Германия: «этого следовало ожидать»


Теолог и бывший директор Саксонского земельного центра политического образования Франк Рихтер хорошо известен германской общественности благодаря своим попыткам наладить диалог между группами населения, стоящими на диаметрально противоположных позициях. Он считает принципиально важным выяснить, в чем же причины того выплеска гнева, который все наблюдали на улицах Хемница. Ф.Рихтер не стремится никого оправдать, но считает, что без того, чтобы докопаться до корней проблемы, все попытки её решения будут бесплодны.

Он признаёт, что в Германии люди правых взглядов всё чаще готовы для достижения своих целей прибегать к насилию. Причём, в Саксонии этот образ действий, по его мнению, распространён шире, чем в других землях. Но в последних событиях в Хемнице, кроме футбольных хулиганов и убеждённых неонацистов на улицы вышли люди, которых социологи обычно относят к буржуазному среднему классу. Как же дело дошло до того, что законопослушные граждане переступили грань, отделявшую их от склонных к насилию экстремистов, и встали с ними в один строй?

С одной стороны, мы уже давно наблюдаем, как все шире распространяется утрата доверия к политикам и это отнюдь не только саксонский феномен, считает Ф.Рихтер. Он характерен для всей Германии, более того – для всей Европы, а во многом – и для всего мира. Дело в том, что политики оказываются беспомощными перед лицом многих экономических тенденций, они не могут эффективно урегулировать или решить стоящие перед социумом проблемы.

С другой стороны, если вести речь о германском обществе, то в нем образовывается всё больше лакун, в которых нарушаются принципы справедливости. Причём, это не субъективные ощущения обиженного человека, а очевидные факты. Они относятся к распределению доходов, к нарушению прав собственности. Во многих стратах буржуазного общества растёт страх оказаться за бортом жизни, выпасть из привычного круга.

Но разве жителям Восточной Германии живётся настолько плохо? Если сравнивать их с беженцами из Сирии или Сомали, говорит Ф.Рихтер, то, конечно, вовсе не плохо. Но в сравнении с жителями других земель Германии, картина выглядит совершенно иначе. За минувшие 10-15 лет рост реальных доходов был незначительным, а то и вовсе отсутствовал. Немало и тех, у кого доход вообще снизился. В то же время у отдельных представителей общества доходы невиданно выросли. Надо ли пояснять, как это сопрягается с ситуацией, при которой люди, проработавшие всю свою жизнь, в старости обречены на полунищенское существование? Вот отсюда и рождается ощущение вопиющей несправедливости, которое неумолимо раскалывает общество.

У многих жителей Восточной Германии укоренилось убеждение, что они не только являются «немцами второго класса», но и обречены оставаться ими навсегда. Надежды на то, что большой разрыв в доходах между Западом и Востоком когда-нибудь исчезнет, уже развеялись, и это оказывает на людей дополнительное психологическое давление, указывает Ф.Рихтер.

Следует также учесть и фактор, который можно назвать синдромом возрастного озлобления. Что это такое? Многие пожилые люди, пережившие период общественных трансформаций, – речь идёт не только о том, что довелось испытать гражданам бывшей ГДР, но и об изменениях, вызванных глобализацией в «старой» ФРГ, – прониклись ощущением, что они полностью утратили влияние на то, как может сложиться их собственная жизнь. И это недовольство вполне способно выплёскиваться на улицы, говорит Ф.Рихтер. Причём оно может быть обращено против иностранцев, хотя вызвано вовсе не ими. Ведь «понаехавших» в Хемнице сравнительно мало. Откуда же такая острая неприязнь к ним?

По мнению Ф.Рихтера, это вызвано не столько реальным негативным опытом общения с мигрантами, сколько воображаемой боязнью того, какие дополнительные перемены могут эти люди привнести в и без того непростую жизнь многих саксонцев. И те, кто в принципе неприязненно относится к мигрантам, умело подогревают такие страхи, пополняя, таким образом, ряды недовольных.

Но это вовсе не значит, что у людей нет реальных причин для недовольства. «Мы в Германии сейчас сталкиваемся с особой формой терроризма, которой не было ещё несколько лет назад», – говорит Ф.Рихтер. – Всё это вселяет в людей страх. И интеграция приехавших в Германию мигрантов оказалась делом гораздо более сложным, чем нам это казалось поначалу».

Дело ещё и в том, что после 1990 года, то есть после присоединения ГДР к ФРГ, в пяти «новых» землях Германии, в том числе и в Саксонии, заметно снизилась численность населения. Причём, на Запад переехала значительная часть политически, экономически и научно активных граждан. Те, кто остался, как утверждают социологи, чувствуют себя покинутыми и легче поддаются на простые и заманчивые посулы правых. Кстати, Германия здесь не исключение: аналогичная ситуация в сельскохозяйственных регионах Франции и в тех областях Британии, где особенно активно поддерживают «Брекзит».

К тому же адепты капитализма в его нынешнем либеральном изводе, сверх всякой разумной меры возвеличивающем личность и оставляющем её в одиночестве на поле конкурентной борьбы с себе подобными, должны были бы объяснить своей доверчивой пастве простую истину: там, где есть выигравшие, всегда есть и проигравшие. А «лузеры», оказавшись загнанными в угол или даже просто почувствовав себя таковыми, могут поддержать сторонников силовых решений или даже сами перейдут к активным действиям.

Так вот, на востоке Германии все эти феномены сошлись воедино и знание этого помогает понять, почему люди там реагируют на нестандартные ситуации резче, чем на Западе, считает Ф.Рихтер.

Каков же выход? Эксперт не предлагает панацеи, напротив, он советует прибегнуть к хорошо известному способу. С людьми нужно просто доверительно разговаривать – изо дня в день, не избегая острых тем, а, наоборот, стараясь максимально откровенно донести свою позицию. Конечно, сейчас, когда местных политиков столь мощно клюнула в известное место птица мудрости, они тоже принялись активно общаться с населением, стремясь успокоить его. Да только не поздно ли? Сделай они это намного раньше, результаты могли бы быть лучше. Может, и до резкого взрыва недовольства дело не дошло бы?

Андрей НИЖЕГОРОДЦЕВ