Полцарства за доброе имя
Случится ли посмертная реабилитация Ричарда III?
С портрета, воссозданного по изуродованному с затылка черепу, смотрит юноша во цвете лет. Темноволосый. С нежными, почти женскими чертами лица. В массивном берете, с тяжелой золотой цепью поверх золотистого камзола, сшитого по моде XV века. Это Ричард III, английской король, правивший всего два года до того момента, как пал на поле битвы в сражении при Босворте в 1485 году, положившем конец войне Алой и Белой розы, чем, по мнению историографов, для островной цивилизации, всегда шествовавшей своим особым путем, закончилась эпоха Средневековья.
Радости лицезреть божьего миропомазанника наши британские современники обязаны двум событиям. Осенью прошлого года на автомобильной парковке в городе Лестере под хоровой территорией бывшей церкви Грейфраерс, входившей в ансамбль францисканского монастыря, обращенного в руины еще в XVI веке, был обнаружен скелет молодого человека. Последовавший анализ ДНК, взятой из костей, показал генетическое сходство не только с останками других представителей династии Плантагенетов, но и с ныне здравствующим 55-летним канадцем Майклом Ибсеном, прямым потомком Анны, сестры Ричарда.
Следом стало делом чести и академической скрупулезности восстановить облик правителя. Компьютерная томография позволила быстро нарисовать трехмерное изображение головы последнего из английских монархов, который встретил свой переход в иной мир на поле брани.
С этих археологических открытий в Британии начался бурный процесс переосмысления исторической фигуры короля-монстра. Такая каноническая классификация закреплена в сознании нации многолетними усилиями того, что газета «Гардиан» называет «тюдоровской пропагандой» (Ричарда из рода Плантагенетов сменил на троне Генрих, представитель династии Тюдоров, коронованный под именем Генриха VII). Тюдоры не могли не прибегнуть к очернительству предшественника, чтобы обелить свою репутацию и придать легитимность своему правлению.
Не меньший вклад в создании стереотипа внесла культовая по сей день у театральных режиссеров мелодрама Шекспира, сумевшего в силу своего искрометного таланта создать хрестоматийный образ беспримесного «плохого парня», архи-злодея во плоти. Каким предстает Ричард у драматурга на все времена? Вот как выразительно суммирует образ «патентованного негодяя», согласно установкам Тюдоров и в представлении Шекспира, российский литературовед В.А.Сагалова:
«Когда родился Ричард, бушевал ураган, крушивший деревья. Предвещая безвременье, кричала сова и плакал филин, выли псы, зловеще каркал ворон и стрекотали сороки. В тяжелейших родах появился на свет бесформенный комок, от которого в ужасе отшатнулась собственная мать. Младенец был горбат, кривобок, с ногами разной длины. Зато с зубами – чтобы грызть и терзать людей, как злобно скажут ему впоследствии. Он рос с клеймом урода, терпя унижения и насмешки. В лицо ему бросали слова «богомерзкий» и «безобразный», а от его вида начинали лаять собаки. Сын Плантагенета, при старших братьях он фактически был лишен надежд на престол и обречен довольствоваться ролью знатного шута. Однако он оказался наделен могучей волей, честолюбием, талантом политика и змеиным коварством. Ему довелось жить в эпоху кровавых войн, междоусобных распрей, когда шла беспощадная борьба за трон между Йорками и Ланкастерами, и в этой стихии вероломства, предательства и изощренной жестокости он быстро овладел всеми тонкостями придворных интриг».
Шекспир вложил в уста королевы Маргариты, обращающейся к герцогине Йоркской, безжалостный приговор главному персонажу пьесы: «Пёс дьявольский, что к смерти всех нас гонит. Еще без глаз он был, но уж зубаст, Чтобы терзать ягнят и кровь лакать; Созданий божьих гнусный истребитель И величайший на земле тиран, Что среди тленья царствует и воплей, – Его ты выпустила из утробы, Чтоб он в могилы нас скорей загнал».
Однако, как говорил один остроумец, «в действительности все не так, как на самом деле». Открывшиеся ныне подробности насильственной смерти Ричарда III и его физического развития (или недоразвития), что восполнялось домыслами с далеко идущим умыслом и нелестными наветами, стали в обществе предметом эмоциональных дискуссий и придали кураж активистам «Общества Ричарда III». Эти общественники с 1924 года ведут кропотливую пиар-кампанию по реабилитации оклеветанного, как они считают, короля, последнего из Плантагенетов. Сейчас они – на коне.
В ходе тщательного изучения останков выяснилось, в частности, что у Ричарда была позвоночная аномалия, схожая с тяжелой формой сколиоза. Как выразилась та же «Гардиан», позвоночник напоминает аэрофотоснимок петляющей реки Темзы. Зато отсутствуют признаки кифоза, что отличает горбунов. Нет и свидетельств, что у него была парализована рука, отчего она якобы болталась, «иссохшая», как утверждал драматург.
Это означает, что пора переписать историю. Когда мать Ричарда, в шекспировской интерпретации, называет сына «горбатой жабой», это фактическая ошибка, это никак не соответствовало облику юноши. Одна из участниц форума на интернет-портале «Гардиан» под ником Julieandcats напоминает запротоколированное в хрониках признание графини Десмондской: после танца с Ричардом она объявила, что не встречала никого пригожей. По тогдашним меркам, а тогда все были низкорослыми, король мог считаться великаном: рост – 172 сантиметра. Правда, скособоченный. Правое плечо у бедолаги все же было выше левого.
Не меньше комментариев вызвали и детали гибели сюзерена во цвете лет – ему было 32 года. Между позвонками верхней части спины застрял наконечник от стрелы. На черепе остались следы от восьми ранений. Самыми ужасными, самыми фатальными оказались последствия удара алебардой в основание черепа. Сталь разрубила кость и вошла в мозг. Смерть должна была наступить после этого в течение нескольких секунд.
Скорее всего, это произошло после того, как его «спешили». Перестав быть всадником, Ричард стал уязвимым. Отсюда берет начало и знаменитая реплика у Шекспира: «Коня! Коня! Полцарства за коня!» (“A horse, a horse! My kingdom for a horse!”). Боб Сэвэдж, эксперт по средневековому оружию в королевском арсенале, уверен, что Ричард «оставался в живых не более нескольких минут после того, как лишился боевого коня».
Эксперт по эксгумации Джо Эпллби, потративший месяцы на тщательные раскопки «парковочного короля», как окрестила находку бульварная пресса, указывает на особый характер многих ран: они были явно нанесены после того, как Ричард испустил дух, – так называемые «раны в целях унижения». По версии Эпплби, тело короля, лишенного доспехов и, видимо, одежды, положили поперек крупа лошади и голого увезли с поля боя. В эти моменты торжества его ликующие противники могли и подвергнуть поверженного короля оскорбительным действиям (один из мечей пронзил его сзади в области таза).
Показательно, считает профессор Лин Фоксхолл, глава археологического сектора Университета Лестера, что недруги не тронули лицо. Нужно было оставить короля узнаваемым, чтобы никто не мог поставить под сомнение факт его смерти. «Та же мотивация, как в случае с Каддафи, – объясняет Лин. – Мы видели эти страшные съемки на мобильный телефон и слышали голоса: «Только не лицо, не трогайте его лицо». Это один из тех жестоких уроков истории, которые никто из нас так и не выучит».
На таком видоизменившемся историографическом фоне, взывающем к милосердию, напор поклонников искромсанного короля набирает эпическую силу. Достаточно вслушаться в патетику руководителя «Общества Ричарда III» доктора Фила Стоуна, заявившего в интервью телекомпании Си-Эн-Эн: «Возможно, мы сможем взглянуть на наше прошлое без мифов и инсинуаций, специально чернивших имена исторических деятелей. Вы не найдете среди монархов святых, но ни один из них не был и страшным преступником. Все приписываемые Ричарду III преступления, кроме одного, опровергаются фактами. Не опровергнутым преступлением является убийство племянников. Они известны нам как ‘принцы башни'».
Однако нашлись еще более правоверные ричардианцы, такие как участник дискуссии на форуме «Гардиан» под ником deeplyblue, утверждающий, что обвинение в убийстве племяшей появилось только после того, как Генрих Тюдор побывал во Франции. Ergo, «лягушатники» оклеветали. Автор поет осанну Ричарду как «опытному воину и очень компетентному управленцу».
С симпатией отзывается о Ричарде и некто под ником The Spidermonkey, предположивший, что он «был хорошим человеком, которому довелось жить в плохие времена». Вспомнив о том, что всю его семью истребили, что вокруг царили варварские нравы, автор замечает: Ричард имел полное основание считать, что именно он «принесет Англии мир и стабильность».
Схожего мнения и уже упоминавшаяся Julieandcats, утверждающая, что «современники воспринимали Ричарда целостной личностью, чья порядочность и была причиной его неприятия обществом». Она также прозрачно намекает на гнусную сущность Тюдоров, которые «всегда были безжалостны в отношении всех, кто представлял угрозу их владычеству».
Примечательно, что ей вторит lynn 68b, требующая справедливости постфактум, вернее, постмортем: «Война (Алой и Белой) розы не закончится до тех пор, пока репутация Ричарда как достойного монарха не будет восстановлена и очищена от грязи, вылитой на него Тюдорами».
Случится ли посмертная реабилитация Ричарда III – вопрос не праздный. История заслуживает того, чтобы ее переписывали ради истины. Но – только ради истины, а не в угоду чьим-либо клановым интересам. Скорее всего, образ антигероя будет скорректирован. Не завтра, так послезавтра.
Единственно, что останется неизменным, судя по сепаратным дебатам в артистической среде, так это сценический образ короля. Энтони Шер, исполнитель роли Ричарда в постановке 1984 года Королевской шекспировской труппой, глубоко изучил и осмыслил своего персонажа, и пришел к ожидаемому выводу, что достоверность была принесена в жертву, но ведь «Шекспир был драматургом, а не историком». Артист исполнен сочувствия к своему герою, «познавшему предвзятость и вражду, что наполнило его ненавистью к самому себе. Это и позволяло ему творить зло в отношении других людей. Он привык к такому обращению, будучи инвалидом, жившим в эпоху, не знавшую, что такое политкорректность. В ту пору паралимпийские игры не проводились». А посему, твердо стоит на своем Энтони Шер, вне зависимости от того, что нового мы узнаем о Ричарде III, нет никакого резона играть Шекспира иначе, чем раньше.
Понимать это надо так, что всамделишный, а не придуманный Ричард не дождется того, чтобы слепленный Шекспиром архетип венценосного злодея был перекроен и перешит. Даже если сейчас снова вспомнили, что в качестве первоосновы драматург брал детали из «Истории», созданной Томасом Мором спустя несколько десятилетий после битвы при Босворте.
Другое дело, что в учебники истории могут внести «политкорректные» характеристики промелькнувшего метеором краткосрочного монарха. Думаю, что вослед своему шекспировcкому клону Ричард III мог бы воскликнуть: «Полцарства за доброе имя!» – и кто его за это осудит?
Владимир МИХЕЕВ