История вопроса
В статье М.Л.Энтина «Постановление Страсбургского Суда о распятиях в школах» (Журнал «Вся Европа» №12(39), 2009) была освещена фактологическая и юридическая стороны дела.
Напомним, что дело было инициировано жалобой (№ 30814/06), поданной против Итальянской Республики гражданкой данного государства, г-жой Суаль Лаутси 27 июля 2006 года. Заявитель утверждала, что наличие распятия в классах школы, посещаемой ее детьми, является нарушением права на свободу исповедовать свои убеждения и религию, а также права на получение образования в соответствии со своими религиозными и философскими убеждениями. ЕСПЧ постановил, что имело место нарушение ст. 9 Европейской конвенции о защите прав человека (далее – ЕКПЧ) и основных свобод и ст. 2 Протокола №1 к ней. Решение по делу было вынесено ЕСПЧ 9 ноября 2009 года.
Страсбургский Суд обосновал свою позицию следующим образом: «Наличие распятия может легко быть интерпретировано учениками любого возраста как религиозный символ, и они будут чувствовать себя воспитанными в учебной среде, для которой типична данная религия. То, что может быть благоприятствующим фактором для некоторых религиозных учеников, может быть эмоционально неприятным для учеников других религий или тех, кто не признает никакой религии. Этот риск особенно затрагивает учеников, принадлежащих к религиозным меньшинствам. Отрицательная свобода не ограничивается отсутствием церковных служб или религиозного образования. Она распространяется на практику и на символы, выражающие, в частности или в общем, веру, религию или атеизм. Этот отрицательное право заслуживает особенную защиту, если государство выражает убеждение и если человек находится в ситуации, которой не избежать или можно избежать только посредством усилий, которые являются несоразмерными».
Далее: «Государство обязано воздерживаться от того, чтобы навязывать веру в местах, где люди зависимы от него. Ему следует, в частности, придерживаться нейтрального отношения в вопросах вероисповедания в сфере публичного образования, где посещение занятий обязательно вне связи с религией, а у учащихся должна воспитываться склонность к критическому мышлению».
Подводя итог своим рассуждениям, он установил: «… Суд не понимает, как наличие в помещениях публичных школ, где идут занятия, символов, которые по логике вещей ассоциируются с католицизмом (господствующая религия в Италии), могло бы служить на пользу плюрализму в образовании – необходимому для сохранения «демократического общества», как его трактует Конвенция, плюрализму, признанному Конституционным судом Италии. То, что при отправлении гражданской службой своих функций, особенно в классах, напоказ в обязательном порядке выставляются религиозные символы, ограничивает, таким образом, права родителей воспитывать своих детей в соответствии со своими убеждениями, а равно права детей, обучающихся в школе, верить или не верить».
Это решение интересно тем, что в нем тесно переплетаются юридические, политические и религиозные вопросы. Остановимся, в первую очередь, на юридических аспектах дела.
Юридические комментарии по делу
Решение вызвало немало шума среди практикующих юристов. Так, шотландским адвокатом Айданом О’Ниллом было высказано мнение, что, исходя из постановления по делу о распятиях в школе, «строгое отделение церкви от государства не только допускается ЕКПЧ, но фактически является необходимым». Такой подход к вопросу о разделении Церкви и Государства соответствует американской практике, основанной на 1-ой Поправке к Конституции США, в соответствии с которой: «Конгресс не должен издавать ни одного закона, относящегося к установлению какой-либо религии или запрещающего свободное исповедание оной…»
Представляется интересной позиция, высказанная профессором Кардиффского университета Расселом Сандбергом в статье с броским названием «A Sign of the Times». Речь идет о т. н. правиле «Specific Situation Rule». Данное правило предполагает, что права лица, вытекающие из ст. 9 ЕКПЧ, могут зависеть от конкретной ситуации, в которой находится лицо, заявляющее о таком праве. Однако это правило не является универсальным. Оно применяется только в том случае, если лицо добровольно решило подчиниться системе норм, обычно путем заключения договора. При таком «добровольном подчинении» и возникает «конкретная ситуация», при которой ограничивается свобода религии. Страсбургский Суд неоднократно применял это правило при рассмотрении различных дел, как, например, в отношении лиц, которые добровольно заключили трудовой договор, поступили на военную службу, в институт или в отношении заключенных. ЕСПЧ отметил, что, если лицо добровольно оказалось в такой ситуации, то оно впоследствии не может ссылаться на нарушение ст. 9 Конвенции.
Приведем такой пример: если лицо заключило трудовой договор, который предусматривает, что воскресенье является рабочим днем, то оно не может впоследствии заявить, что работа по воскресеньям нарушает его право на свободу вероисповедания. Другая ситуация: родители отдали ребенка в католическую школу, хотя они исповедуют православие, поскольку посчитали, что там будет меньше вероятность дурного влияния на него, и он получит лучшее образование, чем в публичной школе. Они не могут впоследствии ссылаться на нарушение ст. 9 ЕКПЧ, если их ребенок должен наряду с другими учениками присутствовать на католических службах в школе или посещать уроки религии, при этом его никто не принуждает исповедоваться католическому священнику, молиться как католик.
Другие комментарии
Что касается публичных заявлений и комментариев в прессе, то многие из них содержат эмоциональную оценку решения, поскольку данный вопрос приобрел всеобщее значение, но есть и официальные заявления, которые также необходимо принять во внимание.
В российском обществе решение ЕСПЧ по указанному делу, признавшее наличие распятий в итальянских государственных школах противоречащим принципам ЕКПЧ, вызвало достаточно широкий резонанс. Выражалась озабоченность, что решение Страсбургского Суда чересчур формально, базируется на упрощенной неолиберальной концепции прав человека, не учитывает традиции и культурно-исторические особенности отдельных европейских государств. Отмечалось также, что Страсбургский Суд не принял во внимание всего объема традиционных ценностей, определяющих общественные и юридические модели в той или иной стране, и что при общности базовых ценностей каждое европейское государство имеет свою историю, собственную национальную культуру, модели поведения.
Глава Русской православной церкви выступил в поддержку намерения Правительства Италии обжаловать данное решение в Большой Палате ЕСПЧ. В своем послании Премьер-министру Италии Сильвио Берлускони Патриарх Московский и всея Руси Кирилл подчеркнул, что христианские религиозные символы являются частью общеевропейской идентичности: «Христианские религиозные символы, которые присутствуют в публичном пространстве Европы, – это часть общеевропейской идентичности, без которой немыслимо ни прошлое, ни настоящее, ни будущее этого континента. Под предлогом обеспечения светского характера государства не должна устанавливаться антирелигиозная идеология, которая явным образом нарушает мир в обществе, дискриминируя религиозное большинство Европы – христиан».
С учетом высокого авторитета главы Русской православной церкви, его мнение, как представляется, не может не учитываться представителями различных конфессий и политическими лидерами.
Апелляция
Невозможно рассматривать апелляцию Итальянского Правительства без отсылки к судебному постановлению по делу «Лаутси», поскольку аргументы Италии являются закономерной реакцией на весьма спорное, на мой взгляд, непоследовательное решение Суда.
Остановимся на основных аргументах итальянской стороны.
В апелляции можно выделить два главных аргумента, используемых итальянским правительством в поддержку своей позиции:
1/ значимость национального регулирования и отсутствие европейского согласованного мнения в вопросах интерпретации и конкретного применения принципа отделения церкви от государства;
2/ принцип нейтрального отношения государства в вопросах вероисповедания.
Представляется целесообразным отдельно рассмотреть вопрос о том, каким образом присутствие распятия может повлиять на свободу вероисповедания и право на образование в соответствии с религиозными и философскими убеждениями.
Значимость национального регулирования и отсутствие европейского согласованного мнения в вопросах интерпретации и конкретного применения принципа отделения церкви от государства
Суть первого аргумента заключается в том, что отсутствуют единообразные общепринятые стандарты и модели реализации принципа отделения государства от церкви, несмотря на большую практику ЕСПЧ в этой сфере. Свой первый аргумент итальянское правительство обосновывает наличием различного закрепления отношений церкви и государства в Конституциях государств-членов ЕС. В Великобритании, как известно, глава государства (королева) является одновременно главой церкви. Более того, некоторые места в Палате Лордов занимают служители англиканской церкви. В Норвегии установлена официальная государственная религия: Евангелическая лютеранская Церковь. В таких странах, как Франция, Турция, Албания на конституционном уровне закрепляется принцип разделения государства и церкви. Согласно ст. 14 Конституции 1993 г., Россия является светским государством. В соответствии с ней никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной.
Итальянское правительство приходит к выводу, что единственный консенсус, достигнутый в сфере религии, заключается в многообразии представлений о взаимоотношении государства и церкви и признании того факта, что принцип нейтрального отношения государства в вопросах вероисповедания не может не учитывать национальные особенности.
Далее итальянское правительство подчеркивает, что поскольку существуют различные подходы в европейских государствах к вопросам, касающимся религиозной символики, должно превалировать регулирование на национальном уровне (п. 109 постановления по делу Лейла Сахин против Турции).
В таком случае, очевидно, что государство должно обладать определенной «свободой усмотрения» в религиозных вопросах. В апелляции говорится о том, что «национальные власти обладают широким полем для усмотрения в вопросах столь сложных и деликатных, которые тесно связаны с культурой и историей». Этот аргумент итальянская сторона впервые приводила в основном разбирательстве по делу (п. 38 постановления по делу «Лаутси»), но тогда Суд не высказал своей позиции по данному вопросу.
Отметим, что доктрина «свободы усмотрения государства» использовалась и ранее для оправдания государственной политики секуляризма. В постановлениях по жалобам «Лейла Сахин против Турции» (жалоба № 44774/98), «Догру против Франции» (жалоба № 27058/05) и «Керванджи против Франции» (жалоба № 31645/04) Страсбургский Суд подтвердил важность принципов отделения церкви от государства, секуляризма в государственной системе образования, а также плюрализма и уважения прав других лиц. При этом ЕСПЧ признал законным установление запрета на ношение учащимися в образовательных учреждениях исламских хиджабов, одновременно указав, что органы власти вправе рассматривать ношение религиозной атрибутики, в том числе хиджаба, как действие, противоречащее этим принципам.
ЕСПЧ вынес такое решение вопреки своей собственной позиции, согласно которой, во многих европейских государствах разрешено ношение религиозной атрибутики. Получается, что, когда речь заходит о религиозных символах, «свобода усмотрения государства» вдруг куда-то исчезает.
Одним из ключевых в деле является вопрос о том, каким образом должна толковаться свобода религии: ограничительно или расширительно. В постановлении по делу «Лаутси» ЕСПЧ дал расширительное толкование свободы религии. Дескать, «о нарушении свободы вероисповедания можно говорить уже при возникновении эмоционального потрясения». Вполне закономерно, что итальянское правительство не согласилось с таким толкованием Суда.
Безусловно, свобода вероисповедания может быть ограничена, если это необходимо в демократическом обществе в интересах общественного спокойствия, охраны общественного порядка, здоровья и нравственности или для защиты прав и свобод других лиц (п. 2 ст. 9 ЕКПЧ). Кроме того, такие ограничения должны устанавливаться законом и соответствовать преследуемой легитимной цели, а также подлежать ограничительному толкованию, что идет рука об руку с общепризнанным принципом расширительного толкования прав человека. Как отметил Комитет ООН по правам человека, ограничения ст. 18 Международного пакта о гражданских и политических правах, в которой говорится о праве каждого на свободу мысли, совести и религии, должны толковаться буквально. Это означает, что не допускаются ограничения по основаниям, которые не определены в этой статье. Ограничения могут вводиться только для целей, для которых они предназначены, и должны быть прямым образом связаны с конкретной потребностью. При этом такие ограничения не должны носить дискриминационный характер.
Распятие как «влиятельный внешний символ»
Каким образом распятие может повлиять на свободу вероисповедания и право на образование в соответствии с религиозными и философскими убеждениями? По мнению Правительства Италии, само по себе присутствие распятия на стенах не может оказать такое же сильное влияние на свободу вероисповедания учащегося и право его родителей дать ему образование в соответствии со своими убеждениями, как, например, уроки религии и присяга на религиозных текстах. Есть ощутимая разница между пассивным символом и активным поведением. Представляется, что при вынесении решения по делу Европейский Суд оперировал весьма субъективной категорией, когда заявил, что наличие распятия может быть «эмоционально неприятным» для учеников, которые исповедуют другую религию или являются атеистами.
Нельзя не согласиться с правительством Италии в том, что одно только присутствие символа распятия в классе не способно так сильно повлиять на шансы родителей воспитать детей в соответствии с собственными убеждениями, поскольку воспитание ребенка складывается из множества других аспектов. И правительство Италии, и представитель Московского патриархата при Совете Европы и гумен Филарет в один голос заявляют, что, если рассматривать распятие как «влиятельный внешний символ», то нужно убрать кресты со всех европейских храмов, произведений искусства.
В то же время нельзя забывать о том, что каждый человек может по-разному воспринимать конкретные религиозные символы (от негативного отношения до позитивного или полного безразличия). Еще в основном разбирательстве по делу итальянское правительство отмечало, что распятия могут нести не только религиозное, но и нравственное значение. По мнению итальянского правительства, распятия олицетворяют гуманистические принципы, такие как ненасилие, равное чувство достоинства для всех людей, справедливость и участие, значимость свободы выбора, любовь к ближнему и др. Далее, Правительство Италии предложило считать присутствие распятия в общественных местах местной традицией, своего рода идентифицирующим символом, который можно поставить в один ряд с национальным флагом или изображением главы государства. Впрочем, подобная логика рассуждений прослеживается и в основном разбирательстве по делу. Новое здесь – это то, что Италия, будучи светской республикой, решила продолжить размещать распятие в классах, так как это закрепилось исторически и встретило поддержку общественного мнения, так же, как и не убирать изображения святых мест и религиозные статуи. Здесь виден намек Правительства Италии на то, что, если Суд полагает, что распятиям нет места в классах, то нужно убрать из общественных мест и произведения искусства, связанные с религией.
Напомним, что в постановлении по делу «Лаутси» Страсбургский Суд посчитал, что религиозное значение все же является преобладающим, и в подтверждение этого сослался на дело «Бускарини и другие против Сан-Марино» (жалоба № 2464594). В постановлении по этому делу ЕСПЧ подчеркнул, что, несмотря на традиционный в социальном и историческом смысле характер клятвы на Евангелии, она сохраняет религиозную сущность. Установление обязанности членов органа законодательной власти приносить при вступлении в должность такую клятву равносильно принуждению к клятве верности определенной религии, что противоречит ст. 9 ЕКПЧ.
В постановлении по делу «Фолгере и другие против Норвегии» (жалоба № 15472/02) Страсбургский Суд указал, что, в целях реализации принципа плюрализма в образовании, государство должно обеспечить защиту интересов лиц, которые не принадлежат к основной конфессии. Им должно быть предоставлено право на полное освобождение от посещения занятий по предмету «Религиоведение» в государственных общеобразовательных школах.
Может показаться, что Суд при принятии решения руководствовался устоявшейся практикой, и все же это первое дело о распятиях, и оно обладает определенной спецификой. Необходимо подчеркнуть, что влияние такого пассивного символа как распятие на свободу вероисповедания и право на образование не сопоставимы с каждодневным преподаванием религии и присягой на религиозных текстах. Ведь присутствие символа не означает, что ученик должен придерживаться определенной религии или вообще придавать ему какое бы то ни было значение.
Впрочем, аргументы самого правительства Италии не всегда выглядят убедительными. Отметим, что оно в апелляции и организация «Грик Хелсинки Монитор» в основном разбирательстве по делу (выступает в качестве третьего лица в деле) ссылаются на положения «Толедских руководящих принципов по обучению вопросам религии и убеждений в государственных школах». Эти принципы были выработаны Экспертным советом по свободе религий и убеждений комитета Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ). Представляется интересным, что стороны приходят к совершенно противоположным выводам. Организация «Грик Хельсинки Монитор» отмечает, что согласно «Толедским принципам» присутствие распятия в общественной школе может являться формой скрытого обучения религии, например, создавая впечатление, что этой определенной религии оказывают предпочтение по отношению к другим. Итальянское правительство настаивает на обратном.
Необходимо обратить внимание на то, что, во-первых, эти принципы носят рекомендательный характер, поэтому такой аргумент не может являться определяющим в деле. Во-вторых, стороны не указывают конкретное положение в «Толедских принципах», на основе которого они делают свои выводы. В-третьих, изучив текст данного документа, можно отметить, что в нем приводятся примеры дел, касающихся религиозной символики, рассмотренных как на международном, так и на национальном уровне. Однако ОБСЕ не занимает официальную позицию по данному вопросу. В документе подчеркивается, что вопросы, связанные с религиозной символикой и религиозными праздниками являются сложными и требуют детального рассмотрения, но уже не в рамках Толедских принципов. А вот тезис о том, что в европейских странах существуют различные подходы к этому вопросу, мог бы быть использован Итальянской стороной для подкрепления важного аргумента о значимости национального регулирования и отсутствия европейского согласованного мнения в вопросах религии и религиозной символики.
Из вышесказанного можно сделать вывод о том, что содержание документа было явно искажено, а аргументы сторон не отражают действительности.
Принцип нейтрального отношения государства в вопросах вероисповедания
В постановлении по делу «Коккинакис против Греции» Страсбургский Суд описал свободу религии как одну из основ «демократического общества» по смыслу Конвенции. В деле «Рефах Партизи против Турции» ЕСПЧ подчеркнул, что «государство должно сохранять нейтральность и беспристрастность в вопросах права исповедовать ту или иную религию или убеждения».
При рассмотрении принципа нейтрального отношения государства в вопросах вероисповедания Правительство Италии последовательно идет от определения понятия религии к конкретному применению принципа нейтралитета. В то время как в основном разбирательстве по делу итальянское правительство больше внимания уделяет таким вопросам, как значение распятия, сила его воздействия на права и свободы, гарантированные Конвенцией, отсутствие европейского согласованного мнения в вопросах интерпретации и конкретного применения принципа отделения церкви от государства.
Как известно, в мировой практике при выстраивании государственно-конфессиональных отношений используется две основные модели: сепарационная и кооперационная. При первом типе отношений, который можно назвать жестким, между государством и религиозными объединениями устанавливаются твердые, непрозрачные границы. Кооперационный тип отношений при формальном отделении церкви от государства допускает их тесное сотрудничество для решения общих социально значимых задач. Это такие традиционные вопросы нравственного и патриотического воспитания, культурного развития, духовно-нравственного просвещения и социальной адаптации осужденных, а также новые сферы сотрудничества – борьба с алкоголизмом и наркоманией, обеспечение религиозной безопасности и правового порядка.
Согласно ст. 17 Договора о функционировании ЕС, признаются самобытность и особый вклад Церквей, равно как и философских и нерелигиозных организаций; а Европейский Союз обязывается поддерживать с ними «открытый, прозрачный и постоянный» диалог. Исходя из этого, можно сделать вывод о том, что отношения между церковью и государством в ЕС должны строиться на основе сотрудничества.
Возникает закономерный вопрос: к чему сводятся функции государства в сфере религии, если мы говорим о кооперационной модели? Обратимся к анализу постановления по делу «Лейла Сахин против Турции». В нем было установлено, что государство, которое, в силу обстоятельств, наилучшим образом способно оценить религиозные чувства населения в тот или иной период времени в том или ином специфическом контексте, берет на себя функцию регулирования в религиозной сфере. Религиозные потребности, вступающие в противоречие друг с другом, очевидно, являются источником социального напряжения. Роль национальных властей заключается не в устранении причины такого напряжения, что нарушает принцип плюрализма, но скорее в обеспечении терпимого отношения друг к другу групп, вступающих в такие противоречия. Следовательно, задача государства состоит в сохранении баланса отношений, а также в улаживании конфликтов между религиозными группами. В тоже время, нейтральное отношение государства в вопросах вероисповедания не исключает деятельности государства, направленной на конструктивную помощь гражданам в удовлетворении их религиозных потребностей. Принимая нормативные акты по вопросам, относящимся к религии, государство, тем самым, занимает определенную позицию в этом отношении, поэтому неизбежно, что могут быть затронуты интересы какой-либо категории лиц.
Таким образом, Правительство Италии приходит к выводу о том, что чувства верующих могли быть задеты, если бы распятие сняли со стены. Критика Правительством решения Суда сводится, в конечном счете, к тому, что Суд не должен был подменять понятие нейтрального отношения государства в вопросах вероисповедания принятием определенной позиции в отношении определенных религиозных групп или атеистов.
Здесь, опять же, когда мы говорим об ограничении права, встает вопрос о том, отвечает ли государственное вмешательство в осуществление права «настоятельной общественной необходимости» и являются ли рамки и метод ограничения «пропорциональными преследуемой законной цели». В любом случае, очевидно, что государство должно проявлять некоторую гибкость в таких вопросах, стараться найти компромисс. Такой вывод прямо напрашивается, если обратиться к позиции ЕСПЧ по вышеупомянутому делу Лейлы Сахин, в котором говорится о том, что интересы отдельного гражданина не должны быть подчинены интересам групп, ни тем более интересы группы – интересам отдельного гражданина, но, в условиях постоянного напряжения, порожденного плюрализмом, нужно постоянно находиться в поиске компромисса.
Если говорить о позиции церкви, то, безусловно, приоритет будет отдаваться не индивидуальным правам, а традициям. Церковь вполне обосновано опасается, что индивидуальная жалоба может создать опасный прецедент, когда другие лица, руководствуясь какими-то собственными предпочтениями, интересами, обидами, будут обращаться в Страсбургский Суд с требованием убрать религиозные символы. Удовлетворив жалобы одних, Суд будет сталкиваться с непониманием других, почему той или иной религиозной позиции отдается предпочтение. Неизбежно будут возникать конфликты между разными религиозными/нерелигиозными группами. Здесь будет уместно процитировать слова представителя Московского патриархата при Совете Европы в Страсбурге, игумена Филарета:
«Концепция прав человека предполагает, что свобода одного человека заканчивается там, где начинается свобода другого. Если, защищая свою идентичность, человек разрушает идентичность другого, а тем более множества других, значит, он нарушает сам принцип прав и свобод человека и гражданина. Если, апеллируя к своим правам, он посягает на культуру народов и целого континента, значит что-то неладно с пониманием прав человека, в том числе и в практике Европейского суда».
Но вернемся к анализу апелляции итальянского правительства по делу «Лаутси». Правительство Италии приходит к пониманию нейтрального отношения государства в вопросах вероисповедания, как к отсутствию у государства компетенции принимать решения относительно вопросов морали и религии, что ни в коей мере не может означать отрицание культурной традиции народа. Как отмечает итальянское правительство, «понятие нейтрального отношения государства в вопросах вероисповедания, предписывающего устранение закрепленных традицией религиозных символов вместо того, чтобы инициировать диалог для достижения взаимопонимания и терпимости, характерный для плюрализма, превращается в отрицание самой этой свободы, ведущее к устранению религиозной сферы».
В целом можно отметить, что аргументы Правительства как в основном разбирательстве по делу, так и в апелляции выглядят более убедительными и обстоятельными, чем аргументы Суда, постоянно подкрепляются судебной практикой.
Возможные варианты дальнейшего рассмотрения дела
Во-первых, Суд может постановить, что поскольку г-жа Лаутси сама выбрала школу для своего ребенка, то она тем самым добровольно согласилась с тем, что школа может иметь религиозную направленность. Ведь она, например, могла воспользоваться услугами частных преподавателей, которые бы обучали ребенка на дому. Приемлемость такого аргумента будет во многом зависеть от вида школы. Тот факт, что школа является государственной, не означает, что она не имеет религиозной направленности какого-либо рода. Более того, из решения Итальянского Административного Суда от 17 марта 2005 года № 1110 следует, что идентификация с распятием является частью итальянской культуры и, соответственно, частью итальянской системы образования.
Можно предположить, что, добровольно подчиняясь итальянскому образу жизни, Лаутси согласилась принять соответствующие религиозные аспекты такого образа жизни. Если применить постановление по делу «Иудейская Литургическая Ассоциация Шаар Шалом Ве Тседек против Франции» для данного случая, то иск Лаутси не будет удовлетворен, поскольку она могла обеспечить, чтобы ее дети учились в среде, где бы не было религиозных символов.
В этой связи интересно упомянуть решение, которое было принято в Германии. Власти объявили о своем намерении выработать специальный документ, который должны будут подписывать приезжающие в страну мигранты, тем самым, подтверждая свое согласие с основными ценностями, которых придерживается население страны. «Каждый, кто хочет поселиться в Германии на продолжительное время или намерен здесь работать, должен сказать «да» нашей стране … Наши демографические проблемы не решить за счет иммиграции… Однако мы должны убедиться, что те, кто уже приехал в страну, приспособлены к жизни в ней», считают в немецком правительстве.
Другой вариант. ЕСПЧ мог бы последовать логике Верховного Суда Канады в деле «Мултани против учебной комиссии Маргарет-Берджойс и генерального прокурора провинции Квебек». В этом деле истец оспаривал решение местного школьного совета запретить его сыну носить кинжал в школу, который является религиозным символом, символом принадлежности к ортодоксальным сикхам. Верховный Суд Канады посчитал, что полный запрет на ношение кинжала в школу умаляет значение этого религиозного символа и может привести к тому, что студенты будут считать, что отправление некоторых религиозных обычаев не получает такой же защиты, как другие. С другой стороны, ношение кинжала при соблюдении некоторых условий показывает, что общество уделяет большое внимание защите свободы вероисповедания и демонстрации уважения меньшинствам. Таким образом, вредоносные последствия полного запрета перевешивают благоприятные последствия. Получается, что принятые меры безопасности не были пропорциональны возможной угрозе.
Разумеется, что это дело не может применяться в качестве прецедента для рассматриваемого дела, поскольку решение было принято на национальном уровне, но, как представляется, ситуация похожая. Если сравнивать это дело и дело «Лаутси», то налицо – схожая проблема: как определить, является ли данный религиозный символ «влиятельным внешним символом», может ли его присутствие создать неблагоприятную учебную обстановку? Только решается эта проблема, очевидно, по-разному. И это при том, что кинжал, в отличие от распятия, может представлять реальную угрозу, если его использовать как оружие. Хочется обратить внимание на то, что Канада является страной с культурным многообразием, странной иммигрантов, в которой уважение различных религий является необходимой предпосылкой формирования плюралистического общества, поэтому опыт этой страны в религиозных вопросах может оказаться весьма ценным.
Не исключается такая возможность, что ЕСПЧ оставит свое решение без изменения, но, как представляется, ему придется быть в таком случае более убедительным и последовательным, иначе неизбежны новая волна недовольства со стороны общественности и христианских церквей.
Заключительные замечания
Итак, на одной чаше весов оказались права индивида, гарантированные ЕКПЧ, на другой – традиции многомиллионного европейского населения. С одной стороны – фундаментальные права и свободы, которые являются общими принципами права ЕС, с другой – историческое наследие народов Европы, которое включает в себя, согласно абзацу 2 Преамбулы Договора о реформе, культурное, религиозное и гуманитарное наследие европейского континента и относится к одной из незыблемых ценностей ЕС. А приверженность ценностям является одним из условий стабильности ЕС.
Вообще удивительно, как одно спорное решение сплотило такие разные страны в святой борьбе за христианское наследие, христианские ценности. Впрочем, не исключается возможность повторения такой истории в любом светском государстве, особенно в многонациональном, многоконфессиональном. Представляется показательным в этой связи случай, произошедший в Пензенской области, где неоднозначную реакцию общественности вызвал действующий Закон от 18 ноября 2002 г. «О флаге Пензенской области». В соответствии с этим законом, по центру флага области располагается символическое изображение Спаса Нерукотворного. Религиозные лидеры региона неоднократно встречались с депутатами. В итоге каждому из них все же удалось найти в символе области мотивы, соответствующие учению той или иной конфессии, а назревавший социально-религиозный конфликт был преодолен. Возможно, и другим европейским государствам следует проявлять больше терпимости и стремиться к поиску взаимоприемлемых решений.
Екатерина НАЗАРЕНКО