Особенности происхождения и содержание правовой категории «acquis communautaire» в праве Европейского Союза

Статья подготовлена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда – проект №09-03-00513а
«Совершенствование правовой системы Российской Федерации и опыт Европейского Союза,
создание благоприятного политического и информационного имиджа в целях партнерства и сотрудничества».

Хотя проблематика «acquis» исследуется различными историками, юристами и политологами*4 с момента самого появления термина в начале 1980-х годов до сегодняшнего дня, когда acquis communautaire стало непременным элементом европейских интеграционных процессов, не трудно заметить, что подавляющее большинство авторов рассматривает лишь поствоенный период, не уделяя должного внимания изначальному происхождению этой категории и тому, что ей предшествовало.

Таким образом, зарождение «acquis» в контексте правового исторического наследия остается вне поля зрения и представляет собой серьезный и значительный интерес для научного исследования. Именно поэтому для полного понимания смысла и значения юридической категории acquis communautaire в праве Европейского Союза необходимо выйти за пространственные и хронологические границы поствоенной Европы и начать анализ именно с довоенного периода, когда государства в международных правоотношениях руководствовались теорией стандарта «цивилизованности».

«Стандарт цивилизованности»

Как известно, в XVI–XVII веках европейское представление о «международных правоотношениях» и «международном сообществе» включало лишь христианские государства, народы, их правила и обычаи*5. Однако в конце XVIII века победа светского мировоззрения над религиозным в вопросе включения государства в «международное сообщество» нивелировало критерий принадлежности к «христианской цивилизации», и на первое место вышел критерий принадлежности к «европейской цивилизации». По мере расширения своей экспансии европейские державы были вынуждены определять условия включения или невключения различных стран Азии и Африки в свою систему международных правоотношений. Именно в тот момент зародилась идея, согласно которой независимые политические общности, стремящиеся войти в европейскую систему международных правоотношений, должны соответствовать некому критерию стандарта «цивилизованности»*6. И хотя на сегодняшний день такая позиция может показаться как минимум необъективной и несправедливой, в те времена это была именно та аргументация, с помощью которой доминирующие европейские державы отказывали в признании равенства прав и обязанностей государствам Азии, Африки и Океании, которые в результате становились либо европейскими колониями, либо получали европейскую «независимость». В результате все государства тогда делились на «цивилизованные», «нецивилизованные» и даже «варварские». Тем не менее, даже после Второй Мировой войны стандарт «цивилизованности» выполнял три функции в международных вопросах: правовую, классификационную и господствующего идеала*7. Рассмотрим их более подробно.

В первую очередь, стандарт «цивилизованности» выполнял функцию правовой доктрины, возникшей в результате неизбежного процесса коммуникации между европейскими и неевропейскими странами. «Стандарт» подразделял все страны на три вышеперечисленных типа и, как следствие, выступал в роли критерия определения объема право- и дееспособности этих стран. При этом равными торговыми партнерами считались только те страны, которые входили в так называемую «Family of Nations», т.е. группу стран, отвечающих европейскому «стандарту». Необходимо заметить, что большинство существовавших тогда восточных государств, например, Оттоманская империя, Япония, Китай или Сиам, уже имевшие достаточно прочные позиции на мировой арене, по мнению Европы не соответствовали этому международно-правовому критерию*8. Более того, имперские амбиции и евроцентристский характер внешней политики стран, входящих в «Family of Nations», априори предполагали существование юридически нигде не оформленного стандарта «цивилизованности». Что, естественно, негативно сказывалось на сотрудничестве различных стран, поскольку было намного труднее соответствовать латентным требованиям, чем четко оформленным критериям. Например, в 1856 году в результате подписания Парижского мирного договора (трактата) Оттоманская империя со значительными оговорками получила временный доступ в «европейское сообщество». Однако такие оговорки все еще носили исключительно субъективный характер, и не были ни систематизированы, ни кодифицированы. В результате только в конце XIX века международное научное сообщество в целях систематизации стандарта «цивилизованности» разработало пять следующих критериев.

Во-первых, «цивилизованное» государство гарантирует основные права, т.е. право на жизнь, достоинство и собственность; свободу передвижения, торговли и вероисповедания, особенно для иностранных граждан.

Во-вторых, в «цивилизованном» государстве существует организованная политическая бюрократия, эффективно поддерживающая функционирование государственной машины и сохраняющая способность самозащиты.

В-третьих, «цивилизованное» государство признает общепринятое международное право, включая законы войны; оно также поддерживает внутреннюю систему судопроизводства, кодексов и писаных законов, гарантирующих правовую справедливость для всех субъектов, входящих в сферу его юрисдикции, как для иностранных граждан, так и для своих подданных.

В-четвертых, «цивилизованное» государство придерживается норм международных отношений через поддержание адекватных и постоянных каналов дипломатического обмена и коммуникаций.

В-пятых, «цивилизованное» государство в основном отвечает нормам и практике «цивилизованного» поведения, принятого в международном сообществе, в котором, например, самосожжение вдов, полигамия и рабство считаются «нецивилизованными», а значит неприемлемыми*9.

Результат этой систематизации был виден уже на второй Гаагской конференции 1907 года, по итогам которой Оттоманская империя была причислена ко «второму классу» держав благодаря т.н. «капитуляциям» (особым правам). Это были своего рода ответные меры европейцев на «капитуляции» Оттоманской империи, выдаваемые в рамках договора с Францией 1740 года, согласно которому французы получали право свободного передвижения и торговли на территории Оттоманской империи под полной защитой султана. При этом их товары, как правило, не облагались налогами, а французские посланники и консулы, в отсутствие которых их соотечественники не могли быть арестованы, приобретали в отношении последних судебную власть*10. Спустя почти пару столетий «капитуляции» стали инструментом европейской международной политики и свидетельством того, что правовая система того или иного государства не отвечает стандарту «цивилизованности».

Лишь немногие, например, Япония или США, могли соответствовать этому стандарту, что плавно подводит нас ко второй его функции – механизма иерархической классификации стран и народов. Волна буржуазных революций в Европе того времени и, как следствие, соответствующих политических, социальных и правовых реформ, наполненных идеями Просвещения, привели к тому, что колониальные державы стали считать своим основным «долгом» распространять революционные идеалы, в том числе, и за пределы своих государств. Идея трансформации «низших рас» в «цивилизованные» превратилась из права первых в «обязанность» вторых и воплотилась в правовой инструмент их внешней политики, став частью колониальной идеологии. При этом стандарт «цивилизованности» стал выступать в роли механизма отделения нецивилизованного (варварского) государства от цивилизованного. Созданная в результате этого иерархия государств и народов выступала в роли убедительной аргументации «законности» политики экспансии европейских держав, выдаваемой за гуманитарные или цивилизационные миссии*11.

В конце XIX века на Берлинской конференции 1884 года все участвующие в ней европейские державы согласились, помимо прочего, принять на себя обязательства по «опеке» малоцивилизованных народов и донесения до них достижений и благ цивилизации. Этот «священный долг» чуть позднее был положен в основу патронажной системы Лиги Наций. Таким образом, в международном праве окончательно закрепилась идея господства европейского стандарта «цивилизованности». Систематизация стандартов «цивилизованности» в рамках международного права и распространение их посредством международных соглашений и договоров, заключаемых с неевропейскими государствами и народами, превратили их в универсальный эталон, с помощью которого определялся уровень прогресса в других государствах*12. При этом любые иные стандарты или отхождения от европейского стандарта априори считались недопустимыми. Если, к примеру, политическая и институциональная системы страны выстраивались в соответствии с европейской шкалой ценностей и идеалов, то такое государство считалось цивилизованным. Однако любой иной, собственный путь развития считался «неправильным». Так, Япония смогла войти в круг «цивилизованных» государств только спустя столетие после пересмотра своего гражданского и уголовного законодательства, подписания союзного соглашения с Британией и победы в войне 1905 года, тем самым доказав свое социальное, политическое и военное соответствие. Между тем, Оттоманская империя по-прежнему оставалась державой «второго класса»*13.

Являясь неотъемлемой частью международного права и международных отношений, господствующий на рубеже XIX–XX веков западноевропейский идеал стандарта «цивилизованности» потерял свою значимость. В силу этого возникает вопрос: почему это произошло? И так ли это на самом деле? Или же речь идет о том, что теперь он выражается в другой форме?

Существуют различные мнения по этому поводу. Большинство ученых связывают закат данной концепции с резко изменившимся в XX веке характером мирового правопорядка. Например, профессор Hedley Bull из Оксфордского университета указывал на две, по его мнению, очевидные причины. Во-первых, исчезло разграничение между полным и частичным (ограниченным) членством в мировом сообществе, т.е. разграничение между государствами, так или иначе достигшими стандарта «цивилизованности». Это произошло частично в результате революционных движений и колониальных восстаний в Азии и Африке против европейского господства. Иными словами, антиколониальные настроения опередили «цивилизационный» процесс, не дав ему логически завершиться. С другой стороны, борьба против европейского господства в конечном счете все равно привела неевропейские государства к универсальным стандартам равноправия, самоопределения и прав личности. Во-вторых, политические сообщества стали гораздо более однородными, в результате чего деление стран на «цивилизованные» и «нецивилизованные» потеряло смысл, поскольку современные государства стали отвечать необходимым критериям. Hedley Bull подчеркивает, что все это в какой-то степени произошло именно благодаря стандарту «цивилизованности»*14.

Другой, не менее известный ученый Gerrit Gong предлагает несколько иную аргументацию. Он видел также две причины, ускорившие крах стандарта «цивилизованности». Одну – внутри Европы, другую – за ее пределами. Как и H. Bull, первой причиной краха Gong считал колониальное сопротивление, а не практическую несостоятельность или непригодность стандарта. Повальная борьба за независимость, самоопределение и международное признание в африканских и азиатских колониях не позволили им продемонстрировать свою способность соответствовать европейскому стандарту. Второй же причиной, по его мнению, явился субъективный и неоднозначный характер требований «цивилизации», сделавших стандарт не только трудно определимым, но и трудно применимым. Gong указывает на тот факт, что некоторые страны, считающие себя «цивилизованными» prima facie, возможно лишь с огромным трудом смогли бы соответствовать этому стандарту, если бы не позиционировали себя таковыми изначально. Постоянные споры о возможности применения иных стандартов других цивилизаций также не способствовали укреплению позиций европейского стандарта. И, наконец, неспособность самой Европы действовать согласно своему же стандарту «цивилизованности». Расовая и религиозная дискриминация, геноцид, жестокость колониальной политики, фашизм, коммунизм, две мировых войны, и т.д., порождали все больше и больше сомнений в правильности господства европейского идеала «цивилизованности»*15.

Однако крах европейского стандарта «цивилизованности» еще вовсе не означает его полного исчезновения. К примеру, Bull и Gong высказывали предположения о том, что после Второй мировой войны вместо старого, появился новый стандарт прав человека. Но если более подробно изучить особенности и характер развития международных правоотношений в послевоенные годы, то можно сделать вывод о том, что старый стандарт не был заменен никаким новым, он просто перешел на новый качественный уровень, и принял иную форму и внешнее выражение.

От стандарта «цивилизованности» к acquis communautaire

К описанным выше трем ипостасям стандарта «цивилизованности»: правовой, дискриминационной и господствующему идеалу, можно добавить еще четвертую ипостась – европейскую идентичность. Долгое время европейские этнические общности характеризовали себя в аналогичной манере, используя термины «продвинутый», «современный», «развитый» и, конечно же, «цивилизованный». При этом, несмотря на явную неоднородность в идентичности стран внутри Европы, сами европейцы придавали гораздо большее значение разнице между «своей» европейской и «чужой» неевропейской идентичностью. Относительно мирный раздел Африки, завершившийся на Берлинской конференции 1884 года, продемонстрировал то, в какой степени колониальные державы способны объединиться под лозунгом «цивилизованности». Таким образом, стандарт «цивилизованности» переместил границы «свой – чужой» с национального на континентальный уровень. И в этом смысле можно с уверенностью говорить о том, что стандарт породил европейскую идентичность задолго до появления идей о возможности европейской интеграции. Стандарт преодолел языковые, культурные, исторические и национальные особенности и медленно, но уверенно стимулировал формирование новых общих ценностей, правил и норм, культуры и нового наследия.

К середине XX века Европа была вынуждена пересмотреть свои взгляды и представления не только в отношении «других», но и в отношении себя самой. Находящиеся за ее пределами государства Африки и Азии получили независимость и вошли в «Family of Nations» без какой-либо привязки к вдруг изжившему себя стандарту «цивилизованности». Они также очень оперативно отреагировали на содержащиеся в Уставе ООН и Атлантической Хартии права на самоопределение, равно как и на Вторую мировую войну, в ходе которой союзные силы привлекали десятки тысяч солдат из азиатских и африканских стран на борьбу за освобождение мира от фашистской Германии.

Примечательно, что еще задолго до начала послевоенной европейской интеграции некоторые колониальные державы, например, Франция, применяли концепцию acquis colonial для определения уровня прогресса, достигнутого в своих колониях*16. Однако успешный процесс самоопределения последних и пересмотр ими ценностей acquis colonial не могли не отразиться на изменении европейской идентичности. Потеряв такой мощный инструмент господства как стандарт «цивилизованности», Европа вернулась обратно к чистому листу, сконцентрировавшись при этом на природе своей внутренней идентичности и поисках нового смысла стандарта «цивилизованности». Субъективные, нигде не закрепленные юридически, фундаментальные основы стандарта «цивилизованности» срочно нуждались в пересмотре и четко выработанных и выраженных критериях, чтобы всем стало понятно, что такое «европейский стандарт».

Именно в этих условиях и зародилась новая правовая категория acquis communautaire. Поэтому неудивительно, что acquis и стандарт «цивилизованности» имеют так много общих черт. Например, строгое соблюдение прав и обязанностей соглашений, принцип взаимообмена, гармонизированные правовые и институциональные структуры и, конечно же, главный элемент обеих категорий – категоричный характер членства, т.е. либо полное соответствие acquis communautaire, либо несоответствие, исключающее переходные формы. В этой связи можно провести параллель между положением Оттоманской империи в те времена и положением Турции в наше время.

Наконец, тенденции и настроения стандарта «цивилизованности» нашли свое воплощение и в послевоенных документах, например, в Декларации Шумана и Преамбуле Договора о создании Европейского объединения угля и стали, где говорится, что «организованная и живая Европа может внести неоценимый вклад в цивилизацию, способствуя поддержанию мира»*17.

Таким образом, можно сказать, что на сегодняшний день acquis communautaire с соответствующими поправками на современное мироустройство играет аналогичную роль, что и стандарт «цивилизованности» в XVIII–XIX веках. По сути, acquis communautaire выполняет те же функции: правовую, классификационную и господствующего идеала; является основой для развития общей европейской идентичности. Основное отличие заключается в пределах, в которых «стандарт» и acquis порождают чувство общей идентичности среди европейцев. В то время как «стандарт» делал упор на внешний мир, противопоставляя его европейскому, acquis больше делает акцент на внутренней структуре Европы в целом и ее компонентов. Однако это нисколько не умаляет способности acquis выходить и за рамки Европы. Наоборот, на сегодняшний день прослеживается четкая тенденция властей Европейского Союза к распространению европейских ценностей за его пределы.

Естественно, переход от стандарта «цивилизованности» к acquis communautaire не был мгновенным. Происходило пошаговое отступление от расовых и религиозных мотивов в сторону правовых и политических стандартов. И хотя на сегодняшний день правовой характер acquis communautaire полностью заменил доминирующие ранее предрассудки, тем не менее, в ЕС иногда сохраняется субъективная оценка того или иного кандидата на вступление, а должностные лица ЕС нередко проводят иерархические параллели, хотя и в очень политкорректной форме. Так, например, в 2002 году президент Французской Республики Валерии Жискар д'Эстен (1974-1981), в интервью газете Le Monde*18 с большим пристрастием высказывал свои опасения по поводу последствий возможного вступления Турции в ЕС и ее цивилизационно-культурной специфики.

В связи с этим, хотелось бы обратить особое внимание на тот факт, что изучение acquis communautaire является как раз первым условием, с которым сталкивается государство-кандидат на вступление в Европейский Союз. Процесс ознакомления, который в ЕС принято называть «screening», позволяет государству подробно познакомиться с правовыми основами ЕС и оценить свой уровень готовности к присоединению до начала переговоров. Здесь необходимо пояснить, что под переговорами в данном случае понимается лишь обсуждение мер переходного характера, поскольку обсуждение acquis communautaire по существу невозможно в принципе, т.к. государство, желающее вступить в ЕС, обязано принять acquis communautaire без изменений и только в полном объеме. «Screening» предусматривает два типа собраний. На общем собрании, проводимом для всех кандидатов на вступление в ЕС, Комиссия представляет структуру и все составляющие части acquis. На индивидуальном собрании, проводимом с каждым кандидатом отдельно спустя примерно месяц после общего собрания, государство-кандидат высказывает по каждой составляющей acquis свою готовность ей соответствовать. Результаты этих двух собраний ложатся в основу решения о принятии в ЕС нового государства-члена.

Несмотря на предельно понятную процедуру ознакомления с acquis communautaire, содержание этой правовой категории до сих пор является одной из основных проблем, затрудняющих анализ ее природы и конечное понимание: что же все-таки собой представляет acquis communautaire? Категория, о которой все слышали, но никто не знает, как она выглядит*19.

До появления в 1992 году Маастрихтского договора категория acquis communautaire рассматривалась в следующих четырех контекстах. Первое – «accession acquis», т.е. все достижения ЕС на момент вступления страны-кандидата. Это совокупность правовых норм, после полной имплементации которых страна-кандидат может стать полноправным членом ЕС. Стоит заметить, что объем «accession acquis» постоянно увеличивается, и поэтому, «accession acquis» для Португалии или Испании и для Болгарии с Румынией значительно отличались. Второе – «institutional acquis», отличительной особенностью которого является то, что составляющие его фундаментальные принципы, нормы, правила и доктрины, содержатся в учредительных договорах ЕС, известных судебных прецедентах, например, Costa v. Enel или Van Gend & Loos и т.д., нормах международного права и конституционных принципах. При этом ни одно из этих положений не может быть пересмотрено без ущерба для наднациональной природы права ЕС. «Institutional acquis» регулирует соотношение компетенций, принципы пропорциональности и субсидиарности, правотворческий процесс, принципы принятия решений и т.д. Третье – «Lome acquis», определяющий порядок взаимодействия с третьими странами. Название было дано в честь Ломейской конвенции 1976 года (Lome Convention), заключенной Европейским фондом развития в рамках оказания помощи развивающимся странам за пределами Европейского Сообщества. Такая помощь основывалась на общих целях и принципах, а также на торговых и финансовых преимуществах, которые впоследствии и сформировали «Lome acquis». Именно «Lome acquis» в свое время позволил Высокому представителю ЕС по внешней политике и политике безопасности Хавьеру Солане заявить, что 80% стран Африки, Карибского бассейна и Тихоокеанского региона разделяют европейские ценности, поскольку именно этот процент стран в этих регионах подписал в 1995 году пересмотренную версию Ломейской конвенции*20. И, наконец, четвертое – «European Economic Area acquis», т.е. правила, регулирующие отношения стран, в том числе не только членов ЕС, в рамках Европейской экономической зоны.

Особое место занимает «Schengen acquis». Как известно, Шенгенская зона, куда входят не только государства-члены ЕС, является одним из примеров продвинутого сотрудничества, которое согласно Учредительным договорам не является частью acquis communautaire. Меры, принятые государствами-членами в рамках сотрудничества по Шенгенским соглашениям, образуют «Schengen acquis». Изменения правовой базы ЕС, содержащиеся в Шенгенском соглашении, были указаны в Протоколе к Амстердамскому договору. Перечень этих изменений, являющихся «Schengen acquis», с указанием соответствующей правовой базы был принят 20 мая 1999 года. Большинство этих актов опубликовано в Official Journal of the European Union*21.

Несмотря на все многообразие значений acquis communautaire, в первую очередь эта правовая категория понимается именно в рамках «accession acquis» и «institutional acquis», которые составляют т.н. «fundamental acquis». Это следовало еще из текста первых статей Маастрихтского Договора. Например, в ст. 2 говорилось о том, что Союз ставит своими целями полностью сохранять достижения Сообщества (acquis communautaire) и развивать их на предмет изучения вопроса о том, в какой мере введенные Договором сферы политики и формы сотрудничества подлежат пересмотру для обеспечения эффективности механизмов и институтов Сообщества. В ст. 3 acquis communautaire рассматривался как опора всей институциональной системы Европейского Союза: Союз располагает единым институционным механизмом, который обеспечивает согласованность и преемственность мероприятий, осуществляемых для достижения его целей при соблюдении и дальнейшем развитии достижений Сообщества (acquis communautaire).

Серьезные изменения внесла ст. 44 Ниццского договора, которая закрепила, что акты и решения, принятые в рамках продвинутого сотрудничества, не будут являться составной частью acquis communautaire и, следовательно, не подлежат имплементации кандидатами на вступление в ЕС. Еще одним нововведением Ниццского договора было употребление термина acquis of the Union (ст. 44), наряду с acquis communautaire (ст. 43). Поскольку нигде не указана разница между этими понятиями, то можно предположить, что они являлись синонимами. Однако с другой стороны можно так же предположить, что acquis of the Union охватывало еще и acquis второй и третьей опор, а это уже существенная разница. В любом случае, такое употребление терминов не способствовало их четкому толкованию и грамотному применению.

На сегодняшний день в результате лиссабонской реформы упразднения системы трех опор, изменения ценностей и целей Европейского Союза (ст. 2 и 3 ДЕС) категория acquis communautaire приобрела несколько иное внешнее выражение. Так, консолидированная версия Договора о Европейском Союзе и Договора о функционировании Европейского Союза сохранила только положения ст. 44 Ниццского договора, однако употребляя уже просто термин acquis, а не acquis communautaire (ст. 20). В этом учредительном акте Союза также сохранились положения о Schengen acquis.

Европейский Союз постоянно подчеркивает развивающийся характер acquis. Сегодня на официальном Интернет сайте ЕС*22 можно найти полную информацию об acquis. Таким образом, к этой категории относится следующее:

- содержание, принципы и политические цели договоров, на которых основан Союз;

- законодательство и решения, принятые в развитие международных договоров, и прецедентное право Союза;

- другие акты, имеющие или не имеющие обязательную юридическую силу, принятые в рамках Союза, например, межведомственные соглашения, резолюции, заявления, рекомендации, руководящие принципы;

- совместные действия, общие позиции, заявления, заключения и иные акты в рамках общей внешней политики и политики безопасности;

- совместные действия, совместные позиции, конвенции, резолюции, заявления и другие акты в рамках правосудия и внутренних дел;

- международные соглашения ЕС и его государств-членов в отношении деятельности Союза.

Самое непосредственное влияние на acquis communautaire оказывало и продолжает оказывать расширение Европейского Союза. Это было особо заметно в рамках второго и третьего расширения, когда к ЕС присоединились Греция, Португалия и Испания, а также в рамках пятого расширения, когда к ЕС присоединилось сразу 10 новых государств. Каждое новое расширение увеличивает объем acquis и придает ему все более оформленный вид. Так, в процессе пятого расширения acquis был поделен на 31 главу для упрощения процесса его понимания и переговоров с кандидатами на вступление. Чуть позже количество глав возросло до 35. Было предложено разделить наиболее сложные для понимания разделы acquis для облегчения переговоров с Турцией и Хорватией. Эти изменения показаны в таблице :

Пятое расширение	Шестое расширение
1. Свободное передвижение товаров	1. Свободное передвижение товаров
7. Право интеллектуальной собственности
2. Свободное передвижение лиц	2. Свобода передвижения работников
3. Право на создание и свободу предоставления услуг
3. Свобода оказания услуг	3. Право на создание и свободу предоставления услуг
9. Финансовые услуги
4. Свободное движение капитала	4. Свободное движение капитала
5. Акционерное право	6. Акционерное право
6. Политика в области конкуренции	8. Политика в области конкуренции
5. Государственные закупки
7. Сельское хозяйство	11. Сельское хозяйство и развитие сельских районов
12. Безопасность пищевых продуктов, ветеринарные и фитосанитарные политики
8. Рыболовство	13. Рыболовство
9. Транспортная политика	14. Транспортная политика
21. Трансъевропейские сети (1 половина)
10. Налогообложение	16. Налогообложение
11. Экономический и валютный союз	17. Экономическая и денежно-кредитная политика
12. Статистика	18. Статистика
13. Социальная политика и занятость	19. Социальная политика и занятость
14. Энергия	15. Энергия
21. Трансъевропейские сети (1 половина)
15. Промышленная политика	20. Предприятие и промышленная политика
16. Малые и средние предприятия
17. Наука и научные исследования	25. Наука и научные исследования
18. Образование и обучение	26. Образование и культура 10. Информационное общество и СМИ
19. Телекоммуникационные и информационные технологии
20. Культура и аудио-визуальная политика
21. Региональная политика и координация структурных инструментов	22. Региональная политика и координация структурных инструментов
22. Окружающая среда	27. Окружающая среда
23. Права потребителей и охрана здоровья	28. Права потребителей и охрана здоровья
24. Сотрудничество в области юстиции и внутренних дел	23. Судебная система и основные права
24. пространство свободы, безопасности и правосудия
25. Таможенный союз	29. Таможенный союз
26. Внешние связи	30. Внешние связи
27. Общая внешняя политика и политика безопасности (ОВПБ)	31. Внешняя политика, политика безопасности и обороны
28. Финансовый контроль	32. Финансовый контроль
29. Финансовые и бюджетные положения	33. Финансовые и бюджетные положения
30. Институты	34. Институты
31. Другие вопросы	35. Другие вопросы

Содержание таблицы является ничем иным, как наглядным доказательством стандартизированности европейских ценностей и норм, которые выступают сегодня в качестве мерила стран, находящихся за пределами Европейского Союза. При этом те, кто не сможет соответствовать абсолютно всем перечисленным элементам acquis, никогда не смогут стать полноправными членами ЕС. Такая ситуация очень напоминает acquis colonial в рамках стандарта «цивилизованности». Только acquis Европейского Союза имеет четко выраженную форму, структуру, содержание и немыслимый объем.

По официальным заявлениям, объем acquis communautaire составляет около 80.000 страниц. Именно эту цифру называют представители ЕС. Например, в 2001 году Председатель Еврокомиссии Романо Проди в интервью газете Financial Times заявил, что такой объем недопустим, и его необходимо сокращать как минимум до 30-35.000 страниц, однако не указал каким способом*24. В 2003 году Комиссия заявила, что сокращение объема Official Journal было одним из ключевых вопросов, выносимых на Лиссабонский саммит 2000 года в рамках создания самой конкурентоспособной экономики к 2010 году*25. С наступлением 2010 года, как видим, ситуация не изменилась, а только усугубилась. По оценкам европейского исследовательского центра Open Europe*26 такое объемное правовое наследие обходится европейскому бизнесу примерно в 600 миллиардов евро ежегодно, и эта цифра растет. Более того, они оценивают объем acquis далеко не в 80.000 страниц. Согласно правовой базе ЕС Eur - Lex, 26% всех изданных с 1957 года актов ЕС все еще имеют юридическую силу. Исходя из этого, Open Europe оценивает объем acquis communautaire в 170.000 страниц, из которых 100.000 были созданы в последние 10 лет. Согласно их подсчетам, при сохранении такой тенденции к 2020 году объем acquis может достичь 351.000 страниц. Для наглядности Open Europe приводит следующий пример: если взять всю правовую базу ЕС с 1957 года, то в длину она составит по примерным подсчетам около 200 километров, около 44 метров в высоту и более тонны по весу. Параметры ныне действующих актов тоже внушительны: более 50 километров, 11 метров и 300 килограммов соответственно. Также на объем влияет язык государства-члена ЕС. Например, правовая база на испанском языке составляет 180.000 страниц по сравнению со 142.000 на словенском.

Даже если абстрагироваться от конкретных цифр и данных, можно констатировать тот факт, что за время существования ЕС acquis превратился из небольшого правового фундамента в необъятное правовое наследие Союза, ставшее обязательным элементом существования европейской интеграции и главным параметром, определяющим уровень развитости государств, а также эталоном совершенства, к которому должны стремиться все желающие вступить в Европейский Союз.

Подводя итог, можно сказать, что предвестником acquis communautaire был господствовавший в Европе на рубеже XIX–XX веков стандарт «цивилизованности». Аналогично колониальным державам, acquis сделал из Европейского Союза источник европейских ценностей и норм «цивилизованности» и наделил его правом давать оценку другим государствам. Формирование новой европейской идентичности с присущей ей эксклюзивностью приводит к разделению государств на членов, возможных членов и тех, которые никогда не смогут стать членами ЕС. Такая классификация отдаленно напоминает колониальную классификацию государств на цивилизованные, полуцивилизованные и варварские. В этом плане acquis communautaire создает риск возрождения евроцентризма. С другой стороны, правовой характер acquis communautaire придает ему особое значение в развитии европейской интеграции, так как только полная его имплементация говорит о готовности государства-кандидата получить членство в ЕС. Однако, учитывая многоплановость понимания категории acquis communautaire (единое официальное толкование отсутствует до сих пор), а также его грандиозный объем, можно сделать вывод, что Европейскому Союзу в своем дальнейшем развитии придется постоянно преодолевать очень непростое препятствие, эволюционирующее год от года и все больше напоминающее не «наследие», а тяжкое бремя.

А. А. Виноградов, аспирант
кафедры права ЕС Европейского учебного института
при МГИМО (У) МИД России

* The article examines the pedigree and the nature of the acquis communautaire of the European Union. The research traces back to the concept of “standard of civilization” prevailed in colonial Europe. The analysis reveals the links between these two concepts and shows up-to-date cornerstones of European integration. The second part is mostly concentrated on the key components of acquis communautaire and its shape. It also touches upon its role in producing new European identity and enlargement process.

*1 Projet de traite instituant l'Union Europeenne. Bulletin des Communautes europeennes. Fevrier 1984, №2, p. 8-26.

*2 Philippe Schmitter. Imagining the Future of the Euro-Polity with the Help of New Concepts / in Gary Marks, Fritz W. Scharpf, Philippe C. Schmitter and Wolfgang Streeck, [et al]., eds., Governance in the European Union. - London: Sage, 1996. - P. 162.

*3 Roger J. Goebel. The European Union Grows: The Constitutional Impact of the Accession of Austria, Finland and Sweden // Fordham International Law Journal  18, April 1995, pp. 1141-43.

*4 Проблеме «acquis communautaire» посвящены, например, работы следующих авторов:

Pierre Pescatore. Aspects judiciaires de l'acquis communautaire // Revue Trimestrielle de Droit Europeen  21, 1981, pp. 617-57; Carlo Curti Gialdino. Some Reflections on the Acquis Communautaire // Common Market Law Review 32, 1995, pp. 1089-1121; Antje Wiener. The Embedded Acquis Communautaire: Transmission Belt and Prism of New Governance // European Law Journal  4, 1998; Roger J. Goebel. The Acquis Communautaire: Has the Concept had its Day? // Common Market Law Review 38, no. 4, August 2001, pp. 829-70.

*5 Hedley Bull. Foreword / in: Gerrit Gong. The Standard of “Civilization” / in International Society. -  Oxford: Clarendon Press, 1984. P. vii.

*6 Gerrit Gong. The Standard of “Civilization” / in International Society. - Oxford: Clarendon Press, 1984. P. 5.

*7 Ibid. - P. 3.

*8 Hedley Bull, p. viii.

*9 Gerrit Gong. The Standard of “Civilization” / in International Society (Oxford: Clarendon Press,1984), p.14 - 15.

*10 Финкель К. История Османской империи. Видение Османа. М., АСТ, 2010, 848 с.

*11 Alice L. Conklin. A Mission to Civilize: The Republican Idea of Empire in France and West Africa, 1895-1930. - California: Stanford University Press, 1997. - P. 17.  

*12 Georg Schwarzenberger. The Standard of Civilisation in International Law. - Stevens & Sons Ltd., London, 1955. P. 220.

*13 Thomas M. Franck. Fairness in International Law and Institutions. - Clarendon Press, Oxford, 1995. - P.136 - 137.

*14 Hedley Bull. Foreword / in: Gerrit Gong. The Standard of “Civilization” in International Society. - Oxford: Clarendon Press, 1984. P. ix.

*15 Gerrit Gong. Op. cit. - P. 22, 84, 87.

*16 Новости французской дипломатии. [Электронный ресурс] URL: http://www.diplomatie.gouv.fr/en/

*17 The Schuman Declaration of 9 May 1950. Treaty establishing the European Coal and Steel Community. «La contribution qu'une Europe organisee et vivante peut apporter a la civilisation est indispensable au maintien des relations pacifiques».

*18 Газета Le Monde, 8 November 2002, [Электронный ресурс] URL: http://www.lemonde.fr/

*19 Anna Michalski, Anna and Helen Wallace. The European Community: The Challenges of Enlargement. - London: Royal Institute of International Affairs, 1992. P. 35.  

*20 Statement by Javier Solana in “Positive Comments From Both Parties After Signing of Revised Lome Convention” // Europe Daily Bulletins, No. 6601-09/11/1995.

*21 Official Journal L 176, 10.07.1999; поправка: Official Journal L 9, 13.01.2000

*22 Официальный сайт Европейского Союза [Электронный ресурс] URL: http://europa.eu

*23 Официальный сайт Европейской Комиссии [Электронный ресурс] URL: http://ec.europa.eu

*24 Газета The Financial Times, 26 July 2001 [ Электронный ресурс ] URL: http://www.ft.com

*25 11 February 2003, EU Press Release

*26 Исследовательский центр Open Europe [Электронный ресурс] URL: http://www.openeurope.org.uk