Веха в истории ЕС – взгляд из Германии
Да, вот именно так назвала канцлер ФРГ Ангела Меркель новый налоговый пакт, подписанный на встрече в верхах представителями 25 из 27 государств Союза. Еще бы ей не хвалить принятый документ, когда нет, пожалуй, в Европе политика, приложившего к его проталкиванию больше сил, чем она! Теперь в национальном законодательстве всех этих стран появится норма, являющаяся своего рода тормозом, препятствующим бесконтрольному росту государственного долга.
Ну что же, теперь скептикам хотя бы станет явно сложнее говорить о том, что Союз не извлекает никаких уроков из кризисной ситуации.
Стабилизационный фонд будет быстрее пополняться наличными деньгами, и это тоже недурно. В этом году все страны переведут туда не по одному траншу, как предполагалось ранее, а по два. Если хотите узнать, сколько туда должна внести Германия, умножьте 4,34 миллиарда евро на два.
А в целом туда должны притечь 80 миллиардов евро – по пять траншей с каждого государства. Легко подсчитать, что германская доля составит, таким образом, около 22 миллиардов, то есть больше четверти всей суммы. До конца марта должен быть составлен подробный график платежей.
Но это только наличные, то есть далеко не всё. Еще предстоит определить, каков именно будет общий объем фонда: пока предполагается, что он достигнет 500 миллиардов евро.
Так что же, настало время вздохнуть с облегчением? Увы… Несмотря на все разговоры о «вехе», та же госпожа Меркель считает, что трубить отбой рано. Документ документом, но ведь надо еще и неуклонно выполнять принятые на себя обязательства, чтобы поддерживать ситуацию в нынешнем относительно спокойном (надолго ли?) состоянии.
А за это спокойствие была заплачена дорогая цена. Катастрофические сценарии, еще не так давно заполнявшие газетные страницы и экраны, можно пока поместить в архив: авось, не пригодятся. Но и особенно далеко тоже убирать не стоит: всякое возможно.
Вот вроде бы даже и в Греции, главном «больном человеке» Европы, с помощью миллиардных вливаний и прощения долгов удалось снизить накал страстей. Правительства Испании и Италии работают над программами реформ. Да, водружать на нос розовые очки пока рано, но сквозь беспросветную тьму пробиваются первые лучи надежды, как сказали бы в позапрошлом веке. Оптимизм, пусть и весьма сдержанный, стала позволять себе даже мадам Лагард, глава МВФ.
И все же пока Европа шествует по очень тонкому льду. И твердо сейчас можно сказать только одно: если евро переживет нынешний кризис, будь то в сокращенном или полном составе (последнее, к счастью, выглядит сейчас более вероятным, чем 2-3 месяца назад), то Брюссель выйдет из зоны турбулентности заметно укрепившимся. За минувшие два года контрольные функции Европейской Комиссии были значительно расширены. И теперь нарушители бюджетной дисциплины могут не сомневаться: Брюссель это им с рук не спустит. Да что там! Достаточно привести в пример Венгрию, уже ощутившую на собственном примере, чем могут обернуться всякие шалости. Более того, налоговая и образовательная политика, зарплаты и рынок труда – во всех этих вопросах, доселе считавшихся «священными коровами» национальных государств, Брюссель теперь может сказать свое слово, не боясь, что оно будет пропущено мимо ушей. Со всей очевидностью можно заключить: предпринимаются серьезные усилия по углублению интеграции.
Надо сказать, что в Германии, которая небезосновательно считает себя главным держателем кошелька, из которого предстоит расплатиться за весь этот банкет, эти детали оказались, как бы сказать, несколько в тени рассуждений о том, кто, сколько и зачем должен внести в общий котел. Достаточно очевидно: расширение компетенций брюссельского аппарата пробивала именно Ангела Меркель, приложившая немало сил для того, чтобы урезать возможности национальных правительств в вопросах, связанных с дефицитом бюджета, и передать часть полномочий в Брюссель. Словом, объективность требует отметить то, что закладываются – пусть и после тесного знакомства с эффективностью воздействия клюва жареного петуха – реальные основы единой финансовой политики.
Надо сказать, что так же происшедшее на саммите восприняли и финансовые рынки. Во всяком случае, никакого тарарама, неизбежно следовавшего все последние два года за каждой кризисной встречей в верхах, на этот раз не случилось. О долгосрочных последствиях принятых решений пока говорить бессмысленно: жизнь покажет.
Александр ВАРВАРИН
Другое мнение: ситуация напоминает финансирование военных действий
Что ж, у политиков дела вроде бы понемногу идут на лад. Но согласитесь: было бы неправильно не выслушать и другую сторону – экономистов, считающих, что нынешняя финансовая политика Германии, вежливо говоря, вызывает много вопросов, а если попросту, то грозит стране, а вслед за ней и всей Европе, многими бедами.
Давайте обратимся к мнению Хельмута Шлезингера, бывшего президента Бундесбанка, до этого много лет проработавшего там главным экономистом. Своими соображениями он поделился с газетой «Вельт ам Зонтаг».
Хотя этот человек уже 18 лет не у дел, он, что называется, держит руку на пульсе, и ситуация вызывает у него все большее беспокойство. Некоторое время назад он обратился с недоуменными вопросами к тогдашнему главе Бундесбанка Акселю Веберу. Он постоянно обменивается мнениями с Хансом-Вернером Зинном, главой ИФО – Института экономических исследований при Мюнхенском университете, уже не первый год не скрывающим критического отношения к тому, что происходит в германской и европейской экономике. Именно профессор Зинн недавно сделал достоянием широкой публики проблему «таргет-сальдо» – гигантской несбалансированности межбанковских платежей, проводимых в рамках системы «Таргет-2» – рассказав о ней по общенациональному германскому телевидению.
Понятно, что дисбаланс этот возник не по недосмотру, а, похоже, стал суровой неизбежностью, вызванной сложностью объединения разновеликих и обладающих различным потенциалом экономик, волею судеб и политиков получивших равные права. Так началось кредитование периферийных экономик на искусственно выгодных условиях. А чем кончилось – вы и сами знаете.
Теперь дефициты затыкают, в том числе, и капиталами Европейского центробанка. А откуда там берутся деньги, объяснять не нужно.
Вот так Германия, точнее Бундесбанк, и взвалила гигантскую ношу, чреватую таким кризисом, от которого худо станет всем без исключения. Дыра в балансе размером почти в 550 миллиардов евро, это вам не фунт прованского масла! Когда и чем это все может кончиться?
Сейчас это трудно сказать, считает Хельмут Шлезингер и деликатно добавляет, что у него возникает вопрос: а что обязательства, которые не добровольно взвалил на себя Бундесбанк, и в самом деле равноценны тем обязательствам, которые способен предоставить греческий эмиссионный банк? Ох, сомнительно это все, сомнительно…
И для матерого финансиста, которым, несомненно, является экс-глава главного германского банка, куда больше похоже на то, что дефициты платежных балансов попросту софинансируются германским старшим партнером. Примерно так же, как это делается при финансировании экспорта немецких предприятий. В греческом случае получается так: республика больше импортирует, чем экспортирует, то есть живет не по средствам. Угадайте – за чей счет?
Х.Шлезингер считает, что эмиссионные банки вообще не должны были бы лезть в это дело, пусть с долгами и обязательствами в европейском платежном обороте работали бы коммерческие банки. Но те требуют реальной безопасности. В результате получается якобы клиринг, на самом деле являющийся не взаимозачетом, а скрытым кредитованием.
Финансист признает, что просто взять и поломать эту довольно порочную систему сейчас невозможно. Но надо хотя бы возвести барьеры, препятствующие усугублению ситуации. Он напоминает, что в свое время в Бундесбанке с такими художествами боролись путем взимания за овердрафт штрафного процента. «И сейчас такое тоже было бы вполне возможно», – замечает он.
А может быть греки могли бы гарантировать кредиты своим золотым запасом? Теоретически это было бы неплохо, соглашается Х.Шлезинегер, да только много ли греки получат при своих 111 тоннах золота? Нельзя же их обобрать дочиста, правда?
Вообще, о введении евро опытный финансист – и отнюдь не он один – отзывается скептически, поскольку это решение было чисто политическим. «В отличие от валютной реформы 1948 года (в Германии. – Прим. ред. ) во введении евро не было никакой экономической необходимости. Начиная с 1993 года, мы придали Европейской валютной системе большую гибкость. Валюты обменивались в полосе шириной плюс-минус 15%. Можно было без всяких проблем сохранить эту систему. Но ведь французы с самого 1950 года настаивали на том, что именно деньги сделают Европу единой»,- рассказывает Х.Шлезингер.
Так, может, взять и кэ-э-эк… Нет, возражает он, просто взять и отменить евро не получится. Для всех участников это стало бы подлинной катастрофой. Хотя при определенных условиях какая-то одна страна могла бы выйти из зоны евро, считает экономист.
Как?
Главное, чтобы это не произошло внезапно. Такой шаг должна готовить группа серьезных экспертов. «Примерно так, как это было тогда, в годы нашей валютной реформы: казарма неизвестно где, хорошая еда, хорошая выпивка, никаких помех и никакой связи с внешним миром», – советует Х.Шлезингер. По его мнению, очень важно, чтобы все поняли: в этом случае идет речь о стране, проблемы которой имеют чрезвычайный характер. Иной вариант будет выглядеть нарушением табу и породит в валютном сообществе постоянное беспокойство.
Но ведь даже единственный подобный случай станет огромной проблемой? Конечно, соглашается Х.Шлезингер. «Но я все же уверен, что евро сможет преодолеть этот кризисный период и вернуть себе доверие. Может быть, и не столько, сколько он имел прежде, но все же вполне достаточно. То же самое относится и к Европейскому центральному банку».
Вообще, ветерана очень удивляет забвение принципа, требовавшего от эмиссионного банка принимать участие только в краткосрочных сделках, не более трех месяцев. А теперь дело дошло до того, что кредиты на рефинансирование выдаются на 3 года! «В своё время мы в Бундесбанке проводили сделки на одни сутки – на сутки! – а теперь идет речь о трех годах! В результате эмиссионный банк становится совершенно неповоротливым. Ведь реально можно управлять только 5% выданных денег», – уверяет Х.Шлезингер.
Могут ли эти средства подхлестнуть инфляцию? Экс-банкир отвечает на это, что опыта проведения подобной денежной политики в мирное время в ФРГ нет. Баланс эмиссионного банка за короткое время вырос с одного миллиарда до трех. Такие масштабы напоминают ему о финансировании военных действий. Тогда тоже баланс вырос вдесятеро. Но ведь Европейский центральный банк уверяет, что он полностью держит ситуацию под контролем?
Однако, Х.Шлезингер все же выступает за более жесткую денежную политику. Европейский центральный банк до сих пор был излишне благосклонен к коммерческим банкам. С самого начала минимальный уровень резервов был сильно занижен, а теперь – еще уполовинен. ЕЦБ допустил, чтобы в кризисные годы количество денег росло чудовищно быстро – по 10 с лишним процентов. Да и процентная политика была неоправданно щедрой. «Роль эмиссионного банка как монополиста в печатании денег совсем не чувствовалась. А теперь ЕЦБ в основном перестал заниматься и процентной политикой, осталась только политика обеспечения ликвидности. Банки регулярно накачивают деньгами, и они прекрасно себя чувствуют», – поясняет экономист.
Он говорит, что может хорошо понять настроение сограждан, все больше тоскующих по добрым старым временам германской марки. «Есть тоска по валюте, которая стабильна, и главам государств и правительств не приходится по двенадцать раз в год встречаться, чтобы её спасать. Да я и сам при подсчетах более крупных сумм перевожу все в марки и удивляюсь насколько дороги стали некоторые вещи», – огорченно замечает Х.Шлезингер.
В годы его работы в Бундесбанке о нем ходило немало разных анекдотов. Вот, пожалуй, лучший из них. Баварец и страстный альпинист, он побывал в Гималаях и, показывая коллегам диапозитивы о своей поездке, прочел изображенную на фото буддистскую мантру «ом мани падме хум», наделенную множеством значений (дословно – «О жемчужина, сияющая в цветке лотоса!». – Прим. Ред.). А когда его спросили, что же это значит по-немецки, Шлезингер моментально отреагировал: «Надо жестко контролировать объем денег!».
Совет, весьма актуальный и сегодня, ностальгически замечает газета «Вельт ам Зонтаг».