Человеческий трансформер

Создатель пребывал в ворчливом расположении духа. Он устал. Он всё делал сам. Ему никто не помогал. Некому было восхищаться его удивительными неповторимыми творческими решениями. К тому же приходилось безостановочно мотаться из конца в конец планеты, обустраивая Землю как никакую другую экзопланету на свете.

И тогда он создал простейшее транспортное средство. Ведь он был Создатель. По своему образу и подобию. Получилось славненько. Ему понравилось. Даже не столько сам результат, сколько процесс.

Естественно, что он решил продолжить. К первому агрегату он прикрепил второй с тем, чтобы свободно перемещаться по временному континууму и заранее подправлять, если что пойдет не так. Однако и на этом он не остановился.

Ему быстро надоело, что каждый шаг, даже самое элементарное движение, приходится просчитывать самому. Поэтому он разработал многофункциональную самообучающуюся систему управления обоими устройствами. Она значительно облегчила ему жизнь. Если бы в то время существовала публичная сфера, он бы присудил себе нечто похожее на Нобелевскую премию во всех областях знания.

Тем не менее, у сотворенного им устройства сохранялся большой дефект. У него не было сенсорики. Оно было слепым, глухим и немым и, стоило оставить его без внимания, на всё натыкалось.

Всевышний придумал осязание, обоняние, слух, зрение и массу всего иного, нужного и полезного. Только весь набор пришлось присоединять к и без того громоздкому паноптикуму устройств и агрегатов.

Всё это было здорово, но явно не отвечало уровню Творца, его эстетическим запросам и потребностям. Нагромождение резало глаз. Вызывало недовольство своим безразличием и холодностью. Оно «не грело». С ним было скучно. Тоскливо. Безысходно.

«Давай создадим эмоции, – предложил Всевышний самому себе. – Посмотрим, что из этого выйдет». Он, естественно, послушался самого себя и сотворил всё многообразие эмоций, генераторов эмоций и, конечно же, причин, их вызывающих. Он выпустил в мир любовь и ненависть, нежность и грубость, зависть и злобу, благодарность и подобострастие, и многое-многое другое, что наполнило нашу жизнь страданиями и радостями, горестями и благоговением.

«Ну, это же совсем другое дело, – похвалил он самого себя. – Всё-таки я молодец».

Теперь у Всевышнего появился верный помощник и слуга, наперсник и оппонент, последователь и восхищенная аудитория. Однако общаться с таким монстром было не с руки.

И тогда он сделал последний шаг. Ведь он был Творцом. Он оптимизировал конструкцию. Упростил взаимосвязи. Модернизировал элементную базу. Поменял энергоустановку. Воспользовался возможностями миниатюризации. Объединил всё на более надежной платформе, построенной на иных физических и биологических законах…

И сотворил человека, одарив его самым ценным и непревзойденным – необозримым горизонтом эволюции и трансформации.

(Из мифологии раннего Мондорфа )

 

Ребенок был совсем-совсем маленьким. Он только научился ходить и за собой ухаживать, хотя по-прежнему предпочитал ползать, когда чья-то властная рука подхватила его, просунула в дверь и захлопнула ее за ним.

Ребенок поплакал для порядка, а потом – интересно же ведь – пополз вперед. Его окружал полумрак. Плитки пола были ледяными. Поэтому он постарался как можно быстрее перебраться в следующие помещения.

Стало теплее, но очертания предметов, как и раньше, тонули в полутьме. Не удовлетворившись достигнутым, он поспешил продолжить путь. Появились свет и тени. Окружающее обрело объем, глубину и перспективу. Но мир оставался черно-белым. «Нет, это не то», – сказал он себе и уверенно двинулся вперед.

Всё вокруг засияло дивными, яркими, сочными красками, запестрело тысячами, миллионами оттенков, неуловимых для человеческого глаза, от многообразия и красоты которых перехватывало дух. В нос ударили дивные неподражаемые ароматы. «Ну, вот это другое дело», – похвалил он то ли Создателя, то ли самого себя и размашисто зашагал в намеченном направлении.

Анфилада комнат закончилась. Он вышел на открытую площадку, расправил крылья и полетел. Ощущение свободы нахлынуло на него. С каждым взмахом крылья становились крепче и мощнее. Наслаждаясь полетом, он круто поднимался ввысь под облака – выше и выше, выше и выше, не оглядываясь и не сомневаясь.

Ветер послушно наполнял его тело силой. Земля отдавала ему все свои богатства без остатка. Свои просторы. Разнообразие. Мягкость и податливость. Солнце и небо делились горячностью и необъятностью. «Я всё могу», – закричал он, упиваясь обретенным могуществом и безграничностью сущего.

Но тут он ударился обо что-то твердое. Его крылья заскребли по прутьям решетки. «Нет, этого не может быть. Это неправда. Мы так не договаривались», – заскулил он, пытаясь сломать их или протиснуться между ними, хотя крылья в этом случае служили плохим подспорьем.

Увы, он что-то там, видимо, нарушил. По прутьям пробежал разряд, и крылья вспыхнули, как факел, моментально сгорели в дым, и он обрушился вниз. Некому и нечему было остановить падение. Его скорость нарастала. О том, чтобы замедлить и самортизировать падение, он не позаботился.

Когда на бешеной скорости он достиг земли, она лишь услужливо расступилась и приняла его, не оставив от него ни следа. Ни зарубки. Ни воспоминания.

(Из свода былин Среднего Мондорфа)

 

Хлопок был чудовищной силы. Ему показалось, что выстрел прогремел над самым его ухом. Или в непосредственной близости от него разорвалась граната.

Он стрелой соскочил с постели и заметался в замкнутом пространстве кубрика. Ошибки быть не могло: их корабль протаранило другое судно, он получил пробоину и сейчас пойдет ко дну.

Но где другие члены экипажа? Куда они подевались? Почему бросили его одного? Может, это был уже второй удар? После первого его не в силах были добудиться? Или всем было просто наплевать на него? Скорее всего, так. Гады! Сволочи! Он им еще покажет.

Всхлипывая от сострадания к самому себе, он, наконец-то, нащупал дверь и вырвался наружу. Пол, потолок, стены, панели, перекрытия – всё показалось ему странным: они как будто зазеленели, покрылись патиной веков, заросли чем-то непонятным. Но ему было не до второстепенных мелочей.

Бесясь от ненависти и отчаяния, он целенаправленно искал хотя бы кого-то из остальных членов экипажа. Врывался в каюты. Переворачивал всё вверх дном. Бил стекла. Орал благим матом.

Всё напрасно. Никого не было. Всё объяснилось, когда он выскочил на палубу. В туманной дымке он увидел корму другого корабля, который на полных парах уплывал в даль дальнюю.

Всё ясно! Мерзавцы! Протаранили нас и скрываются бегством. Чтоб вам! Но что мне делать? Скорее в трюм – закрыть брешь. Может, еще не поздно. Может, еще не всё потеряно.

Он кубарем ринулся вниз, соскальзывая по ступенькам и вновь ловя равновесие. Однако ситуация в трюме оказалась не столь катастрофичной, как он предполагал. Конечно, в нем по колено стояла вода. В ней плавали бочки, контейнеры, ящики, обломки. Но вода ни откуда не хлестала.

К своему удивлению он обнаружил, что огромная пробоина в боку, от которой корабль должен был давно затонуть, тщательно заложена и забита так основательно и профессионально, что больше уже не представляла угрозы. Однако это его нисколько не обрадовало.

Получалось, что кто-то на борту точно есть. Причем очень сильный и действенный. Но кто? Он ведь прочесал весь корабль и никого не нашел. Значит, этот кто-то умышленно от него скрывался!

Он задрожал от страха. Всё вокруг стало подозрительным и враждебным. Не подставляя спину под коварный удар, он попятился, а затем, плюнув на всё, как заяц, виляя из стороны в сторону, помчался к себе в кубрик. Там в тумбочке лежал новенький компактный пистолет-автомат. На него была вся надежда.

Он еле успел. Только он захлопнул за собой дверь и заложил ее всем, что подвернулось под руку, как кто-то жуткий навалился на нее с той стороны и вовсю забарабанил по ней. Ужас. Ужас. Ужас. Выхода нет. Не размышляя и не задумываясь, он выхватил ствол и разрядил его в дверь.

С той стороны раздался тяжелый стон, и, в этом не было никаких сомнений, тело монстра, в которое вошло столько пуль, оплыло и с характерным стуком упало на пол. Наступила абсолютная тишина. С той стороны не доносилось ни стона. Ни вздоха. Ни шороха.

Он еще немножко выждал и открыл дверь кубрика. Ситуация так быстро менялась в этот день. Он испытал очередной психологический шок. На полу, раскинув руки, лежала молодая женщина, от красоты которой дух захватывало. Выходило, что с перепуга он застрелил не монстра, не кровожадное чудовище, а своё спасение.

Ругая себя на чем свет стоит, проклиная капитана, экипаж, всё и всех подряд, он подхватил безжизненное тело на руки и поднялся на палубу. Влажный освежающий ветерок остудил его лицо. Он огляделся. Давешнего корабля-убийцы нигде не было видно. Что теперь?

Он отвлекся, задумался – и очень зря. Когда тело, которое он по-прежнему держал на руках, ожило, он ничего не успел предпринять. Красавица изогнулась, нежно прильнула к его плечу и вонзила зубки ему в горло.

Свет померк в его глазах. Когда сознание вернулось, ему не нужно было ничего объяснять. Он и красавица синхронно ударились о палубу, превратились в ночных созданий и поспешили в ту сторону, в которую уплыло чужое судно. Месть, которой они вскоре отдадутся, месть, которой они вдосталь насладятся, тешила их душу, окрас которой не имел больше никакого значения.

Не прошло и часа, как они настигли супостатов и с упоением бросились на них. Однако, не причиняя им никакого вреда, они проходили сквозь их тела, сквозь канаты и шпангоуты судна. И тогда до него, наконец, дошло, почему его родной корабль был покрыт вековым зеленым налетом и несмываемой патиной истории.

(Из позднемондорфского фольклора)

 

Рёву было не до шуток. Нельзя обнять необъятное. Год за годом он сбрасывал всё то, что наполняет смыслом жизнь других людей, греет им души, чтобы сконцентрироваться на главном. Он перестал ходить в кино и театры. Оставил пылиться на полках непрочитанные книги. Обесточил телевизор. Забросил веселые беззаботные посиделки с друзьями. Даже отношения с прекрасным полом свел к минимуму.

Главным для него, идеей фикс в жизни стал биатлон с его искрометным бегом и бесконечными стрельбами. Это ради него он отказался от всего остального и о другом даже не помышлял. Ради него вбил всё свое существование в одну колею. Ввел железный распорядок. Тренировался с утра до ночи. Оттачивал мастерство. Брал высоты за высотами. Вырабатывал в себе стопроцентное хладнокровие, умение отвлечься от всего остального, ни о чем не думать, сосредоточиваться только на результате.

И вот как раз по этому – по фундаменту всего, на чем зиждились его жизнь, его занятия биатлоном, и был нанесен сокрушительный удар. В какой-то момент ему стало казаться, что мишени, в которые он всаживал пулю за пулей, превращаются в живых людей. О каком хладнокровии при таких обстоятельствах могла идти речь!

В тот день, когда безумие выплеснулось наружу, всё не заладилось с самого ранья. Рёв всю ночь ворочался с боку на бок и из постели вылез совершенно разбитым. Потом машина отказалась заводиться, и пришлось ехать на общественном транспорте. Наконец, формы на обычном месте не оказалось, что его дополнительно взбесило, и он с трудом вспомнил, что отдал ее почистить и привести в порядок.

Короче, когда Рёв надел наушники и взял в руки ствол, они уже подрагивали. Но то, что последовало дальше, выходило за пределы разумного. Вообще за любые пределы. Он снял предохранитель и нажал на курок. Пули кучно легли в цель. Но из мишени в разные стороны полетели не кусочки картона и фанеры, а капли крови.

Рёв в испуге выронил ружье. Пошел стрельнуть успокоительного и выпил его до дна. Понял, что продолжать стрельбы, вымучивать из себя подобие тренировки нет никакого смысла, и ретировался отлеживаться домой. Через неделю он убедил себя в том, что ему всё привиделось. Однако, когда он пришел в клуб, всё повторилось один к одному.

А еще через неделю в местных газетах появилось большое развернутое интервью полицейского начальника, в котором он предупреждал о том, что в окрестностях появился серийный убийца. Подонок расстреливает жертвы прицельными высокопрофессиональными выстрелами – как на тренировке – и уверен, что его не найдут. Не вычислят. Не поймают. Но напрасно! Найдут и посадят. Все служивые считают для себя это делом чести.

Читая интервью, Рёв не верил своим глазам. Неужели это он? Не может быть, чтобы такое было возможно. Это же какой-то бред. Он стрелял по мишеням. Нет, нет, нет. Этого не могло случиться. Какое-то абсолютно дикое совпадение. Не иначе.

Чтобы обрести душевное равновесие, Рёв отпросился у тренера, взял с собой единственную оставшуюся у него возлюбленную и уехал в горы. Погулять. Подышать сказочным горным воздухом. Попить душистую ледяную минералку из источников. Забыться в женских объятиях.

Нельзя сказать, что у него получилось всё задуманное. На пустом месте он поругался с возлюбленной, которая ни с того, ни с сего начала предъявлять на него права. Даже повздорил с ней. Но всё равно вернулся в команду окрепшим и посвежевшим. И сразу побежал в тир.

Однако стоило ему сделать несколько выстрелов, как по мишени потекли потоки крови. Рёв схватился за грудь. Его увезла «скорая». А на следующий день соцсети и сарафанное радио разнесли историю о зверски убитой молодой женщине. Перед тем как пристрелить ее, убийца, извращенец и садист, злостно надругался над ней.

Возвращаться домой не было никакого смысла. Оставаться в регионе – никак нельзя. Поэтому Рёв всё бросил и, выписавшись из больницы, в чем был, уехал на другой край земли. В такую дыру, где его бы никогда не достали.

Каково же было его удивление, когда его по прибытии встретила нарядно одетая толпа и под звон литавр и барабанный бой отвела в великолепно украшенный небольшой дворец. Несмотря на все его отговорки и попытки сбежать, уже на следующий день народ провозгласил его местным правителем, царем и божественным посланником в одном лице.

Рёв смирился и отдался на волю волн. Правда, через какое-то время он освоился, вжился в предложенный ему образ и даже стал находить в этом удовольствие. А потом всё встало на свои места. Он понял, в чем дело. Всё оказалось так просто. Ведь всё в жизни устроено так просто.

Стоило ему пролить воду, как начинали идти проливные дожди. Сломать изгородь – как все соседние племена, ищущие, чем бы поживиться на стороне, в панике ретировались. Погладить картинку с изображением девушки – как у нее рождался замечательный пухленький розовый карапуз.

Обладая таким даром, даже не берясь за оружие, можно было осчастливить всё человечество и установить на планете разумный, рациональный и достойный человека миропорядок. Этим Рёв и решил заняться, спокойно, методично, в соответствии с тщательно продуманным планом, как только окончательно сообразит, что к чему, и обмозгует все детали. Ждать, похоже, осталось недолго. Любопытно, что в итоге у Рёва получится. Или он уже взялся за реализацию плана чужими руками? Пока получается не очень. Даже катастрофически не очень.

© Н.И.ТНЭЛМ