23-й виток: пролет нормальный

Хабаровская встреча в верхах ничем не навредила отношениям России и ЕС

«Европа не ждет многого от саммита в России». Так озаглавил свою заметку накануне встречи в верхах автор бельгийского веб-сайта «EUobserver.com». Со схожими предощущениями, судя по моему телефонному разговору с продюсером Би-би-си в Лондоне Аффаном Чоудхри, отнеслись к этой рутинной, по своей сути, «сверке часов» и другие обозреватели в западной прессе. Не было изначальных иллюзий, если просканировать предварительные анонсы хабаровской сходки, и у российских СМИ.

Из сказанного выходит, что заниженные ожидания заведомо обрекали саммит на скромный успех. Так и вышло. Журналистка интернет-издания «Взгляд», пожалуй, наилучшим образом суммировала итог: «Сторонам удалось не разругаться, и лишь очередной раз зафиксировать свои позиции».

Что не помешало выдержать позитивную тональность финальных деклараций. «Сегодня нет никаких сомнений в стратегическом характере партнерства, которое существует между Россией и ЕС, – заявил на фоне опустившегося занавеса на итоговой пресс-конференции президент РФ Дмитрий Медведев. – Такого рода партнерство позволяет отражать наиболее сложные угрозы, решать самые сложные проблемы, включая проблему финансового экономического кризиса», – сказал президент и затем пообещал: «Мы и дальше будем совместно развивать экономические отношения, бороться с международным терроризмом, транснациональной преступностью и противостоять иным угрозам развития человечества».

В такой же мажорной интонации высказался и президент Чехии, председательствующей в ЕС, Вацлав Клаус: «Переговоры были результативными, плодотворными, есть конкретные, практические детали, есть общие подходы, встреча повышает взаимное понимание наших позиций по многим вопросам. Я действительно считаю, что эта встреча улучшила и наше взаимное доверие, что очень важно».

Похоже, неспешное согласование положений нового всеобъемлющего договора о партнерстве между РФ и ЕС устраивает обе стороны. По словам Медведева, «в целом те темпы, которые были набраны, несмотря на краткосрочную остановку в пути, нас устраивают. Сама работа по договору способствует сближению наших позиций». Напомним, что срок действия СПС, или Соглашения о партнерстве и сотрудничестве, истек в конце 2007 года. Однако в отсутствие достойной замены и в соответствии с прописанным в документе условием, СПС узнало, что такое «жизнь после смерти» – оно автоматически продлено. Так что новый договор, в который собирались записать тезис о «стратегическом партнерстве», вызревает, хоть и медленно.

В этой связи Министр иностранных дел РФ Сергей Лавров счел нужным отметить: впервые за последние два года Москва и Брюссель «выразили удовлетворение ходом подготовки нового базового соглашения между Россией и ЕС». Хозяин высотки на Смоленской площади добавил вполне горбачевскую фразу: «Процесс развивается в конструктивном ключе».

Вряд ли эта оценка относится к двум инициативам России: о  создании Договора европейской безопасности и заключении нового базового документа вместо Энергетической хартии для регулирования отношений в самой капиталоемкой сфере двустороннего сотрудничества.

Итак, первая болевая точка. Речь о предложении по разруливанию региональных кризисов и конфликтов. По мнению президента Д.Медведева, грузино-осетинский конфликт в августе 2008 года подтвердил необходимость иметь как руководство к действию именно такой договор. «Очень многое было сделано Евросоюзом в период кризиса на Кавказе, и Евросоюз показал, что он обладает достаточным арсеналом возможностей реагирования в случае возникновения кризисных явлений, – развил свою мысль президент. – Но для предотвращения такого рода кризисов необходимо создать правовую основу для антикризисной деятельности».

Видимо, в контексте этой инициативы на саммите были обсуждены и т.н. «не урегулированные конфликты», к которым в Москве относят ситуацию на Кипре, в Косово, на Кавказе, подразумевая конфликт между Грузией, с одной стороны, и Южной Осетией с Абхазией, с другой. Попутно обменялись мнениями об обстановкуев Афганистане и Пакистане, на Ближнем Востоке, а также сопоставили точки зрения на иранскую ядерную программу.

Примечательно, что посланцы Евросоюза не были расположены обсуждать кавказский сюжет, даже для оценки долгоиграющих последствий посреднической миссии французского президента Николя Саркози. Зато Москва на саммите заняла более наступательную позицию, чем прежде, обозначив свою «обеспокоенность» начатой Брюсселем программой «Восточное партнерство» с бывшими странами СССР, включая Белоруссию.

Это – вторая болевая точка. Дмитрий Медведев озабочен, что у программы ЕС «непонятный формат». Президент был предельно откровенен: «Что, скажу откровенно, смущает – то, что со стороны некоторых государств это партнерство воспринимается как партнерство против России. Мне бы просто не хотелось, чтобы это партнерство консолидировало отдельные государства, которые настроены антироссийски, с другими государствами Европы».

Третий болевой момент – Румыния. Не она сама, а ее сопричастность к несостоявшейся цветной революции в Молдавии. По итогам саммита замглавы российского МИДа Александр Грушко раскрыл еще одну интригу хабаровского раута: Россия «обратила внимание (Евросоюза – В.М.) на необходимость усиления работы с Румынией, чтобы румынская сторона перестала оказывать политическое давление на Молдавию и окончательно признала ее независимость». Получается, что внешнеполитические аспекты партнерства с ЕС присутствовали «весомо, грубо, зримо», но, судя по реакции гостей, не спровоцировали их на грубость.

В такой же деликатной манере обошлись и с темой «антикризисных мер». К предстоящему в июле саммиту «большой восьмерки» и саммиту «двадцатки», который пройдет в сентябре, Россия и Евросоюз подготовят свои пакеты антикризисных рационализаторских предложений. За скобками снова остались взаимные обвинения. Россия попрекает ЕС, что тот чинит препоны российской сельскохозяйственной продукции и экспортным товарам нашей атомной энергетики. К тому же законодатели в Страсбурге пытаются не пустить российский инвестиционный капитал в Европу. А Евросоюз недоволен тем, что Россия ввела пошлины на ввоз иномарок, а также стали, молока и масла, не забыв при этом высокие пошлины на вывоз российского леса на перерабатывающие заводы в странах ЕС.

Впрочем, никто и не скрывает, что потенциал накопившихся претензий объемен и взрывоопасен. На протяжении последнего года это проявлялось в вялотекущем обмене жестами недоброй воли. Произвести взаимозачет претензий невозможно. Нужно договариваться по каждому пункту отдельно.

Возьмем стародавний пример неприемлемости для энергетической супердержавы, каковой является Россия, принятой в ЕС Энергетической хартии, которая предполагает для нас, как выражаются экономисты, «чрезмерное вскрытие внутреннего рынка».

Дмитрий Медведев сослался на плачевный случай с январским газовым транзитным кризисом на Украине. Тогда Киев 6 января перекрыл кран и прекратил поставку не принадлежащего ему российского газа европейским потребителям. «Украина является участником и Энергетической хартии, и Договора к Энергетической хартии, ну и что? – сдержанно эмоционально вопросил Медведев. – Все, что хотели, то и сделали, наплевали на эту Энергетическую хартию и на договор к ней». Выход? Его Москва видит в новом документе, который обеспечит соблюдение интересов не только потребителей и покупателей, но и производителей и поставщиков.

А что же наши контрагенты? Вместо того чтобы отвергнуть с порога эту идею, председатель Европейской Комиссии Жозе Мануэл Баррозу заявил: «Некоторые предложения господина Медведева заслуживают нашего внимания в процессе пересмотра нашего договора к Энергохартии». Поскольку дьявол кроется в деталях, то нужно понять, какой смысл вкладывает Баррозу в термин «пересмотр нашего договора к Энергохартии». Не случайно помощник президента Аркадий Дворкович вдогонку бросил: «точечные изменения Энергохартии» вряд ли устроят российскую сторону.

Москва выступает за заключение нового договора, способного предупреждать и разрешать конфликты между поставщиками, потребителями и транзитерами энергоресурсов. Однако обнародованная недавно российская концепция предполагает «безусловный государственный суверенитет над национальными энергоресурсами». Что не по нраву многим архитекторам единой Европы.

Впрочем, существуют и российские эксперты, полагающие: «Если наши руководители в рамках нового раунда переговоров хотят добиться результатов, им следует для начала сделать шаг навстречу европейцам, позволив им инвестировать в газовые и нефтяные активы в России». При этом принцип государственного суверенитета над активами, считает Екатерина Кузнецова, директор европейских программ Центра исследований постиндустриального общества, «несовместим с “обеспечением недискриминационного доступа к международным энергетическим рынкам, их открытию и развитию их конкурентного характера”» (такие принципы декларирует Евросоюз). А потому, пишет эксперт, «на прорывные идеи вроде взаимного обмена активами сегодня никто в Хабаровске идти не готов».

На саммите незримо присутствовал и третий участник – Китай. По иронии судьбы, когда лидерам ЕС было предложено сделать выбор места проведения саммита, всплыл Хабаровск. Пусть скажут спасибо Вацлаву Клаусу, если довериться информированности британской деловой газеты «Файнэншл таймс». Его слово было решающим: Клаус просто сказал, что никогда не был в Хабаровске и «хотел его увидеть». Корреспондент ФТ нарисовал широкими мазками символическую картинку: «Несмотря на близость Хабаровска к китайской границе, лица у жителей в основном европейские. Интересно, что в городе всего один китайский ресторан. «Это форпост империи, – заметил один из западных дипломатов, – маленький кусочек Европы посреди Азии». Саммит будет проходить в Хабаровском театре музыкальной комедии, рядом с проспектом Карла Маркса…»

Близость к Карлу Марксу не столь важна для нас, сколько важно присутствие всего в 25 км азиатского колосса. Перед самым саммитом президент Д.Медведев провел совещание, посвященное такой теме: «О приграничном сотрудничестве с Китаем и Монголией и задачах развития восточных регионов Российской Федерации». Он назвал Китай экономически наиболее перспективным партнером России, поскольку он обладает не только емким для российской промышленности рынком, но и значительными финансовыми ресурсами.

Дмитрий Медведев напомнил, что в апреле этого года в Пекине подписано межправительственное соглашение о сотрудничестве в нефтяной сфере. Как следствие, создаются условия для строительства ветки магистрального нефтепровода Восточная Сибирь – Тихий океан в сторону Китая, а также для реализации крупного кредитного соглашения на сумму 25 миллиардов долларов, которое было заключено между «Роснефтью», «Транснефтью» и Государственным банком развития Китая.

Дальше – больше. Д.Медведев призвал привлекать китайские инвестиции в строительство объектов нефтепереработки, в нефтехимию, в угледобычу, в перевалку грузов в дальневосточных портах, в создание генерирующих мощностей на территории Забайкалья и Дальнего Востока. И, наконец, оглушительный аккорд, эхо которого не могло не долететь до Брюсселя: президент считает, что задачи социально-экономического развития Дальнего Востока и Забайкалья должны быть на рабочем уровне скоординированы с программами развития северо-востока Китайской Народной Республики (!).

Было ли это случайным совпадением или специальной акцией, чтобы показать посланцам Евросоюза возможности «китайского вектора» во внешнеэкономической ориентации России, наверняка сказать невозможно. Так или иначе, совпадение – символическое.

Кстати, Дмитрий Медведев пообещал провести следующий саммит РФ-ЕС в каком-нибудь медвежьем уголке. Вспоминается: Сибирь – это только подмышка огромной России, а чтобы понюхать пятку, нужно ехать на Камчатку. Примерно так выражался персонаж одного из исторических романов Валентина Пикуля. На хабаровщине президент посулил лидерам Евросоюза «расширить географию встреч», чтобы продемонстрировать заодно, насколько Россия большая страна. При этом многозначительно добавил: «Есть еще более удаленные и сложные уголки».

Владимир МИХЕЕВ