное снабжение населения продовольствием по доступным ценам. Она невозможна без сохранения среды обитания, всесторонней заботы о достоинстве человеческой личности, социальной защищенности человека, правах меньшинств и государство образующих наций и т.д.
Развернутый анализ позитивных аспектов российской инициативы и тех проблем, которые в связи с ней возникают, предложил В.Г.Барановский. Ученый констатировал: то, что нас не все радует, очевидно. Сложнее с конкретными предложениями по укреплению безопасности, с такими предложениями, у которых есть «добавленная стоимость». Но добавленная стоимость имеется не только у достаточно структурированных идей. Ее может дать и сам запуск политического обсуждения проблемы. Такой добавленной стоимостью инициатива Дмитрия Медведева, несомненно, обладает. Она откликается на целый ряд конкретных задач, ждущих своего решения.
Прежде всего, политическая ситуация в Европе нуждается в стабилизации. За последнее время атмосфера на континенте ухудшилась. Нужны меры по укреплению доверия. Чтобы снять подозрительность в отношении друг друга. Если есть понимание того, что на этот путь нужно вступить, уже неплохо.
Обсуждение – возможность найти приемлемые развязки и закрыть некоторый критический набор имеющихся конкретных проблем. По Косово. Южному Кавказу. Другим вопросам.
Для этого вполне может быть востребован имеющийся опыт пакетного решения различных проблем, увязываемых между собой. С его помощью и поиски развязок по центральной теме существенно облегчаются. Таким подходом в свое время смогли воспользоваться при подготовке хельсинского процесса.
Российская инициатива запускает обсуждение вопросов новой безопасности — новых областей, все в большей и большей степени влияющих на классическую безопасность. К ним относятся миграция, борьба с организованной преступностью, климат и многие другие – вплоть до гарантий от воспрепятствования перемещению сырьевых и иных ресурсов (последняя «газовая война» между Россией и Украиной). Она создает предпосылки для их комплексной взаимосвязанной проработки. Появляется сцепка между ними и такими традиционными аспектами безопасности, как самоопределение, контроль над вооружениями и т.д. Плюс инициатива дает импульс сближению все дальше расходящихся позиций государств по этим вопросам.
На согласование и заключение Договора о безопасности уйдет много времени. Предстоит пройти долгий путь. Тем важнее с самого начала озаботиться созданием адекватного переговорного механизма. И здесь может пригодиться хельсинский опыт. Механизм по типу хельсинского под процесс обсуждения проекта Договора о безопасности и его многочисленных составляющих вполне можно было бы создать.
Общеполитическое значение инициативы состоит в том, что Россия меняет общеевропейскую повестку дня. Она переводит обсуждение из негативной в позитивную плоскость. Вместо того чтобы смаковать Косово и Южную Осетию, гораздо выгоднее и полезнее вести разговор о предотвращении в будущем негативных тенденций.
Предложенная Россией повестка дня рассматривается Западом как выгодная Москве. Да, она выгодна Москве. Но в другом смысле, чем тот, который в это вкладывают наши партнеры. Ее привлекательность в том, что она обоснована. В том, что она востребована.
Неопределенность пока весьма велика. Вопросов гораздо больше, чем ответов. Вот только некоторые из них. Как возрождать ДОВСЕ? В чем заключается стратегическая стабильность? Как ее можно было бы определить? Что можно было бы сделать для того, чтобы добавить безопасности? Если пользоваться аналогией с 70-ыми годами прошлого века времен Хельсинки-1, какие размены можно было бы предложить, какие корзины и на что обменять?
Ключевым для всей проблематики безопасности является вопрос о России. Не стоит от него уходить. Все сейчас признают, что да, в отношении России поступили не очень. Что можно было бы ей дать? Чем удовлетворить? А чем Грузию и Украину? Россия претендует на особую роль. Что ей можно было бы предложить? Какую роль? Поменять связку Россия-НАТО? Как? В какой степени? На что?
Имеется некоторый набор тем, требующих дополнительной проработки. В чем содержание принципа неделимости безопасности? Он работает только в рамках союзнических отношений. Но и для НАТО здесь не все понятно. А в чем содержание принципа, запрещающего укреплять свою безопасность за счет других? С ним на словах все согласны. Но какое определение для него можно было бы предложить?
Что новое может дать институциональное строительство? Понятно, что все ныне действующие организации и структуры безопасности заведомо будут ему сопротивляться. Но хотя бы теоретически, о каких новых идеях, которые были бы минимально приемлемы для НАТО и ЕС, могла бы идти речь? Есть ли они? Но если не демонтаж существующих и не новые, то, что тогда? Наделять действующие новыми полномочиями? Согласится ли на это Россия? Другие внешние игроки? Маловероятно.
В гораздо более заземленном ключе построил свое выступление заместитель директора исследовательских программ Совета по внешней и оборонной политике Дмитрий Вячеславович Суслов. По его мнению, в евро-атлантическом пространстве действует невероятное множество организаций и структур. Возник трудно понятный конгломерат правил, режимов, обязательств. И все они не работают. В том, что касается экономики, это достаточно наглядно показал мировой кризис. Но аналогичная ситуация складывается и в сфере безопасности. Ее несущие опоры, как, например ДОВСЕ, разваливаются и деградируют. Слабеет и вся ОБСЕ в целом. Чуть в меньшей степени упадок затронул НАТО. Но и Североатлантический альянс указанная тенденция не обошла. Наконец, центральная проблема безопасности в регионе – отсутствие России в ее структурах.
Все произошло крайне несправедливо. Россия никому не проигрывала «холодную войну». Она сумела выйти из нее. Она нашла в себе силы ее прекратить. Но партнеры воспользовались временной слабостью России для того, чтобы оттеснить ее на обочину, а свои структуры поставить в центр безопасности. Поражение Грузии в войне на Кавказе произвело отрезвляющее действие. Однако кризис не закончился. Он продолжается. Единственная возможность выйти из него – отказаться от натоцентризма (ЕС пока самостоятельной роли в обеспечении жесткой безопасности не играет). Это необходимо для того, чтобы упредить возможную новую деградацию евро-атлантического ландшафта.
Что нужно сейчас, так это либо договориться о новых правилах игры, либо создать новую общеевропейскую организацию безопасности – типа ОБСЕ-2 или ОБСЕ+. Она мыслится примерно таким образом. В нее включаются все другие действующие структуры безопасности. А сама она подчиняется ООН.
Слабость подобного предложения, как признал сам исследователь, заключается в том, что его невозможно реализовать – непонятно тогда, правда, зачем его вообще выносить на обсуждение. А реализовать его не удастся, полагает Д.В.Суслов, потому, что Запад по-прежнему считает, что за всплеском эмоций ничего не последует. России не останется ничего другого, как согласиться с западными институтами. Все уляжется само собой и вернется в лоно существующего, вернее, сложившегося порядка.
Умиротворение России
Большинство экспертов, присутствовавших на конференции, согласилось с обоснованностью тезисов, отстаиваемых Москвой, о дефектности международной системы безопасности, общей заинтересованности в ее укреплении и о необходимости в совершенствовании нынешней архитектуры безопасности. И все же в выступлениях многих специалистов очень четко читалась убежденность в том, что по большому счету речь идет лишь о том, как снять озабоченности, имеющие по поводу безопасности у России, и что нужно сделать для того, чтобы предоставить ей более достойное место в системе быстро эволюционирующих международных отношений.
Мол, Россия не удовлетворена своим положением. Политические и дипломатические демарши российского руководства указывали на это и раньше. Но война на Кавказе всем по-настоящему открыла глаза. Она со всей очевидностью продемонстрировала, насколько хрупкой остается международная безопасность, что ее система не сбалансирована, что Россию следует интегрировать в нее лучше и в гораздо большей степени.
С такой ситуацией мириться нельзя. Россия слишком мощный и влиятельный игрок на международной арене. Возращение к противостоянию времен «холодной войны» или соперничеству по всем азимутам, попытки играть в игры с нулевой суммой были бы откровенной глупостью. Без участия Москвы решение глобальных проблем, победа над общими врагами и достижение целей, в которых все заинтересованы, немыслимы. Или, во всяком случае, окажутся намного более сложными и проблематичными. Непредсказуемые осложнения не нужны никому. Поэтому надо развивать сотрудничество. Нужно ставить его на добротную институциональную основу. Это единственно разумный и прагматичный вариант.
Однако ни о чем другом речи не идет. Оплотом европейской и международной безопасности должны оставаться НАТО и ЕС. Вариант – в любом случае будут оставаться именно они. Иного не дано. Слегка же что-то подновить и усовершенствовать, почему бы нет. Против этого никто не возражает.
Но вот что требуется от России, так это конкретизировать свои предложения, чтобы с ними можно было работать не на уровне благих пожеланий и некоторого набора абстракций, а совершенно конкретно. Тогда, глядишь, и дело пойдет несколько более споро.
Так, Витторио Клаудио Сурдо совершенно определенно заявил, что в Италии убеждены: российское руководство привлекло всеобщее внимание к «вполне реальной проблеме». Она требует тщательного обсуждения. Никто не хочет рисковать. «Холодную войну» надо оставить в прошлом. Вся совокупность отношений стратегического характера между Россией и ее западными партнерами нуждается в «перезагрузке». Диалог с Россией должен быть подлинным. Необходимо, чтобы он касался всех заслуживающих того вопросов.
Вместе с тем, он сразу же оговорился. Первое. Забота о взаимной безопасности ни в коем случае не означает отказ от базовых ценностей, которых придерживаются страны НАТО и ЕС. Второе. Именно на Североатлантическом альянсе и Европейском Союзе держится европейская и международная безопасность. Третье. Идти надо по пути укрепления структур взаимодействия между Россией, с одной стороны, НАТО и ЕС – с другой. У них имеется огромный недостаточно используемый потенциал. Четвертое. За точку отсчета следует принять хельсинские принципы и другие достижения, которые уже имеются у ОБСЕ. Пятое. Торопиться нет никакой необходимости. Сложные вопросы не могут быть решены в одночасье. Они должны вызреть. Шестое. С учетом всего этого, конечно же, надо вести переговоры. Следует развивать диалог. Все это поможет лучшему взаимопониманию.
В прозвучавших выступлениях экспертов и официальных лиц из стран ЕС приведенные мотивы неизменно повторялись. Единственно, они варьировались в той или иной пропорции и выражались с большей или меньшей деликатностью. Так, Вольфганг Цельнер напомнил: у России и Запада встречные претензии. Россия не удовлетворена своим местом в системе безопасности. Она не довольна экспансией НАТО и ЕС, с которыми вынуждена мириться. Но и у Запада к Москве достаточно длинный счет. Кремлю инкриминируют давление на соседей, использование энергетического оружия, стремление к сохранению сфер влияния. И это помимо претензий, адресуемых Москве по поводу внутреннего развития.
ДОВСЕ требует восстановления. Для решения вопросов жесткой безопасности России достаточно в него вернуться. Дальше жесткую безопасность можно будет укреплять.
ОБСЕ также дает хорошие рамки для сотрудничества. Начинать следует с восстановления доверия. Первоначальные шаги на этом направлении для всех очевидны.
Противопоставлять жесткую и мягкую безопасность, зная, что мягкая в любой момент может превратиться в жесткую, вряд ли рационально.
Ставить создание институтов или их переналадку во главу угла тоже не стоит. Все прекрасно понимают, что международные организации и структуры являются эффективным лишь при наличии политической воли входящих в них государств. В ее отсутствие они просто не будут работать.
Созывать же встречу в верхах целесообразно только тогда, когда многие вещи уже будут прояснены. Такой встрече должна предшествовать большая подготовительная работа, тщательное осмысление проблемы.
Несколько по-другому расставил акценты Лукаш Кулеша. Он попытался объяснить, насколько по-разному оценивают безопасность в России и за ее пределами. Москва воспринимает продвижение структур НАТО и ЕС, в которых она не участвует, на восток как размывание европейской безопасности. Западные столицы, напротив, трактуют его как расширение зоны стабильности и безопасности. И этим все сказано. Примирить подобные абсолютно противоположные точки зрения крайне сложно. Если вообще возможно.
Конечно, с Москвой вполне можно согласиться в том, что ни Североатлантический альянс, ни Европейский Союз не являются панацеей от всех бед. Это и в континентальной Европе, и в Вашингтоне итак прекрасно понимают. Они отнюдь не чудодейственны. Очевидно, например, что Альянс не очень приспособлен для борьбы с терроризмом, организованной преступностью или незаконной миграцией. Но, пожалуйста, предлагайте другой опыт, которым можно было бы воспользоваться. Если он есть, отчего бы им не воспользоваться. Но если его нет, не остается никаких других вариантов, как только совершенствовать те механизмы безопасности, которые уже имеются, и дополнять деятельность НАТО и ЕС внешними гарантиями безопасности для тех стран, которые в них не входят и не задумываются о членстве. Россия как раз и относится к числу таких стран. Правда, она намного крупнее и влиятельнее, чем другие. Но и поле для сотрудничества между Россией, с одной стороны, НАТО и ЕС – с другой, намного шире.
Очень четко изложил суть позиции Великобритании Юлиан Рейли. Лондон приветствовал инициативу Дмитрия Медведева. В то же время он выступает за существующие организации и структуры безопасности. Сначала надо посмотреть, что нужно сделать, чтобы они лучше работали. Потом, если потребуется, можно изучить вопрос о чем-то дополнительном.
То, что ни у кого не вызывает сомнений, так это необходимость в более эффективном ответе на новые вызовы. А также в лучшей координации.
Вывод. 1. Надо лучше использовать то, что есть. 2. Усовершенствовать отдельные институты по отдельности. 3. Добиться синергетического эффекта.
Имеется и второй трек. Уже 20 лет Запад пытается включить Россию в действующие структуры. Создание санитарного кордона – это все выдумки. Никто к этому не стремится. Это нонсенс. Но проблема интеграции России не решена. Она по-прежнему остро стоит. Вот ее и надо решать. Однако дебаты стоит ограничить рамками ОБСЕ.
Совершенно с другими мерками к проблематике безопасности подошел Рудольф Адам. Сначала он попенял Росси и партнерам за то, что они не так далеко ушли от менталитета «холодной войны» и продолжают мыслить категориями сдерживания и баланса сил. А затем в качестве наиболее актуальной для переговоров по обеспечению международной безопасности выделил проблематику нераспространения. В частности, он предложил подумать над тем, что нужно сделать, чтобы безопасность не была подорвана расширением ядерного клуба. Сейчас в него по факту входят семь государств. В ближайшее время их число возрастет до десяти.
Безопасность, как подчеркнул немецкий дипломат, сославшись на мнение М.Л.Энтина, должна рассматриваться как системный феномен. Ее предметом являются не только военно-политические аспекты, но и климат, экология, последствия финансового и экономического кризиса и т.д. Невозможно ее сейчас себе представить и в отсутствие гарантий внутренней безопасности, включая противодействие незаконной миграции.
Экономический кризис раскрыл всем глаза на хрупкость мира, в котором мы живем, и взаимозависимость. Совместное противодействие кризису уже многому всех научило. Оно показало, в том числе, близость позиций России и ЕС и необходимость в тесной координации предпринимаемых действий.
Вместе с тем, как и все остальные его коллеги, он призвал не трогать действующие институты. Высказался он и за восстановление ДОВСЕ, причем ничего не ломая и не трогая. Мол, ничего лучше и ничего нового никто придумать все равно не сможет. Поэтому и революций никаких устраивать не надо. Может быть, только потребуется его слегка адаптировать с учетом изменившихся потребностей.
Несколько других красок в палитру добавил Мануэль де ла Камара. Он объяснил всем, что НАТО и ЕС никуда не расширялись – это страны ЦВЕ и ЮВЕ настояли на том, чтобы им гарантировали безопасность и включили в зону стабильности и процветания.
Проблематика же Договора о безопасности не так оригинальна, как может показаться на первый взгляд. Многие вопросы, которые поднимаются в связи с постановкой вопроса о его заключении, уже стали предметом переговоров о новом базовом соглашении между Россией и ЕС. Соглашение будет носить в какой-то степени всеобъемлющий характер. В нем стороны предполагают закрепить взаимные обязательства в области координации внешней политики, военно-политической безопасности, мягкой безопасности, энергетики, экологии и проч. Остро поднимаются в контексте переговоров вопросы общих ценностей. Так что знакомые все проблемы. Переговоры уже идут. Они набирают обороты. Ими нужно воспользоваться в максимальной степени.
Наконец, в наиболее резкой форме по поводу заключения Договора о безопасности высказался Эугениуш Смоляр. В Польше и в целом в ЦВЕ вполне удовлетворены состоянием дел с безопасностью, заявил он. Ее система вполне сложилась. Новую Европу она устраивает. Поэтому видение безопасности, по сравнению с тем, которое предлагается Москвой, существенно отличается. Из Варшавы и других столиц Новой Европы непонятны разговоры ни о сферах влияния, ни о суверенной демократии, ни о разделении гуманитарных аспектов и жесткой безопасности.
Что беспокоит, так это как Москва будет реагировать на усиление военного измерения ЕС. Ведь Россию ничто не устраивает: ни НАТО, ни ЕС, ни «Восточное партнерство», ни политика соседства.
Перспективы у инициативы Дмитрия Медведева нет. Разговоры относительно насыщения Договора о безопасности конкретным содержанием – пустая трата времени.
Хотя, в противовес этому безапелляционному подходу разъяснил Бертран де Кромбрюгге, если бы Россия ратифицировала Протокол № 14 к Европейской Конвенции о защите прав человека и Римский Статут Международного уголовного суда, а также сделала еще два – три весомых жеста доброй воли, ее переговорные позиции бы серьезно упрочились. Только нужно учитывать: на ратификацию ДОВСЕ Запад точно не пойдет. ОБСЕ работать в юридическом ключе не сможет. Политические ли обязательства или юридические, Договор все равно никогда не остановит тех, кто стремится к войне…
Но дело даже не в этом, подытожил Тома Гомар, у Кремля, похоже, не получится с Договором о безопасности не потому, что идея плохая, а потому что Россия – не США. Инициативу совершенно четко перехватили американцы. У России слишком плохой имидж. В Европе сложилось впечатление, что без войны Москва не в силах управлять. «Газовые войны» окончательно подорвали доверие к ней. Российскому руководству надо откровенно говорить с остальной Европой о судьбе Украины, дестабилизация которой зашла слишком далеко. Другой козырь – вклад в урегулирование на Ближнем Востоке. Но по-настоящему все теперь будет зависеть от того, как пойдет разрядка у России с новым президентом США. Европейский Союз слишком слаб и разобщен. Последнее слово – за Бараком Обамой.
На подступах к конкретике
Расхожие упреки, предъявляемые обычно российской стороне, в том, что обсуждаемая инициатива слишком расплывчата, что не хватает «мяса», раздавались на конференции лишь вначале. Потом они стали слышны все реже. А под конец и вовсе сошли на нет. Уж очень много интересных здравых идей прозвучало на ней. Обозначим их лишь пунктирно.
Как отметил А.Ю.Мазур, разоруженческий проект мог бы стать стержневым в развитии отношений между Россией и Западом. Но не стал. Он был принесен в жертву расширению. Теперь надо наверстывать упущенное. Инициатива Дмитрия Медведева создает для этого хорошие предпосылки.
В качестве первого блока разоруженческой части Договора о безопасности можно было бы предложить изложение целей разоруженческого процесса. Тогда во втором блоке были бы суммированы принципы, которыми стороны обязуются руководствоваться в процессе разоружения. Речь, по всей видимости, могла бы идти о таких принципах, как безопасность на более низком уровне сил, взаимный учет интересов друг друга и т.д. В третьем блоке следовало бы описать предмет переговоров о разоружении и ограничении вооружений.
При этом, конечно же, постановка вопроса партнерами о том, что Россия, мол, должна «заплатить» за возобновление переговоров совершенно неуместна. Разоружение отвечает интересам всех международных игроков.
Переговоры по разоруженческой проблематике в увязке с Договором могли бы вестись на самых разных площадках. Один из заслуживающих внимания вариантов – Конференция по разоружению. Работа над Договором могла бы вдохнуть в нее новую жизнь.
Но переговоры по Договору не заменяют и не отменяют никакие другие переговоры.
Вариант использования ОБСЕ для ведения работы над Договором разобрал В.И.Мизин. Как он показал в своем выступлении, ОБСЕ реально предоставляет неплохие рамки для переговоров. Однако ОБСЕ в обязательном порядке должна быть реформирована. Медленно. Шаг за шагом. Но перекосы надо убирать.
Ведение переговоров в рамках ОБСЕ позволит придать им комплексный пакетный характер. Выигрыш будет состоять в том, что удастся увидеть проблематику безопасности в ее совокупности.
Разоружение и нераспространение можно будет объединить в одном блоке.
Неплохой потенциал есть у возобновления переговоров по ДОВСЕ. Его списывать со счетов пока рановато. Понятно, что из Южной Осетии и Абхазии российские войска не уйдут. Проблематика флангов утратила свою актуальность. Но по южному флангу все равно следовало бы поискать развязки. Подошло бы такое решение, как заключение, например, отдельного соглашения. В любом случае, возвращение к ДОВСЕ возможно через возобновление разговора о мерах доверия и транспарентности.
Выдвинутые американцами предложения о ядерном разоружении также желательно вписать в работу над Договором о безопасности. Их, в частности, можно было бы переформатировать в инициативу о денуклеаризации Европы.
Частью пакета видятся договоренности по энергетической безопасности.
От обсуждения проблематики прав человека ни в коем случае не нужно уходить. Нужно подумать только над тем, как ее перевести в позитивную плоскость. Такие возможности тоже имеются.
В институциональном плане широкие новые перспективы открывает создание при ОБСЕ или под ее эгидой международного центра прогнозирования рисков, центра мониторинга за развитием ситуации, центра предотвращения конфликтов и механизмов урегулирования споров и конфликтов, как это предложено в подготовленном к конференции позиционном материале. Еще потребуется учредить центр по координации.
За два пакета неотложных мер высказался директор Института стратегических оценок С.К.Ознобищев. Первому пакету он предложил придать срочный характер. Его предназначение – остановить негативные процессы, подвести черту под Косово, Южную Осетию и Абхазию. Иначе Европа превратится, если еще не превратилась, в пороховую бочку. Другая задача – уйти от двойных стандартов. А то сейчас под ширмой борьбы за демократию творят все что угодно.
Вторым пакетом должны стать собственно меры по формированию новой системы безопасности в евро-атлантическом и евразийском регионе.
В качестве следующего шага ученый предложил разработать универсальный модельный акт. Его написанием, по его замыслу, могла бы заняться большая международная экспертная группа.
От обратного к ответу на вопрос о том, что целесообразнее – совершенствовать существующие или создавать новые структуры безопасности, подошел А.Я.Капустин. СНГ и ОДКБ, заключил он, имеют субрегиональный охват. Значит, они не подходят. Совет Европы заведомо не годится. Он не вправе заниматься вопросами военной безопасности. ЕС слишком медлителен и инерционен. Для того чтобы что-то сделать, ему придется менять учредительные акты, на что уйдет не один год. На НАТО не согласится Россия. Получается, что выбирать не из чего. Кроме ОБСЕ ничего не остается.
Работу над Договором в ОБСЕ можно было бы объединить с движением к превращению процесса в подлинную организацию. Многие функции, которые предлагается закрепить в Договоре, органически вписываются в мандат ОБСЕ. Она призвана заниматься превентивной дипломатией, управлением конфликтами, заботиться о постконфликтной реабилитации и т.д.
Стоило бы внимательнее присмотреться к связке ООН – ОБСЕ. ООН играет центральную роль в обеспечении международного мира и безопасности. Но не исключительную. Возможность сотрудничества между ООН и ОБСЕ заложена в главе VIII Устава всемирной организации.
Работа над Договором в рамках и на базе ОБСЕ вполне логична. Хельсинский акт и другие документы ОБСЕ содержат политически обязывающие нормы. В этом есть свои преимущества. Но Договор придал бы им юридически обязывающий характер. Плюс он мог бы дать их современное актуализированное прочтение.
Частью Договора, как предположил известный российский правовед, вполне можно было бы сделать концепцию гуманитарной интервенции. Во всяком случае, над этим стоило бы подумать. В концепции нет ничего изначально порочного и противоправного. Не приемлемо только принятие решений о военном или военно-гражданском вмешательстве в обход ООН. Но если подчинить все строгому следованию Уставу ООН, гуманитарная интервенция превратится в действенное средство обеспечения стабильности, порядка и международной безопасности.
С наиболее обстоятельными пояснениями по поводу инициативы Дмитрия Медведева на конференции выступил В.И.Воронков. Он совершенно четко и однозначно заявил: нужен новый системообразующий документ обязывающего характера. Прежде всего, он должен быть посвящен жесткой безопасности.
Россия всех пригласила к предметному диалогу. Она никому не навязывает готовых рецептов.
В декабре 2008 года на министерской встрече ОБСЕ в Хельсинки выдвинутые предложения уже обсуждались. Был аншлаг. Съехался 51 министр. Такого уровня представительства давно не было. Постепенно раскручивается процесс консультаций. Они недавно проходили в Мюнхене и Брюсселе.
Интерес очень большой. Обсуждения ведутся чуть ли не в постоянном режиме. МИД России с просьбой о разъяснениях посещают не только дипломаты, но и парламентарии, представители экспертного сообщества и т.д.
Таким образом, инициатива уже зажила своей самостоятельной жизнью. У нее нет ни скрытой повестки, ни двойного дна. Она является ответом на нескоординированность, разрозненность действий в области безопасности.
Запад постоянно повторяет, дескать, для решения проблем безопасности НАТО вполне достаточно. Но Альянс в силу его блокового характера не может служить универсальным инструментом.
НАТО имеет предел расширения. Раз не все будут в Альянсе, другим точно также должна быть гарантирована безопасность.
Принципы равной безопасности и ее неделимости являются частью мягкого права. Они закреплены в целом ряде документов. Надо сделать так, чтобы они действовали на практике.
То же касается и хельсинских принципов. Они не только не получили развития и конкретизации, но и подверглись эрозии.
Запад на последних встречах при подготовке почти согласованных актов заблокировал подтверждение в них принципа неделимости безопасности. Это было воспринято Москвой как опасный симптом.
Поэтому подтверждение принципов важно уже само по себе. Но оно должно быть сделано при одновременном разъяснении их универсального действия, т.е. их применимости ко всем третьим странам.
Кроме того, согласно позиции, отстаиваемой Москвой, в Договор о безопасности предлагается включить и принцип разоружения.
Об институциональных рамках. Понятно, что ОБСЕ из всех имеющихся в регионе организаций и структур безопасности является наиболее универсальной. Она объединяет все стороны будущего Договора. Но ОБСЕ одной не справиться.
Сейчас она используется в национальных интересах отдельными странами и группами государств. Вердикт – ОБСЕ разобщена. Она мало к чему способна.
Отсюда Москвой параллельно должен ставиться вопрос о реформе ОБСЕ, о единых общих правилах игры.
ОБСЕ также не является организацией, утверждающей юридически обязывающие решения. В отличие от НАТО. В этом плане обязательства, принимаемые в рамках НАТО, оказываются выше, чем согласовываемые ОБСЕ. Соответственно дисбаланс надо выправлять. Кроме того, в ОБСЕ не входят действующие организации и структуры безопасности.
Поэтому работу над Договором следовало бы вести под общим зонтиком ОБСЕ. Однако переговоры по отдельным его разделам можно бы разнести по разным столицам. Скажем, принципы обсуждать – в Хельсинки. В Женеве – разоружение. В Белграде – модальности урегулирования региональных конфликтов. В Вене – меры доверия. В Астане – мониторинг.
Общая идея – оздоровить обстановку.
Суть инициативы Дмитрия Медведева, несколько сместил ракурс анализа Д.А.Данилов, состоит в том, чтобы закрепить за Россией такое место в европейской архитектуре, занимая которое она могла бы реально участвовать в выработке коллективных решений и отстаивать при их принятии свои интересы.
Ее сердцевина – создать условия, которые бы исключили возможность конфликтов в Европе. Подобная цель выносит на передний план, естественно, жесткую безопасность. Все остальные слагаемые в таком случае носят подчиненный характер.
В целом, наряду со всем тем, что уже предлагалось, в Договоре должны быть весомо представлены три блока – по кризисам и конфликтам, разоружению и контролю над вооружениями и механизмам принятия решений.
Скорее всего, решение проблем жесткой безопасности серьезно облегчит и сотрудничество в гуманитарной сфере.
За множественность блоков (корзин), из которых мог бы состоять Договор, высказался и А.В.Мальгин. Они, как он обрисовал, служили бы строительным материалом – кирпичиками, из которых бы его будущие участники строили новое здание европейской безопасности.
Как отметил ученый, ДОВСЕ вряд ли удастся реанимировать. Но его содержательные аспекты важно сохранить.
Отдельный раздел Договора было бы желательно посвятить транспарентности. В него следовало бы также включить обновленную концепцию миротворчества, оттолкнувшись от тех наработок, которые есть сейчас не только у ООН, но и у НАТО и ЕС. Центральное место в Договоре должны занять разделы, описывающие опорные механизмы его реализации.
С тем чтобы сделать консультации по Договору и работу над ним максимально продуктивными, А.В.Мальгин предложил вести их одновременно чуть ли не по десятку треков. В их числе – по региональным аспектам глобальной безопасности; в контексте отношений Россия-НАТО и переговоров по новому базовому соглашению с ЕС; с индивидуальными странами и группами стран (США, Германией, Италией, Францией и обязательно с Польшей); в рамках СНГ и на постсоветском пространстве (в том числе, с Грузией и Украиной); в ОБСЕ; и собственно в России.
С общим обзором итогов конференции на ней выступил А.В.Загорский. Исследователь описал возможные сценарии дальнейшего развития событий, суммировал взгляды, изложенные в ходе дискуссии, предложил конкретный план действий.
В целом все участники – как скептики, так и энтузиасты — высказались за форсированное создание рабочих групп по конкретным направлениям будущих переговоров, чтобы в дальнейшем они могли вестись на основе тщательно подготовленных предметных разработок.
+
+ +
В заключение хотелось бы солидаризироваться с тезисом, весомо прозвучавшим на конференции из уст многих российских экспертов. Да, Договор о безопасности не решит всех проблем. Но ему нет альтернативы.
© М.Л. ЭНТИН,
д.ю.н., профессор,
директор Европейского учебного института
при МГИМО (У) МИД России
* Статья подготовлена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда, проект 09-03-00513а «Совершенствование правовой системы Российской Федерации и опыт Европейского Союза, создание благоприятного политического и информационного имиджа в целях партнерства и сотрудничества»