Кельтский тигр зализывает раны


Правительство Ирландии считает, что выход из кризиса – через вход

…Когда Энн Мор вернулась в то утро с 12-часового ночного дежурства из дома престарелых, ее поджидал местный ОМОН и судебный пристав. Они пришли не на чай, а чтобы выставить ее за дверь и отобрать за долги дом в южных пригородах Дублина, в котором она прожила с мужем Кристи и тремя детьми 16 лет. В период экономического роста в стране, когда потомки гэллов катались в масле и валялись в шоколаде, Кристи пропадал на стройках и получал солидное вознаграждение. Потом строительный бум выдохся, пузырь сдулся, и глава семейства остался не у дел без всяких надежд найти работу. Двое их детей также не могут трудоустроиться. Третий получил весной контракт, но всего на 3 месяца.

В последние месяцы они выплачивали каждую неделю на 50 евро больше, помимо 100 за аренду и коммунальные услуги. Но все равно на шее у семейства Мор висел долг перед местным муниципалитетом в размере 10 тысяч евро. В то злополучное утро в полном отчаянии Энн взобралась на крышу и шесть часов продержалась там, гордая и дерзкая, в надежде, что власти смилостивятся и отступятся. Она просчиталась. Их выселили. Видимо, как пишет британская «Гардиан», их семью выбрали в назидание всем остальным. После пережитого Энн увезли в госпиталь.

История взлета и падения Ирландии за последние двадцать лет войдет во все хрестоматии по претворению в жизнь неолиберальной политэкономии и торжества дела мировой финансовой олигархии. В 1990-е годы страна получила лестное прозвище «кельтский тигр» за феноменально ускоренный и устойчивый экономический рост, сопровождавшийся повышением покупательной способности и, как следствие, уровнем и качеством жизни.

В кратчайшие сроки преимущественно аграрная окраина Европы превратилась в постиндустриальную производственную площадку, где на глазах возникали и множились лаборатории и сборочные цеха для изготовления высокотехнологичной продукции. Американские инвестиции хлынули, как кока-кола из опрокинутого стакана, будучи привлеченными тремя обстоятельствами: общий язык – здесь все говорят на английском, очень часто – родственные узы, поскольку ирландская диаспора в США многочисленна, зажиточна и влиятельна, а также полноводный резервуар местных молодых кадров, готовых учиться и трудиться в поте лица. Не стоит забывать и о привлекательном налоговом режиме для инвесторов, в чем заслуга прозорливого правительства.

Мощным стимулом оказались и дотации из фондов Евросоюза, из которых в основном и финансировалась структурная перестройка экономики. Эти средства были инвестированы и в совершенствование инфраструктуры изумрудного острова. В общей сложности с 1987 по 1998 год Евросоюз предоставил обиженному котенку, чтобы превратить его в тигра, около 9 миллиардов тогдашних ирландских фунтов. Как следствие, в ирландский дом пришел достаток. В 1986 году ВВП в пересчете на душу населения составлял всего две трети от среднего уровня по Евросоюзу. В 1999 году он поднялся до 111% от среднего показателя, превзойдя соседнюю Британию. На запах меда слетались мигранты и гастарбайтеры, чтобы приобщиться к осуществленной мечте, как писала пресса, «евро-атлантической нации, выпроставшейся из оков католицизма и колониализма».

Единственно, что проглядели: аппетит пришел во время еды, и захотелось жить хорошо «здесь и сейчас», а потому стали жить не по средствам, жадно и безоглядно набирая кредиты. Наступил час расплаты, как и для других жуиров в долг. Кельтский тигр, пишет «Гардиан», превратился в ободранного кота из подворотни. Сегодня радоваться абсолютно нечему. Неолиберальные догмы забыты (или нет?), и за все в ответе государство, более конкретно – правительство партии «Фианна файл». В разгар кризиса именно государству, а не «невидимой руке рынка» пришлось спасать оказавшуюся на грани банкротства крупнейшую финансовую структуру – «Англо-ирландский банк». Банк был обременен «токсичным» кредитным портфелем – выданные им займы едва ли бы к нему вернулись, зашкалив за 73 миллиарда евро, что составляет половину ВВП Ирландии.

Правительство готово и дальше подставлять плечо финансовой системе, но больше уповает на улучшение вовне – на оживление глобальной экономики, что вытянет за собой и всех нынешних неудачников. Пока что огромные суммы, потраченные на «выкуп» проблемных банков из лап без-пяти-минут дефолта и банкротства, только увеличили долги. Бюджетный дефицит достиг 14,3%, что превышает показатель первой потянувшей всех на дно Греции. Безработица исчисляется 13,4%, причем 435 500 человек сидят на пособии, а в возрастной категории до 30 лет не имеет работы каждый третий.

Правительство в этих условиях пошло на крайние меры, чтобы выправить ситуацию в обозримом, а не в туманном будущем. Расходы в госсекторе урезаны на 7,5% ВВП: это сделано за счет зарплаты бюджетников (минус 15%), пособий по безработице (минус 4%) и пособий на детей (минус 10%). Жесткое секвестрование, названное «Файнэншл таймс» «мазохизмом», должно позволить выкарабкаться из паутины долгов. Если…

Таких «если» немало. Самый страшный из оживших монстров-призраков – бегство на чужбину. В 1950-е годы Ирландию в поисках лучшей доли покинуло полмиллиона человек, в 1980-е – еще несколько сот тысяч, причем экономическими беженцами становились наиболее образованные и динамичные люди. Отток мозгов и рук способствовал стагнации экономики. Сейчас случаются рецидивы: с апреля 2008 по апрель 2009 выехало 20 тысяч человек, к концу этого года страна может недосчитаться еще 100 тысяч.

Уличный поэт Пэт Инголсби утверждает, что вполне может выжить под открытым небом: «Самое драгоценное, чем я владею, это то, что мне нечего терять». Стоическую иронию бродячего дублинского небожителя разделят далеко не все, но, как это не покажется странным, многие.

Лоркан из Лимерика, где в прошлом году американский компьютерный гигант «Делл» прикрыл свой завод, выставив на улицу 5000 работников, приоткрывает дверку к подсознательным психологическим комплексам ирландцев, которые на протяжении столетий изведали, если воспользоваться строкой Брюсова, «все беды, весь позор и униженья все». Привожу монолог Лоркана: «Мы никогда всерьез не воспринимали этот бум. Когда нас именовали «кельтским тигром», наше отношение к этому сводилось к фразе: нет, вы поглядите на нас, разве это может долго продолжаться? Мы привыкли к убогим домам, позорному образованию, дрянным больницам. В Англии в памяти хранят времена, когда все исправно работало. У нас нет подобных воспоминаний. Традиции самобичевания в Ирландии очень сильны: давайте, давите нас, поскольку мы привыкли быть жертвой, над которой измываются, мы даже себя лучше ощущаем в этом случае».

В какой-то мере этот неортодоксальный взгляд на национальное самосознание подкрепляется фактом, что здесь не было никаких массовых протестных акций, как в Греции, Франции, Германии. Только в мае около 1000 недовольных собрались перед зданием Дойля (парламент) с напоминанием властям о своем «праве на труд». В толпу затесался и ряженый персонаж, облаченный в костюм Марии-Антуанетты, который разбрасывал пирожные, намекая на пропасть непонимания между верхами и низами, а возможно, и на гильотину, ожидавшую венценосную особу. Над головами возвышался плакат: «Долой мафию из Фианны файл!»

На самом деле, растолковывает ситуацию экономист Дэвид Маквильямс, большинство граждан понимает, что круг виновников опустившегося на страну несчастья довольно широк. «Это и торговцы недвижимостью, и юристы, и аудиторы, и инвесторы, и политики с их кумовством, словом, все, кому в голову ударила жадность. Они не слушали предупреждений об опасности, потому что их уши были заткнуты свернутыми банкнотами».

Эхом вторит ему «продвинутый» и разговорчивый, как они все, таксист, вынужденный теперь крутить баранку семь дней в неделю, чтобы платить за ипотечный кредит (уже просрочил уплату на три месяца): «В годы «кельтского тигра» нашим богом стали деньги. В какой-то степени каждый из нас несет на себе долю вины за случившееся». И далее, как заправский доморощенный философ, добавляет: «Умные люди предупреждали, что меньше всего нам нужна помощь Международного валютного фонда. В этом случае не правительство, а МВФ будет править страной».

Дипломированный экономист Дэвид Маквильямс еще более резок и экстравагантен. По нему так ничего страшного нет в банкротстве банков и выходе Ирландии из зоны евро. Логика следующая: деньги, выделенные на спасение финансовых институтов, можно будет пустить на преодоление застоя в реальном секторе экономики, а возвращенный ирландский фунт, даже обесценившись на 40%, снизит настолько все издержки, что сделает исключительно привлекательным и прибыльным экспорт произведенной здесь продукции (будет продаваться за «твердую валюту») и заманит инвесторов извне в большом количестве.

С ним полемизируют эксперты при правительстве: «Нельзя допустить банкротства банка с активами, равными половине ВВП, поскольку это потянет за собой вниз всю экономику». По их оценкам, в следующем году рост восстановится. Маквильямс пребывает в ярости: «Это все – лошадиное д—мо. Власти считают, что нам нужно следовать прежним курсом. Но ведь самое важное, что позволяет сделать кризис, – это сменить курс».

Не исключено, что в момент высокой турбулентности правительство Фианны Файл, находящейся у власти уже 13 лет, опасается делать резкие движения. В книге с подзатертым названием «Корабль дураков» ее автор Финтан О’Тул ехидничает: «На фоне Ирландии с ее взлетами и падениями Икар смотрится как эталон стабильности».

Тем временем, семейство Мор пытается отсудить свой дом. В стране, между прочем, 300 тысяч домохозяйств стоят пустыми. Не сдерживаясь, Кристи выплескивает все наболевшее: «Нужно быть сильным, но настроение поганое – прикончите меня, пристрелите, продырявьте мне голову пулей. Каждый раз, когда нам говорят: вам нужно затянуть пояса, я думаю, что это оскорбление, нас просто считают дураками».

Владимир МИХЕЕВ