Удар о землю


Европейский Союз когда-нибудь сподобится быть ответственным и самостоятельным или нет? Может, эта история его научит уму-разуму…

Все дни походили друг на друга. Каждое утро они приходили на пляж. Купались. Загорали. Перекусывали, чем Бог послал. Потом снова купались. Загорали.

Место было дивное, как будто специально созданное для отдыха и наслаждения, но совсем дикое. Ничем другим на нем заняться было просто невозможно.

– Мне скучно, – очень скоро заныла она, – придумай что-нибудь. Мне кажется, что мы в заточении, а не на отдыхе. В добровольном изгнании, а не в Раю.

– Конечно, дорогая, – бросил он. – Залезай в воду. Тебя ждет потрясающий сюрприз. Беги. Восторги оставишь на потом.

Она не заставила себя упрашивать. Обворожительные ножки замелькали, всё глубже погружаясь в воду. Вдруг хлопок – там, где были ножки, плеснул роскошный русалочий хвост. Симпатяга полностью исчезла под водой, уплывая куда-то вдаль, и уже больше не возвращалась…

Они блаженствовали, лежа на горячем, почти обжигающем песке, взявшись за руки, забыв обо всём на свете. Их молодые натренированные тела с благодарностью впитывали солнечное тепло. Сдерживая себя, чтобы не переборщить, их обдувал игривый морской ветерок. У ног призывно плескалась волна.

Они были вместе. Им ничего больше не было нужно. Большой мир с его проблемами, серостью, удручающей обыденностью, мог подождать. О нем не хотелось даже вспоминать. И тут она неожиданно выпалила:

– Дорогой! Давай сюда снова вернемся после свадьбы. Я так живо представляю себе белое подвенечное платье с оборочками. Как ты надеваешь мне на палец обручальное кольцо. Мы обмениваемся заветными словами. Нас осыпают цветами.

– Конечно, разве может быть иначе, – его глаза лучились пониманием и нежностью. – Только покажи мне сначала, насколько здорово я научил тебя плавать.

Не дожидаясь повторного приглашения, она вскочила на ноги, и они задорно замелькали, шлепая по воде. Шаг, второй, третий, и вдруг хлоп – на их месте появился русалочий хвост и увлек за собой хозяйку куда-то в глубину. Больше ее не видели…

Он и она сделались совсем черными. Отпуск подходил к концу, и пора было подумать о том, что они будут делать по возвращении.

– Мне предложили отличную работу, – сказала она. – Я о ней всё время мечтала. Правда, придется убегать из дома рано-рано утром и возвращаться черти когда вечером. Но мы возьмем служанку, гувернантку, помощницу по хозяйству. Там посмотрим. Ведь так?

– Так, конечно так, – подтвердил он, улыбаясь. – А пока у нас еще осталось время, чтобы поплавать. Беги вперед. Я тебя догоню.

– Ну, уж нет, – радостно прощебетала она, – мы всё делаем вместе. С этими словами она схватила его за руки и несколькими ловкими движениями затащила в воду вместе с собой. Хлоп – как только глубина позволила, их стройные человеческие ноги превратились в русалочьи хвосты. Пути назад не было. И они устремились в открытое море…

 

… Продой проснулся в холодном поту. Опять и опять ему снился один и тот же сон. Он преследовал его повсюду. От него не было спасения. Что бы он ни придумывал. Что бы ни предпринимал.

Тому было очень простое, хотя и чудовищное объяснение. С ним что-то было не так. Это открытие он сделал, когда ему стукнуло 15 лет. До этого странности, которыми наградила его природа или кто еще, никак не проявлялись.

Стоило ему залезть в воду глубже, чем по щиколотки, как его ноги превращались в чудовищный рыбий хвост. Стоило ему выбраться, как всё становилось на свои места.

С тех пор его жизнь превратилась в сплошной кошмар. Он так боялся, что о его странностях узнают, что запретил себе приближаться к любому водоему и ездить летом на море. Выбросил из дома ванну. Отказался от посещения спортивных секций и фитнесса. Резко ограничил круг знакомств. Даже близких друзей стал дичиться. Не говоря уж о женщинах.

Но особенно невыносимыми делали его жизнь сновидения. Они лишали сил. Выматывали душу. Рвали на тысячи кусочков, каждый из которых буквально исходил болью.

В общем, медленно, но верно Продой приближался к опасной черте, за которой темнота, как вдруг неожиданно его позвала к себе дряхлеющая бабка. Он ее плохо знал. Никакого участия в его жизни она раньше не принимала. Виделись они редко.

– Внучок! – обратилась она к нему. – По словам врачей, мне осталось жить всего пару недель. Не больше. Хочу снять камень с сердца. На тот случай, еcли с тобой происходит что-нибудь непонятное.

Я тоже была молодой. Горячей. Бесшабашной. Ничего не боялась. Ни о чем не думала. Меня увлек один парень. Писаный красавец. Сейчас таких не осталось. Нынешние на обложках ему в подметки не годятся.

Мы на его яхте уплыли путешествовать вдвоем. Близости между нами тогда еще не было. Чтобы окончательно завоевать меня, он пообещал, что мы сможем преображаться в морских жителей. Ощущение было невероятное. Не променяла бы его ни на что другое.

Мозги у меня заработали, когда было уже слишком поздно. То, что он и есть подводный житель, я поняла с большим опозданием. Прервать беременность я не решилась. Но и жить с таким ужасом за будущее не могла. У меня случилась глубочайшая депрессия. Что и как тогда происходило, полностью стерто у меня из памяти.

Вышла из нее в объятиях твоего деда. Я ему за всё страшно благодарна. Он буквально вынянчил меня. Вылечил. Поставил на ноги. Вернул к жизни. Научил радоваться ей опять.

Но ребеночек унаследовал гены подводного жителя. Знающие люди говорят, что они пробуждаются через поколение. Вот я и открыла тебе душу. Прости, если сможешь.

Несколько месяцев Продой ходил под впечатлением услышанного. Перебирал в уме каждое слово. Оценивал. Взвешивал. А потом решился. Он забрался туда, где куролесила в молодости его бабка, и бросился в воду.

Его ждали. К его появлению готовились. Целый выводок русалок поспешил ему навстречу. Одна краше другой. Его мяли. Целовали. Обнимали. Чем-то награждали. К груди привинчивали. Подносили и уносили.

Когда Продой пришел в себя после оказанного ему приема, он убедился, что это не сон. Не сказка. Не вымысел. Подводное царство действительно существует. Величественное и великолепное. Он, Продой, с рождения является его подданным. Приписан к офицерскому корпусу. Его лишь восстановили в должности, которая всегда числилась за ним.

Жизнь в подводном царстве была яркой, искрометной, насыщенной – не чета земной. Бал следовал за балом. Всем до всего было дело. Все куда-то спешили. Что-то придумывали. Сочиняли. Изобретали.

От розыгрышей, подколок, насмешек не было спасения. Все с восторгом включались в любую деятельность, которая подворачивалась в тот или иной момент. Участвовали в спектаклях, соревнованиях, спасении тонущих судов, моряков и пассажиров. Главное – гасили штормы и ураганы, останавливали извержения вулканов и цунами, чтобы предотвратить непоправимые разрушения. И всегда душой всего были русалочки, которые ни на секунду не оставляли его без внимания.

Ему бы расслабиться. Наслаждаться жизнью. Отвечать русалочкам взаимностью. Ан нет, он никак не мог привыкнуть к окружающей его теперь толпе. К постоянной суете. Невозможности уйти в себя. Побыть одному. Без помех осмыслить своё новое существование.

Очень скоро русалочки уловили, что Продоя что-то гложет, что ему от чего-то не по себе. По простоте душевной они решили, что он тоскует по дому. По суше. По тем временам, когда он бегал и прыгал и отдавался танцам на твердой земле. Чтобы ему помочь, они затащили его к морской колдунье и попросили ее вернуть ему ноги. На время, конечно. Чтобы он побыстрее вернулся к ним обратно.

Какие проблемы! Колдунья влила ему в глотку какое-то зелье, и его выбросило на поверхность. Однако то ли колдунья что-то недопоняла, то ли перестаралась – в воде он не задержался: его подбросило еще выше, вверх, за облака. На месте рук у него выросли крылья. Вместо обещанных ног появились цепкие лапки с крючковатыми коготками.

Мгновенно примчавшиеся стаи птиц попытались включить его в свою семью или хотя бы увлечь за собой. Он от всех отбился. Он не хотел быть ни подводным существом, ни крылатым монстром, ни кем-то там еще. Он хотел быть человеком. И никем иным. Никакая другая жизнь его не устраивала.

А коли не вышло, черт с ней. Не получилось – и не получилось. Пришла пора самому подводить черту. Продой набрал скорость, спикировал вниз и ударился об землю. Но не убился, а тотчас превратился в добро-молодца.

Наконец-то, Продой что-то сделал сам. Осознанно и целеустремленно. И он обрел то, что всегда имел – власть над собой и окружающим его миром. Этой властью надо было лишь воспользоваться.

© Н.И.ТНЭЛМ