Экономить, экономить и еще раз экономить


Время «жирных коров» в Германии, видимо, завершилось. Причем, надолго. Именно это следует из высказываний Томаса де Мезьера, главы ведомства федерального канцлера ФРГ и министра по особым поручениям. К тому же этот человек имеет репутацию ближайшего доверенного лица нынешнего лидера германской политики Ангелы Меркель.

Вот его слова: «Независимо от того, как будет развиваться экономика, я предсказываю, что финансовая консолидация останется приоритетом всех германских правительств на 30 ближайших лет. Десятилетиями мы жили не по средствам, и цену за это придется платить тоже десятилетиями».

И дело здесь не в том, что в ФРГ, начиная с 2002 года, регулярно нарушаются условия Пакта стабильности и экономического роста.*1 Де Мезьер подчеркнул в беседе с корреспондентом британской «Файнэншл таймс», что выполнение финансовых требований ЕС это отнюдь «не конец долгой дороги».

В принципе борьба с дефицитом бюджета – приоритет правительства Меркель, но то, что эта политика должна быть рассчитана на столь долгий срок, на правительственном уровне доселе открыто никто не признавал. Надо думать, что непростая экономическая ситуация и чрезмерно щедрые социальные расходы минувших лет так тяжело сказались на народном хозяйстве ФРГ, что прием столь горького лекарства и в самом деле неизбежен для любого правительства. Вне зависимости от его политической ориентации и риторики, адресованной избирателям.

В краткосрочном плане высказывания де Мезьера означают: неосновательны надежды бизнеса на то, что все же не состоится обещанное со следующего года повышение налога на добавленную стоимость на 3 процентных пункта. Нетрудно догадаться, как это решение скажется на деловой активности в стране…

Руководитель ведомства федерального канцлера не скрывал и того, что будет продолжен курс на явную конфронтацию правительства с многочисленными и влиятельными лобби, каждое из которых борется за свой кусок бюджетного пирога. «Лобби имеют законное право представлять свои интересы, – сказал он. – Есть у них и право на то, чтобы быть пристрастными и односторонними. Но мы должны относиться к ним соответствующим образом, всегда находя баланс между их интересами и интересами общества».

Андрей ГОРЮХИН

*1 Что такое Пакт стабильности и экономического развития?
В соответствии с Маастрихтским договором, в Европейском Союзе приняты определенные критерии, обуславливающие вхождение государства в Валютный союз. Вот они:
– уровень инфляции не может превышать 1,5% от уровня трех стран с наименьшими темпами инфляции;
– дефицит госбюджета не должен превышать 3%;
– совокупный государственный долг не должен быть выше 60% стоимости валового внутреннего продукта (ВВП) соответствующего государства;
– доходные процентные ставки могут лишь на 2% превышать процентные ставки по госзаймам в трех странах с самыми стабильными ценами;
– национальные валюты должны в течение двух лет – без больших колебаний курса – быть частью европейской валютной системы.
Принятый на Дублинском саммите 1998 года Пакт стабильности и экономического развития предусматривал строгие санкции за нарушение указанных критериев. Это было направлено на то, чтобы страны-участницы валютного союза не могли проводить слишком «вольную» бюджетную политику, а Европейский центральный банк, таким образом, получал от них помощь в борьбе за стабильность евро.
На практике угроза санкций была вероятна лишь в отношении одной страны или очень незначительного числа стран. Налагались наказания не автоматически, а собрать квалифицированное большинство при голосовании было маловероятно: нарушения были довольно частым делом, и на них волей-неволей приходилось закрывать глаза, ограничиваясь своего рода общественным порицанием.
Как и предсказывали эксперты, самой трудноразрешимой проблемой была и остается задача борьбы с бюджетным дефицитом. Здесь объектом постоянной критики была Германия, доставалось Франции, Португалии, Италии…
В период председательства Люксембурга в 2005 году Пакт стабильности подвергся корректировкам. Был признан допустимым «временный» выход дефицита госбюджета за 3 процента от ВВП. Одновременно из суммы дефицита стали вычитаться расходы на реформы системы здравоохранения и пенсионного обеспечения, научно-исследовательские программы.
Словом, какой смысл строго спрашивать за то, что все равно мало кто соблюдает? Однако, несмотря на определенную гибкость, реформа оставила в силе базовые макроэкономические показатели пакта. Так, лимит на дефицит госбюджета сохранится на уровне 3 процента от ВВП, а размер госдолга – 60 процентов. Вот только будут ли эти параметры выдерживаться?

№4, 2006