Размен фигур: Белград жертвует Косово ради членства в ЕС
В Брюсселе 19 апреля при посредничестве Евросоюза премьер Сербии Ивица Дачич и премьер Косово Хашим Тачи парафировали план разделения полномочий между властями Косово и сербскими анклавами на территории края. Смысл договоренности в том, что Белград берет на себя обязательство никоим образом не препятствовать вступлению Косово в международные организации, а главное — в Евросоюз.
«Это соглашение является де-юре признанием Сербией», — объявил Хашим Тачи. Не случайно доминантой в комментариях аналитиков стал вывод о том, что Белград пошел на уступки и фактически отказался защищать своих соотечественников в сербском анклаве в Косово по причине затяжного социально-экономического нестроения, предопределившего хроническую слабость и государства, и общества. Привлекательность вступления Сербии в Евросоюз, пусть и с призрачными шансами, перевесила историческую память, ностальгию и солидарность с единоплеменниками.
Предыстория этого акта парафирования такова.
Диалог между сербами из Белграда и косоварами из Приштины, начатый в марте 2011 года, завершился два года спустя в марте 2013-го практически ничем. Состоялось восемь встреч, как в двустороннем, так и трехстороннем формате, с участием сербского премьера Ивицы Дачича, премьера Косово Хашима Тачи и главы европейской дипломатии Кэтрин Эштон. Переговорные посиделки длились в общей сложности 12 часов. Вроде бы удалось сблизить позиции сторон, если судить по сдержанно оптимистическим высказываниям политиков, но этого оказалось недостаточным для прорывного компромисса.
Премьер-министр Сербии Ивица Дачич, прежде чем покинуть Брюссель, выбранный в качестве нейтральной территории, многообещающе заявил: «В ближайшие дни будет проведен анализ и обсуждение переговоров. По некоторым пунктам мы по-прежнему далеки друг от друга, но был и определенный прогресс». Схожий приговор вынесла Кэтрин Эштон, предложив метафорическую формулу: «Пропасть, разделяющая стороны, не протяженна, но глубока». Однако госпожа Эштон не стала вдаваться в подробности, иными словами, не предложила никому заглянуть в пропасть, чтобы оценить степень ее глубины.
Между тем, расстояние до дна может впечатлить кого угодно. Притом что предметом переговоров был не статус Косово — самый болезненный сюжет для сербов, считающих, что они утратили «колыбель» своей цивилизации. Спорить на эту тему было бессмысленно, хотя бы по трем причинам.
Во-первых, обе стороны воспринимают Косово (для сербов — край Косово и Метохия) как свою исконную землю, на которую имеют право по культурно-историческому, этническому и конфессиональному признаку. При этом трудно определить «кто самее»: либо отдавать предпочтение тому этносу, что первым поселился на этих землях (если судить по памятникам древности, по тем же православным храмам и монастырям), либо сделать акцент на демографическом факторе, мол, кого больше, тот и прав.
Тем не менее, нельзя не учитывать, что во время Второй мировой войны именно в Косово, где по соседству режим Муссолини образовал некое подобие государства для албанцев, происходила резня сербов. Как постулировал эту стратегическую задачу в 1941 году глава тамошнего албанского руководства Мустафа Круя, «сербских поселенцев надо убивать». Разделяли этот наказ и активисты-националисты из «Национального фронта» («Бали комбетар»), мыслившие категориями Великой Албании.
Позднее началось методичное выдавливание сербов из края. Уже к 1991 году, по данным переписи, албанцы составляли четыре пятых населения, а сербы — всего одну десятую. Сегодня пропорция изменилась еще больше: албанцы — 90%, а сербы — 6%. Этакая мягкая зачистка с перерывом на бомбардировки НАТО весной 1999 года триумфально завершилась.
Вторая причина, почему тема статуса Косово была под строжайшим запретом, — для Евросоюза, как посредника в переговорах, это вопрос решенный, тем более что только пять государств-членов ЕС не признали это самопровозглашенное 17 февраля 2008 года новое государство Европы.
Наконец, в-третьих, и Белград, и Приштина были крайне заинтересованы в успехе или даже видимости успеха переговоров. Косовары рассчитывали, что урегулирование судьбы сербского де-факто анклава в северных районах позволит Евросоюзу подписать с Приштиной соглашение об ассоциированном членстве. Правительство Дачича, в свою очередь, надеялось, что удаление этой занозы позволит уже в июне установить дату начала процесса переговоров о вступлении Сербии в Евросоюз.
Для заключения компромиссного соглашения требовалось всего ничего: договориться о полномочиях сербских муниципалитетов в Косово, чтобы тем самым гарантировать им определенную безопасность и уважение гражданских прав и свобод. Предполагается, по белградской схеме, образовать «ассоциацию» сербских муниципалитетов.
Однако подход Белграда и Приштины к такой схеме разительно контрастирует. Белградские сербы предлагают наделить своих единоверцев и единоплеменников, численность которых, по разным источникам, около 40 тысяччеловек, правом создать свои исполнительные и судебные органы власти. Как разъяснял президент Сербии Томислав Николич, «это сообщество не сможет принимать свои законы, но сможет вырабатывать собственные правила в рамках законов». По словам президента, «мы никогда не были столь близки к соглашению, которым будет упорядочена жизнь в Косово и Метохии, и которое позволит населению края жить нормальной жизнью, быть защищенным и иметь связь с Сербией».
Однако косовары не приемлют этого на дух, полагая, что столь широкая автономия станет первым шагом к будущей сецессии северных районов. Французский телеканал «Франс 24» процитировал в этой связи неназванного переговорщика, скорее всего, представляющего ЕС, который пояснил, почему Приштина и Брюссель единодушно блокируют это предложение: «Все опасаются появления новой Республики Сербской».
Эта административно-территориальная единица внутри Боснии и Герцеговины, населенная сербами, воспринимается как чужеродный элемент в ЕС, поскольку таит в себе взрывной потенциал — всегда возможно требование признать ее суверенитет по косовскому прецеденту, что почти наверняка станет катализатором нового витка гражданской войны.
Итак, в Брюсселе договориться не удалось, и оба премьеры разъехались с пустыми руками. Но сам факт поиска приемлемого варианта разозлил радикалов. В албанской части города Косовска-Митровица прошла акция протеста по инициативе движения «Самоопределение», представленного в косовском парламенте. Призвав две тысячи единомышленников, собравшихся на митинг, публично заявить о недоверии премьеру Хашиму Тачи (см. «ПАСЕ в шоке: премьер Косова оказался мафиозо со стажем», №12(50), 2010), лидер «Самоопределения» Альбин Курти изложил конспирологическую версию переговоров: «В личном торге Тачи в Брюсселе не объединяется Митровица, а объединяются сербы, чтобы поделить Митровицу».
8 апреля сербский премьер Ивица Дачич объявил, что принципы урегулирования взаимоотношений с Приштиной, сформулированные в Евросоюзе, неприемлемы. Причина в том, заявил премьер, что они «не гарантируют полной безопасности, выживания и защиты прав человека для косовских сербов». В интервью парижской «Монд» Дачич объяснил, что никакой реальной автономии для косовских сербов предложено не было: «Любой французский город обладает куда большими правами, чем сербское этническое меньшинство в Косово».
В свою очередь вице-премьер Александр Вучич отверг призывы, раздающиеся все чаще, что нужно, мол, силой отвоевать Косово. «Я слышу от некоторых «героев», которые никогда нигде не являли свою смелость, что мы должны вторгнуться в Косово». Вучич категорически отверг силовой вариант, хотя и добавил: «Сербия не хочет быть изолированной от внешнего мира, но в то же время мы должны защищать свои интересы».
По мнению лондонской «Гардиан», такой финал переговоров означал, что для Сербии перспектива вступления в Евросоюз стала абсолютно туманной. Кэтрин Эштон, глава европейской дипломатии, объявила, что посредничество ЕС завершилось и что под эгидой Брюсселя больше не запланировано никаких встреч между двумя все еще противоборствующими сторонами.
Слишком мало времени прошло после того, как была пролита кровь. Пепел сожженных домом и храмов Косово стучит в сердца. Попытка создать преференциальные условия для сербских анклавов, чтобы они имели возможность прямого общения собственно с Сербией, будет и дальше наталкиваться на полное неприятие косоваров. Пока выхода из этого тупика не предложил никто, включая Евросоюз, что обрекает косовских сербов на жизнь в гетто без всякой перспективы.
Владимир МИХЕЕВ