На встречу европейских лидеров в Софии с их коллегами из шести балканских стран, которые пока не являются участниками Евросоюза, возлагались большие надежды. В столице Болгарии, председательствующей в первом полугодии 2018 года в руководящих органах ЕС, они собрались не только для обсуждения многочисленных текущих проблем. Их в изобилии подбрасывает не только естественный ход событий, но и заокеанский старший брат.
Официально главной темой было выстраивание новых отношений с балканскими соседями в перспективе их возможного когда-нибудь, в один прекрасный день приема в Евросоюз. Брюссель исходил из следующего постулата: надо интегрировать Западные Балканы (этот термин стали активно внедрять после развала бывшей Югославии, чтобы полностью вытравить это название из обихода и из памяти, но в новой интерпретации такое понятие объединяет осколки этого государства плюс Албанию), чтобы не позволить «агрессивным России и Турции» заполнить вакуум. Такой вакуум, по их мнению, может образоваться, если пустить дело на самотек и не включить шесть стран (Албания, Босния и Герцеговина, Косово, Македония, Сербия и Черногория) в свой состав. Но тут даже между собой евросоюзовцы договориться не смогли: Испания, которая не признает Косово, равно как и 4 других страны ЕС, не была представлена на этих переговорах главой своего правительства Мариано Рахоем (см. «ЕС-Балканы: лидер Испании блистал отсутствием», №5(130), 2018).
Однако в Софии де-факто речь шла о попытке найти общий знаменатель в острейшем вопросе выбора стратегического вектора развития этого объединения: продолжать расширяться или все же сделать упор на повышение качества уже имеющегося объединения?
Застрельщиком интеграторов выступил, как это часто бывает в последнее время, президент Франции Эмманюэль Макрон.
«Европа разучилась ставить перед собой амбициозные цели, – сказал он коллегам. – Уже летом я хотел бы видеть изменения в этом подходе со стороны Германии и других партнеров. Со времен окончания Второй мировой войны не было такого важного и исторически серьезного момента. Если кто-то думал отсидеться, напомню, что история стучит в двери и пора принимать решения».
Пафос молодого француза обращен именно к Германии, которая должна сказать свое слово и вновь встать на путь активизации европейского строительства. «Франция ждет германского ответа», – настаивал он. При этом признал, что «последние 15 лет показали путь, который привел к ослаблению Европы, тогда как думали о ее расширении».
Но канцлер Германии Ангела Меркель, по крайней мере, публично, не торопится проявлять активность. Символично, что ее итоговая пресс-конференция продлилась 10 минут, ограничившись общими словами. Сказать ей, видимо, было особо нечего. Да и коллеги обсуждали, возможно, больше положение после выхода США из атомной сделки с Ираном да перспективы торгов с Вашингтоном по тарифным темам…
Что касается собственно балканской тематики, то лидеры стран Евросоюза ограничились дежурными словами и не дали «шестерке» сколько-нибудь значимых обещаний о возможном вступлении в ЕС. Правда, Еврокомиссия продолжает считать допустимым очередную волну расширения после 2025 года. Однако председатель Европейского Совета поляк Дональд Туск честно признался, что серьезно говорить о такой перспективе пока нереально. «Если исходить из цифр, ВВП и численность населения этих стран позволяют их принять, – сказал он. – Но число их проблем на душу населения слишком превышают показатели Франции или Германии».
Да и французский президент тоже откровенен: «Мы не можем начинать с этими странами переговоры о вступлении без выполнения ими определенных условий в области миграционной политики или борьбы с коррупцией. Сначала они должны улучшить положение в очень многих сферах. ЕС не может начать переговорный процесс до проведения необходимых улучшений».
Иными словами, шансов у балканцев пока нет. Возможно, Брюссель чему-то научился и даже сделал выводы из поспешного приема Болгарии и Румынии. Эти две беднейшие и отсталые участницы европейского объединения до сих пор не могут наверстать отставание в самых разных сферах по множеству показателей, которые в нормальных обстоятельствах должны были быть решены до вступления. К тому же, у Брюсселя остается все меньше денег на финансирование бедных новичков…
Нет готовности принимать новых партнеров-нахлебников и у жителей нынешних стран ЕС. Исследование центра «Евробарометр» показало, что 47% опрошенных высказываются против нового расширения, 42% – за, а 11% не имеют мнения. В 2003 году, перед первой волной расширения Евросоюза на Восток, 46% граждан одобряли такую перспективу, «против» были 35%, а 19% не имели своего мнения. Брюссельским правителям приходится также оглядываться на рост поддержки евроскептикам на проходящих в разных странах выборах. Сдерживать этот напор становится все сложнее.
Результаты софийской встречи по балканскому вопросу были во многом предопределены позицией Берлина и Парижа. Если немцы пока не решили, согласиться ли с началом переговоров о вступлении хотя бы с Албанией и Македонией, то французы занимают жесткую позицию. «Я не хочу, чтобы Балканы повернулись в сторону Турции или России, – сказал Э.Макрон. – Но я не хочу и того, чтобы Евросоюз, который с трудом работает, имея в составе 28, а вскоре 27 стран, решит, будто может скакать галопом с теми же правилами, когда будет иметь в составе 30 или 32 страны».
Как же обозначили европейские лидеры задачи, которые должны решить на балканском направлении? Придумать «более креативные предложения».
Продолжение следует.
Андрей СЕМИРЕНКО