или Почему британскому журналисту стыдно за свое поколение
«Я принадлежу к самому жадному и себялюбивому поколению в истории, и нам надо стыдиться того, что мы оставим после себя». Это вполне искреннее, что сумею доказать, самобичевание принадлежит далеко не сентиментальному радиожурналисту – Джереми Паксману. Последние 40 лет он ведет передачи на Би-би-си и пишет книги. Судя по многочисленным наградами и титулам – он почетный доктор ряда университетов, а также гонорарам, составлявшим в иные годы семизначные цифры, Паксман является де-факто «лицом» (одним из лиц) этой телерадиокорпорации.
Будучи столь узнаваемым лицом, Паксман находится под лупой у своих коллег, в частности, из бульварной «Сан». В апреле 2006 года газета опубликовала сведения о его доходах: за передачу «Ньюснайт» Паксман получил 800 тысяч фунтов стерлингов, за другую – «Юниверсити чэллендж» – еще 240 тысяч, что превысило один миллион. Утечка из бухгалтерских книг, наравне с аналогичным компроматом, выплеснувшимся в прессу, привела к началу внутреннего расследования на Би-би-си. Но оргвыводов не последовало.
В документальном фильме, вышедшем в эфир в январе 2006 года, под названием «А кто Вы на самом деле?» излагается гипотеза: он потомок Роджера Паксмана, политика из Суффолка, жившего в XIV веке, который чуть видоизменил свою фамилию, взяв в качестве корня латинское слово pax, то есть «мир», чтобы впечатлить избирателей. Нынешний Паксман, по его утверждению, к политикам и партиям относится прохладно, если не сказать, придирчиво, что не отменяет его святой веры в достоинства демократии.
Кстати, о демократии, позволяющей говорить о себе всю правду, не стесняясь. В разделе «Национальность» на сайте Википедия, где подробно, вдоль и поперек, описана эта незаурядная личность, указано, видимо, со слов самого Паксмана: «белый британец» (Ethnicity: White British).
Паксман заслужил почти скандальную репутацию интервьюера-инквизитора за свою бесцеремонную манеру задавать нелицеприятные вопросы и повторять их с занудливой дотошностью, словно намеренно выводя собеседника из терпения. Был случай, когда во время интервью бывшего министра внутренних дел, ставшего впоследствии лидером партии тори, Паксман 14 раз задавал, пусть и в вариациях, один и тот же провокационный вопрос с явным расчетом вывести приглашенного в студию из равновесия и получить таким иезуитским способом некое подобие признания.
Словом, Джереми Паксман – личность в британской журналистике и публичной жизни заметная. Тем любопытнее его недавние откровения, опубликованные в «Дейли мейл», в которых 61-летний профессиональный обозреватель, а значит, аналитик по определению, делится в стилистике исповедальной прозы своими выношенными за долгие годы мыслями о времени и о себе. Мысли – дерзкие, как и он сам, в том смысле, что Паксман безжалостно судит о собственном поколении – «бэби-бумерах», тех, кто родился в счастливые годы после войны, проводит параллели с достойными уважения предтечами и пророчит нерадостное завтра.
Отправной точкой в своих размышлениях Паксман взял прогностическую статистику: сегодняшние молодые люди в Британии, достигнув возраста 65 лет, будут на 25% беднее своих родителей, не сумев аккумулировать за годы честного труда или непорочной службы такой же внушительный материальный достаток. И если родившийся через пять лет после войны, в мае 1950 года, Джереми Паксман есть плоть от плоти феномена baby boom, то современная молодежь будет вписана на скрижали истории, по его мнению, как поколение baby bust (bust = неудача, провал, банкротство).
Вначале Паксман сравнивает бэби-бумеров (всех, родившихся в интервале между 1945 и 1965 годами) с теми, кто появился на свет после Первой мировой войны. На долю последних выпала Великая депрессия с ее безработицей, суповыми кухнями, эпидемией самоубийств, а затем мировая бойня библейских масштабов, когда приходили извещения со страшными словами: «погиб» или «пропал без вести». Как у поэта: «плохая им досталась доля».
Напротив, послевоенное поколение, пишет автор, «большую часть своей юной жизни могло наслаждаться свободами 1960-х годов, не было вынуждено надевать униформу, и могло с полным основанием ожидать одного: более или мене уверенного роста своего благосостояния».
Конечно, замечает Паксман, присутствовали «апокалипсические тревоги эпохи холодной войны», но никому из их поколения так и не пришлось воевать в «горячей» войне, а их жизнь так и не подверглась смертельной опасности. В то же время, ускоренный прогресс в медицине позволил осознать, что им суждено пережить своих родителей и при этом в престарелом возрасте отличаться более крепким здоровьем, чем они.
У нашего поколения, констатирует Паксман, появились невиданные прежде возможности: собственные дома вместо аренды жилья; бытовой комфорт с олицетворявшими его стиральными машинами; чувство уверенности, связанное с гордостью общества – бесплатной Национальной системой здравоохранения; длинные отпуска, которые принято проводить не дома, а на дальних заморских курортах.
«Наше поколение воистину было первым в истории, которое может называть себя одновременно и здоровым, и богатым», – резюмирует Паксман. И как оно распорядилось этими благами и этим шансом в жизни? Впало в грех потребительства, умозаключает Паксман. Наши родители ограничивали свои ожидания самым необходимым: утюг и холодильник. Мы же, пишет автор, должны были обязательно – в лепёшку расшибись – обзавестись морозильной камерой и телевизором с плоским экраном. Но даже не это самое обидное и тревожное: обладание материальными благами стало рассматриваться бэби-бумерами как их исконное неотъемлемое право.
Акценты сместились. Идеалы поменялись. Когда Клемент Эттли, которого автор называет «едва ли не величайшим из премьер-министров Великобритании в XX веке», умер, то оставил после себя накоплений на семь тысяч фунтов стерлингов. Сегодня все иначе: экс-премьер Тони Блэр, указывает Паксман, – мультимиллионер, который занимается «проповедями» по всему миру.
Или другой пример. Когда были разрушены башни-близнецы в Нью-Йорке и американцы вдруг осознали свою уязвимость, что посоветовал согражданам президент Джордж Буш-младший? «Отправляйтесь в Дисней Уорлд во Флориду. Возьмите с собой свои семьи и наслаждайтесь жизнью так, как мы хотим ею наслаждаться». К этому приведенному Паксманом эпизоду можно добавить и другой штрих: после того, как задымил первый небоскреб, перед обрушением, самым ходким товаром в окрестных лавчонках были дешевые одноразовые фотоаппараты: американцы спешили не на помощь тем, кто оказался в западне в зданиях, а хотели запечатлеть момент их гибели.
Так сформировался психологический феномен бэби-бумеров: их главной меткой, главной отличительной чертой, по выражению Паксмана, стала «самопогруженность» (self-absorption), что можно перевести и как самовлюбленность, когда нет дела до окружающих. Отсюда и их шкала ценностей, учитывая, что они пришли на все готовое. Паксман приводит цитату из Фрэнсиса Беккета, исследователя из Кильского университета: «Их родители, старшие братье и сестры были озабочены получением права на медицинское обслуживание, образование, полную занятость и надежность своих сбережений… Бэби-бумеры сражались за право – и завоевали это право – носить длинные волосы и наслаждаться сексом».
Что дальше? Нынешнее поколение находится изначально в проигрышном положении, считает Паксман. Два факта: в 1968 году, когда для бэби-бумеров пришла пора остепениться и начать вить свое гнездо, в Британии было построено 425 тысяч домов. Сравните: в 2010-м – всего 100 тысяч, это меньше чем даже в 1923 году. И еще: один миллион британцев в возрасте от 16 до 24 лет не имеет работы, что не удивительно, иронизирует Паксман, ведь их рабочие места уплыли «в Китай, Индию или Вьетнам».
Перспективы молодого поколения печальны, ведь они могут стать и участниками, и жертвами конфликтов из-за распределения ресурсов – энергии и пресной воды, споров в связи с миграционными потоками или защитой окружающей среды, и новых религиозных войн. Но молодые – Паксман относит их к категории «невезучее поколение» – ничего не могут поделать, потому что все решают бэби-бумеры.
Это бэби-бумеры голосуют на выборах, образуя большинство электората, предопределяя, кто будет наверху во власти. Это они поставляют политиков для занятия первых рядов в палате общин (зарезервированы для министров кабинета, в том числе и теневого). Это они заседают в советах директоров крупных компаний. Это они имеют финансовые возможности покупать квадратные метры, а затем сдавать их внаем тем, кто не может себе позволить собственное жилье. Это они продавили закон, по которому их нельзя уволить без их согласия по достижении возраста в 65 лет. Это они предпочитают зачастую жить в континентальной Европе, потому как там «климат мягче, а сигареты и выпивка дешевле». Это они, продолжая тренькать на своих гитарах из 1960-х, но, испытывая проблемы со здоровьем по старости, потребляют половину всех государственных дотаций, которыми финансируется Национальная система здравоохранения…
Видный тори Дэвид Уиллеттс, до того как занял пост в кабинете Дэвида Камерона, вынес собственный обвинительный приговор послевоенному поколению счастливчиков: «Бэби-бумеры виновны в том, что допустили эпический провал попыток защитить интересы будущих поколений».
…Концовка статьи Джереми Паксмана выдержана в его излюбленной стилистике. «Трудно обвинить это поколение в том, что оно считает – мир принадлежит им. Потому что мир действительно им принадлежит. Их дети и внуки посланы ими в разграбленный мир и, будучи по уши в долгах, они не могут даже помыслить о том, чтобы завести семью и обзавестись собственным домом». Наконец, оцените, заключительный аккорд Дж.Паксмана: «Меня поражает более всего то, что почему-то улицы не полнятся демонстрантами, требующими обязательной эвтаназии» (самовольного расставания с жизнью).
Постскриптум
Не могу умолчать об одном личном и личностном моменте. В 1994 году проходил летнюю практику во Всемирной службе Би-би-си и регулярно наблюдал в телеэфире паксмановское священнодействие в стиле тавромахии. Сперва он бандерильями колол и раззадоривал свою очередную жертву, уготавливая ей финальный смертельный удар клинком под занавес интервью. Признаюсь, впечатляло (напоминало кредо Александра Невзорова из тогда еще не забывшихся «600 секунд»: «В доме повешенного говорят о верёвке»). Хотя я и поеживался.
В качестве одного из творческих отчетов набросал стихотворные строки о том, как понял внушавшиеся мне и моим коллегам заповеди британской прессы. Присутствует там и пассаж о стиле ведения интервью Паксмана, не знавшего авторитетов и чаще всего забывавшего о политкорректности:
‘Take that Jeremy, that Paxman,
He would chop ‘em, he would axe ‘em,
Put his knee in their stomach and his words in their mouth…’
В отечественной теле- и радиожурналистике есть немало подражателей Паксмана. Подчас неуклюжие. Нередко переходящие границу между дотошностью и хамством. Так и норовящие засунуть свою коленку в живот собеседнику. Наверное, и они имеют право быть. Если способны, как Джереми Паксман, критически оценивать себя и, по сути, пусть и в завуалированной форме, признаться: «Мне стыдно».
Владимир МИХЕЕВ