Общее состояние отношений между Россией и ЕС
Каждый день мы по десятку раз всматриваемся в свое отражение в зеркале, стекле, витрине. Чтобы проверить, как мы выглядим. Что у нас с прической. Как на нас сидит костюм или платье. Не посадили ли мы пятнышко. Чтобы что-то подправить, поменять или исправить. Государствам такая возможность предоставляется реже. Если только они не полагаются на заведомо предвзятую информацию, тиражируемую мировыми СМИ и исследовательскими центрами, для которых знаменитая грибоедовская формула «угадать и угодить» сохраняет, как и в прошлом, всю свою жизненность.
Тем интереснее было взглянуть не себя глазами недавно созданной государствами Европейского Союза Европейской службы внешних действий (ЕСВД), чего-то похожего на Министерство иностранных дел ЕС. Ведь ЕС – крупнейший рынок сбыта российских товаров, наш наиболее важный и влиятельный стратегический партнер. В первой половине сентября такой возможностью воспользовалась большая группа слушателей Европейского учебного института при МГИМО (У) МИД России, побывавшая в рамках летней образовательной программы в штаб-квартирах важнейших институтов ЕС в Брюсселе и Люксембурге и НАТО. Программу встреч по традиции подготовил старинный партнер ЕУИ Колледж Европы.
Постараюсь суммировать прозвучавшие в ходе этих встреч оценки и сделать это максимально близко к оригиналу. Единственно, может быть, в несколько более сжатой и структурированной форме. Комментарии намеренно опускаю. С ними можно познакомиться на страницах этого же номера журнала. Судить, смотрите ли вы в зеркало или оказались в «королевстве кривых зеркал», предоставляю вам самим. Хотя те или иные суждения характеризуют всегда, скорее, тех, кто их делает и только их, а не кого-то другого.
Итак, вот каких оценок придерживается Брюссель. Обращаю ваше внимание, не отдельные государства-члены, не столицы, а именно Брюссель. Это, естественно, далеко не одно и то же.
Место России в системе внешнеполитических и внешнеэкономических приоритетов ЕС
Россия – крупнейший и наиболее влиятельный сосед ЕС, с которым его связывают общая культура, судьба, история. Фактор совместной истории ни в коем случае нельзя недооценивать. Зачастую он играет определяющую роль при формировании внешнеполитических предпочтений. Что немаловажно, от него зависят также восприятие и ожидания.
С Россией ЕС стремится строить отношения стратегического партнерства. Получается или не получается – другой вопрос. То, что начинка стратегического партнерства нигде не формализована, второстепенно. Понятно, что под ним подразумеваются особо интенсивные привилегированные связи, которым обе стороны придают повышенное значение.
Другими стратегическими партнерами ЕС являются США, Китай, Япония, Индия и т.д. Но ни с кем из них у ЕС нет столь же насыщенного, разнообразного, структурированного политического и отраслевого диалога. Им охватывается абсолютно все: двусторонняя повестка; вся совокупность глобальных вызовов, включая сотрудничество в рамках международных организаций и форумов; текущая международная проблематика.
Вместе с тем, Россия на протяжении всех последних десятилетий оставалась одним из самых сложных партнеров ЕС. У Брюсселя к Кремлю имелось и имеется много претензий. Брюссель далеко не все устраивает во внутреннем развитии России. Многие ожидания оказались необоснованными. В том числе связанные с представлениями о том, что в основу стратегического партнерства будут положены общие ценности, их одинаковое прочтение и схожее, если не идентичное правоприменение.
На испытываемое Брюсселем разочарование не повлияло даже то, что Москва с пониманием отнеслась к трудностям, переживаемым ЕС в связи с кризисом суверенной задолженности. Хотя руководство ЕС и государств-членов крайне признательны России за то, что она не стала спекулировать на этих трудностях. Значительная часть валютно-финансовых запасов России деноминирована в евро. Москва поддержала евро и дала согласие на то, чтобы увеличить вместе с другими мировыми державами свой взнос в бюджет МВФ на достаточно крупную сумму и предоставить тем самым в его распоряжение дополнительные средства заимствования для спасения проблемных стран (среди которых оказались многие государства-члены ЕС).
Экономические связи
Россия является весомым экономическим партнером ЕС. Она занимает третье место в его мирохозяйственных связях. Это принципиально иная ситуация, нежели в 1990-ых годах. Больший объем экспорта или импорта приходится лишь на США, Китай и/или Швейцарию. Причем для экономического сотрудничества характерен высокий динамизм. Глобальный кризис, конечно, не прошел бесследно. Тем не менее, последние два года рост товарооборота составлял порядка 30%.
Особенно велика взаимозависимость между Россией и ЕС в области энергетики. Россия покрывает чуть ли не треть потребностей ЕС в энергоносителях. Она обеспечивает стабильность и предсказуемость поставок. В свою очередь ЕС является для российских компаний крупнейшим и даже основным рынком сбыта углеводородов. Пользуясь высокими ценами на нем, они получают колоссальные прибыли. Благодаря этому через таможенные сборы государственная казна все время пополняется живыми деньгами. Поступления от продажи углеводородов позволяют России иметь сбалансированный бюджет и накапливать значительные золотовалютные резервы. Из этих поступлений оплачиваются социальные расходы.
ЕС является крупнейшим инвестором в экономику России. Хотя ни для кого не секрет, что весомую часть капиталовложений составляют деньги, вывозимые российскими компаниями и отдельными предпринимателями, в результате чего их юридический статус меняется, а юридическая защищенность серьезно возрастает. На ЕС приходится 2/3 всех накопленных инвестиций в российскую экономику.
Вместе с тем, торгово-экономические связи между Россией и ЕС далеки от безоблачных. Брюссель не может примириться с тем, что Россия экспортирует в ЕС намного больше, чем импортирует. В результате он ежегодно сводит сальдо в торговле с Россией с огромным дефицитом, достигающим регулярно порядка 70 млрд. евро. Не устраивает Брюссель и, как он считает, недопустимо высокий уровень зависимости от России в области энергетики. Диверсификация поставок и источников энергии для ЕС – главнейший приоритет.
Одновременно Брюссель с пониманием относится к озабоченностям России по поводу дисбалансов в торговле. Почти ничего кроме нефти и газа Москве продавать в ЕС не удается. Поставки иных товаров и услуг мизерные. Их удельный вес в российском экспорте в ЕС стремится к нулю, за исключением, может быть, только продаж драгоценных камней, древесины, стального проката, металлоизделий и химии. Этой безотрадной тенденцией затронуты в первую очередь продажи высокотехнологичных товаров и изделий с высокой добавленной стоимостью. Напротив, в импорте из ЕС такие товары и изделия превалируют. Официальная позиция Брюсселя – ЕС и его государства-члены готовы оказывать все необходимое содействие России в диверсификации ее экономики. Важнейшие инструменты – недавно оформленное Россией членство в ВТО и «Партнерство для модернизации» (ПДМ).
Поддержка российского членства в ВТО
В Брюсселе согласны с тем, что переговоры о вступлении России в ВТО продолжались слишком долго и сопровождались не всегда оправданными осложнениями. Но для него главное – что вступление в конечном итоге все-таки состоялось. Как подчеркивают в ЕС, Союз всегда выступал за скорейший прием России ВТО. Неизменно оказывал твердую поддержку вступлению. Исходил и исходит из того, что членство России в ВТО, с учетом масштабов и значимости страны, логично и необходимо. Уверен в том, что членство в ВТО выгодно и самой России, и всем третьим странам, и мировой экономике, в целом.
По подсчетам официальных инстанций ЕС и работающих на него аналитических центров Россия может действительно много получить от завоеванного с таким трудом членства в ВТО. Прямой приварок для страны – никак не меньше дополнительного процента роста ВВП в год. Или даже больше, существенно больше. Свободный перелив технологий. Освоение самых современных методов корпоративного управления. Приток качественных инвестиций. Для бизнеса – открытые двери на зарубежные рынки. Большая защищенность. Способность эффективнее продвигать свои интересы. Доступ к более разнообразной линейке финансовых инструментов. Для населения – повышение жизненного уровня и качества жизни в результате снижения стоимости потребительских товаров и, прежде всего, товаров длительного пользования, и широкого спектра услуг, в которых оно нуждается. Ведь конкуренция на внутреннем рынке серьезно возрастет. А чем выше конкуренция, тем лучше качество товаров, тем они дешевле, тем эффективнее экономика в целом.
О тех выгодах, которые членство России в ВТО несет Союзу, его государствам-членам, компаниям, базирующимся в зоне ЕС, и т.д., Брюссель предпочитает не распространяться. Понятно лишь по настойчивости самых разных представителей гражданской службы ЕС, что европейский бизнес получит все те же преимущества, что и российский. Но не только. Ему станет вольготнее действовать на российском рынке. Легче входить на него. Проще конкурировать. А по уровню конкурентоспособности фирмы, базирующиеся в ЕС, стоят намного выше российских. Причем все – крупные, средние и малые. Исключения есть, однако их очень мало.
Тем не менее, никакого автоматизма нет, и не бывает. Россия может получить ожидаемые в Брюсселе выгоды и преимущества, может и не получить. Все зависит от нее самой. Если Москва форсирует переход на работу по правилам ГАТТ/ВТО, активно продолжит формировать конкурентную среду, будет бороться с коррупцией, улучшать инвестиционный климат, откажется от введения компенсационных механизмов, закрывающих внутренний рынок иными методами, она выиграет. Вместе с ней и все остальные. Если нет, проиграет. Все остальные тоже.
Поэтому Брюссель будет делать все, что в его силах, чтобы «помогать» Москве приводить правоприменительную практику в соответствие с международными стандартами и взятыми на себя обязательствами. Будет самым пристальным образом следить за тем, как эти обязательства выполняются. Настаивать на том, чтобы правила ГАТТ/ВТО реально применялись. На том, чтобы нигде, ни на каком уровне, ни государственными структурами и местными властями, ни хозяйствующими субъектами любой формы собственности не допускался отход от соблюдения взятых страной обязательств. Как общих, вытекающих из членства. Так и специфических – от которых зависело вступление.
В частности Брюссель категорически против утилизационного налога на автомобили и аналогичные товары. В ЕС квалифицируют его как меры эквивалентного характера, призванные компенсировать снижение пошлин на ввоз в Россию иномарок. То есть как чистой воды защитные меры, призванные уберечь российский автопром от конкуренции. От снижения цен, в чем автолюбители кровно заинтересованы. А также средство получения ничем не обоснованной ренты за фактические поборы с иностранных производителей и своего собственного населения вместо насыщения внутреннего рынка иномарками. Поэтому он будет настойчиво лоббировать отмену утилизационного налога.
Аналогично с роялти за Транссибирские перелеты. Их взимание в современных условиях ничем не обосновано. Оно носит волюнтаристский характер. Более того, грубо нарушает базовые принципы конкуренции. Ведь роялти присваивает себе Аэрофлот, не имеющий к ним никакого отношения. ЕС дал согласие на прием России в ВТО под обещание отменить взимание сборов за Транссибирские перелеты. Договоренность была соответствующим образом оформлена. Предполагалось, что Москва предпримет необходимые шаги уже к началу 2012 года. Ни с затяжкой исполнения, ни с пересмотром договоренности Брюссель соглашаться не собирается.
По его мнению, у него достаточно рычагов влияния для того, чтобы мониторинг за исполнением Россией обязательств, вытекающих из членства и взятых при вступлении в ВТО, был бы эффективным. Есть отработанные механизмы. Имеется опыт, накопленный в отношениях сходной направленности с Китаем и многими другими новыми членами ВТО. Налажена координация между институтами, организациями и органами ЕС и государствами-членами. Во всяком случае, отступаться Брюссель не намерен.
Перспективы перехода к созданию зоны свободной торговли. Заключение нового базового соглашения
Для Москвы, считают в Брюсселе, членство в ЕС закрыто. О нем речи не идет. Ни сейчас, ни в будущем. Но это не препятствует самому тесному сотрудничеству и взаимодействию, вплоть до продвинутой интеграции в отдельных областях. В том числе в экономической сфере. Членство России в ВТО состоялось. Препятствия, связанные с его отсутствием, сняты. Созданы предпосылки для решения задач следующего поколения. Ими являются задачи формирования зоны свободно торговли (ЗСТ), которая бы включала Россию и ЕС, с некоторыми элементами ВТО+ или ЗСТ+.
Формальных препятствий для этого нет. На создание ЗСТ правила ВТО ограничений не накладывают. Их появление в разных регионах планеты является общим трендом. Возможность формирования ЗСТ прописана в действующем Соглашении о партнерстве и сотрудничестве (СПС). Мандат на ведение соответствующих переговоров у Европейской Комиссии имеется. Такое поручение она получила от Совета ЕС. Параметры ЗСТ и все, что необходимо для ее нормального функционирования и оптимального правового регулирования, Брюссель хотел бы прописать в новом базовом соглашении. Переговоры по нему ведутся с 2008 года. Консультации начались еще раньше, в 2005 году. А единая позиция о том, что это должен быть качественно новый документ обязывающего характера, согласована Россией и ЕС в 2006 году. С тех пор прошло без малого шесть лет.
Москва не хочет. В ЕС с уважением относятся к российским озабоченностям. Здесь понимают, чем вызвана настороженность. До обретения членства в ВТО Москва избегала затрагивать вопросы, которые могли бы ослабить ее позиции на переговорах о вступлении во Всемирную организацию. Теперь внимательно присматривается к последствиям вступления. Спешить, вроде бы, не в ее интересах. Тем более, принимать на себя еще более весомые обязательства по открытию рынков и снятию таможенных и иных барьеров.
Но речь о «разоружении» России перед лицом более напористого и конкурентоспособного партнера-противника не идет. Вовсе нет. Намерениям ЕС дается превратное истолкование. Брюссель ставит вопросы иного порядка – о лучшей защите инвестиций, единообразии практики, надлежащем правоприменении, должном администрировании. В совокупности, о фронтальном улучшении условий ведения бизнеса и более рациональном обслуживании взаимной торговли.
В качестве иллюстрации своей позиции в Брюсселе приводят следующий пример. Таможня превратилась в узкое горлышко, в котором застревают грузопотоки в Россию и из России. Вроде, с российским законодательством все в порядке. Более-менее. Оно приведено в соответствие с требованиями ГАТТ/ВТО. Но правоприменительная практика оставляет желать лучшего. На оформление таможенных документов уходит недопустимо много времени. Через границу грузы пробиваются сутками. Ущерб и дополнительные расходы сумасшедшие. Не говоря уже о неудобствах, негативном восприятии происходящего, удушливом климате. Одна только мысль о том, что придется иметь дело с российской таможней, отпугивает компании, базирующиеся в ЕС. Таможенное администрирование надо менять. Всенепременно.
Таких вопросов, требующих юридически выверенного решения, к сожалению, чересчур много. Их Брюссель и предлагает решать. Не только, но в основном именно их.
Многие разделы базового соглашения тщательно проработаны обеими сторонами. Уровень их готовности достаточно высокий. Однако без торгово-инвестиционного блока его подписание для Брюсселя утрачивает смысл. На саммите в Ханты-Мансийске договаривались о другом. О том, что новое базовое соглашение будет иметь комплексный, всеобъемлющий характер. На таком понимании институты ЕС и государства-члены настаивают и будут настаивать. Новое соглашение должно быть лучше, масштабнее, выгоднее предыдущего. Никак не иначе. Надо идти вперед. Частичное, фрагментированное, половинчатое соглашение Брюссель не устроит.
Некоторое время назад в связи с углублением интеграционных процессов на пространстве бывшего СССР и созданием евразийского Таможенного союза Москва изменила свои переговорные позиции. Она уведомила о том, что передала часть вопросов, которые должны были быть урегулированы новым базовым соглашением, в его ведение. Соответственно переговоры по этим вопросам надо вести теперь с ним. Европейская служба внешних действий и Европейская Комиссия восприняли произошедшее изменение позиций скептически. Пока, по ее мнению, Таможенный союз, Единое экономическое пространство и Евразийский союз – все они являются исключительно политическим проектом. Что из них получится, не очень понятно. Поэтому ЕС готов развивать с ними отношения только на рабочем уровне. Не более того. Ничего иного в обозримой перспективе не получится. Совет ЕС мандат на далеко идущее изменение формата переговоров гарантированно не даст. Тут двух мнений быть не может. Единственно, на чем будет настаивать Брюссель в отношениях с евразийскими интеграционными структурами, – чтобы они строго следовали предписаниям ГАТТВТО, как обязалась Российская Федерация.
Однако в ЕС сохраняют оптимизм. Ведь в новом базовом соглашении заинтересованы обе стороны. Сейчас на переговорах о его заключении взята пауза. Они не прерваны. Не заморожены. Нет. Консультации продолжаются. А, значит, прагматический подход еще может возобладать.
Дорожные карты построения общих пространств. Партнерство для модернизации
Инициатива «Партнерство для модернизации» (ПДМ), подчеркивают в Брюсселе, не порывает с дорожными картами. Оно продолжает и развивает начатое ими. Впитывает позитивный опыт. Использует институциональную инфраструктуру. Берет на вооружение лучшие образцы. Все, что пригодилось. Все, что пришлось ко двору.
Работа над дорожными картами построения общих пространств многое дала обеим сторонам. Позволила лучше узнать и научила понимать друг друга. Помогла накопить полезные связи. Привела к созданию разветвленного механизма сотрудничества и взаимодействия. В него теперь входят около двух десятков диалогов и море комитетов и рабочих групп. От каждого из этих органов совместного, вдумчивого, доверительного обсуждения имеющихся проблем, реализуемых проектов и поступающих предложений, получена большая отдача.
Однако она могла бы быть намного больше. На порядок. Или даже на несколько. Превратить их из переговорных площадок, имеющих целью обсуждение проблем, в полновесные организационные рамки для их решения, в инструменты получения конкретного результата, не получилось. К тому же с самого начала сложилось так, что диалоги занимаются абсолютно всем. Приоритеты в их деятельности расставить так и не удалось.
Переход к осуществлению Рабочего плана реализации инициативы «Партнерство для модернизации» позволяет переналадить диалоговый механизм, вдохнуть в него новую жизнь. Предполагается, что основное внимание отныне в его деятельности будет уделяться работе над приоритетами, определенными сторонами. Хотя и обо всем остальном, естественно, никто забывать не будет. Главной целью его функционирования оказывается достижение конкретного результата, который могли бы ощутить и бизнес, и простые люди (пока в зачет ПДМ идут обретение Россией членства в ВТО, упрощение порядка въезда и выезда, акцент на энергосбережение и т.д.).
Меняется предназначение механизма. Во главу угла ставятся цели модернизации. Это не мода. Не риторика. Не фон. Это основной критерий для отбора проектов, программ, сетевой деятельности, включаемых в Рабочий план. Но модернизации в широком смысле. Системной модернизации, предполагающей, наряду с осуществлением чисто экономических проектов, способствующих освоению передовых технологий, также и институциональное строительство.
Чтобы уверенно идти по пути модернизации, нужны эффективные государственные и общественные институты (т.е. демократические), на которые можно было бы опереться. Которые бы откликались на потребности модернизации. Были восприимчивы к ней. Поддерживали ее. Генерировали.
Поэтому Брюссель столь большое значение придает включению в Рабочий план инициативы «Партнерство для модернизации» положений о судебной реформе, борьбе с коррупцией, расширению контактов по линии гражданского общества. Проведение большой конференции, призванной подвести промежуточный итог проделанной работе и оценить накопленный опыт реализации инициативы, и очередной встречи Гражданского форума, считают в ЕС, – ключевые события календаря сотрудничества между Россией и ЕС на октябрь месяц. Одновременно они и лакмусовая бумажка. По ним станет ясно, куда двигаться дальше.
Безвизовый режим
То, что произошло с проблематикой безвизового режима, по мнению Брюсселя, является типичным случаем кризиса ожиданий. Дескать, Москва была уверена, что проблема чисто политическая. То есть, если правильно надавить на ЕС, то все быстренько решится к обоюдному удовлетворению. На самом деле введению такого режима должна предшествовать большая кропотливая совместная работа. Она не велась или велась недостаточно системно. Поэтому было упущено так много времени.
Но винить за это ЕС нет оснований. Более того, Россия находится в привилегированном положении. С Москвой налажен равноправный уважительный диалог. Соседям России, являющимся участниками Восточного соседства, и Балканским странам просто спускается, что делать. Соответствующие предписания фиксируются в дорожных картах. Они исполняют. ЕС проверяет. В отношениях с Москвой все иначе.
Сторонами сделан уверенный рынок к введению безвизового режима (пока, правда, декларативно). Согласован документ о совместных шагах. Однако Россия и ЕС решили до поры до времени не рассекречивать его содержание. Он по-прежнему носит конфиденциальный характер. Вместе с тем, в СМИ сообщалось, что в нем затрагиваются самые разнообразные блоки вопросов. Среди них – требования к удостоверению личности, параметры биометрических паспортов, другие технические детали. Есть блок вопросов, касающихся соблюдения прав человека, проблемы безгражданства и т.д. Большое внимание уделяется антикоррупционным мерам. К ним отнесены и транспарентность, и обучение выдаче паспортов, и некоторые другие. С чем это связано, вполне понятно.
Как предполагают в Брюсселе, дальнейшая совместная работа будет идти в непростой обстановке. Разногласий хоть отбавляй. Одно из принципиальных касается того результата, к которому должна привести реализация совместных шагов. Москва настаивает на том, чтобы их осуществление автоматически вело к заключению соглашения о безвизовом режиме. Брюссель такой вариант отвергает. По его мнению, подобный сценарий не учитывает сложной внутренней организации ЕС как интеграционного объединения суверенных государств. Подход Брюсселя иной. Сначала совместные шаги должны быть реализованы. Потом будет проведена их оценка. Только после этого можно будет двигаться дальше.
Появляются и новые разногласия. Причем они генерируются на различных треках переговоров. Сейчас переговоры об облегчении визового режима и безвизовом режиме разделены. У них несовпадающий предмет. Хотя очевидно, что прогресс в упрощении визового режима позитивно влияет и на перспективу введения безвизового. Однако всякое случается. В Брюсселе ожидали, что очередную порцию послаблений можно будет ввести в силу вполне оперативно. Если не в конце 2011, то хотя бы на протяжении 2012 года. Не вышло. Москва дала понять, что отменит безвизовый режим для экипажей авиалайнеров, если страны ЕС не согласятся на введение безвизового режима для обладателей служебных паспортов. Они категорически против. По ряду причин. Возникла до определенной степени тупиковая ситуация. Как надеются в Брюсселе, временная.
В целом чиновники, представляющие разные институты ЕС, исходят из того, что реализация совместных шагов потребует от обеих сторон больших серьезных усилий. Предстоит напряженная работа. Как много времени на нее уйдет, сказать сложно. Поэтому выступать с прогнозами преждевременно. Ясно только, что введение безвизового режима – это не дело завтрашнего дня. Послезавтрашнего? Возможно. Но когда этот день наступит, в Брюсселе говорить отказываются. Даже приблизительно.
Роль Службы внешних действий в выработке политического курса в отношении России
Спрашивается, почему Европейская служба внешних действий берется говорить от имени всего Европейского Союза. Почему она определяет, делать те или иные прогнозы или нет, и озвучивает суждения, иногда не самые лицеприятные, которые могут и не совпадать с тем, как излагают свою позицию в Берлине, Париже и других столицах. Ответ дает сама Служба Кэтрин Эштон. (Писать так, ссылаясь на ее главу, надежнее. Ведь с переводом на русский язык полная неразбериха. Во-первых, Служба, конечно же, не европейская, а Европейского Союза. Во-вторых, что такое внешние действия, доподлинно никто не знает. Даже в Брюсселе. В-третьих, что означает служба, придется долго и путано объяснять).
Представители ЕСВД уверенно поясняют: в соответствии с Лиссабонским договором управление внешнеполитическим и внешнеэкономическим блоком деятельности ЕС перестроено. И перестроено радикальным образом. Ключевые функции возложены на Службу внешних действий.
Высокий представитель по международным делам и политике безопасности (которым переназначена Кэтрин Эштон) сконцентрировал в своих руках полномочия, ранее рассредоточенные среди целого ряда институтов, органов и организаций ЕС и высших должностных лиц как ЕС, так и государств-членов. К нему отошли функции, ранее отправлявшиеся Высоким представителем по внешней политике и политике безопасности. Он взял на себя ответственность за то, чем занимался ранее в составе Европейской Комиссии комиссар, курировавший внешние действия в их прежнем понимании. Только в другом статусе. В ранге заместителя председателя Европейской Комиссии. К нему отошли полномочия министра иностранных дел страны, председательствующей в ЕС.
Вот и выходит, что Служба теперь координирует внешнюю политику государств-членов и выступает от их имени по внешнеполитической повестке дня. Кроме того, она координирует деятельность Европейской Комиссии на соответствующих направлениях. В той степени, поправляют представители других структур ЕС и государств-членов, в какой ей это дают делать. И в какой у нее получается – многие сетуют, что не очень.
Но общую ситуацию в отношениях между Россией и ЕС там подают с тех позиций, которые проанализированы в настоящей статье. Или считают нужным подавать именно так. Или допустимым. Или верят в то, что это в интересах обеих сторон – России и ЕС.
© Марк ЭНТИН, главный редактор,
профессор МГИМО (У) МИД России