Рассекреченные под занавес прошлого года архивы британского правительства, как водится – рассекреченные по прошествии 30 лет, позволяют, как минимум, добавить красок и уточнить портретные характеристики действующих лиц и исполнителей на большой политической авансцене. В этих документах «железная леди» предстает во всей красе своих рыцарских доспехов и многоцветном плюмаже, о чем французская «Монд» не преминула поведать с подобающей галлам изысканной язвительностью.
Первые шесть месяцев после воцарения на посту премьера 3 мая 1979 года дочь бакалейщика, униженная в свое время прекращением бурного романа с сыном графа по причине ее «низшего происхождения», давала жару своим министрам, не брезгуя личными выпадами и прилюдными выволочками. С той поры и повелось осуждать властную премьершу за то, что французская газета называет «невыносимым тоном классной дамы».
В сопровождающем публикацию интервью сэра Бернарда Ингэма, бессменного пресс-секретаря Тэтчер на протяжении одиннадцати лет ее пребывания у власти, выделяется такое откровение: «Эти мужчины (министры. – В.М.) почтенного возраста были полностью подавлены ее вербальной агрессией. Она их унижала, вбивая гвоздь по самую шляпку. Однако, хотя терпеть не могла политических диссидентов, она обожала интеллектуальные споры, когда в них проявлялась сила характера».
Второе лицо в правительстве – министр финансов, или канцлер казначейства, Джеффри Хау в полной мере познал на себе буквоедскую скрупулёзность выпускницы химического колледжа, освоившей затем основы юриспруденции. Госпожа премьер правила тексты, подготовленные ведомством Хау, подчас подпуская ядовитые шпильки: «Это очень слабый документ, и мы можем единственно, что предположить, чисто из милости, что казначейство было занято другими делами».
В истории почти все повторяется. Авторы статьи в «Монд» не случайно вспомнили герцога Веллингтона, победителя корсиканского чудовища под Ватерлоо. Будучи человеком военным, герцог не менял своих привычек, когда с 1828 по 1830 возглавлял правительство. Однажды его спросили, как он руководит своими министрами, и Веллингтон ответил: «Я отдаю им приказы». Схожий стиль исповедовала и Тэтчер, ведь она ввязалась почти в военную кампанию, решив Британию «вздёрнуть на дыбы».
Тэтчер взялась за ударную перестройку британской экономики на основе раскрепощения предпринимательской инициативы, приватизации госсектора и укрощения профсоюзов, и потому ее отношение к затеянным реформам было столь же академически основательным, сколь и прагматично решительным. Однажды с ней поспорили об одном из пассажей в классической работе Адама Смита – и мгновенно появилась легендарная сумочка (скорее – сума) премьера, откуда была извлечена упомянутая статья. Любопытно, нашлась бы на свете еще одна женщина, пусть даже облеченная государственными титулами и должностями, которая носит в своем сокровенном аксессуаре, каким является дамская сумочка, произведение этого ветхозаветного экономиста?
К слову, о гендерном факторе. После отстраивания исполнительной вертикали, в ходе которой Тэтчер безжалостно рубила головы (отправляла в отставку) всех с ней несогласных, возникло подлинное единоначалие, что побуждало, особенно французскую прессу и политиков, ёрничать: мол, в британском кабинете можно обнаружить всего одного мужчину, и этот мужчина – Маргарет Тэтчер. Тем не менее, при всей твёрдости характера она обладала женским обаянием. И, скорее, она походила на Елизавету I, про которую говорили, что у «нее сердце мужчины». Тэтчер исповедовала особый взгляд и на феминизм: «Феминистки стали гораздо скрипучее и навредили женскому вопросу, чем только смогли, перекрикивая нас, чтобы, не дай бог, мы что-нибудь не смогли сделать».
Во время первого для неё экономического саммита в Токио хозяева предложили приставить к ней 20 девушек-телохранителей, обладающих высшими разрядами по каратэ. Форин офис ответил, что госпожа премьер не будет «возражать», если ее охрана будет состоять из мужчин. При этом, отмечает «Монд», для Тэтчер существовала одна единственная женщина, которая никогда не становилась жертвой ее критического ума – английская королева. Британская пресса многократно спекулировала на тему заочного соперничества двух женщин, даже публиковала коллажи, где Тэтчер обряжена в мантию с королевскими регалиями, но не могла представить никаких доказательств в подтверждение. И это неудивительно, потому что Маргарет Тэтчер по своим убеждениям была истинная роялистка.
«Добрая старая Англия» тогда числилась в отстающих, и к ней намертво пристал ярлык «больной человек Европы», поэтому Маргарет Тэтчер взвалила на себя чудовищный груз ответственности по переформатированию всего, что представляла собой страна. Она буквально несла голгофский крест, поскольку провал ее реформ означал бы окончательную потерю Великобританией конкурентоспособности и закрепил бы за ней негласный статус второсортной державы, у которой всё – в прошлом. Стресс сказывался, признается Бернард Ингэм, приоткрывая завесу над образом жизни хозяйки Даунинг стрит-10, которая в конце рабочего дня «собирала для разбора полетов самых близких соратников и медленно потягивала виски с содовой, свой излюбленный аперитив». Из других источников известно, что она на пару с мужем иногда позволяла себе чуть больше, чем следовало, тем более что Денис имел сильную слабость к выпивке.
Кстати, из документов, вытащенных сейчас на белый свет, стало известно, что в июне 1979 года, отправляясь на первую встречу с французским президентом Валери Жискар д’Эстеном, госпожа премьер на борту парома отоварилась в магазине беспошлинной торговли: это была бутылка виски сорта «Тичер’с» (в переводе – «учительское»), литр джина, что предпочитал Денис, а также 200 сигарет «Бенсон и хеджес». Счет был оплачен британским посольством в Париже, которое затем несколько месяцев дожидалось, пока канцелярия и бухгалтерия премьера не возместят расходы.
Да, это никогда не было секретом – Тэтчер была экономной. Она отказалась от личного повара и мажордома, сама готовила на своей крохотной кухне в резиденции британских премьеров, а гостей не считала зазорным потчевать… растворимым кофе «Нескафе».
Чему удивляться, что она не сошлась характерами с одним из главных архитекторов Европы, из ныне живущих, Жискар д’Эстеном, которого Тэтчер, со слов Ингэма, охарактеризовала как «холодного, элитарного, высокомерного». Зато она воздавала должное его преемнику Франсуа Миттерану, отплатившему ей той же монетой, когда подарил её многочисленным биографам изящный, хотя уже затасканный афоризм: у Маргарет Тэтчер – «губы Мэрилин (Монро) и взгляд Калигулы».
Владимир МИХЕЕВ
№1(40), 2010