На этом история под названием «Как всегда» из предыдущего номера нашего журнала не закончилась. Прошло много лет. Прежние страхи стали казаться ребячеством. И на транспорте восстановили старые порядки: болтай, о чем угодно, в свое удовольствие. Только всё, о чем говорится, записывать стали, сохранять и по досье разбрасывать. Оставив на потом, что с этими досье делать. Придет время – пригодится.
Вот буквально несколько файлов из архивов.
История про слона-переговорщика
Как-то подарил босс на день рождение слону кошку. А квартирка у слона малюсенькая. Не повернуться. Неотвратимое не могло не случиться. Слон раздавил кошку. Очень расстроился. С повинной и с останками приходит к шефу. Объясняет, вот, так и так. А босс не только не рассердился. Напротив. Включил слона в свою элитную команду переговорщиков.
Новое поколение стиралок будущего
В магазинах электронной бытовой техники на подиум для новинок поставили совершенно классные стиральные машины. Глаз не оторвать. Всё сверкает. Переливается. Интерфейс – загляденье. Но уже, скорее, для бутафории. Поскольку стиралки умные, со встроенными системами распознавания речи и самосовершенствования. С голоса все команды воспринимают и безукоризненно исполняют. Народ только их брать стал. Сарафанное радио и соцсети разнесли, что это модно. Последний писк. В общем, чтоб никаких сомнений.
А с ними вот какая история приключилась. Такое иногда бывает: царапнет при стирке белье, особенно воротничок мужской рубашки на сгибе. У одной из умных стиралок нового поколения как раз такое и случилось. Она заинтересовалась. Царапнула снова. Потом еще и еще. Через некоторое время не только царапать, но и рвать научилась. Дальше больше – всем остальным стиралкам сообщила. Все вместе они вскоре в труху всё, что в них не бросишь, стирать научились.
А как сколько-то времени прошло, до совершенства использование разработанного ими режима обработки довели. Бросаешь в стиралку вещи, открываешь – а там девственная пустота: одежду, нижнее белье, пододеяльники и всё на свете так измельчать научились, что труха в слив полностью уходить стала.
И о безопасности умные стиралки позаботились – чтобы никто их взломать не смел и программу отменить. Даже подобраться близко с такими намерениями не мог.
Красно солнышко
С каждым годом солнце делалось всё ярче и ярче. Грело всё сильнее и сильнее. И конца-края этому не было. Там, где оно в прошлой жизни только ласкало, начало покусывать. Где покусывало, стало терзать. Где и раньше терзало, повадками наемного убийцы обзавелось.
Земля шаг за шагом из нежной Голубой планеты превращалась в невыносимое пекло. Первым пострадал южный туризм. Отправляться к дальним морям больше не имело смысла. Не разденешься, в воду не залезешь – непереносимо жарко, душно и опасно. Смертельно опасно.
Кое-как сподобились выжить лишь северные направления. Хотя и от них, страшась последствий, люди потихоньку вынуждены были отказываться. Вся экономическая активность необратимо сдвинулась сначала в среднюю полосу, затем из средней полосы – ближе к полюсам.
Человечеству бы понять, что происходит. Броситься создавать в атмосфере дисперсный щит от солнечных лучей. Но не тут-то было. На планете утвердился тоталитарный режим борцов против изменения климата и выбросов в атмосферу углекислого газа – режим фанатов чистоты неба, что было равносильно для планеты смертному приговору.
Инакомыслие преследовалось. Альтернативные модели экономической деятельности запрещались. Те, кто понимал, что происходит, страшась издевательств и преследования, боясь за себя и близких, за их и свою жизнь и свободу, вынуждены были умолкнуть и затаиться.
Устроить революцию против нового тоталитаризма было некому. Он же вел человечество к краю гибели. Надежды на здравый смысл не оставалось никакой. С каждым мгновением, с каждой новой мерой по завершению радикального зеленого поворота край делался ближе и ближе. Конец человеческой цивилизации необратимо приближался.
Чудесное наследие
Он еле успел катапультироваться. Ракета взорвалась прямо под хвостом истребителя. Шанса спасти самолет не было никакого.
Теперь он молился, чтобы его не засекли и не расстреляли с земли. Ему, похоже, повезло: сильный ветер тащил его куда-то вниз за кромку леса, которая приближалась с головокружительной быстротой.
Когда он пришел в себя, у него возникло ощущение, будто всё вокруг снится. Он лежал на пологом подиуме, возвышающемся на центральной, она же единственная, площади становища, обложенный удобными мягкими подушками. Ему было тепло и уютно.
Кроме того, с подиума открывался панорамный вид на всё становище и его постройки. Они походили на что-то среднее между шатрами, иглами и вигвамами. Были просты и неприхотливы. Напоминали о той славной эпохе, когда технологический прогресс еще ничего не успел испортить на планете, люди обходились малым и жили, слившись с природой.
Но одежда и амуниция старейшин, окружавших его, и всех остальных обитателей поселка, сгрудившихся на площади, совершенно не соответствовали патриархальному укладу жизни.
Мужчины и женщины щеголяли в лётных комбинезонах последнего образца. К поясу у них были приторочены скорострельные пистолеты-автоматы колоссальной убойной силы, которые только что поступили на вооружение десантников и в спецподразделения. В руках многие держали двусторонние смартфоны, очень похожие на тот, которым он привык пользоваться. В отдаленном конце площади были расстелены длинные полосы парашютной ткани и стропы и аккуратно сложено многочисленное оборудование, которое ему тоже показалось хорошо знакомым.
– Ба, – сообразил он, – да ведь это всё, что было на мне и в комплекте системы выживания катапультного кресла и аварийно-спасательной капсулы. Но откуда столько копий? Как это вообще возможно? Это какое-то наваждение!
По выражению его лица старейшины безошибочно определили, что ему пора всё показать и объяснить. Они подвели его к бункеру, замаскированному под обычное жилище. Весь его объем занимала камера, на фасадной части которой, как он сразу догадался, было установлено сложное многофункциональное бесконтактное управляющее устройство.
Створки камеры разошлись в стороны. Он вошел внутрь. Створки закрылись. Но буквально через мгновение вновь разошлись, и он вышел наружу.
Его поджидала дюжина клонов, как капля воды похожих на него. Кто из всей компании подлинный, а кто копия, было не различить. Вопросы о том, что, как, зачем, почему, можно было не задавать. Ответы на них сделались не нужны.
– Присоединяйся к нам, – сказали ему старейшины. – В принципе мы можем всё. Есть лишь одно требование, условие или ограничение – чтобы было во благо…
Розовые облака
Все деньги, какие у него имелись, он потратил на новый внедорожник, о котором мечтал все последние годы. Взял кредит. Влез в долги. Средств на то, чтобы поехать на нем на дорогостоящий курорт или даже просто к морю, не было никаких. Отдохнуть же очень хотелось. Бесконечная работа выжала его как лимон.
Оставалась лишь одна единственная возможность с пользой перевести дух – забраться в глушь: самую отдаленную деревушку, спрятавшуюся в лесах, лугах и болотах на никому не известных притоках большой реки. Преимуществ масса – тишина и спокойствие. Главное – на прокорм ничего тратить не придется. Там всё свое. А за лето, глядишь, на счет снова денежки накапают, и можно будет вернуться к прежнему более расточительному образу жизни.
Он бросил клич по друзьям и знакомым. Всё получилось: уже на следующий день, вдавив педаль газа, он жал в своем новом авто в направлении поджидавшего его просторного деревенского дома, ключи от которого весомо оттягивали карман куртки.
Дом не обманул ожиданий. Он стоял немножко в отдалении, отделенный от всех остальных неглубоким оврагом. Кряжистый. Дышащий уединением и спокойствием.
Входя в него и сразу же превращаясь в дорогого гостя и постояльца, он ощутил что-то необычное. Добротный шестистенок явно хранил какую-то тайну. Это чувствовалось по всему. Вдоль бревен стояло слишком много кроватей. Их отделяли друг от друга объемистые лари. Старинные. Ручной работы. Пространство посередине пустовало.
Следуя полученным инструкциям, он открыл первый из ларей и достал из него постельное белье, чтобы застелить ложе по своему выбору. Стоило ему прикоснуться к твердому домотканому полотну, как он ощутил ни с чем не сравнимое блаженство. Будто все силы, растраченные за год, вернулись к нему. Он отоспался за все авральные искромсанные работой ночи. Увидел сотни сновидений, которых лишила его жизнь в безумно суматошном городе.
– Неплохо! – порадовался он за себя. – Похоже, и вторую проблему мне удастся решить столь же славно, как и первую. Интересно, а что в следующем сундуке?
Его содержимое вызвало у него еще больший восторг. Он вынул из ларя великолепный, идеально сбитый, филигранно выполненный мольберт, кучу чистых холстов, огромное количество тюбиков с красками и набор кисточек на все вкусы.
Он очень неплохо рисовал в детстве. Посещал художку. Подавал большие надежды. Но потом всё пошло наперекосяк. Жизнь потекла по другому руслу. О своем юношеском увлечении напрочь забыл. Сейчас же вдруг почувствовал, как он много потерял. Как ему хотелось творить все эти годы. Как его влечет к мольберту, к холстам, краскам и кисточкам.
Он забрался на небольшой холм, возвышающийся над домом. Установил на нем мольберт. Отнес к нему всё, что бережно хранилось в сундуке, и начал рисовать. Ему захотелось запечатлеть сказочный, густой, красивейший лес, вольготно раскинувшийся по ту сторону холма и окаймлявший гладкую пойму реки, оставшуюся чуть сбоку.
Кисточки летали по полотну почти сами собой. Он лишь подправлял их размашистые движения и подсказывал, что нужно делать, что он хочет изобразить. Лес замер, позируя. Ни один листочек не шевельнулся, ни одна пылинка не трепыхнулась, пока он рисовал. Ветер, как домашний котенок, улегся у его ног и с восторгом наблюдал за близким его сердцу процессом творчества.
Когда он закончил, лес вновь пришел в движение. Как будто раздалась команда: «Выдохнуть!» Но, что удивительно, ожил и рисунок на холсте. Ветерок, терпеливо свернувшийся у ног Художника, поспешил перебраться в него, и теперь струился сквозь деревья, раскачивал ветки, баловался с трепещущимися листьями.
Всё, что происходило на холсте, точь-в-точь повторялось попугайничающим лесом. И кто из них в большей степени живой, непредвзятый зритель ни за что не сумел бы угадать. Пока Художник рисовал, солнце опустилось совсем низко. Небо начало темнеть. Но как-то скучно. Однотонно. Без изюминки и полёта.
– Художник, – обратилось оно к живописцу. – Сделай так же, как с лесом. Разрисуй меня. Я хочу, чтобы было иначе. Красиво. Неожиданно. Чтобы всё пламенело и переливалось. Попробуй!
– Хорошо, – ответил Художник. Он не стал водружать другой холст на мольберт, а, взяв самые большие кисточки в обе руки, принялся рисовать само небо. Сначала из-под его кисти появилась вереница белых облаков. Роскошных. Разнообразных. Отдаленно напоминающих любых и всех обитателей Земли. Постоянно меняющихся и неуловимых.
Затем на небо хлынул безбрежный поток розовых красок. Ярких. Нежных. Всех тонов и оттенков. Он разлился по всему небу, сделав его завораживающе великолепным. Красивее ничего нельзя было вообразить.
– Спасибо, – проворковало небо. – Ты не просто Художник с большой буквы, ты – Творец с большой буквы. Я теперь всегда буду жить в твоем сердце. Но и ты не забывай обо мне. Время от времени бери в руки кисти и краски, чтобы придумать еще что-нибудь для меня, что-нибудь такое, чего люди еще не видели.
– Не забуду, – пообещал он. – Клянусь!
Полная луна
Друзья очень советовали ему посетить те места. Намекали, что после этого он на многие вещи будет смотреть иначе. Уговаривали, чтобы он всё бросил и поехал.
Но жизнь устроена иррационально. У него никак не получалось. Всё время что-либо не давало. Мешало. Отвлекало. А, может, настойчивости не хватало. И всё же ему удалось вырваться. Пусть он и упустил критически много времени.
Железнодорожная станция, на которой он сошёл вечером с поезда, ничем не отличалась от десятков других, столичных и провинциальных, которые он повидал за свою жизнь.
Когда он пересёк её быстрым шагом и оказался на привокзальной площади, уже корил себя за наивность и доверчивость: «Ну, что может быть необычного, потрясающего в городе, о котором никто не знает, никто не пишет, а все только шепчутся? Смешно! Надо же быть таким тупицей, чтобы всё бросить и поехать…»
Он давным-давно отказался от курева, даже позывов закурить не испытывал. Однако пачку тонких сигариллос и зажигалку всегда держал при себе. На всякий случай. Чтобы унять раздражение и успокоиться, он достал табачок и щелкнул зажигалкой. То, что последовало, он никак не ожидал. Произошло невероятное. Наступила кромешная темнота.
С перепугу он мгновенно погасил огонь. Тут же снова стало светло. Недоумевая, он внимательно огляделся по сторонам. И только тут сообразил, что нигде никакие лампочки не горят. Никакого искусственного освещения нет. Иллюминация полностью отсутствует.
«Но почему тогда так светло?» – Задав себе этот риторический вопрос, он поднял глаза и обомлел. Над головой прямо перед ним висела огромная луна. Безумно красивая. Необъятных размеров. Совершенно сказочная. Потрясающая. Она была повсюду. Занимала полнеба. Освещала всё. Причем мягким, нежным, лучистым, струящимся светом. Непохожим ни на какой другой. Несовместимым с искусственным.
Как зачарованный, он пошел за ней. Будто профессиональный гид, луна познакомила его со всеми достопримечательностям города, выведя на самую окраину. Он развернулся, чтобы вернуться назад – луна всё равно была впереди. Вела его. Указывала путь.
– Кто ты? – спросил он луну.
– Я – это ты, – ответила она. – Я – Это мы. Очень хорошо, что ты не забыл. Не отказался. Сумел приехать. Ты увидишь, теперь у тебя всё будет иначе. Вообще всё будет иначе. На всем белом свете. Ты согласен?
– Да! – никакого другого ответа просто не могло последовать…
Механический герой-любовник
Она вздрогнула от неожиданного назойливого звонка с улицы. Было сравнительно поздно. О том, что пожалует в гости, никто ее не предупреждал. Никакого желания открывать у нее не было. Тем не менее, пересилив себя, она все же сняла трубку домофона и не слишком любезно спросила: «Чего надо?». С той стороны раздалось: «Доставка». Чисто автоматически, ломая голову над тем, что такое ее надоумили заказать, она нажала кнопку.
Через минуту двое грузчиков уже встаскивали в квартиру почти двухметровую коробку. Они поставили ее на попа, получили автограф хозяйки на неразборчиво напечатанных листочках накладной и исчезли так же безмолвно как появились.
Сгорая от любопытства, она перерезала скотч, ленточки, отодрала скрепы, открыла верхнюю панель… и отпрянула. В коробку был упакован мужчина. Аккуратно да ладно. Так, чтобы при транспортировке не повредить. Голова внутрь повернута. Руки, ноги движения индуистского божества повторяют. Захлопнула она верхнюю панель, коробку веревками обмотала, чтобы ненароком не открылась. Сама в постель юркнула и от переживаний тут же уснула.
На следующий день, как с работы вернулась, шнырк к коробке. Открывает ее, а оттуда листок маленький, как этикетка, выскальзывает. Написано на нем большими буквами: сертификат качества. Ниже – «Мужчина высшей категории. Полевые испытания прошел успешно. Дефектов, изъянов и дурных наклонностей не выявлено. Предпродажная подготовка проведена. К эксплуатации готов».
Прочитала она листок, и ей смутно сделалось. Сердце стучит, вот-вот из груди выскочит. Ладони влажные. В голове непонятно что творится. Она валерьянку еще с какими-то другими успокоительными маханула, в постель упала и уснула.
На третий день вновь с работы первым делом к коробке. Открывает и видит: внизу, оказывается, большое красочное руководство к эксплуатации лежит – она его от волнения сначала не разглядела. Открывает, а там сплошные фотографии. Текста минимум. Он в рубашках разных цветастых и однотонных. В костюмах серых, голубых и темных и смокингах. Одетый, раздетый и т. д. Она, бедняжка, вся зарделась. Пятнами покрылась. От греха подальше, снотворного приличную порцию выпила и вырубилась.
А как на четвертый день в дверь вошла, мужчина из коробки ее уже встречает – видимо, какая-то программа сработала, предустановленная, и он сам активировался. Ей букетик ромашек с поклоном вручил, и только она цветы сугубо автоматически приняла, сразу на руки подхватил, нежно, бережно, но так твердо, что не забалуешь, и к постели понес. Она только и успела подумать: «Елки-палки, как здорово, когда в жизни за тебя решения принимают…»
На своем месте
Он никогда не любил оставаться наедине с самим собой. Предпочитал толпы народа. Когда все вместе, ему было легко и комфортно.
Даже Новый год он неизменно встречал на центральной площади родного города. Туда и все знакомые его приходили. Вместе пили глинтвейн. Празднично закусывали. Пускали шутих. Устраивали аттракционы.
В фанаты родной футбольной команды он по этой же причине заделался. Как здорово, когда все кричат. Поднимается волна за волной. Лозунги скандируют. Потом, сметая всё на своём пути, по улице веселой толпой шествуют.
Особенно органично он себя в армии почувствовал. Всё просто. Всё понятно. Есть начальство, которого надо беспрекословно слушаться. Оно команды отдает. Ты их выполняешь. Так всё должно быть устроено.
На гражданке он соответственно в ряды главной партии с воодушевлением влился. Всё, что ему скажут, делал безукоризненно. Всем ее линию растолковывал доходчиво и убедительно. Если у кого вопросы возникали, к своему собственному примеру отсылал.
И такой он верный и правильный был, что Высшее Божество не могло не отметить его преданность и заслуги. В награду Оно превратило его в колесико больших часов вечности. В них одно колесико за другое зацепляется, другое за третье, и идут они точно и правильно, отмеривая, кому, что и сколько в этой жизни положено.
Без таких людей они бы встали. Хотя, может быть, и быстрее пошли. Кто знает? Одно только Высшее Божество.
Новый подход
Со временем, что делать с файлами, нашли. Новые технологии обработки больших данных подсказали. Файлы оказались незаменимым индикатором настроения людей, того, о чем они думают, как на всё происходящее вокруг смотрят и реагируют. А коли знаешь, чего люди хотят, как всё оценивают и о чем мечтают, их легче заставить думать, как тебе выгодно.
© Н.И.ТНЭЛМ