Вернуться назад, чтобы идти вперед
Проходит год за годом. Россия и Европейский Союз меняются. Очень сильно и стремительно. Но то, что остается неизменным, так это неспособность сторон придать большую эффективность своим двусторонним отношениям. За каждым взлетом следует спад. За каждой чрезвычайно нужной и перспективной инициативой – пустые, бессодержательные меры, заведомо неспособные воплотить их в жизнь. Как вырваться из этого порочного, заколдованного круга? Как наполнить стратегическое партнерство конкретным содержанием? Что может переломить ситуацию? Попробуем вместе поразмышлять над возможным ответом на эти непростые и неочевидные вопросы.
Выбор хеппи-энда
С недавнего времени некоторые наиболее продвинутые провайдеры телекоммуникационных услуг популяризируют новый продукт, которым можно будет широко пользоваться уже в ближайшем будущем. Заказывая кинофильм или сериал, зритель по желанию сможет менять его концовку. Хочешь правду жизни – получаешь реалистичную развязку. Сидишь у «голубого экрана» вместе с детьми – заранее договариваешься о хэппи-энде, чтобы никто не плакал и не капризничал.
Вспомнил об этом, когда уходил с просмотра картины «Артист». Удовольствие получил большое. Фильм выгодно отличается от большинства того, что видел последнее время, когда хотелось встать и уйти уже буквально через несколько минут после начала. И вовсе не потому, что последовал рекомендации американской киноакадемии, присудившей ему кучу Оскаров, – сходил на него чуть загодя, до награждения, чтобы составить свое собственное мнение. Оно однозначно – фильм блестящий. Умный. Тонкий. Смотрится на одном дыхании. Игра сказочная. Мужская роль великолепная. По сути дела, кроме нее и ничего нет. Она, дух эпохи, да режиссерская работа.
Тем не менее, выходил из зала со смешанными чувствами. Показалось, что картина сильно затянута. Подсократить на полчаса – и получился бы настоящий маленький шедевр. Но дело даже не в этом. Покоробил финал. Концовка – слабая, слащавая, типично голливудская, – явно выбивалась из сценарной логики. Ни характер и амплуа героя, ни мимолетность его давешней встречи со спасительницей, ни шаблонность ее образа ничего такого не предвещали. Хеппи-энд прилепили только для того, чтобы все получилось на мажорный лад. Чтобы потрафить непритязательной публике. Чтобы соблюсти законы жанра. А, в конечном итоге, завоевать на свою сторону и зрителей, и критиков – это самое главное.
Вот такого хеппи-энда страшно не хватает отношениям между Россией и ЕС. Болезненным. Мучительным. Непоследовательным. Постоянно претендующим на партнерство или даже стратегическое партнерство, но до него никак не дотягивающим. Отношениям, в состоянии и перспективах развития которых никто и никогда не может быть вполне уверен. Переживающим на настоящий момент, а именно зимой-весной 2012 года очередной период охлаждения. Внешне – из-за расхождения в подходах к разгорающейся гражданско-религиозной войне в Сирии. На самом деле – по гораздо более глубинным причинам.
А ведь каким все казалось радужным еще некоторое время назад. Москве и Варшаве, как показалось, удалось переступить через тяжелое наследие недавнего прошлого и запустить процесс нормализации двусторонних отношений. Из фактора, длительное время отравлявшего политическую атмосферу в Европе, они потихоньку начали превращаться в свою противоположность – фактор, способствующий позитивной динамике на континенте. Как в общем плане, так и на уровне конкретных инициатив.
Наряду с Германией и Францией, Польша выступила в поддержку предложения об институционализации сотрудничества между Россией и ЕС во внешнеполитической сфере. Она активно посодействовала формализации идеи создания комитета на уровне министров иностранных дел, которые бы получили возможность на регулярной основе совместно обсуждать европейскую и мировую повестку с перспективой выхода на принятие совместных, в том числе оперативных решений. В какой-то степени новичок в делах Европейского Союза, она вынудила институты ЕС согласиться на такое прочтение шенгенских договоренностей, которое открыло путь к заключению между Москвой и Варшавой соглашения о малом приграничном движении. Благодаря этому жители Калининградской области и соседствующих с ней польских воеводств получили ощутимо большую свободу беспрепятственного перемещения через границу.
Что-то начало меняться в отношениях между Россией и странами Балтии. Градус взаимных упреков и обвинений существенно снизился. На передний план стали выходить прагматические вопросы взаимовыгодного сотрудничества. Теплее сделались отношения между Москвой и другими странами Центральной и Восточной Европы. Берлин, Рим, Париж и Мадрид, с которыми Москве традиционно легче находить общий язык, получили дополнительные возможности влиять на политику остальных государств-членов ЕС в ключе, благоприятном для интересов Российской Федерации. В ударные сроки было завершено строительство «Северного потока», напрямую связавшего Германию с трубопроводной системой России. Активнее пошли другие значимые и не такие масштабные проекты. По состоянию на начало мая 2012 года Москве удалось выйти на подписание с государствами-членами ЕС 23 страновых программ «Партнерства для модернизации». Практика реализации некоторых из них оказалась вполне перспективной.
Удар, нанесенный первым глобальным кризисом по экономике России и стран ЕС, не прошел бесследно. Его уроки многому научили политическую элиту обеих сторон. Они помогли увидеть очевидное. Россия и ЕС связаны узами взаимозависимости. Политика, ориентированная на приобретение односторонних преимуществ и привилегий, политика, делающая ставку на то, чтобы получать выигрыш за счет другой стороны, ведет в никуда. Она не усиливает проводящие ее силы, а ослабляет. У партнерства и сотрудничества между Россией и ЕС колоссальный потенциал. Его нельзя разбазаривать. Стороны очень много теряют от того, что у них не получается его адекватно использовать. Ситуацию надо менять. Максимально быстро. И в достаточно понятном направлении.
Однако, как ни странно, дальше понимания дело не продвинулось. Да по конъюнктурным вопросам наметились некоторые сдвиги. Однако ни в каких новых институтах, процедурах, механизмах оно закрепления не нашло. В обязывающие договоренности двустороннего характера не вылилось. К формированию политической культуры консенсуса, взаимного признания и учета национальных интересов друг друга не привело. Появления хотя бы малейших ростков взаимопомощи и солидарности не вызвало.
Вот и вернулось все в привычную колею. Парадных (правда, как и ругательных) заявлений много, а дел мало. На решение элементарных вопросов, от которого очевидно выигрывают обе стороны, уходят годы, а то и десятилетия. О необходимости выполнения взаимных обязательств стороны вспоминают только перед саммитами. По их завершении о них снова благополучно забывают. Зато о крупных достижениях, свершениях и достигнутом прогрессе неизменно рапортуют, как будто приукрашенными отчетами можно по нынешним временам хоть кого-то обмануть, кроме самого себя. За наметившимся было кратковременным подъемом в отношениях, вновь последовал спад. Обидный. Никому не нужный. Как будто и не было упомянутых выше сдвигов. Как будто об уроках недавнего прошлого предпочли забыть. А от объективных потребностей в партнерстве и сотрудничестве смогли абстрагироваться.
Почему? В чем дело? Что не срабатывает? Из-за чего все так абсурдно складывается? Как так получается, что все возвращается на круги своя? На поставленные вопросы этого плана пора научиться давать прямые ответы. Даже если их политкорректность будет вызывать сомнения. Иначе нам с мертвой точки не сдвинуться.
Как правильно красить чугунные решетки
На протяжении многих лет жил в многоэтажке рядом с парком. Большим. Красивым. Ухоженным. Обнесенным высоким основательным чугунным забором. Про забор рассказываю отнюдь не случайно.
Каждую весну, абсолютно каждую, и нынешняя – не исключение, наблюдал одну и ту же картину. Многочисленная бригада, вооруженная ведрами, банками, баночками и толстенными кистями приступала к его покраске. Обсыпав ажурную решетку, нанятые сезонные маляры споро водили кисточками по четырехгранным чугунным прутьям и их переплетеньям, методично опуская их в подручные сосуды с краской. Работали слаженно, бойко, не позволяя себе длительных перекуров.
Только водили они кисточками по жутко грязной поверхности, покрытой толстым слоем слежавшегося песка и пыли, налипших на прутья за зиму. Никто и никогда не удосуживался, перед тем как приступить к покраске, снять чуть ли ни лохматящуюся рыжую ржавчину специальными щетками и отмыть решетку. На худой конец, оттереть.
Любому неспециалисту, а не только людям, хоть кое-что смыслящим, было очевидно: грош цена такой работе. Краска очень быстро сойдет или просто отвалится, и забор утратит свой нарядный приличествующий ему вид уже через несколько месяцев. Если не раньше.
Менялись люди. На смену черным или серым приходили темно-синие, а затем видные издалека оранжевые робы. Все труднее было определить этническую принадлежность разноликой и разноголосой бригады. Неизменным оставался только удивительно абсурдный ритуал, которому предавались трудяги, их прорабы и те, кто их нанимали, вместо организации настоящей работы.
Когда вспоминаешь об этом, не оставляет впечатление, что занимаясь налаживанием и развитием своих взаимоотношений, Россия и ЕС предаются технологически точно так же отлаженной процедуре покраски забора, окружающего мой парк. Количество проблем, обременяющих отношения, накапливается. Старые годами не решаются. Одновременно появляются все новые и новые.
Так не надо делать вид, что Москва и Брюссель оставили в прошлом свои расхождения по поводу территориальной целостности Грузии и признания Абхазии и Южной Осетии независимыми государствами. Да, расхождения сдвинуты на периферию. Их искусственно не выпячивают. Согласились не соглашаться. Но это далеко не то же самое, что выйти на общеприемлемое понимание конфликта и путей его урегулирования. А, значит, Россия, ЕС и его государства-члены знают, что вопрос в повестке дня остался. Что это самая настоящая ядовитая заноза. Так просто ее не вытащить. Конфликт и дальше будет оставаться раздражителем. Кроме того, он в любой момент может опять полыхнуть. Не исключено также его использование теми или иными силами в нечистоплотных спекулятивных целях. И они с этим смирились. Как будто подобное положение дел их устраивает. Это как бы самый вопиющий пример. Но в таком же или не намного лучшем состоянии и многие другие спорные моменты.
Возьмем вопрос о ценностях. Полемика по нему ведется сторонами с незапамятных времен. Все давно выговорились. Варианты перебрали. Казалось бы, в какой-то степени его закрыли. Ведь холодная война закончилась. Идеологическое противостояние кануло в лету. Строй и там, и там одинаковый. Всюду победил рынок. Ан нет. Как карта из рукава в шулерской игре он все время достается, когда надо надавить на Кремль, запустить кампанию дезинформации, объяснить применение двойных стандартов или обосновать обращение к тем или иным односторонним мерам. Насколько подобное положение терпимо, весьма сомнительно. Ведь посылка о ценностных различиях некорректна – и Россия, и страны ЕС являются членами Совета Европы, который их отстаивает. Значит, речь может идти лишь о недостаточно последовательном выполнении взятых на себя международных обязательств и обязательств власти по отношению к гражданскому обществу и/или их нарушении. Но это же совершенно другое дело. А вопрос принципиальный. В Договоре о Европейском Союзе черным по белому записано, что у ЕС и государств-членов могут быть отношения стратегического партнерства только с теми, с кем они разделяют общие ценности. Выходит, соглашаться о том, чтобы не соглашаться, опять не получается.
К тому же, хотя вслух ничего такого не говорится, эта посылка служит теоретическим цоколем для затягивания процесса введения безвизового режима взаимных поездок в отношениях между Россией и шенгенской зоной ЕС. Само затягивание – еще один пример придания проблеме, от быстрого решения которой с несомненностью выиграли бы обе стороны, фактически перманентного характера. Когда Москва вышла скоро десять лет назад с соответствующими предложениями, российский истеблишмент имел в виду все уладить к 2007-му году. Уже 2012-ый, а воз и ныне там. И сколько все будет еще вымучиваться, никто не знает. Тем более что для всех секрет полишинеля: Брюссель сделает все для того, чтобы сначала подписать соответствующие соглашения с участниками или, по крайней мере, ключевыми участниками «Восточного партнерства».
Практическое значение введения безвизового режима для граждан и бизнеса Росси и ЕС сильно преувеличено. Ничего принципиально нового в двусторонние отношения оно не внесет. Качество отношений от этого не изменится. Но политика не поддается обычной логике. Психологически установление полной свободы взаимных поездок возведено руководством России в первейший приоритет. Продвижение к нему рассматривается как показатель истинных намерений Брюсселя делать ставку на развитие партнерских связей. Не считаться с этим нельзя. Однако что не считаются, и, более того, стремятся использовать для получения еще каких-нибудь односторонних уступок под предлогом справедливых взаимовыгодных разменов, – непреложный факт. Москва же ничего поделать не может.
Другой клубок противоречий, из которого Россия, ЕС и его государства-члены не могут высвободиться, касается «Восточного партнерства». Ни для кого не секрет, что политика была придумана и форсировано утверждена как направленная на подрыв российского влияния в регионе и переориентацию на себя местных элит в ответ на августовские события 2008-го года. Официально объясняется, что ничего подобного. Это всего лишь инструмент по созданию пояса добрососедства вокруг ЕС и оказания помощи и содействия развитию. Но если так, давно нужно было поменять ее установки и идеологию и открыть для российского участия. Оно фактически забаррикадировано.
Привел несколько примеров противоречий в отношениях между Россией и ЕС, которые приобрели перманентно застарелый характер. Они никуда не уходят. Никак не решаются. Отравляют общую атмосферу. Мешают решению других проблем. Накапливаются, обременяя сотрудничество. Повисают на нем тяжелейшей гирей. Причем, их гораздо больше, нежели приведенный мной короткий список. Но ведь его постоянно пополняют новые. Они зачастую временные, конъюнктурные, преходящие. Но на их урегулирование также уходит масса сил и нервов. Они оставляют по себе самую недобрую память. Заставляют относиться друг другу с еще большим подозрением. Отвлекают от позитивного сотрудничества. К тому же имеют очень недобрую особенность повторяться. Либо в том же самом, либо в несколько ином обличье.
Возьмем, например, экологический налог на дальнобойщиков, перевозящих грузы по территории ЕС. Борьба с парниковыми газами для ЕС несомненный приоритет. В ЕС на ней все помешаны. Предлог благовидный. Вот в ЕС и вводится такой налог. Под него сразу же попадают и российские транспортные компании. С точки зрения Соглашения о партнерстве и сотрудничестве и вообще экономических отношений между Россией и ЕС, подобный налог носит откровенно дискриминационный характер. Ведь с транспортных компаний из стран ЕС, работающих в России, такая дань не взимается. В ответ Москва обкладывает сборами транспортные компании, базирующиеся в ЕС. Представители Брюсселя категорически возражают. Мол, это Россия ввела меры дискриминационного характера, а не ЕС. Они затрагивают не всех игроков рынка, как сделано в ЕС, а лишь часть хозяйствующих субъектов, причем совершенно определенной национальной принадлежности. Как в ЕС можно, а так нельзя. Незаконно и недопустимо. Либо отменяйте, либо накладывайте налог на всех без исключения.
С той историей кое-как разобрались. Однако в конце 2012 года все повторилось теперь в отношении авиатранспортных предприятий. По новому законодательству Брюсселя на авиаперевозчиков, работающих в небе ЕС, распространяется требование об обязательном приобретении квот на выброс парниковых газов. Как и в предыдущем случае, Брюссель ввел его в действие в одностороннем порядке. Вопреки результатам международных консультаций. Не прислушавшись к мнению своих основных экономических партнеров и контрагентов. Но если тогда принудительные меры ударили в основном по соседям ЕС, т.е., прежде всего, по интересам российских транспортников, то теперь с ними столкнулись все глобальные игроки. Реакция на них и в США, и в Китае, и повсюду, не только в России, была сугубо негативной. Оказавшись перед лицом единого фронта глобальных игроков, готовых на самые жесткие ответные меры и договорившихся координировать их разработку и введение, Брюссель частично отыграл назад. Он поспешил заверить Москву, что создаст механизмы изъятия для российских транспортников.
Аналогичный алгоритм действий, по которому деятельность частных фирм третьих стран ставится под контроль органов ЕС, а сами они обкладываются чем-то очень похожим на средневековый «оброк», опробован ЕС в энергетической сфере. Сотрудничество в области энергетики могло бы стать широкомасштабным интеграционным проектом в отношениях между Россией и ЕС, локомотивом, который потащил бы весь воз отдельных коммерческих сделок по интеграционным рельсам и подготовил почву для создания емкого континентального рынка, подчиняющегося общим правилам. Вместо этого Брюссель принял Третий энергетический пакет, которым существенно осложнил деятельность российских энергетических гигантов на рынке ЕС. В частности, им устанавливается, по сути, что магистральные трубопроводы не могут находиться в собственности производителей и поставщиков энергоресурсов, как и компаний, управляющих распределительными сетями, а свободный доступ к ним должны иметь любые перекупщики.
Тем самым, во-первых, создаются юридические предпосылки для фактической национализации собственности российских энергетических компаний, являющейся существенной частью их коммерческих проектов и вообще экономической деятельности по поставкам энергоносителей потребителям в странах ЕС. А где национализация, там и злоупотребления и возможность оказания откровенно предвзятого политического давления. Во-вторых, под удар ставятся долгосрочные контракты, по которым они работают. В-третьих, создается ситуация неопределенности, при которой риски коммерческой деятельности на рынке ЕС оказываются чрезвычайно высокими, а защищенность инвестиций – эфемерной. Наконец, международно-правовое регулирование трансграничного, многонационального, континентального сотрудничества в энергетической области вытесняется национальным или наднациональным регулированием, внесение изменений в которое и применение зависят исключительно от одной из сторон.
В этих условиях Москва предложила партнерам из ЕС договориться хотя бы о единообразном, взаимоприемлемом и логичном толковании Третьего энергетического пакета, чтобы выйти на щадящее правоприменение, защищающее, а не подрывающее бизнес. Одновременно российская сторона указала, что должны быть изъятия из-под действия пакета, позволяющие беспрепятственно выполнять долгосрочные контракты, ведь поставки из России и их транспортное обслуживание обеспечивают энергетическую безопасность, которая якобы поставлена Брюсселем во главу угла реализуемых им политического курса и экономической стратегии.
Переговоры и консультации по этой группе вопросов, затрагивающих жизненно важные интересы России и ЕС, ведутся уже не один год. В самых разных организационных рамках. На разных уровнях. Как и во всех проанализированных выше случаях. Но безрезультатно. Вопреки здравому смыслу. В ущерб интересам обеих сторон. И никакого просвета на горизонте. Стороны элементарно не слышат друг друга. В то время как взаимное недоверие накапливается. Политические спекуляции превращаются в повседневность. Единичных случаев ущемления экономических свобод и конкретных экономических интересов становится все больше. Противоречия опять-таки приобретают перманентный характер.
Однако политическое действо, ведущее к накоплению, а не к разрешению противоречий, просто абсурдно. Очевидно, что сценарий, по которому оно написано, не годится. Его надо переписывать. И браться за это следует не откладывая. Только разобраться вначале, не кто виноват – слишком субъективный и скомпрометированный вопрос, – а от кого позитивный результат зависит в большей степени.
А вы, друзья, как ни садитесь...
В знаменитой басне дедушки Крылова звери пытались выжать из музыкальных инструментов божественные гармоничные звуки за счет того, что менялись местами друг с другом, вместо того чтобы научиться на них играть. В отношениях между Россией и ЕС меняется все – политические лидеры, конфигурация государственных и наднациональных структур, провозглашаемые цели, соотношение сил и т.д., – кроме самих отношений. Несмотря на всю претерпеваемую динамику, они остаются прежними в самом худшем значении этого слова. То есть недоразвитыми, низко эффективными, поверхностными, конъюнктурными. Подверженными взлетам и падениям. Настолько непрочными, что трудно поправимый удар по ним может нанести чуть ли не любой международный конфликт, любое государство, будь то член ЕС или третья страна. В подтверждение данной констатации даже примеры не нужно приводить. Их будет слишком много. Они хорошо известны.
Объяснять сложившуюся ситуацию можно целым набором факторов. Первый. У партнеров не совпадающие глобальные и региональные интересы. Но так и должно быть, иначе они были бы не партнерами, а единым государством, федерацией или, на худой конец, конфедерацией. Естественно, что у России и ЕС разные интересы. Они расположены в разных частях Евразии. Они соседствуют с совершенно иными державами и регионами. Они разные по менталитету, самоидентификации, уровню политического и социально-экономического развития. Их разделяют многочисленные фантомы, унаследованные от прошлого. У них физически не может быть во всем совпадающих интересов.
Вместе с тем, несовпадающие интересы никогда не мешали установлению самых тесных союзнических отношений. Они не препятствовали запуску и осуществлению интеграционных проектов. Вспомним, у участников антигитлеровской коалиции были чуть ли не диаметрально противоположные подходы к осмыслению целей войны с гитлеровской Германией и послевоенного устройства мира. Тем не менее, они сумели установить союзнические отношения и заложить фундамент нового миропорядка, олицетворением которого стала Организация Объединенных Наций.
Нынешний Североатлантический альянс – это сплошной клубок противоречий. Входящие в него государства каждое по-своему оценивают предназначение НАТО, задачи, стоящие перед Организацией, перспективы его эволюции и отдельные предпринятые им акции, будь-то в Ираке, Афганистане или любом другом месте. Не лучше обстоит дело в ЕС. Европейский интеграционный проект вообще был пущен тогда, когда Франция и Германия еще воспринимали друг друга как непримиримых врагов. И сейчас в стане ЕС нет никакого единства по поводу конечных целей интеграции, передачи на наднациональный уровень все новых и новых полномочий или форм и методов выхода из кризиса суверенной задолженности. Однако и НАТО, и ЕС остаются ведущими игроками за мировой шахматной доской, претендуют на то, чтобы по-прежнему диктовать остальным, как им себя вести, и являют собой пример самых тесных союзнических связей и консенсусной политики.
К тому же разногласия и противоречия между Россией и ЕС не стоит абсолютизировать. И в культурологическом, и во многих других аспектах они очень близки друг другу. Объективно они бесконечно много могут получить от объединения усилий. И для решения глобальных проблем, и для повышения своей конкурентоспособности на международной арене. Их подталкивает друг к другу намного большее, чем разъединяет. Значит, фактор несовпадающих интересов не является определяющим.
Второй. Партнерские отношения между Москвой и Брюсселем подтачивают непоследовательность и противоречивость внутренней и внешней политики, проводимой Москвой на протяжении всех лет, с момента обретения Россией независимости, половинчатость провозглашенных политических и экономических реформ. Все эти обстоятельства просто не дают партнерским отношениям реализоваться. Ведь в учредительных договорах ЕС прямо зафиксировано, что отношения стратегического партнерства возможны только с теми державами, которые разделяют принципы плюралистической демократии, верховенства права и защиты прав человека. Россия до этих высоких стандартов в интерпретации, естественно, политического класса и лидеров ЕС, явно не дотягивает. И, похоже, не особенно стремится в этом плане что-либо менять.
В начале 1990-х годов, когда Россия только приступала к осуществлению глубоких комплексных реформ по модели, заимствованной у коллективного Запада, казалось, что она, как и любые другие члены бывшего советского блока, быстро пройдет переходный период, построит типовую рыночную экономику и создаст нормальное демократическое общество. В таком случае различия между ней и странами ЕС стирались бы. Она автоматически оказывалась в лагере западных держав. Противопоставления по линии Россия-НАТО или Россия-ЕС полностью утрачивали смысл.
Развитие событий пошло в несколько ином ключе. Реализовался другой сценарий. Путь, на который свернула Россия, выдался чрезвычайно тернистым и противоречивым. В итоге – справедливо или несправедливо другой вопрос – западные партнеры стали предъявлять ей многочисленные претензии по любому из рефератов реформ, начиная от подлинности демократического устройства и заканчивая соблюдением прав человека.
Россия оказалась «чужой» среди западных демократий. Сначала она по этому поводу очень переживала. Однако чуть окрепнув, осмелела и начала проводить самостоятельный курс, отличный от того, которым следовали записные партнеры. Они же восприняли это или сделали вид, что восприняли, как возвращение к политике противостояния, к политике «холодной войны» или «холодного мира». Посудите сами, о каком партнерстве в таких условиях может идти речь.
Однако, все вердикты такого рода совершенно несостоятельны. Россия в исторически очень короткие сроки совершила колоссальный рывок вперед. И сравнивать ее надо не с развитыми устоявшимися демократиями, а с коммунистической идеологией, тоталитарной системой и плановой экономикой, от которых она отказалась. То есть ситуацию надо видеть не в статике, а в динамике. И замалчивать огромные жертвы, принесенные страной ради общего блага, жертвы, от которых коллективный Запад так много получил, и масштабы преобразований просто некрасиво. Это даже немножечко низко и недостойно.
И обвинения, бросаемые России, в развороте к проведению прежней политики противостояния выглядят несерьезно. Ведь, если разобраться, только Россия «закопала топор войны». Она сделала все необходимое для того, чтобы разногласия между ней и НАТО, между ней и ЕС никогда больше не приобретали антагонистический характер. Ни ЕС, ни НАТО ничего подобного не сделали. Даже не попытались. Они «шкурно» воспользовались ослаблением Москвы для откровенной экспансии на Восток и вовлечения в свою орбиту всех бывших союзников России по социалистическому блоку.
В результате Россия оказалась для них как бельмо на глазу. Вместо того чтобы создать новые структуры военно-политического и экономического сотрудничества с участием всех европейских стран, они лишь расширили пределы коллективного Запада и законсервировали международные объединения, ориентированные не решение задач далекого прошлого. Они протащили в настоящее откровенно устаревшую и никому не нужную повестку дня. Они, по сути, легитимировали противостояние времен «холодной войны», когда все хорошие и правильные страны входят в НАТО и/или ЕС, а нехорошие и неправильные остаются вне евроатлантического сообщества. Так зачем же в этом Россию-то винить? И на Москву всех собак навешивать?
Третий. Он же последний действительно значимый фактор. Как интересно получается. Если объективно Россию и ЕС гораздо большее сближает, чем разъединяет, и Москве не престало предъявлять счет в том, что именно она не оправдала доверие и всех подвела, то выясняется, что препятствием на пути утверждения подлинно честных, взаимовыгодных, партнерских отношений между Россией и ЕС является Брюссель.
Раньше об этом неудобно было говорить или писать. Сразу последовали бы обвинения в нарушении традиций политической корректности. Мол, как-то вызывающе. Неловко. Предвзято. Субъективно. Ведь ЕС столь многого достиг. Он преодолел вековечную вражду между европейскими народами. Сумел перечеркнуть прошлое. Превратил Европу в оазис мира, стабильности, процветания. Всюду и повсеместно, даже в самых отдаленных от Европы регионах, начал насаждать свои прогрессивные нормативные стандарты и представления.
Еще пару лет назад так бы и произошло. Но не сейчас. Глобальный экономический кризис открыл шлюзы. Он показал: монополией на истину не обладает никто. Уже достаточно давно российские эксперты и ведущие политики подсказывали своим брюссельским коллегам: осторожно, вы делаете что-то не так. Вы зарываетесь. Вы слишком бесшабашно и нахраписто эксплуатируете конъюнктуру. Надо жить по средствам. Надо вкладывать деньги в реальный сектор экономики, а не спекулятивные бумаги. Необходимо привязывать рост заработной платы к темпам повышения производительности труду. Нельзя забывать обо всей совокупности факторов международной конкурентоспособности. Мир меняется. На воспоминаниях о былом могуществе далеко не уедешь.
В Брюсселе отмахивались. Много чести еще и вас слушать. Высокомерие, проявляемое ЕС и его государствами-членами, и неприятие критики встало им очень дорого. За прошедшие десятилетия основные базовые вводные существенно поменялись. Ситуация теперь выглядит намного иначе. Безрассудность политики, проводившейся ЕС еще совсем недавно, всеми с легкостью признается. То, что за выживание зоны евро еще предстоит очень и очень побороться, для всех очевидно. Более того, никто не в состоянии с полной определенностью сказать, как оно обернется в будущем. Брюссель и все государства-члены ЕС не считают для себя зазорным побираться по миру. Они уговаривают всех увеличить взносы в МВФ. Отказываются от хваленых программ помощи и технического содействия третьим странам, которые в их глазах вдруг как-то неожиданно утратили право на то, чтобы считаться бенефициарами.
В такой ситуации ничто больше не мешает предложить несколько более объективный и сбалансированный анализ партнерских отношений между Россией и ЕС и предъявить Брюсселю счет за их плачевное состояние. Ничто больше не останавливает назвать близоруким и ошибочным все то, что на поверку и взаправду оказалось близоруким и ошибочным. ЕС перестал быть «женой Цезаря, которая всегда и при любых обстоятельствах вне подозрений».
Вот что получилось, похоже. Если судить по проводимой им практической политике, Европейский Союз возомнил себя чем-то вроде империи. Он решил, что все остальные должны подчиняться его воле только потому, что он так велит. Потому что он может и должен служить эталоном для всех. Он всегда прав. Он вне критики. Он самый-самый. Он иконостас. Достаточно просто следовать его предписаниям, и повсюду в мире настанет эра стабильности и процветания. Увы…
Фактически Европейский Союз все в большей и большей степени превращается в некоторое карикатурное подобие Советского Союза. Естественно, не во всем. Но в некоторых критических аспектах. Советский Союз погубило превалирование идеологии и политики над экономикой. В конечном итоге экономика не выдержала диктата и догматов перевранных марксистских верований и развалилась. ЕС идет по тому же пути. Союз все чаще и настойчивее ставит во главу угла не экономические законы, по которым развивается рыночная экономика, а свои оторванные от действительности идеологические и политические запросы и представления.
Их жертвой и становятся условно партнерские отношения между Россией и ЕС. Мол, кого колышет, что объективно Россию и ЕС связывают отношения взаимозависимости. Какая разница, выгодна ли линия, проводимая Брюсселем, европейскому бизнесу. Вот есть установка на то, чтобы создать «зеленую экономику» и сбросить с плеч диктат цен на энергоносители, утвердить единообразное понимание демократической безопасности и сформировать ориентированную на Брюссель общеевропейскую систему догоняющего развития, и гори все синим пламенем. Будем действовать так, как нам заблагорассудится. Хотим, чтобы в такой-то и такой-то стране правили угодные нам режимы, и будем добиваться этого любой ценой.
Можно, конечно. Но ведь партнерские отношения на такой основе – плевать на всех и делать только так, как я скажу – не построить. Тем более, когда в партнеры приглашается не мелкая второстепенная зависимая страна, а великая держава, стягивающая к себе самые различные регионы, несущая особую ответственность за поддержание международного мира и безопасности, способная повлиять на развитие событий в любом уголке планеты.
Пожалуй, мы действительно выявили слабое звено. Что касается России, она безусловно заинтересована в партнерских отношениях с ЕС и его государствами-членами. Россия зависит от рынков сбыта, находящихся в ЕС. Она нуждается в инвестициях, идущих из стран ЕС. Она строит внутреннюю политику модернизации из расчета на то, что сможет опереться на технологический потенциал ЕС. Она готова к тому, чтобы идти настолько далеко по пути экономической интеграции с ЕС, насколько для ЕС это окажется приемлемым.
Проблема в том, что Союз не готов. Он пытается проводить устаревшую, бессмысленную, дискредитировавшую себя политику экспансии за счет России. Политику переманивания на свою сторону политических элит в соседних с Россией странах, с которыми последнюю связывают столетия совместного существования. Политику назиданий, поучений, бесконечных требований и претензий. Политику, в отношении которой кто-то безответственный уже наивно выкрикнул: «А Король-то голый!»
Эту политику по большому счету надо менять. Она наносит ущерб и России, и ЕС. Она бьет по нашей общей конкурентоспособности. Она подрывает и перечеркивает наше совместное будущее.
Без новых заповедей
Как хорошо было когда-то. Поднимается человек на высокую гору – не вообще кто-то, конечно, а лицо, удостоенное и должным образом уполномоченное, – и получает исчерпывающие разъяснения по поводу того, что и как делать и каким образом выстраивать жизнь между людьми и народами. В наше время о таком остается только мечтать. Никто саму Россию и ЕС в этом плане не подменит. Никто за них свод непререкаемых правил поведения не придумает.
Но дожидаться появления такого свода или ставить все в зависимость от его написания было бы крайне нежелательным. На самом деле то, что требуется России и ЕС, европейскому бизнесу, населению Большой Европы, – это покончить с бесконечным выдвижением предварительных условий и взяться, наконец-то, за простую повседневную черновую работу по выстраиванию нормальных дружеских отношений. Засучив рукава. И по всему азимуту.
Многое в этом плане зависит от экспертного сообщества. В его деятельности рассуждения самого общего порядка, констатации очевидного и маниловщина по-прежнему занимают гипертрофированное место. Сейчас нужны не призывы, не увещевания, не прекраснодушные пожелания, а обоснование таких предложений и рекомендаций, которые можно было бы реализовать, разъяснение не того, что нужно сделать – с этим все более-менее понятно, – а как добиться искомого результата.
Первоочередная задача, как было показано выше, – очистка авгиевых конюшен отношений России и ЕС от всех осложняющих их наслоений. Проблемы недопустимо замалчивать. От них нельзя отмахиваться или закрывать на них глаза, оставляя их решение последующим поколениям. Их необходимо «обезвреживать» в реальном времени.
Другая задача такого же высшего порядка – формирование благожелательного отношения к России в ЕС и к ЕС в России. У российского государства в ЕС незаслуженно устоявшаяся репутация коррумпированного зловредного душителя свобод, препятствующего утверждению у себя в стране и на континенте прогрессивного постмодернистского демократического порядка. У ЕС в России – слабого, нерешительного, разваливающегося образования, перекладывающего свои внутренние проблемы на плечи других, служащего ширмой для проведения захватнической экспансионистской политики входящими в его состав крупнейшими державами.
Подобный имидж тащит отношения между Россией и ЕС в прошлое. Он препятствует выдвижению и реализации инициатив, способных привести в последующем к прорыву в утверждении между Москвой и Брюсселем реального работающего партнерства. Он заставляет политиков все время оглядываться на скептически настроенное общественное мнение. Если его удастся поменять, и все остальное в формировании подлинно равноправного политического, экономического, правового и гуманитарного пространства на континенте пойдет легче.
Это первоочередная повестка дня также и для общественности, и европейских парламентариев. К сожалению, их вклад в решение назревших и застарелых проблем и утверждение привлекательного имиджа России и ЕС совершенно не чувствуется. Народная дипломатия фактически отсутствует. Отношения между Москвой и Брюсселем выстраиваются как сугубо технократические. Общественность от рычагов влияния на их развитие полностью отстранена.
А ведь общественности многое дано. Так, вместо бесконечного и зачастую бессмысленного обсуждения международных проблем, европейские парламентарии могли бы совместно заняться разработкой такого законодательства, которому бы ЕС и Россия придали модельный характер. С его помощью объединение не какой-то отдельной части, а всей Европы пошло бы гораздо быстрее и успешнее.
В заключение еще одна задача высшего порядка, заслуживающая приоритетного внимания. Отношения между Россией и ЕС лишены стратегической глубины. У политических элит обеих сторон отсутствует даже приблизительное видение того, как политическая конфигурация нашего континента будет выглядеть через 20, 30 или 50 лет. Или должна выглядеть.
Пожалуй, это главное, о чем следует договариваться.
© Марк ЭНТИН, д.ю.н., профессор,
директор Европейского учебного института
при МГИМО (У) МИД России