Самосознание, саморазвитие, самосовершенствование
Бельгии можно позавидовать умению быстро меняться и усиливаться. Вынужденная играть роль подопечного среди соседних европейских государств, которые то и дело присоединяли сердцевину Старого Света к себе, бельгийское государство довольно долго ждало своего суверенитета.
Терпение у бельгийцев начало таять, когда страна находилась в составе Объединенных Нидерландов. Массовые восстания подтолкнули нацию к независимости, и ведущие европейские державы вынуждены были признать появление нового государства. Пожалуй, один из немногих способов народа быть услышанным, заставить мир уважать себя и продемонстрировать свое национальное достояние был использован бельгийцами неординарно: системно, стихийно, оперативно.
Уже в тот период, в середине XIX века, Бельгия начала развиваться как уникальное монархическое образование с элементами демократии. Кто бы мог подумать, что король, статус которого носит наследственный характер, время от времени будет становиться инициатором введения и модернизации избирательной системы? И так на протяжении всего существования независимого государства… Что именно монарх утвердится в качестве конституционного гаранта гражданского общества?
Не такие, как все
Бельгия – уникальная страна еще и потому, что мажоритарная система позволила услышать мнение большинства путем «перекраивания» территории по количественному принципу. Мандаты определяются по числу проголосовавших бельгийцев.
Если в Швеции, прежде всего, соблюдают гендерное равенство в пользу женщин, то в Бельгии этот подход понимается буквально: требуется максимальное представительство обоих полов в законодательных структурах. Принцип равенства соблюдается настолько скрупулезно, что партиям приходится обеспечивать половое разнообразие. В противном случае, места в избирательном списке остаются свободными. Причем первые две позиции в партийном списке не могут быть переданы представителям одного пола. Любопытно было бы проследить за реализацией данного законодательно оформленного требования применительно к женским партиям. Однако это именно тот эффективно действующий механизм, который позволяет мужчинам глубже изучать суть социальных проблем, в том числе касающихся положения женщин, детей и семьи.
Свои среди чужих
Историчность и традиционность избирательного процесса Бельгии порождает потребность в его совершенствовании. С одной стороны, демократический принцип зовет принимать участие в выборах абсолютно всех. С другой – гражданская обязательность приводит к неизбежному формированию и сохранению привилегированных слоев общества. Тот факт, что в состав верхней палаты должны быть включены три члена королевской семьи, говорит о монархической конституционализации избирательной системы. Предоставление возможности выбора и влияния на будущее страны предполагает, что государство доверяет сознательному выбору граждан.
Желая обеспечить свою независимость от внешнего влияния, бельгийцы допускают к выборам только своих сограждан. Правда, не всех. К примеру, заключенные не могут выбирать, что не совсем соответствует основным нормативным документам не только ОБСЕ, но и Хартии основных прав Европейского Союза, а также соответствующей конвенции Совета Европы.
Избирательным законодательством также ограничивается возможность наибольшего разнообразия партий в парламенте. Немногочисленное население вряд ли способно доверять лоббирование широкой палитры своих социальных интересов чуть ли не единичным партиям, которым удалось перешагнуть пятипроцентный барьер на выборах. Установление данного избирательного барьера мотивируется целью укрупнения партийных фракций в парламенте и предотвращения конфликтов между мелкими группировками. У Бельгии нет ни огромной территории, ни многочисленного населения. Она лишена этих преимуществ. Поэтому она не может обеспечить присутствие в парламенте наибольшего количества партий.
Изначально своеобразная система обрекает государство на однообразное законодательное развитие, на разработку только тех законопроектов, которых жаждет большинство, но с которыми необязательно солидарна меньшая часть населения, может быть, самая незащищенная. Кроме того, в Бельгии в качестве основания для регистрации кандидатов закреплено свободное владение государственным языком. Двуязычное общество, помимо всего прочего, представляет разнообразные национальные меньшинства. Из-за такого дискриминационного законодательства они фактически лишены представительства в парламентах и органах местного самоуправления страны.
Поиск идеала вечен?
Известно, что абсолютно всем не угодишь. Еще в 1889 году, когда в Бельгии была внедрена электоральная пропорциональная система, никто и подумать не мог, что кажущиеся на первый взгляд идеальные выборы могут привести ко многим спорным моментам. Если проанализировать сложившуюся практику, то можно заметить истинную причину всех бед – архаичность и отсутствие кодификации. Целый ряд недемократических положений законодательства Бельгии связан, прежде всего, с монархической формой правления и соответствующими ее инструментами в электоральной сфере.
Однако все же нельзя отказываться от принципа равных демократических стандартов для всех стран и всех избирательных систем. Бельгия имеет давнюю традицию проведения действительно конкурентных выборов. Поэтому избирательная система пользуется высоким уровнем общественного доверия.
Как и во многих других странах, почитающих демократические принципы и свободы, голосование на выборах является обязанностью каждого гражданина. Проблема заключается в том, что выполнение этой обязанности не в полной мере обеспечивается эффективными средствами государственного принуждения, о чем в своих отчетах писали наблюдатели ОБСЕ после парламентских выборов 2007 года. Ответственность за неявку на выборы (применение штрафных санкций, вынесение выговора и т.п.) не имеет общераспространенного характера, об этом свидетельствует относительно высокий процент тех, кто не явился на выборы.
Однако, в целом, итоги выборов позволяют судить, что все и всегда в Бельгии подчинено букве закона. Так, на последних выборах 2007 года из 7,7 миллиона зарегистрированных избирателей проголосовали 7 миллионов, что составляет 91%. Примечательно, что выборы начались в 8 часов утра и длились до 13 часов дня – на избирательных участках, которые использовали бумажные бюллетени, до 15 часов дня – на избирательных участках, которые использовали систему электронного голосования. Столь непривычная для нас работа избирательных участков объясняется вниманием, уделяемым подсчету голосов. В то время, как в других странах все выглядит наоборот. Сей факт вызывает массу вопросов относительно безукоризненности голосования: да, почти все граждане страны смогли принять участие в рамках строго отведенных часов, но не в течение целого дня.
Все ли прекрасно?
Уникальность избирательной системы Бельгии рассматривается как устойчивая и обоснованная. На первый взгляд, кажется, что все просто и доступно: бельгийцы приняли для себя такую избирательную систему, при которой чувствуют себя комфортно. Однако туман рассеивается в тот момент, когда мы пытаемся соотнести право выбора и возможность выразить свое мнение и быть услышанным. Если соблюдение избирательного законодательства можно рассматривать как абсолютное, то «шероховатости» в его имплементации при проведении самих выборов также бросаются в глаза. Вместе с тем, речь не идет о том, что Бельгии следует что-то менять или от чего-то отказываться, ибо учет возможных недоработок дает исключительный шанс обновить электоральную систему других государств в сфере защиты прав не столько гражданина, сколько самого человека как индивида.
Ирина Резцова