Евросоюз: Берлин утрачивает авторитет


В чём в чём, а в кризисных ситуациях в последние годы у Европейского Союза недостатка не было. Вспомним финансовый кризис и кризис евро, которые сотрясали экономики целых стран и грозили разрушить до основания единую европейскую валюту. Но все гибельные пророчества, как это чаще всего и бывает, оказались преждевременными. Ситуацию удалось взять под контроль, и даже в Греции, к несчастью прочно утвердившейся в звании «больного человека Европы», дела, кажется мало-помалу пошли на поправку. Волну переселенцев, грозившую полностью затопить Старый Свет, тоже смогли несколько сбить и, хотя до решения этой проблемы еще ой как далеко, но острота её все же спала. Не нашлось пока и желающих последовать за Британией, лихо перехитрившей самоё себя и теперь вынужденной расставаться с Европейским Союзом. Так что, несколько перефразируя Марка Твена, можно заключить, что слухи о смерти ЕС сильно преувеличены. Более того, в европейских столицах то и дело слышатся разговоры о – подумать только! – укреплении сотрудничества и углублении интеграционных процессов.

Вот только исходят они отнюдь не из Берлина – главного города государства, столь охотно считающего себя ведущей силой Единой Европы. Эти идеи рождаются в Брюсселе и Париже. И если в пристанище Европейской Комиссии, где квартируют Жан-Клод Юнкер и Дональд Туск, которым высказывать такие мысли, как говорится, по должности положено, то с берегов Сены, откуда их теперь подает Эмманюэль Макрон, они в последние годы звучали не часто.

А что же Берлин? Он в последнее время вынужденно безмолвствует. Виной тому в основном неукротимое властолюбие госпожи Ангелы Меркель, заведшее Германию в беспрецедентный политический кризис, выход из которого отыскивается очень тяжело. Вот и вышло так, что Германия и Франция на ниве строительства общеевропейского дома сейчас поменялись ролями. Последним французским политиком, пытавшимся сыграть ведущую роль в ЕС, был Николя Саркози, да и то лишь в первые годы своего правления. С тех пор минул уже добрый десяток лет, и из его проекта «Средиземноморского союза», привлекавшего некогда немалое внимание, ничего не получилось. Что получится из предложений Макрона, нам ещё предстоит увидеть. Но пока можно сказать, что он хорошо отдаёт себе отчет в том, что поперек Германии идти не стоит, а, заручившись её поддержкой, можно добиться многого.

В Берлине же по-прежнему в основном исповедуют свою всегдашнюю веру в то, что лидерство на европейской сцене обеспечивает, прежде всего, экономическая мощь. Не то чтобы это было совсем уж неверно, но на примере Макрона можно надёжно убедиться: политический вес, как минимум, настолько же важен. Скажем, года два-три назад мало у кого были сомнения, что Германия – бесспорный гегемон Европы, а госпоже Меркель уходивший от дел Обама готов был вручить звание лидера глобализационных процессов. И где это всё сейчас? О каком лидерстве можно говорить, когда в стране царит мучительная неуверенность, политическая элита беспрецедентно расколота, а политический лидер поставил на карту миграционного кризиса весь свой авторитет и самым бездарным образом его растратил. Где это видано, чтобы в Германии формальный победитель выборов чуть не полгода не мог сформировать дееспособное и ответственное правительство? О каком авторитете на европейской сцене можно после этого вести речь?

Макрон же ещё в сентябре прошлого года предложил всеобщему вниманию вполне прогрессивное видение будущего Европы. Он выдвинул целый ряд практических предложений в различных сферах. Речь шла о создании общеевропейского оборонного фонда, академии разведывательных служб, ведомства по делам мигрантов, агентства по инновациям и ещё много о чём. Может быть и не всё из этого реализуемо, но, тем не менее, трудно оспорить, что в этом есть хотя бы какое-то видение будущего Европы.

А вот в коалиционном договоре – документе, который определяет основные направления работы германского правительства – ничего похожего не просматривается, хотя в нём нет недостатка в различных благопожеланиях из серии «расширить», «углубить», «обновить» и тому подобном. Вот только конкретные цели не названы, а те, что упомянуты, выглядят, по мнению германской прессы, выбранными довольно случайно. И всё это авторитета будущему берлинскому правительству явно не добавляет.

Ведущая сила «большой» коалиции Христианско-демократический союз, ведомый госпожой Меркель, уже дважды подавал всем европейским партнёрам дурные примеры лидерства, причём в кризисных ситуациях, когда в этом есть особенная необходимость. Так случилось во время тяжелых проблем с единой европейской валютой и повторилось вновь в ходе миграционного кризиса. Очевидно, что кризисный менеджмент к числу сильных сторон Ангелы Меркель не относится. А ведь беспроблемного развития Европейскому Союзу никто не обещал, верно?

Александр ВАРВАРИН