Три источника шотландского благополучия
Все чаще и чаще горцы мечтают о том, что Шотландия сможет превратиться в шестую самую зажиточную страну в ОЭСР. Если, во-первых, выйдет из состава Соединенного королевства и станет независимой, а во-вторых, умело разыграет свои исконные преимущества. Что имеется в виду?
Для шотландских горцев ключ, открывающий сияющий путь к вершинам не только суверенитета, но и немыслимого прежде благосостояния, лежит в возможности заявить и отстоять свое право собственности на нефтяные и газовые месторождения, расположенные в той части Северного моря, которая может превратиться в эксклюзивную экономическую зону, опять же если… Если задуманный через два года референдум завершится безоговорочной победой националистов, вынашивающих идею суверенизации Шотландии с незапамятных времен.
Строго говоря, впервые претензии на исключительное право распоряжаться доходами от североморской нефти и газа были выдвинуты в 1974 году Шотландской национальной партией. Сегодня ее лидер Алекс Салмонд, оказавшийся в роли вершителя судеб горской нации, продолжает выстраивать обличительную логику: все неимоверные «приходы», доставшиеся от североморской бонанцы, были неумело растрачены центральным правительством в Лондоне.
Взгляните на соседнюю Норвегию, страну со схожей численностью населения, вещают со всех амвонов, включая и телевизионные, местные националисты, – там свалившимся с неба богатством распорядились с умом. Все сверхдоходы определили в государственный пенсионный фонд, откуда инвестируют в социальную сферу – достаточно познакомиться с тем, как там живут и жуируют пожилые граждане, а также вкладывают средства в акции преуспевающих компаний, получая взамен жирные дивиденды. Только вдумайтесь: стоимость совокупного пакета этих акций, принадлежащих государству в Норвегии, оценивается в 360 миллиардов фунтов стерлингов.
Что означало бы для независимой Шотландии право пользоваться углеводородами Северного моря? Подсчитано: в ближайшие пять лет горцы обогатились бы на сумму 54 миллиарда фунтов, а рыночная стоимость перешедших на их баланс природных ресурсов потянула бы на один триллион фунтов стерлингов! Если присовокупить доходы от электрогенерации за счет ветра и приливных волн, если вспомнить о самой доходной статье экспорта – шотландском виски, то в табели о рангах внутри ОЭСР «незалежная» Шотландия заняла бы почетное шестое место, а Соединенному королевству оставалось бы довольствоваться 15 местом.
Звучит, согласитесь, как головокружительная перспектива. Однако появляются сомнения, все ли учли горячие горские головы?
Во-первых, сумеют ли в Эдинбурге обеспечить такой же эффективный и стабильный налоговый режим для влиятельных международных концернов, занимающихся разработкой и доставкой нефти и газа, как это удается нынешней Британии? Во-вторых, как быть с долгосрочными контрактами, с теми же лицензиями на бурение и производство энергоносителей, заключенными с этими энергетическими мейджорами на срок до 30 лет? В-третьих, сумеет ли 5-миллионое государство пользоваться таким же политическим весом как в Евросоюзе, так и на международной арене, чтобы подкреплять свои экономические и торговые претензии, как это делает бывшая Британская империя?
Наконец, сможет ли Шотландия в период становления, да и впоследствии гарантировать безопасность этого гигантского хозяйства, расположенного на плавучих буровых платформах в Северном море, оградив интересы крупных игроков нефтегазового рынка своим военно-морским флотом (пока его нет и в помине) от возможных происков террористов? Совершенно очевидно, что на этом список вопросов по поводу состоятельности новообразованного государства не только не исчерпывается, но, напротив, только открывается.
Понятно, что в Лондоне не в восторге от сепаратистских потуг Алекса Салмонда и его единомышленников. Пытаются действовать на опережение, тем более что пока расклад симпатий таков, что идея сецессии не пользуется поддержкой большинства. В марте Чарльз Хендри, министр энергетики в коалиционном кабинете, разъяснял горцам, что «лучше сохранить статус-кво, от чего зависит поток инвестиций в Шотландию», а также нынешние низкие счета за электричество. Это весомый аргумент. Почему?
Если Шотландия отправится в одиночное плавание, предупредил Хендри, то иссякнут субсидии центрального правительства, выделяемые на развитие возобновляемых источников энергии. Между тем Салмонд полагает, что к 2020 году Шотландия могла бы на 100% удовлетворять свои потребности в электроэнергии за счет возобновляемых источников, сохранив в качестве страховки разве что существующие угольные электростанции и две АЭС. Но если не будет субсидий, то прощай мечта об энергетической самодостаточности. К тому же Шотландии придется платить за использование чужой инфраструктуры для экспорта и импорта электроэнергии и при этом конкурировать с поставщиками из Франции, Ирландии и Норвегии…
Однако эта логика не нравится местным сецессионистам. Министр финансов Шотландии Джон Свинни убежден, что независимая Шотландия сумет привлечь сколько нужно инвестиций, выставив в качестве залога свои энергетические авуары – запасы нефти и газа в шотландском секторе Северного моря израсходованы только на 60%, а если брать по стоимости, то всего наполовину. А поскольку нефть вырастет, по мрачным прогнозам потребителей, до 200 долларов за баррель, то, как считает Свинни, нужно скорее прибирать к рукам то, что принадлежит Шотландии по праву.
Таким образом, как писала об этом английская газета «Обсервер», есть в наличии три источника и три составные части шотландского сепаратизма: нефть, ветряки и виски, способные стать фундаментом небывалого благополучия. Нет, нужно добавить четвертую составляющую – горский гонор, который вполне оправдан, если вспомнить турбулентную историю взаимоотношений с не самыми миролюбивыми и покладистыми соседями. Во что выльется это набирающее силу сепаратистское настроение? Понаблюдаем с интересом.
Владимир МИХЕЕВ