Эволюция БРИКС
Общеизвестный факт, что акроним БРИК появился еще в 2001 году как инвестиционный проект старшего аналитика Голдман и Сакс Джима О’Нила – в тот момент ничего общего между этими странами, кроме как группирования их по принципу наиболее динамичных и экономически перспективных для инвестиций стран, которые превзойдут по объемам ВВП страны «семерки», не было. Но позднее этот проект зажил собственной жизнью и превратился в квази-блок пяти стран, объединенных идеей переформатирования современной системы международных отношений, в первую очередь финансовых и экономических, в сторону большего учета мнений этих стран.
С российской стороны очевидные предпосылки к такому развитию событий просматривались как в теоретической, так и практической плоскости. Теоретическое обоснование данной концепции можно отнести к идее Е.М.Примакова о создании треугольника сотрудничества с Индией и Китаем и диверсификации российской внешней политики от чрезмерной ориентации на страны Запада. По целому ряду причин предложенный треугольник не мог быть реализован в 1990-е годы, но на сегодняшний день все три страны смогли разрешить или же отложить в сторону существующие разногласия и активно сотрудничают в формате не только БРИКС, но и более глубоко, с включением военно-политических аспектов и проблем безопасности – РИК.
Первая трехсторонняя встреча министров иностранных дел прошла после «гостевой сессии» Петербургского саммита «восьмерки», притом, что двумя месяцами позже министры иностранных дел Бразилии, Китая и России и министр обороны Индии вновь встретились на полях Генеральной Ассамблеи ООН. Дальнейшее осознание общности интересов России со странами «пятерки»*1 по целому ряду проблем, включая, но не ограничивая их проблемами защиты прав интеллектуальной собственности, энергоэффективности и т.п., происходило в рамках Хайлигендаммско-Аквильского процесса диалога (ХАП), что в свою очередь привело к очередной встрече министров иностранных дел БРИК на полях Генеральной Ассамблеи ООН, на которой было принято решение о создании консультативного механизма на уровне заместителей министров*2 наряду с регулярными контактами на уровне постоянных представителей в ООН.
В мае 2008 года прошла первая самостоятельная сессия министров иностранных дел БРИК, что, впрочем, не отменило очередную встречу на полях ГА ООН в сентябре того же года, на которой обсуждались проблемы глобальной финансовой архитектуры, продовольственного кризиса, изменения климата и укрепления сотрудничества в рамках ХАП. С тех пор встречи министров иностранных дел приобрели регулярный характер. Россия также инициировала диалог по безопасности в рамках этой группы, впервые состоявшийся в Москве в мае 2009 года. При этом, на уровне руководителей государств консультации как в «квази-блоке» прошли накануне саммита «восьмерки» в Тойако в Японии, а затем вновь в этом же году накануне первого саммита «двадцатки».
С ноября 2008 года было положено начало встречам министров финансов БРИК, инициированное бразильской стороной и прошедшее в Сан-Пауло накануне встречи «Группы двадцати», с последующей встречей также накануне «двадцатки» в Хоршеме, на этот раз уже с участием глав центральных банков четырех стран. Тогда министры стран БРИК обсудили целый ряд вопросов, по которым у них были схожие обеспокоенности и позиции, среди которых можно выделить стабилизацию и регулирование международных финансовых рынков (с особым вниманием к «теневой банковской системе», хедж фондам, т.к. динамично развивающиеся экономики значительно пострадали от массового оттока спекулятивного капитала), угрозу протекционизма, реформу международных финансовых институтов (в частности перераспределение квот МВФ, обзор которых должен был пройти в январе 2011 года), распределение специальных прав заимствования, роль резервных валют и активирование новой модели доходов – каждый из которых был позднее включен в текст итогового документа «двадцатки». Также именно к этой встрече уходит корнями более поздняя инициатива, которая была озвучена на саммите БРИКС в Дели об изучении возможностей создания Банка БРИКС, равно как и решений по СВОП-механизмам, т.к. в заявлении министров отмечалась «необходимость развития новых схем кредитования, способных помочь странам, стоящим перед финансовыми проблемами […] применять новые и более гибкие подходы к проблеме условий получения кредитов», а также наличия средств на непредвиденные цели. Дальнейшие встречи министров финансов и глав ЦБ происходили накануне каждой встречи «двадцатки» министерского уровня, а также на полях сессий МВФ и Всемирного банка. Начиная с 2011 года страны БРИКС также стали встречаться на уровне министров экономики и внешней торговли для обсуждения вопросов макроэкономической политики стран на фоне глобального финансового и экономического кризиса, укрепления торгово-экономических отношений между пятью странами и их координацию в рамках других институтов. Одним из свидетельств более тесной координации в рамках БРИКС стало решение о создании контактной группы с задачей разработки соответствующих рекомендаций.
На уровне руководителей государств встречи «клуба» стали проходить по предложению России начинай с 2009 года. Первая из них прошла в Екатеринбурге (когда Бразилия присоединилась к остальным трем странам после диалога по ШОС), с последующими саммитами в Бразилии, Китае и Индии*3.
Самая последняя встреча пяти лидеров состоялась по инициативе текущего индийского председателя перед началом общих переговоров на саммите «Группы двадцати» в Лос Кабосе (Мексика) в июне 2012 года, что позволило пяти странам «сверить часы» по важнейшим международным финансово-экономическим и политическим вопросам. Эта сессия фактически мало отличалась от предыдущих встреч пятерки и состояла из обсуждений проблем кризиса еврозоны, реформы МВФ, дальнейших перспектив «Группы двадцати», равно как и хода выполнения решений, принятых на саммите БРИКС в Дели, и Делийского плана действий по развитию сотрудничества. Российская сторона при этом сделала акцент на важности разработки долгосрочной стратегии развития и создания Делового совета БРИКС. Не обошлись эти переговоры и без обсуждения ряда политических вопросов, в частности сирийского, что обозначило дальнейшую эволюцию БРИКС от коалиции по консультациям внутри «двадцатки» в более устойчивый и всеобъемлющий механизм, участники которого чувствуют свою ответственность не только за дальнейшую финансово-экономическую ситуацию, но и политический климат в мире.
Место России в БРИКС
Несмотря на то, что Россия сама инициировала встречи БРИК, продолжаются споры на уровне исследователей и СМИ на предмет того, насколько Россия принадлежит к этой группе. Такие вопросы, на самом деле, возникают «по обеим сторонам баррикад», но в основном (равно как и относительно жизнеспособности БРИКС как такового) разрабатываются западными экспертами, не заинтересованными в возникновении реального блока держав, способных изменить существующий миропорядок.
Один из наиболее популярных тезисов – вопрос о том, насколько нарождающаяся страна Россия и, таким образом, насколько она принадлежит «клубу» динамично развивающихся Бразилии, Индии и Китая. Некоторые эксперты утверждают, что более чем объективными причинами, присутствие России в БРИКС определяется внутриполитическим и экономическим контекстом, а вовне вопрос состоит не в продвижении убеждений и определении международных норм, а скорее в плане преследования более узких национальных интересов с целью ограничения степени зарубежного (в первую очередь американского) присутствия в зоне ее особых интересов, что в свою очередь ведет к сотрудничеству или соглашению с американским гегемоном по вопросам, важным для США, и более жесткой позиции по проблемам, важным для России, но в меньшей степени значимых для Вашингтона*4. Хотя подобное утверждение и представляется несколько упрощенным с учетом того, что Россия постоянно выступала против таких американских проектов как расширение НАТО и Евро-ПРО.
Что касается споров о принадлежности России к клубу восходящих держав, то, действительно, в годы холодной войны СССР был одним из полюсов биполярного конфронтационного миропорядка, а после развала Советского Союза и окончания холодной войны Россия прошла через совокупность экономического, политического, социального, демографического кризисов и потерю идентичности. Достаточно перечислить несколько примеров – экономика страны сокращалась беспрерывно с 1990 до 1997 года примерно на 40%*5 (притом, что дефолт 1998 года еще более усугубил ситуацию), восстановление роста произошло лишь в 1999 году*6. С точки зрения геополитического положения, Россия как правопреемница СССР после его развала сократилась более чем на четверть, более не являлась лидером блока социалистических стран (ОВД и СЭВ были распущены незадолго до распада Советского Союза). Демографическое положение страны также значительно ухудшилось, когда население сокращалось примерно на миллион человек в год со 148,3 миллионов человек в 1990 году до 140 миллионов с постепенным возобновленным ростом, в основном за счет миграции до порядка 143 миллионов человек на сегодняшний день*7. Система правосудия, здравоохранения и другие социальные сферы оказались практически разрушенными. При этом, несмотря на то, что демографическая ситуация в России развивается в противоположном направлении по сравнению с остальными странами БРИКС (т.е. сокращается по сравнению с ростом в остальных четырех странах), ряд тенденций остаются достаточно благоприятными для России*8. Во-первых, ВВП в России на душу населения гораздо выше, чем в остальных странах БРИКС и по этому показателю Россия относится к странам со средним уровнем дохода (Бразилия в рамках БРИКС находится на втором месте и ее подушевой ВВП составляет две трети от отечественного показателя). Во-вторых, Индекс развития человека (HDI) в России гораздо выше, чем в остальных странах группы (66 место по сравнению с 84 для Бразилии, 101 для КНР, 123 для ЮАР и 134 для Индии)*9.
Имея в виду данные объективные различия нет необходимости делать из этой разницы препятствия для установления сотрудничества, а также нет предпосылок к тому, чтобы эти различия не позволили определять согласованную политику всех пяти стран. Различные стартовые позиции могут, напротив, нести в себе решение через взаимодополняемость. При этом имеется в виду не упрощенческое понимание, когда Россию и Бразилию ставят в ряд экспортеров сырья (энергетического и сельскохозяйственного соответственно), Индию определяют как производителя услуг и информационных технологий, а Китай – как экспортера промышленных товаров, а всеобъемлющая взаимодополняемость через способность к преодолению существующих социальных, экономических, политических и технологических недостатков через более тесный обмен и сотрудничество.
Ранее, в 1990-х годах России, и на уровне элит, и населения в целом после развала СССР необходимо было компенсировать потерю статуса сверхдержавы, что и делалось через попытки присоединения к как можно большему количеству западных институтов («Группа семи», Парижский и Лондонский клубы, Совет Европы, МВФ и т.п., 18 лет переговоров по поводу вступления в ВТО, предполагаемое к 2014 году, но еще не реализованное присоединение к ОЭСР). Сегодня остатки имперских амбиций еще живы в части российского общества, но они не соответствуют реальному потенциалу и возможностям страны*10.
С течением времени, по мере восстановления позиций России на мировой арене, Москва все в меньшей степени стала мириться с перспективами занятия подчиненного положения по отношению к западным странам: эйфория общего равенства и братства по итогам холодной войны окончательно выветрилась во второй половине 1990-х годов. По мере укреплений позиций в экономической и политической областях российское государство все с большим напором стало отставить свои интересы и подходы, что в свою очередь, скорее, позволяет классифицировать его как возвращающуюся, нежели нарождающуюся державу. Тем не менее, если рассматривать БРИКС как группу стран, укрепляющих свое положение на мировой арене, без различий относительно исторической подоплеки ранее присущего статуса сверхдержавы и результата низкого старта накануне быстрого роста, то Россия вполне органично вписывается в группу остальных динамично развивающихся стран.
Также многое зависит от того, по каким именно параметрам сравнивать принадлежность или несостоятельность России в «клубе». С одной стороны, действительно Россия растет медленнее, чем Китай или Индия, но ее темпы сопоставимы с двумя другими странами БРИКС (если рассматривать только последние три года, то темпы экономического роста России составляли 4,3% в 2010 и 2011 годах, с прогнозами в 3,8% на текущий год, в то время как Бразилии в аналогичные годы демонстрирует показатели в 7,5% и 2,7% с прогнозом в 2,9%, а в ЮАР (учитывая дополнительно гораздо меньший объем экономики и более низкий уровень развития) они составят соответственно 2,9% и 3,1% с прогнозом в 2,7%*11). Более того, на сегодняшний день Россия в противоположность начальному периоду кризиса 2008-2009 гг. рассматривается как один из наиболее сильных игроков в «клубе». Не так давно Индия оказалась перед лицом опасности снижения ее рейтингов, а темпы роста Китая, как ожидается, значительно снизятся.
Еще один фактор, который необходимо учитывать, – это стадия экономического развития. Действительно, пока Китай растет наиболее высокими темпами, в то время как три остальных страны БРИКС демонстрируют более низкие показатели. Но при этом КНР находится в «самом начале экономической конвергенции», в то время как Россия и Бразилия прошли «порядка половины пути в рамках данной исторической трансформации», что в свою очередь поднимает вопрос соотношения предпочтения качества или количества*12.
Еще одна проблема, которую необходимо отметить, говоря о совместимости в рамках БРИКС, это размер их экономик. В данном случае речь пойдет не о России, а о ЮАР, которая представляет собой страну со средним размером экономики в отличие от остальных стран блока, и что определяет несколько отличные интересы и подходы. Эта разница в определенной степени смягчается по линии ИБСА (Индия, Бразилия, ЮАР), т.к. даже несмотря на то, что первые две не являются странами с экономиками среднего размера, их политические амбиции, в отличие от китайских и российских, не выходят значительно за рамки регионального доминирования. По словам одного российского эксперта, БРИКС – это блок региональных держав с глобальными амбициями, но, тем не менее, Бразилия, Индия и ЮАР на сегодняшний день стремятся не к глобальной роли, а, скорее, к более сильному совокупному голосу на мировой арене для реализации своих региональных интересов и гарантированного развития без вмешательства со стороны институтов, с преобладанием западных держав. В то время как и Россия, и Китай в основном продолжают опираться на игру баланса сил и пытаются на равных взаимодействовать с США.
В дополнение к различиям в восприятии, идеологии и идентичности в рамках БРИКС эти страны также имеют объективно разные интересы относительно того, для чего им в принципе нужен это «клуб». Впрочем, эти различия не стоит переоценивать. БРИКС будет продолжать действовать вне зависимости от существующих разделительных линий, а короткая еще история этого блока показала значительный потенциал для сотрудничества. Различия же необходимо изучать с тем, чтобы понимать, как взаимодействовать с учетом неполного совпадения интересов, а также в наилучшей степени использовать существующие общие подходы. На сегодняшний день проблемой БРИКС остается «деятельность против». Хотя сущность БРИКС и не состоит в том, чтобы «дружить против» США или Запада в целом, но до сих пор данному «клубу» не хватает собственной позитивной повестки дня – все новые предложения реактивны и исходят из расчета прямого или косвенного воздействия на страны Запада с целью укрепления собственного влияния стран БРИКС и реформирования существующих международных структур.
Видение БРИКС в российской внешней политике
С одной стороны, не вызывает сомнений тот факт, что культурно, исторически и цивилизационно Россия в большей степени принадлежит Европе, нежели Азии; является скорее геополитическим Севером, нежели Югом. Именно этот факт в серьезной мере определял практическое нежелание российской стороны реально диверсифицировать собственную внешнюю политику, воспринимать развивающиеся страны в качестве равных и серьезных партнеров. Но, как было отмечено выше, по мере осознания создавшегося тупика в развитии взаимовыгодных и равноправных отношений с Западом, Россия все более серьезно стала относиться к идее Примакова и воплощать ее в жизнь. Так, по мнению ведущего российского исследователя-международника Г. Д. Толораи, у нашей страны нет возможности в одиночку вернуть прежнее влияние, которым обладали Российская империя, а позднее СССР. Поэтому для Москвы БРИКС – «это инструмент, с помощью которого она может укрепить свои позиции в системе глобального управления», а также потенциальная «геополитическая альтернатива XXI века»*13.
Если смотреть в общем, то подходы стран БРИКС характеризуются линией неприятия вмешательства в отправление национального суверенитета и их собственную автономию, что определяется тем фактом, что ни одна из пятерки не готова накладывать на национальную повестку дня и политические решения ограничения, введенные странами Запада. Так ряд экспертов определяет БРИКС как «ястребов суверенитета», ведущих политику защиты суверенитета и невмешательства во внутренние дела государства, что недвусмысленно закреплено в Уставе ООН. Соответственно страны БРИКС выступают против политики интервенционизма и экономической и финансовой либерализации. Для России также интерес представляет демонстрация посредством работы БРИКС преимуществ «сетевой дипломатии», что помогло бы избежать внутриполитических ограничений типичных для большинства западных институтов*14.
Здесь также необходимо отметить, что в отличие от западных школ политической мысли, многие российские политологи и политики видят мировое устройство через линзы Устава ООН, придавая особое значение демократическому устройству глобального управления – мирового сообщества, где все страны, вне зависимости от их политической системы и управления, видятся как полноправные члены этого сообщества, в противоположность мировому обществу, состоящему лишь из стран, признанных Западом в качестве демократических. Это отражено и в официальной позиции Российской Федерации в отношении деятельности международных институтов и взаимодействия между странами мира.
Еще одной общей для стран БРИКС позицией является их поддержка многополярного мира, в противоположность однополюсному. Как уже было показано выше, Россия впервые вышла с продвижением идеи треугольника России – Индии – Китая и многовекторной дипломатии в середине 1990-х гг. Это отражено и в официальных документах. Если в первой половине 1990-х годов российская внешняя политика изначально была сосредоточена как в теории, так и на практике на попытках полной интеграции с западными странами и институтами, то уже в Послании Президента Федеральному собранию от 1997 года виден значительный сдвиг мышления к большей диверсификации внешней политики. Среди внешнеполитических целей наиболее важными были:
• Защита национальных интересов России без скатывания к конфронтации, но на основе укрепления стабильности и элемента кооперационности в международных отношениях,
• Создание системы международных отношений, основанной на принципе многополярности и на том понимании, что в мире «не должно быть доминирования какого-то одного центра силы», с учетом того обстоятельства, что «мир XXI века должен меньше опираться на военную силу и гораздо больше – на силу права»*15.
Ряд экспертов первую практическую манифестацию Россией продвижения концепции многополярного мира увидели в серии визитов тогдашнего министра иностранных дел РФ Е. М. Примакова в Латинскую Америку. В ходе этих визитов был подписан целый ряд соглашений о стратегическом партнерстве с крупнейшими государствами континента*16.
Позднее, в июне 2000 года, была принята новая Концепция внешней политики России, уже при следующем Президенте В.В.Путине, в рамках которой отмечалось, что Россия будет «добиваться формирования многополярной системы международных отношений, реально отражающей многоликость современного мира с разнообразием его интересов» и основываясь на «механизмах коллективного решения ключевых проблем», с приоритетом международного права и «демократизации международных отношений»*17. В следующей редакции Концепции внешней политики России от 2008 года была особо подчеркнута важность укрепления экономического потенциала «новых центров глобального роста, связанное в том числе с более равномерным распределением ресурсов развития вследствие либерализации мировых рынков». Таким образом, наращивание экономической мощи этих стран и регионов объективно ведет к росту политического влияния данных субъектов с дальнейшими тенденциями к формированию полицентричного миропорядка.
Также в Концепции 2008 года дальнейшее развитие получает понимание того, что «традиционные громоздкие военно-политические союзы уже не могут обеспечить противодействия всему спектру современных вызовов и угроз, являющихся трансграничными по своему характеру», взамен которым предлагается делать акцент на «сетевую дипломатию» и гибкие формы многосторонности.
Далее в рамках официального видения мирового развития отмечается, что «г лобальная конкуренция впервые в новейшей истории приобретает цивилизационное измерение, что предполагает конкуренцию между различными ценностными ориентирами и моделями развития в рамках универсальных принципов демократии и рыночной экономики». И в том же самом документе российская сторона дает отповедь западным партнерам за неумение справиться с «перспективой утраты историческим Западом своей монополии на глобализационные процессы», что ведет в числе прочего к «инерции политико-психологической установки на «сдерживание» России». Также в соответствии с Концепцией вновь делается упор на то, что «стратегия односторонних действий дестабилизирует международную обстановку, провоцирует напряженность и гонку вооружений, усугубляет межгосударственные противоречия, разжигает национальную и религиозную рознь, создает угрозу безопасности других государств, ведет к росту напряженности в межцивилизационных отношениях». Также обязательным атрибутом официальной позиции России является четкая приверженность определению центральной роли ООН, что наряду с многополярностью, принципами суверенитета и верховенства закона разделяется всеми странами БРИКС*18.
Как было отмечено ранее, по мере превращения БРИКС в зрелый и самостоятельный механизм стало ощущаться дальнейшее признание важности «клуба» на уровне политических элит. В.В. Путин, будучи президентом, в 2006 году продвигал идею более тесных связей с Бразилией, Индией и Китаем, хотя именно в бытность президентства Д.А. Медведева «клуб» получил путевку в жизнь на уровне руководителей государств. Сегодня не приходится недооценивать важность, придаваемую БРИКС со стороны российского политического истеблишмента.
В одной из статей на тот момент кандидата в президенты В.В. Путина в качестве планов на будущее было прописано, что Россия будет продолжать придавать «приоритетное значение взаимодействию с партнерами по БРИКС. Эта уникальная структура, созданная в 2006 году, нагляднее всего символизирует переход от однополярности к более справедливому мироустройству»*19. Далее это видение закреплено в заявлении министра иностранных дел России С. В. Лаврова о том, что создание БРИКС стало «одним из самых значимых геополитических событий с начала нового века»*20.
Данный механизм видится как новая модель глобальных отношений поверх старых барьеров, которые разделяют Восток и Запад, Север и Юг, что в свою очередь позволит БРИКС постепенно трансформироваться в «многостороннее стратегическое партнерство по широкому спектру мировых экономических и политических вопросов». Россия также довольно смело подходит к видению будущего БРИКС, полагая, что идея «моста» между Севером и Югом, либо работа лишь в рамках геополитического Юга значительно сузит возможности этого механизма как независимого субъекта на международной арене*21.
Таким образом, можно выделить несколько основных направлений, которые Россия видит в качестве основных для деятельности БРИКС:
• Международное торгово-экономическое и инвестиционное сотрудничество, реформа изжившей себя валютно-финансовой архитектуры и установление более демократичного и справедливого международного финансово-экономического порядка;
• Становление многостороннего мира и методов сетевой дипломатии, в том числе посредством создания интеграционных механизмов в рамках своих регионов с комплиментарным характером (что можно рассматривать в свете усилий России по продвижению проекта Евразийского Союза);
• Усиление сотрудничества стран БРИКС в рамках глобальных и региональных организаций с целью сохранения международного мира и безопасности, а также сохранение ООН как центральной организации мирового регулирования:
• Координация позиций пяти стран по вопросам глобальной и региональной стабильности и безопасности, нераспространения ОМУ, урегулирования региональных конфликтов;
• Продвижение центральной роли ООН в свете борьбы с терроризмом и реализации Глобальной контр-террористической стратегии ООН;
• Приложение совместных усилий в координации борьбы с наркотрафиком в рамках ООН и соответствующих региональных институтов (хотя на данный момент этот вопрос скорее более актуален для сотрудничества в рамках РИК);
• Сотрудничество в сфере информационной безопасности, совместного противодействия кибер-терроризму и кибер-преступности*22;
• Сотрудничество с партнерами по БРИКС в сфере противодействия морскому пиратству, совместных усилий по созданию международных механизмов по судебным процедурам и наказанию пиратов.
• Создание и укрепление внешних связей БРИКС с ведущими развивающимися странами и международными организациями (в данном случае исключительно позитивно можно использовать опыт «восьмерки», когда в процесс взаимодействия включается максимальное количества заинтересованных игроков без расширения самого «клуба» и с сохранением возможностей оперативного принятия решений);
• Сотрудничество на основе равенства, взаимодополняемости и взаимовыгоды в экономической и научно-технической областях, с учетом значительной ресурсной базы стран БРИКС, крупнейших трудовых ресурсов, емких внутренних рынков, целей экономической модернизации и высоких технологий, продовольственной и энергетической безопасности, а также ввиду улучшения качества жизни собственного населения;
• Формирование новой идеологии международных отношений, принципа совместимости и равенства различных цивилизаций, культур и идеологий как идентичности нового века.
Соперничество или взаимодействие: старые и нарождающиеся центры силы
Выше были коротко обозначены моменты того, чего хотят страны БРИКС, и каким видит данный механизм Россия. Но дело в том, что БРИКС не существует в вакууме и не менее важным вопросом является то, а как видится данный «клуб» другими важными игроками, в частности тремя старыми центрами силы, которые одновременно продолжают оставаться «рулевыми» нынешней системы международных отношений.
Несмотря на значительную утрату прежнего абсолютного влияния со стороны США и продолжающийся кризис еврозоны, постоянно держащий в напряжении не только сами страны ЕС, но и остальной мир, страны геополитического Запада демонстрируют неготовность реально поделиться властью в осуществлении глобального управления. Это, в частности, было продемонстрировано и сохранением обоих руководящих постов в МВФ и Всемирном банке за представителем «старой» Европы и США соответственно, и затянувшимся процессом ратификации принятого пакета реформ в отношении перераспределения квот в МВФ в пользу развивающихся стран.
Несмотря на многочисленные заявления пяти стран, что их саммиты не направлены ни против кого, лейтмотивом взаимодействия остается именно недовольство существующим порядком. До сих пор, несмотря на растущие возможности, странам БРИКС и сегодня не хватает веса для того, чтобы заставить архитекторов нынешнего порядка быстро и добровольно сдать свои полномочия в пользу новых пайщиков.
Если США с самого начала предпочитали быть в курсе процесса БРИКС и, не играя в пользу повышения значения данного «клуба», тем не менее, проявляли заинтересованность в ограниченном потенциальном взаимодействии (о чем может свидетельствовать, в частности, просьба Т. Гайтнера о встрече с министрами финансов стран БРИК в сентябре 2009 года), то ныне европейцы начинают проявлять все более активный интерес к деятельности «пятерки», в основном на полуофициальном уровне. Свидетельством этого можно считать и инициированный французами процесс Евро-БРИКС, с участием как академических, так и официальных лиц; и встреч ЕС-БРИКС на уровне официальных лиц и гражданского общества в рамках серии консультаций на Саммите по устойчивому развитию «Рио+20».
На официальном же уровне, знаменателен Доклад комитета по международным делам Европарламенту «О внешней политике ЕС по отношению к БРИКС и другим нарождающимся державам: цели и стратегии» от января 2012 года*23. Документ в целом отмечает растущую роль стран БРИКС и других динамично развивающихся экономик и необходимость со стороны ЕС видеть положительные возможности для стран Европы в происходящем перераспределении мощи, в частности возникновение новых центров экономической и внешнеполитической силы не будет способствовать «сокращению влияния ЕС, а наоборот, у Союза будет важная роль в продвижении общего понимания политического выбора и преодоления глобальных вызовов», «создания инклюзивной системы глобального управления», в том числе совместно с трансатлантическими партнерами Европы. Таким образом, видно, что ЕС, понимая неизбежность реформ, будет прилагать усилия к проведению контролируемой модернизации системы международных отношений.
При этом интересен тот факт, что акцент делается на необходимости в меньшей степени взаимодействовать с БРИКС как группировкой, с учетом того, что страны «БРИКС могут иметь похожие позиции во внешнеполитических определениях, но у них существуют большие противоречия в политической, экономической и социальной областях». Исходя из этого, ЕС предлагается упирать на становление «стратегических партнерств с каждой из стран БРИКС» по отдельности, а также осуществлять регулярные «встречи на высшем уровне между ЕС и странами БРИКС в индивидуальном порядке»*24. Тем более что политическое устройство стран БРИКС разнится «от сильных авторитарных режимов до эффективных и стабильных демократий», с которыми ЕС и необходимо укреплять отношения. В том же самом ключе можно рассматривать установку на развитие контактов не только с официальными представителями пяти стран, но и налаживать «устойчивый диалог с организациями гражданского общества».
По мнению стратегов ЕС, такое нюансированное партнерство с каждой из пяти стран даст «бесценную возможность построить взаимоотношения доверия, примирит позиции и будет содействовать тому, чтобы страны БРИКС взяли на себя большую ответственность в новой системе глобального управления». Для достижения наилучшего результата предлагается создать в рамках Европейской службы внешних действий механизм ad hoc по более тесной координации между делегациями ЕС в каждой из стран БРИКС, анализу и оценке «отношений и чувствительных моментов» между этими пятью странами, их позиций по проблемам глобального управления и современных вызовов. Такой механизм, по мнению Комитета, позволит сформулировать более систематический подход ЕС к каждому из государств «клуба». Также отмечается важность для ЕС «быстро действовать, если он желает сохранить свое влияние (иначе может быть стратегически оттеснен на второстепенные роли)».
В соответствии с установкой не приоритетное взаимоотношение не столько с группой БРИКС, сколько с каждой страной по отдельности, выделяются возможные направления взаимодействия с индивидуальными участниками БРИКС. В частности важность России видится в совместном поддержании мира и безопасности в Европе, а также взаимодействия в рамках решения проблем ядерного распространения, терроризма, изменения климата и нелегальной миграции. При этом европейцы полагают, что подъем стран АТР будет далее способствовать более тесному сотрудничеству между ЕС и Россией.
При этом прописываются и моменты, по которым ЕС до сих пор не достиг согласия со всеми развивающимися странами. Среди прочих моментов обеспокоенность ЕС вызывает вопросы соблюдения прав человека, социальные и экологические стандарты, а также сотрудничество по линии Юг-Юг и способы оказания помощи странами БРИКС другим развивающимся странам, за рамками Официальной помощи развитию. Содействие стран БРИКС проводится без должной, с точки зрения европейцев, транспарентности и условий, чем характеризуется помощь стран Запада.
С одной стороны, подобное взаимодействие с европейскими представителями для стран БРИКС является безальтернативным в том смысле, что для каждой из стран БРИКС в отдельности ЕС является ведущим торгово-экономическим партнером. Именно поэтому все пять стран заинтересованы в укреплении позиций Европы, оказании ей помощи в выходе из непрекращающегося кризиса.
Направления экспорта и импорта для стран БРИКС в 2011 году
(% от общего национального торгового оборота) *25
|
Бразилия |
Россия |
Индия |
КНР |
ЮАР |
|
ЕС (27) 21.8/21.2 |
ЕС (27) 52.2/38.3 |
ЕС (27) 18.8/12.1 |
ЕС (27) 19.7/ Япония 12.7 |
ЕС (27) 26.1/32.1 |
|
КНР 15.6/ США 14.1 |
Украина 5.8/ КНР 15.7 |
ОАЭ 12.4/ КНР 11.8 |
США 18.0/ ЕС (27) 12.1 |
КНР 11.4/14.3 |
|
США 9.7/ КНР 14.2 |
Турция 5.1/ Украина 5.6 |
США 10.7/ ОАЭ 8.8 |
Гонконг, Китай 13.8/ Республика Корея 9.9 |
США 9.9/7.3 |
|
Аргентина 9.3/8.0 |
КНР 5.1/ США 4.5 |
КНР 7.9/ Швейцария 6.3 |
Япония 7.7/ Тайбэй 8.3 |
Япония 9.0/5.3 |
|
Япония 3.6/ Республика Корея 4.7 |
Беларусь 4.5/ Япония 4.1 |
Гонконг, Китай 4.3/ Саудовская Аравия 5.8 |
Республика Корея 4.4/ Гонконг, Китай 7.7 |
Индия 4.2/ Саудовская Аравия 4.0 |
Например, по расчетам Центра макроэкономических исследований Сбербанка в случае наихудшего сценария выхода Греции из еврозоны, ВВП России может сократиться на 2,1%, а отток капитала достигнуть 95 млрд. долл. США*26. Применительно к России такая взаимосвязанность с ЕС дополнительно еще более усиливается близостью культурных, исторических и морально-этических установок, цивилизационной общностью.
С другой стороны, странам БРИКС, в том числе учитывая непростую ситуацию, складывающуюся в валютно-экономическом плане в ЕС, следует более настойчиво проводить собственную линию, в том числе с точки зрения получения ответных уступок по переговорным позициям с учетом оказания помощи странам Европы. В частности, возможно, перспективным может выглядеть создание не только Банка развития, но и Фонда БРИКС, что позволит пяти странам избежать направления средств по спасению через МВФ, реформе которого пока не видно конца; но при этом также позволит остаться на позициях оказания помощи через многосторонние форматы.
Что касается двустороннего взаимодействия, то понятно, что с учетом специфики положения и разных внешнеполитических позиций и интересов пяти стран они не могут настолько тесно взаимодействовать, чтобы ограничиваться лишь многосторонним форматом. Тем не менее, необходимо противодействовать попыткам третьих стран играть на существующих противоречиях внутри БРИКС, четко определив те стратегические направления, по которым возможны лишь многосторонние договоренности. Россия в данной связи может содействовать сближению позиций разных сторон, хотя роль «моста» между «восьмеркой» и БРИКС, или между ЕС и БРИКС в действительности невозможна, т.к. ни одна из сторон не будет готова передать дополнительные полномочия российской стороне, либо согласиться с ролью Москвы в качестве лидера на многосторонних переговорах.
Тем не менее, ясным остается одно. В рамках современного меняющегося мира существуют группы стран с принципиально разнонаправленными интересами – в пользу сохранения нынешней архитектуры и своих полномочий и в пользу ее значительной модификации и перераспределения власти. Одновременно эти группы заинтересованы в сохранении стабильной и предсказуемой ситуации, поэтому ни одна из группировок не согласится на радикальные революционные меры. В принципиальной важности эволюционности процесса как раз и заключаются общие интересы данных стран, что определяет безальтернативность достижения договоренностей между новыми растущими гигантами БРИКС и тремя старыми центрами силы – США, ЕС и Японией.
© Виктория ПАНОВА, к.и.н.,
доцент кафедры МО и ВП России МГИМО (У) МИД России;
региональный директор по России «Группы по исследованиям G8/G20/BRICS»
Университета Торонто – Victoria.panova@gmail.com; +7916 801 5190
Статья подготовлена в рамках стажировки в BRICS Policy Center, Рио де Жанейро, Бразилия.
*1 После предложенного в 2007 году механизма взаимодействия со странами, не входящими в «восьмерку» – Бразилией, Китаем, Индией, Мексикой и ЮАР – немецким председателем в рамках Хайлигендаммско-Аквильского процесса диалога, эти пять стран на некоторое время образовали группу с единой идентичностью пятерки (изначально Outreach Five, с последующим преобразованием в Group of Five, с тем, чтобы подчеркнуть равноправный статус со странами «восьмерки»).
*2 Первая такая встреча прошла в марте 2008 года в Рио де Жанейро, Бразилии.
*3 Со стороны России была сделана заявка на изменение последовательности председательствования в рамках БРИКС. В этом случае, после следующего года с ЮАР во главе председательство перейдет к Бразилии, и лишь в 2015 году вернется в Россию.
*4 Более подробно на эту тему см. N. Macfarlane, “The ‘R’ in BRICs: is Russia an emerging power?”, International Affairs 82,1 (2006), pp. 41-57; C. Roberts, Russia’s BRICs Diplomacy: Rising Outsider with Dreams of an Insider, Polity, Volume 42, Number 1, January 2010 etc.
*5 Более подробно см. I. Dolinskaya, Explaining Russia’s Output Collapse, IMF Staff Papers, Vol. 49, No. 2, 2002 International Monetary Fund, http://www.ieo-imf.org/External/Pubs/FT/staffp/2002/02/pdf/dolin.pdf
*6 Так, в рамках Киотского протокола Россия, как страна Приложения I, имеет обязательства, скорее, не сокращать, а увеличивать выбросы СО2 из-за развала большей части промышленности, что может, в свою очередь, дать России определенные преимущества от торговли квотами и использования МЧР (механизмы чистого развития, которые, впрочем, никогда реально не использовались из-за отсутствия соответствующей юридической базы, что не позволило воплощать крупные выгодные проекты).
*7 При этом соотношение уровня рождаемости и смертности обрело позитивные тенденции за последнее десятилетие. Так, в 2000 году уровень рождаемости составлял 8,7, в то время как уровень смертности был практически в 2 раза выше (15,3), а уже в 2010 году аналогичные показатели составляли 12,5 и 14,2 человека соответственно (12,7 и 13,6 по данным за январь – май 2012 года). См. Федеральная служба государственной статистики. Естественное движение населения. http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat/rosstatsite/main/population/demography/#
*8 Существует направление исследований, в которых утверждается, что меньшее по размеру население создает меньше проблем с точки зрения соревнования за ограниченные ресурсы, и поэтому в России будет гораздо более низкая вероятность возникновения проблем на почве борьбы за недостающие ресурсы.
*9 Human Development Index – 2011 Rankings, UNDP, http://hdr.undp.org/en/statistics/
*10 Статус России, по мнению ряда исследователей, сегодня превышает ее реальный потенциал (overachiever) и она относится к странам с «несостоятельным статусом» (statusinconsistency).
*11 The Global Outlook Summary, 2010 – 2014, World Bank, http://web.worldbank.org/external/default/main?theSitePK=659149&pagePK=2470434&contentMDK=20370107&menuPK=659160&piPK=2470429
*12 Более подробно на тему соотношения экономического развития стран БРИКС см. Rachel Morarjee, Russia’s raw deal among the Bric countries. Financial Times, January 04, 2011, http://blogs.ft.com/economistsforum/2010/01/does-russia-belong-in-the-brics/#ixzz1yZW3lVFk
*13 Георгий Толорая, Россия и БРИКС: стратегия взаимодействия. Стратегия России, №8, август 2011, http://sr.fondedin.ru/new/fullnews_arch_to.php?subaction=showfull&id=1314789648&archive=1314876917&start_from=&ucat=14&
*14 Cynthia Roberts, Polity Forum: Challengers or Stakeholders? BRICs and the Liberal World Order. Polity , Volume 42, Number 1, January 2010, p .10.
*15 Послание Президента РФ Б. Н. Ельцина Федеральному собранию «Порядок во власти – порядок в стране», от 6 марта 1997 года, http://www.intelros.ru/2007/02/05/poslanie_prezidenta_rosii_borisa_elcina_federalnomu_sobraniju_rf_porjadok_vo_vlasti__porjadok_v_strane_1997_god.html
*16 Б.Мартынов, Многополярный или многоцивилизационный мир? Международные процессы, Том 7, № 3(21), сентябрь – декабрь 2009, http://www.intertrends.ru/twenty-first/014.htm
*17 Концепция внешней политики Российской Федерации. Москва, 28 июня, 2000 года. Независимая газета, НГ-Политика, http://www.ng.ru/world/2000-07-11/1_concept.html
*18 Концепция внешней политики Российской Федерации. Москва, 15 июля, 2008 года, http://kremlin.ru/acts/785
*19 В.Путин. Россия и меняющийся мир. Московские новости, 27 февраля, 2012 года, http://mn.ru/politics/20120227/312306749.html
*20 S. Lavrov. BRICS: a new-generation forum with a global reach. In “BRICS: the 2012 New Delhi Summit”, eds. J. Kirton, M. Larionova, Y. Alagh, Newsdesk Media, 2012.
*22 В целом подходы к обеспечению кибер-безопасности разнятся в странах БРИКС и других развивающихся странах и ведущих странах Запада. В качестве примера можно отметить исследование, где страны БРИКС как раз рассматриваются как ведущие нарушители спокойствия в этой области. См. Christopher A. Buscaglia and Miriam F. Weismann, How “cybersafe” are the BRICs? Journal of Legal, Ethical and Regulatory Issues, 15.2, April 2012.
*23 Report on the EU foreign policy towards the BRICS and other emerging powers: objectives and strategies (2011/2111(INI)), Committee on Foreign Affairs, European Parliament, January 10, 2012, http://www.europarl.europa.eu/sides/getDoc.do?type=REPORT&language=EN&reference=A7-0010/2012
*24 В частности, далее как пример была отмечена ситуация совпадения мнений ЮАР и ЕС по Ливии по итогам саммита ЕС-Африка. Интересно, что мнение ЮАР по ливийскому вопросу модифицировалось в соответствии со злобой дня – от взаимодействия с США в рамках СБ ООН и голосования в пользу резолюции 1973, отлично от остальных стран БРИК, до приобщения к остальным странам БРИК, после приглашения Южной Африки на саммит в Санье в апреле 2011 года, и до очередного сближения позиций в рамках саммита ЕС-Африка в сентябре того же года.
*25 Источник: Trade Profiles, World Trade Organization, April 2012, http://stat.wto.org/CountryProfile/WSDBCountryPFView.aspx?Language=E&Country=E27,BR,CN,DE,IN,RU,ZA,US,JP
*26 «Еврогреческий удар», Ведомости от 24.05.2012, №94 (3108).