Попробуем разобраться: насколько оправданы, скорее даже, насколько преувеличены хвалебные отклики, и чем это мотивируется? Не одним же только желанием попасть в резонанс и в одну струю с обамовским новым курсом на «перезагрузку» отношений с Россией. К тому же у Евросоюза, с одной стороны, больше точек соприкосновения интересов с Россией, чем у США, а с другой – не такой обширный список взаимных раздражителей.
Но прежде пересчитаем проставленные напротив пунктов повестки дня «галочки» с пометками: согласились или согласились не соглашаться.
Въезд в скоростной ряд на пути в ВТО
На саммите во главу угла неожиданно для многих была поставлена тема чересчур неспешного продвижения России в сторону Всемирной торговой организации (ВТО), начатого лет 15 назад с официальной заявки РФ принять на себя универсальные правила игры на мировых торжищах. Неспешного, с позиции тех искушенных в судебных тяжбах бизнес-партнеров и бизнес-конкурентов России, которые вполне резонно рассчитывают использовать свой накопленный с годами опыт и собственный ноу-хау для получения преимуществ в торговле с РФ – через ВТО как механизм улаживания споров и разногласий.
Но Евросоюз был, видимо, повергнут в неописуемое изумление, когда 9 июня председатель правительства Владимир Путин объявил, что Россия намерена вступать в ВТО не одна, а троицей, вместе с другими членами Таможенного союза – с Белоруссией и Казахстаном. «Боливар не выдержит двоих», посчитали в ЕС, а тем более троих новобранцев, в различной степени подготовленных к признанию ВТО верховным арбитром в делах, где каждый неосторожный шаг карается штрафами и иными санкциями. В Евросоюзе напряглись, и на саммите выкатили все свои опасения. Россия на удивление быстро успокоила самых главных торгово-экономических партнеров.
«Раньше было ощущение, что это нужно только нам, но теперь все заговорили о том, что и ВТО это нужно не в меньшей степени, – растолковал скорректированную позицию в Стокгольме президент РФ Дмитрий Медведев. – Это важно. И случилось, в том числе благодаря Таможенному союзу. Единственный вопрос – сценарий присоединения России к ВТО: вместе с Таможенным союзом или же сепаратно. Так вот. Для нас главное – скорость. Какой путь будет короче, тем мы и пойдем».
Столь прагматичный подход вызвал адекватную реакцию, близкую к эйфории. Первое лицо в ЕС Жозе Мануэл Баррозу ответствовал в духе «какая же свадьба без невесты»: «Хочу обозначить нашу поддержку вступлению России в ВТО. Это гарантирует открытость наших рынков и позволит решить многие наболевшие вопросы. Мы настаиваем на том, что РФ должна как можно скорее оказаться членом ВТО. Без нее эта организация немыслима!».
Судя по всему, новый акцент на «скорости» вхождения в ВТО не был экспромтом Дмитрия Медведева. Позиция России была адаптирована к новым реалиям заранее. Недаром, явно чтобы не обидеть наших ближайших соседей, посол РФ при Евросоюзе Владимир Чижов сказал еще накануне переговоров в Стокгольме: Россия, Белоруссия, Казахстан будут вступать в ВТО индивидуально, но синхронизировано.
Двуокиси углерода объявлен бой
В преддверии саммита Москва демонстрировала готовность прикрутить вентиль своим парниковым газам, но не столь радикально, как на том настаивали экологически продвинутые и озабоченные европейцы. Речь могла идти только о сокращении вредных выбросов к 2020 году на 10-15% по сравнению с уровнем 1990 года, что не устраивало наших контрагентов, утверждало издание «ИЮ Обсервер», ссылаясь на внутренние документы ЕС.
Либо аргументы единоевропейцев были убедительны, либо произошел размен фигурами, короче, на саммите Россия присягнула благородной цели урезать выбросы на 25%, что равно нижней планке в ЕС. Для справки: страны ЕС взяли на себя повышенные обязательства сократить выбросы за 11 лет на 25–40%. Но требуется уточнение: сокращение выбросов будет достигнуто путем повышения энергоэффективности российской экономики к 2020 году на 40%, что было зафиксировано как желательная цель в недавнем президентском послании Федеральному Собранию.
Претензии: они про пошлины, мы про протекционизм
Любой саммит носит на себе родимые пятна торга, что предполагает выставление претензий. Евросоюз давно ворчит по поводу повышения российских пошлин, сдерживающих экспорт. Президент Медведев постарался отмести эти домогательства как можно более доказательно. «…те тарифы, которые мы сейчас согласовываем (в рамках Таможенного союза), они уже находятся на уровне ниже, чем те, которые использует Российская Федерация… А эти тарифы, как известно, приспосабливались к тем решениям, которые мы для себя принимали в связи с вступлением в ВТО», – объяснил президент и поверх всего объявил, что «обеспокоенности» европейских партнеров на сей счет «не имеют под собой никакой почвы».
В свою очередь и Москва озвучила свои застарелые обиды, повторяемые из года в год, потому как в Евросоюзе их не больно-то замечают. Российский бизнес не устраивают антидемпинговые процедуры, квотные ограничения, технические барьеры, с помощью которых перекрывают доступ российских товаров на рынки стран ЕС, равно как рогатки и препоны, воздвигаемые на пути российских инвестиций в западном направлении.
За вас, за нас, за газ
Изначально сторонние наблюдатели предполагали, что в преддверии отопительного сезона (зима на носу) и перехода с Нового года России на рыночные цены в поставках природного газа на Украину, не имеющей солидного финансового резерва про запас, центральной дискуссионной темой станет энергоснабжение Европы. Вниманием этот сюжет не обошли, но без ожидавшегося эмоционального накала.
На пресс-конференции Дмитрий Медведев подвел черту: Россия и ЕС пришли к пониманию по вопросам обеспечения энергобезопасности Старого света. Степень понимания не уточнялась, но она недостаточна для достижения компромисса по принятой в ЕС Энергетической хартии, содержащей неприемлемое для России требование, которое ведет к непропорциональному и чрезмерному «вскрытию российского рынка». Президент привлек внимание к своему предложению найти новую платформу для взаимодействия в этой сфере. Встречного движения не было заметно. Единственное, с чем его собеседники могли бы с легким сердцем согласиться, так это с обезоруживающим постулатом Д.Медведева: «Без достижения согласия по этим вопросам (энергобезопасности) невозможно представить себе нормальной жизнедеятельности в Европе».
Никакого ломания копий и бодания рогатыми шлемами не случилось еще и потому, что заранее планировалась успокоительная для всех, особенно для рядовых конечных потребителей российского газа, новость. Готовился к подписанию в Стокгольме меморандум о механизме раннего предупреждения, задуманного как способ оповещения европейских клиентов о возможных перебоях с поставками, в частности, газа из России через монополиста-транзитёра Украину (напомним, около 80% всего экспортного газа доставляется на Запад через украинскую газотранспортную систему). Но затем церемонию перенесли на более ранний срок, и она прошла в Москве, где документ подписали член Еврокомиссии по делам энергетической политики Андрис Пибалгс и министр энергетики Сергей Шматко.
В этом документе четко прописаны критерии того, что именуется «существенным нарушением поставок»: это могут быть работы по обслуживанию инфраструктуры, аварии или коммерческие разногласия, причем это касается экспорта в Европу нефти, газа и электроэнергии. Как разъяснил газете «Ведомости» один из дипломатов в российском МИДе, «это своего рода должностная инструкция при пожаре, это не значит, что пожара не будет, но, главное, уже не возникнет вопроса, кому звонить и что делать: документ закладывает механизм оперативного создания рабочей группы России и ЕС в кризисных ситуациях».
Согласились не соглашаться
Кому звонить и что делать, если случится повторение «войны 080808», даже не обсуждалось, потому что это чистая геополитика, завязанная на конфликт двух принципов международного права – права на территориальную целостность и права нации на самоопределение. Геополитика, вылившаяся почти в зеркальное повторение проспонсированного Евросоюзом развала Сербии через вырывание из нее края Косово и Метохия. Симметричным ответом, по сути, стало официальное признание Россией суверенитета Абхазии и Южной Осетии после акта агрессии со стороны Грузии.
В Евросоюзе и слышать не хотят, что предоставление им мусульманскому анклаву Косово статуса государства стало прецедентом, и что это было спроецировано на многие замороженные конфликты на постсоветском пространстве с вполне весомыми, грубыми и зримыми последствиями. Однако Дмитрий Медведев и в этом случае сгладил углы: «Закавказье – здесь наши позиции не совпадают, это нужно открыто признать. Но это еще не повод, чтобы ситуацию драматизировать».
Опять же ради баланса интересов и баланса, как выражаются дипломаты, «обеспокоенностей», российский МИД накануне саммита публично объявил, что Москва испытывает глубокое разочарование в связи с дискриминацией русского меньшинства в Прибалтике, то есть в странах ЕС, а также с попытками отдельных (неназванных) политиков из стран Евросоюза политизировать историю. Таким образом, чаши весов уравновесились, и можно было произвести взаимозачет претензий.
Надстройка без базиса шатается
Прошло шесть раундов переговоров по заключению Базового соглашения о стратегическом партнерстве между Россией и ЕС, который должен прийти на смену автоматически продленному, но выработавшему свой 10-летний ресурс, на который он был рассчитан, прежнему документу о сотрудничестве. В декабре предстоит седьмой раунд. Согласование идет медленно, потому как приходится договариваться по длиннейшему списку двусторонних проблем: торговля, энергетика, безопасность, правосудие, научные, культурные и гуманитарные контакты, взаимодействие в области образования, миграции, деятельности правоохранительных органов, визовой режим, а также реадмиссия – готовность принять обратно своих граждан (или, в некоторых случаях, иностранцев, ранее находившихся или проживавших в данном государстве), которые подлежат депортации из другого государства. Список можно продолжить.
Заместитель главы Представительства Европейской Комиссии в России Майкл Уэбб утверждает: «В течение шести раундов мы добились определенного прогресса». Фраза – обтекаемая, но верная. Кстати, немалым подспорьем могло бы послужить вхождение России в ВТО. Как поведал газете «Коммерсантъ» один из российских переговорщиков, глава департамента общеевропейского сотрудничества МИД РФ Владимир Воронков, «наше вступление во Всемирную торговую организацию ускорило бы процесс подготовки договора». На Смоленской площади настроены сдержанно-оптимистично в отношении конечного результата.
Без визы по Европам и по России
Без принципиальной договоренности по реадмиссии ожидать введения безвизового режима бессмысленно. Стороны готовы делать маленькие шажки в этом направлении, не загадывая, когда в этом плане падут границы. Президент Медведев сожалел, что визовые занавесы все еще мешают «нормальному обмену между представителями бизнеса и между обычными людьми и просто создает проблему». Признал, что нужно придать гибкость российским правилам приема на работу иностранцев: «У нас бюрократии тоже хватает».
В сухом остатке значится готовность Евросоюза пойти на облегчение визовых страданий россиян. Видимо, на следующем саммите РФ–ЕС, который пройдет в Ростове в мае или начале июня будущего года, упрощенный визовой режим станет приоритетным пунктом повестки дня.
Высокие ставки низовой дипломатии
Тем временем, будут облегчены приграничные обмены и контакты. В Стокгольме подписали пять соглашений о приграничном сотрудничестве российских областей, граничащих со странами Евросоюза. Предусмотрено, что стороны ассигнуют 370 миллионов евро на обустройство границ. В этих программах задействованы Санкт-Петербург, Ленинградская, Псковская, Калининградская и Мурманская области, а также Республика Карелия. Общий бюджет, рассчитанный до 2013 года, составляет примерно 437 миллионов евро. Финансирование осуществляется из нескольких источников: Европейская Комиссия (267 миллионов евро), государства ЕС (67 миллионов евро) и Российская Федерация (103 миллиона евро).
Программы приграничного сотрудничества включают в себе следующие: «Коларктик – Россия» (Швеция, Финляндия, Норвегия, Россия) – 70,48 миллиона евро; «Карелия – Россия» (Финляндия, Россия) – 46,40 миллиона; «Юго-Восточная Финляндия – Россия» (Финляндия, Россия) – 72,36 миллиона; «Эстония – Латвия – Россия» – 73,08 миллиона; «Литва – Польша – Россия» (программа для Калининграда) – 176,13 миллиона евро.
Как заявила член Европейской Комиссии по внешним связям и политике соседства Бенита Ферреро-Вальднер, «приграничные регионы будут совместно укреплять социально-экономическое развитие, отвечать на общие вызовы по защите окружающей среды и обеспечивать безопасность границ. Прямые контакты между людьми – важная составляющая этих программ, а совместные действия в сфере образования, культуры и гражданского общества являются основным компонентом. Я убеждена, что программы приграничного сотрудничества принесут ощутимую пользу людям, проживающим в регионах по обе стороны границы ЕС».
Обреченные на партнерство
Крохотной ложечкой дёгтя, примазавшейся к медовому прянику, коим обернулся стокгольмский саммит, оказался естественный сам по себе вопрос одного из западных журналистов относительно реакции в Москве на прошлогодний выпад министра иностранных дел Швеции Карла Бильдта. Известный политик сравнил военную операцию России по защите своих граждан в Южной Осетии с действиями нацистской Германии. Дмитрий Медведев не стал ни подставлять вторую щёку, ни идти врукопашную.
«Что я могу сказать – Карл Бильдт погорячился тогда… Между нашими странами (Россией и Швецией) давняя история отношений. Были и дружба большая, и войны, поэтому, возможно, мы особенно чувствительны к словам и даже намекам на то, что происходит в наших странах». В примирительном ключе было выдержано и дидактическое умозаключение российского президента: «Мудрость лидеров не в том, чтобы ярлыки пришивать, а в умении налаживать отношения». На той же пресс-конференции президент показал, что настроен на позитивный лад, и намерен и дальше развивать отношения. Его аттестация диалога России и Евросоюза звучала мажорно: «Мы неизбежные партнеры, но мы еще и дружественные партнеры».
Владимир МИХЕЕВ