Невидимые миру результаты
Руководитель российского дипломатического ведомства Сергей Лавров встретился в Москве с коллегами, представлявшими внешнеполитическую «тройку» ЕС: Хавьером Соланой, высоким представителем ЕС по единой внешней политике и политике безопасности, и Франком-Вальтером Штайнмайером, министром иностранных дел ФРГ – государства, председательствующего в этом полугодии в Союзе.
Такие переговоры проводятся раз в полгода и носят в значительной степени рабочий характер: высокопоставленные чиновники согласовывают сложные вопросы, утрясая детали, чтобы потом на той или иной встрече на высшем уровне можно было объявить об очередном «прорыве в отношениях».
Поскольку все знают, что язык дан дипломатам затем, чтобы скрывать свои мысли, после таких переговоров никто не ждет услышать особые откровения: реальные результаты остаются невидимыми миру. Но определенные выводы о том, что же именно находится сейчас на острие обсуждений и каковы перспективы достижения договоренностей, сделать все же можно.
Итак, каковы же они? ЕС никак не удается привести в чувство польских братьев-лидеров, всерьез вознамерившихся разговаривать на равных с тяжеловесами европейской политики. Вето, которое они наложили на решение о начале переговоров с Россией по поводу нового Соглашения о партнерстве и сотрудничестве (СПС), породило у близнецов Качиньских ощущение, что они вполне способны возглавить фронду некоторых «новых» стран Союза.
У России в этой ситуации козыри совершенно, как говорят преферансисты, беспроигрышные. Вы, дескать, господа сами там у себя разбирайтесь кто, что и куда наложил, а когда будете готовы разговаривать о делах – милости просим за стол. Наш серьезный подход к проблеме мы готовы доказать тем, что включили переговоры о новом СПС в число приоритетов на этот год. Причем, заметим, что российские дипломаты тактично не напоминают европейским партнерам о том, на что не один год уже намекали и даже говорили открыто: пора подумать, что и как заменить в обветшавшем до неприличия действующем СПС. А в ответ слышали высокомерные суждения, что оно-де «своего потенциала не исчерпало».
Зато теперь, когда в Брюсселе решили не мытьем так катаньем навесить на Россию обязательства Энергетической хартии, затолкав их в новое СПС, выяснилось, что еще совсем неясно, кому нужнее новое соглашение. Россия основополагающих принципов этого документа не отрицает, а вот механизмы транзита и инвестирования, предусмотренные в документе, ее не устраивают, сказал С.Лавров.
К тому же работоспособность этого соглашения пока далека от идеала. Ряд государств, создающих проблемы с транзитом российской нефти в Европу, хартию и подписали, и ратифицировали. Так кому же с ними разбираться, как не инициаторам появления этого документа и его составителям, то есть, самим европейцам? Привлекательность участия в таком соглашении от этого только повысилась бы, верно?
Однако европейцам очень трудно дается осознание того, что принцип «все, кто хотят играть с нами, должны играть по нашим правилам», может действовать только в определенных пределах. Одно дело, когда ты предлагаешь это тем, кто топчется у тебя в прихожей, терпеливо дожидаясь сладостного момента, когда пригласят за общий стол, и совсем другое, когда хочешь добиться того же от тех, кто имеет куда более широкие возможности выбора. Видно, придется Брюсселю продемонстрировать то самое искусство компромисса, о котором там любят рассуждать применительно к истории европейской интеграции…
Уже сейчас европейские политики несколько отошли от прежнего императивно-обвинительного тона, и стали вести более деликатные речи об энергетической взаимозависимости и о сотрудничестве, прошедшем проверку временем. Посмотрим, что будет дальше. Ведь если не ставить под сомнение абсолютно законное намерение европейцев диверсифицировать поставщиков энергоносителей, то чем же менее законно намерение России диверсифицировать покупателей ее сырья?
У Москвы энергетическая стратегия есть, и ее содержания ни от кого не скрывают. У ЕС пока есть разные намерения и наметки, а говорить в этом вопросе «одним голосом» все еще не очень получается.
Андрей ГОРЮХИН
№2(8), 2007