ЕС: контуры протекционизма?


В условиях торговых войн и ограничений, санкций и тарифных преград построенный на снятии торгово-экономических барьеров Евросоюз начинает мыслить категориями, которые издалека напоминают протекционизм.

Признаки такого нетипичного подхода просматриваются в первых заявлениях нового председателя Еврокомиссии Урсулы фон дер Ляйен и некоторых лидеров стран-участниц.

В сфере торговых отношений Брюссель намеревается заручиться более широким санкционным арсеналом, чтобы отвечать на введение или угрозу введения Соединенными Штатами новых тарифов – хотя бы против германских автомобилей. Рассматривается также возможность назначения специального чиновника, которых занимался бы рассмотрением торговой практики зарубежных партнеров на предмет выявления их возможного демпинга и нечестной ценовой конкуренции. Наконец, новый член Комиссии, ответственный за торговлю, ирландец Фил Хоган пообещал внимательнее изучать случаи, когда иностранные компании хотят приобрести стратегически важные европейские компании или использовать для этого государственные субсидии или иные формы финансовой помощи.

Особое значение приобретают действия в области цифровой индустрии. Здесь застрельщиком выступила Франция, которая настаивает на необходимости выращивания европейских лидеров рынка, способных конкурировать с компаниями других стран и регионов, прежде всего, США и Китая. В этом плане символичным можно считать назначение на должность члена Комиссии, ответственной за промышленность и цифровую политику, датчанки Маргрете Вестагер. В прежнем составе исполнительного органа власти ЕС она отвечала за антимонопольные проблемы и завоевала жесткую репутацию за счет исков, которые она подавала на крупнейшие компании мира, преимущественно американские. Они оказались вынуждены в конечном итоге платить в Евросоюзе крупные штрафы за злоупотребление монопольным положением.

Вскользь можно упомянуть о жестах Евросоюза в области оборонной политики. В принципе, в действующей трансатлантической схеме, за эту сферу отвечает НАТО, поскольку проблемы безопасности не входят в сферу компетенции Евросоюза. Однако сейчас Североатлантический альянс проходит через целую серию кризисов, в том числе, внутренний, связанный с трениями с США, которые требуют от европейцев больше денег на содержание блока. Пока ЕС не смеет слишком громко заикаться о проблемах безопасности. Однако в рамках так называемой единой внешней политики и политики безопасности ассигнуется 13 миллиардов евро на исследования в оборонной сфере и еще 10,5 миллиарда евро на возможные внешние военные операции. Тем не менее, подобные шаги остаются более чем скромными и не позволяют говорить в практическом ключе о создании европейской армии и других самостоятельных действиях в военной сфере.

Зато очень серьезным фактором может обернуться экологическая тема, которая становится уже не только пропагандистским, но и политическим маркером подхода Евросоюза к ключевым проблемам. Новый состав Еврокомиссии заявляет, что экология ставится в центр ее деятельности – в рамках так называемого Европейского проекта зеленой сделки. В Брюсселе есть идея использовать климатическую повестку дня в конкурентной борьбе. Так, изучается возможность введения углеводородного налога – своего рода тарифа на импорт в ЕС, который применялся бы к продукции, изготовленной за счет большого выброса углекислого газа в атмосферу. Под прикрытием защиты природы и противодействия глобального потепления это могло бы стать действенным инструментом в намечающемся обострении конкуренции с США, да и не только. Между прочим, поговаривают, что этот тариф мог бы быть применен по отношению к американскому сланцевому газу в качестве ответной меры на новые санкции США против газопровода «Северный поток-2», жизненно важного проекта для европейской экономики.

Такой подход следует вписывать в более широкий контекст. Он связан с поиском Евросоюзом нового места в меняющейся глобальной конфигурации. Будет ли он полностью подчиняться заокеанскому старшему брату или же постарается, не разрывая трансатлантической связи, искать для себя более самостоятельной роли, оставляя за собой право отстаивать хотя бы ключевые экономические интересы?

Валерий ВАСИЛЬЕВСКИЙ